Indie-Slasher | Гомотекстуалист.
Автор: La PIOVRA.
Рейтинг: NC-17.
Жанр: гей-утопия, роман воспитания, детектив отношений.
Размер: макси (68.000 слов).
Саммари: цели они достигнут, но достижение цели так их изменит, что сама цель перестанет быть для них актуальной.
Рекомендуемый порядок чтенияТрилогия «Корпорация»:
I. Книга первая. «Бизнес».
1. «Сага о власти» (основная история):
1.1. Власть красоты. Друг семьи.
1.2. Власть идеи. We Control the World!
1.3. Власть несбывшегося.
1.4. Власть свободы. Гепард и Лев.
1.5. Власть крови. Стилисты.
II. Книга вторая. «Секс».
2. «Межвременье. Дудочник из Гамбурга» (сайд-стори по вселенной «Саги о власти»):
2.1. Забор и вишни.
2.2. Открой глаза и забудь об Англии.
2.3. Дудочник из Гамбурга.
III. Книга третья. «Игра».
3. «Вопрос цены» (сиквел к «Саге о власти»):
3.1. Дебют.
3.2. Гамбит.
3.3. Миттельшпиль.
3.4. Комбинация.
3.5. Эндшпиль.
Со дня тайной встречи на острове прошёл месяц. Подготовка к рассмотрению вопроса на Совете шла полным ходом, круглосуточно. Собранные заговорщиками аналитические данные непрерывным потоком стекались к Клаасу, которого к тому времени освободили от всех остальных служебных обязанностей, чтобы он мог полностью сосредоточиться на подготовке докладов для Второго лорда.
Близились летние каникулы, а с ними — и годовые экзамены для баронетов, которые для лордов-наставников — а они в команде Юлиуса преобладали — были не менее важны, чем для их подопечных. Они все нуждались в отдыхе, и Юлиус объявил трёхдневный перерыв — с тем, чтобы после, с новыми силами и на свежую голову, сделать финальный рывок. Клаас надеялся, что они проведут выходные вместе, но Юлиус накануне сообщил, что возникли непредвиденные дела в Марокко и ему придётся уехать.
Оставаться в опустевшем городе не хотелось, и Клаас, по недолгом размышлении, решил отправиться на остров Юлиуса.
Остров этот, помимо того, что подчёркивал особый статус и престиж Второго лорда и использовался для тайных деловых встреч, служил ему также излюбленным местом отдыха, а потому был соответственно обустроен. И в первую очередь это проявлялось в запрете на воздушное сообщение: на острове не было взлётно-посадочных площадок для аэромобилей и, тем более, для автолётов. Единственным путём сообщения острова с сушей было море. Ближайший городок находился на восточном побережье Греции в тридцати километрах от острова, и там же располагался небольшой частный аэропорт, куда обычно прибывали хозяин с гостями и откуда их на яхте Второго лорда доставляли на остров. Юлиус объяснял столь странную причуду нежеланием портить идиллический первозданный ландшафт острова бетонными аэроплощадками, — не говоря уже о том, что неизбежная в таком случае прогулка на яхте будет настраивать прибывающих на остров гостей на предстоящий отдых. Но Клааса не покидало ощущение, что это просто отговорки, а главной — и настоящей — причиной было желание полностью оградить остров от возможного нежелательного наблюдения и вторжения с воздуха.
Клаас приземлился в аэропорту и после короткого трансфера в порт пересел на яхту. В последний момент он запоздало подумал, что без Юлиуса или хотя бы его разрешения его вообще могут не пустить на остров, но капитан яхты, суровый немой грек, беззаветно преданный Юлиусу, лишь скупо ему кивнул и завёл мотор — наверняка подумал, что Юлиус прибудет позже. За последние семь лет они с Юлиусом сотни раз приезжали сюда, и нередко порознь: Клаас из дома, Юлиус — прямо из места своей актуальной командировки. Капитан привык. И даже если он, так и не дождавшись хозяина, что-то заподозрит и решит связаться с Юлиусом, никакой трагедии не случится: Клаас ему просто всё объяснит — он ведь проник сюда не с преступными замыслами, да и Юлиус ему доверяет. Десять минут спустя они пришвартовались у пристани. Клаас сошёл на берег, и яхта тут же отчалила.
Скан-система его распознала, привычно щёлкнул электронный замок, створки высоких чугунных ворот неслышно разъехались в стороны. Клаас ступил на высеченную в скале лестницу и по широким, выбеленным морской солью и отполированным морской водой до мраморной гладкости, каменным ступеням поднялся наверх. Навстречу ему никто не вышел. Клааса это не удивило — он ведь никого не предупредил о своём приезде, а Юлиус был прекрасным менеджером и заботился о персонале не только в Корпорации, охотно отправляя прислугу в бессрочный оплачиваемый отпуск, если дом пустовал. Впрочем, так даже лучше — Клаасу нужно было побыть одному.
Клаас прошёл в дом, размышляя, не отправиться ли прямиком на третий этаж, но по здравом раздумье решил отказаться: там находились личные покои Юлиуса, которые настраивали на вполне определённый лад. Лишнее это сейчас, ненужное. Клаас свернул с лестничной площадки в коридор на втором этаже, прошёл в самый конец и занял одну из гостевых спален. Бросив сумку с вещами у входа, он принял душ и с наслаждением растянулся поверх кровати. Юлиус не льстил ему и даже не преувеличивал, когда говорил о его способностях, — «аналитический аппарат» Клааса и в самом деле работал отменно: после знаменательной тайной встречи на острове у них с Юлиусом был разговор. Как только Совет примет предложение Юлиуса — что ожидалось уже через неделю, — Клааса ждёт назначение в Колумбию. Назначение это вызывало у него троякие чувства: опасность пугала, перспектива блестящей карьеры радовала, а возможность принести реальную пользу Юлиусу — и вовсе пьянила. Однако больше всего угнетала предстоящая разлука. Но Клаас отметал тревогу и уныние с решимостью истого лорда: он нужен Юлиусу, и неважно где — иногда быть рядом значит быть на разных концах земли.
От размышлений его отвлёк звук мотора. Клаас вскочил на ноги, выглянул в окно и замер на месте — к острову причаливала яхта Юлиуса. На палубе мелькнула знакомая статная властная фигура. Клаас отпрянул от окна, мысли его заметались. Юлиус решил остановиться здесь по пути в Марокко? Или же он прибыл сюда с той же целью, что и Клаас, — побыть в одиночестве и собраться с мыслями? В преддверии грядущего Совета, на который он собирался вынести вопрос о теневой Корпорации, он в этом явно нуждался — вот и выдумал этот «кризис в Марокко», чтобы не обижать его, Клааса, отказом от совместного отдыха. Да, неудобно получится, если Юлиус его здесь увидит. Меньше всего Клаас хотел испортить ему отдых. Единственный выход — не попадаться Юлиусу на глаза, — благо в огромной трёхэтажной вилле и на утопающем в зелени острове это будет несложно. Клаас уже было вернулся в кровать, но тут до его слуха донёсся какой-то подозрительный звук. Клаас застыл на месте и прислушался. С моря дул бриз, в комнату, вместе с криками чаек и шумом прибоя, ворвался звонкий заливистый хохот. Марк. Наверняка Марк — только он так по-бабски смеётся. В душе Клааса тут же взметнулась волна ревности. Глупо, конечно, ревновать Юлиуса к его подопечному. Но… Юлиус сам ведь заверил его, что «с Марком больше ничего не будет». Клаас метнулся к стене и, вжавшись в неё рядом с лёгкой занавеской, которую трепал ветер, осторожно выглянул в окно — и тут же отпрянул. С причала по каменной лестнице, вместе с Юлиусом, поднималась Руна, его секретарша. Клаас нахмурился.
Секретаршу Юлиуса Клаас не любил даже больше, чем его подопечного и старшего советника, вместе взятых. Достаточно того, что Юлиус ценил её наравне с Клаасом. Но сейчас профессиональную ревность затмила тревога: он попал в немилость? Юлиус ему больше не доверяет? Мало того что он скрыл от него факт очередной тайной встречи — это Клаас бы ещё понял: у Юлиуса, при его-то работе, хватало служебных тайн, столь конфиденциальных, что предназначались они для ушей только высших, а то и Верховных лордов, и на собрания, посвящённые им, секретари и прочий рядовой персонал, разумеется, не допускались, — так он ещё поручил её сопровождение секретарше. Конечно, Клаас как референт Второго лорда и будущий лорд стоял в корпоративной иерархии на порядок выше простых секретарей, и протоколы текущих повседневных встреч вела зачастую именно Руна. Но если это очередное рутинное совещание, то почему тогда Юлиус не сказал ему об этом? И зачем ему понадобилось созывать его на этом райском острове на ночь глядя, да ещё и в преддверии выходных? У Клааса вспотели ладони. Ему во что бы то ни стало надо разузнать, что это за встреча и какова её цель. А получив ответ на этот вопрос, он поймёт, почему не пригласили его. Решение созрело мгновенно — семь лет с Юлиусом даром не минули.
Угрызений совести он не чувствовал. Он был достойным воспитанником своего наставника. Раз Юлиус не просто скрыл от него факт этой встречи, но и сознательно обманул, он имеет полное право разобраться во всём самому.
Для начала — узнать полный состав приглашённых и где они собираются. Клаас быстрым стремительным шагом вышел из спальни, прошёл на лестничную площадку и нырнул в тёмную нишу напротив входа, где притаился за классической мраморной статуей обнажённого юноши. Лестница и большая часть холла отсюда хорошо просматривались, при этом он сам оставался в тени. Долго ждать не пришлось. По мраморным плитам звонко зацокали каблуки Руны, перемежаемые гулкими уверенными шагами Юлиуса.
Из холла послышался смех и звуки шутливой возни, а мгновение спустя на лестнице показались Юлиус с Руной. Юлиус — он был уверен, что они здесь одни, у него не было причин таиться — преградил Руне путь, обнял, прижал к перилам, потянулся губами к её губам. Руна, смеясь, увернулась, до Клааса донеслись её слова, в которых звучал укор:
— Ты так и не ответил насчёт Клааса…
Лицо Юлиуса недовольно поморщилось.
— Забудь ты о Клаасе. — Юлиус опять склонился над ней, и в этот раз она не сопротивлялась. — Он в этой игре — всего лишь пешка, разменная фигура. С Клаасом нет и не было ничего, а через месяц не будет и его.
Дальше Клаас слушать не стал — что хотел, он узнал. Он замер в своём укрытии — это было несложно, он весь словно окаменел, уподобившись статуе, за которой прятался, — дождался, пока Юлиус с Руной пройдут мимо. Когда их шаги затихли где-то наверху в личных покоях Юлиуса, Клаас спустился вниз, прошёл на кухню, захватил упаковку из шести бутылок минеральной воды — продукты брать не стал — есть не хотелось, и он был уверен, что захочется ещё нескоро, — и, вернувшись к себе в спальню, залёг там на три бесконечных дня. В понедельник вечером Юлиус с Руной отбыли обратно. Клаас выждал пару часов, после чего тоже вызвал трансфер. Теперь он знал, что ему делать.
Он был предан, унижен, раздавлен — но, несмотря ни на что, оставался лордом. Он лорд, пусть всего лишь in spe, а значит, у него есть достоинство. Он умеет принимать поражение — и не умеет сносить унижение. Больше всего на свете он хотел быть достойным наставника. И вот судьба предоставила ему шанс с ним сравняться.
Старший советник выслушал его очень внимательно.
— Вас не пригласили… — добавил под конец Клаас, — потому что вы никогда бы не согласились… отправить туда своих. Да и чужих, думаю, тоже.
— Если то, что вы рассказали, правда, то согласие Совета — лишь вопрос времени. Эта игра слишком заманчива и увлекательна, а ставки слишком высоки, чтобы Совет нашёл в себе силы сказать «нет». Лорд Коэн это прекрасно понимает. Дело не в морали, а в аргументации и подаче. Этот вопрос уже давно назрел и витает в воздухе, просто никто не решается его поднять. И того, кто всё же решится, поддержит большинство.
— Значит, ничего уже сделать нельзя?
— Что-то сделать можно всегда. Единственное, что нам остаётся, — разыграть ту же карту. Мы можем сформулировать равноценные антитезисы, чтобы меньшинство, которое потенциально может быть против, не было застигнуто врасплох и могло дать достойный и обоснованный отпор.
— Я могу как-то помочь?
— Только вы и можете. Мне понадобятся копии всех материалов по этому делу и особенно — текст финального доклада.
— Нет ничего проще, — улыбнулся Клаас. — Будет сделано.
— Тогда приступайте. У нас мало времени.
Клаас направился к выходу, но у самого порога остановился.
— Он равнодушен к нашей судьбе, потому что… — Клаас на миг запнулся, и взгляд его полыхнул смесью ревности с ненавистью, — он вообще к мальчикам равнодушен. У меня есть доказательства. Это тоже можно использовать в качестве козыря.
Старший советник Второго лорда подошёл к нему и положил ему руку на плечо.
— Баронет, никогда не используйте в качестве козыря то, что может быть использовано в качестве козыря против вас.
Клаас почувствовал, как лицо его окатило горячим.
— Он равнодушен к вам, — глухо сказал старший советник, отнимая руку, — потому что он равнодушен ко всем. Это условие игры, а он — идеальный игрок.
— Тьярк, надо поговорить.
Вошедший с ходу заговорил по-голландски, и его визави тут же весь превратился в слух. По негласной взаимной договорённости, переход на родной язык означал, что разговор будет очень серьёзным. Не то чтобы они опасались подслушивания — кабинет Третьего лорда, отвечавшего за технический прогресс мира, был надёжно защищён от подобного рода сюрпризов, — просто это было данью традиции: судьбы мира, так уж повелось в этом мире, обычно решаются на голландском.
На затерянном хуторе близ Алкмара, что в Голландии, собрались трое. Третий лорд и старший советник Второго взяли недельный отпуск, лорд Эверс передал бразды правления управляющим, но отдыхом на хуторе и не пахло.
— Три маленьких голландца опять спасают мир, — закатав рукава, пропел хозяин, и три лорда склонились над столом.
Графики, таблицы, сводные данные. Обзоры, статистика и выводы аналитиков. И ночи напролёт — мозговые штурмы.
Заседание Совета двенадцати затянулось за полночь — никто и не сомневался, что дебаты окажутся бурными и каждая из сторон будет стоять до конца, — но на затерянном хуторе близ Алкмара, что в Голландии, и не думали ложиться спать, не дождавшись результатов. Наконец в дверях возник долгожданный вестник, и к нему тут же устремились две пары глаз, пытаясь прочесть на измождённом и осунувшемся, но бесстрастном лице гостя ответ до того, как он его озвучит.
— Шесть «за», шесть «против», — лаконично, не теряя времени на приветствие, сообщил с порога Третий лорд.
— Значит, пат?
Третий лорд хмыкнул.
— Сошлись на предварительной резолюции, которая даёт простор для манёвров.
Третий лорд прошёл в комнату и, плюхнувшись в кресло у камина, с наслаждением вытянул ноги.
— Условия? — спросил лорд Эверс, разливая из графина по рюмкам еневер собственного производства, вернее, то, что от него осталось за время долгого и нервного ожидания.
— Во-первых, желторотые баронеты к участию не допускаются. В принципе. — Третий лорд залпом опорожнил свою стопку и протянул лорду Эверсу, тот тут же её пополнил. — Во-вторых, участвовать могут только лорды, у которых как минимум пять лет опыта работы в соответствующей области. В-третьих — и главных, — верховенство и нерушимость принципа добровольности: никаких «десантов» приказом сверху, участие каждого — исключительно личная добрая воля.
Старший советник Второго лорда покивал.
— Ну что ж, учитывая стартовые условия и общие настроения, это можно считать победой. Ему вторили три рюмки, слившиеся в хрустальном звоне.
Лорд Эверс подошёл к воспитаннику и преемнику и, обняв обоих за плечи, подмигнул:
— Три маленьких голландца опять спасли мир?
Старший советник Второго лорда улыбнулся.
— Был ещё один — не поверишь, тоже голландец, — который пожелал остаться неизвестным.
— Забавный оксюморон, — ухмыльнулся Третий лорд. — Лорд, пожелавший остаться неизвестным.
— У него были на то причины.
— Тогда ты сам сможешь отблагодарить его по заслугам, — подмигнул лорд Эверс. — Когда станешь Верховным лордом.
Рейтинг: NC-17.
Жанр: гей-утопия, роман воспитания, детектив отношений.
Размер: макси (68.000 слов).
Саммари: цели они достигнут, но достижение цели так их изменит, что сама цель перестанет быть для них актуальной.
Рекомендуемый порядок чтенияТрилогия «Корпорация»:
I. Книга первая. «Бизнес».
1. «Сага о власти» (основная история):
1.1. Власть красоты. Друг семьи.
1.2. Власть идеи. We Control the World!
1.3. Власть несбывшегося.
1.4. Власть свободы. Гепард и Лев.
1.5. Власть крови. Стилисты.
II. Книга вторая. «Секс».
2. «Межвременье. Дудочник из Гамбурга» (сайд-стори по вселенной «Саги о власти»):
2.1. Забор и вишни.
2.2. Открой глаза и забудь об Англии.
2.3. Дудочник из Гамбурга.
III. Книга третья. «Игра».
3. «Вопрос цены» (сиквел к «Саге о власти»):
3.1. Дебют.
3.2. Гамбит.
3.3. Миттельшпиль.
3.4. Комбинация.
3.5. Эндшпиль.
| Часть 1.1. | Часть 1.2. | Часть 1.3. |
| Часть 2.1. | Часть 2.2. | Часть 2.3. |
| Часть 3.1. | Часть 3.2. | Часть 3.3. | Часть 3.4. | Часть 3.5. |
| Часть 4.1. | Часть 4.2. |
| Часть 2.1. | Часть 2.2. | Часть 2.3. |
| Часть 3.1. | Часть 3.2. | Часть 3.3. | Часть 3.4. | Часть 3.5. |
| Часть 4.1. | Часть 4.2. |
Часть 4.3.
3.
Со дня тайной встречи на острове прошёл месяц. Подготовка к рассмотрению вопроса на Совете шла полным ходом, круглосуточно. Собранные заговорщиками аналитические данные непрерывным потоком стекались к Клаасу, которого к тому времени освободили от всех остальных служебных обязанностей, чтобы он мог полностью сосредоточиться на подготовке докладов для Второго лорда.
Близились летние каникулы, а с ними — и годовые экзамены для баронетов, которые для лордов-наставников — а они в команде Юлиуса преобладали — были не менее важны, чем для их подопечных. Они все нуждались в отдыхе, и Юлиус объявил трёхдневный перерыв — с тем, чтобы после, с новыми силами и на свежую голову, сделать финальный рывок. Клаас надеялся, что они проведут выходные вместе, но Юлиус накануне сообщил, что возникли непредвиденные дела в Марокко и ему придётся уехать.
Оставаться в опустевшем городе не хотелось, и Клаас, по недолгом размышлении, решил отправиться на остров Юлиуса.
Остров этот, помимо того, что подчёркивал особый статус и престиж Второго лорда и использовался для тайных деловых встреч, служил ему также излюбленным местом отдыха, а потому был соответственно обустроен. И в первую очередь это проявлялось в запрете на воздушное сообщение: на острове не было взлётно-посадочных площадок для аэромобилей и, тем более, для автолётов. Единственным путём сообщения острова с сушей было море. Ближайший городок находился на восточном побережье Греции в тридцати километрах от острова, и там же располагался небольшой частный аэропорт, куда обычно прибывали хозяин с гостями и откуда их на яхте Второго лорда доставляли на остров. Юлиус объяснял столь странную причуду нежеланием портить идиллический первозданный ландшафт острова бетонными аэроплощадками, — не говоря уже о том, что неизбежная в таком случае прогулка на яхте будет настраивать прибывающих на остров гостей на предстоящий отдых. Но Клааса не покидало ощущение, что это просто отговорки, а главной — и настоящей — причиной было желание полностью оградить остров от возможного нежелательного наблюдения и вторжения с воздуха.
Клаас приземлился в аэропорту и после короткого трансфера в порт пересел на яхту. В последний момент он запоздало подумал, что без Юлиуса или хотя бы его разрешения его вообще могут не пустить на остров, но капитан яхты, суровый немой грек, беззаветно преданный Юлиусу, лишь скупо ему кивнул и завёл мотор — наверняка подумал, что Юлиус прибудет позже. За последние семь лет они с Юлиусом сотни раз приезжали сюда, и нередко порознь: Клаас из дома, Юлиус — прямо из места своей актуальной командировки. Капитан привык. И даже если он, так и не дождавшись хозяина, что-то заподозрит и решит связаться с Юлиусом, никакой трагедии не случится: Клаас ему просто всё объяснит — он ведь проник сюда не с преступными замыслами, да и Юлиус ему доверяет. Десять минут спустя они пришвартовались у пристани. Клаас сошёл на берег, и яхта тут же отчалила.
Скан-система его распознала, привычно щёлкнул электронный замок, створки высоких чугунных ворот неслышно разъехались в стороны. Клаас ступил на высеченную в скале лестницу и по широким, выбеленным морской солью и отполированным морской водой до мраморной гладкости, каменным ступеням поднялся наверх. Навстречу ему никто не вышел. Клааса это не удивило — он ведь никого не предупредил о своём приезде, а Юлиус был прекрасным менеджером и заботился о персонале не только в Корпорации, охотно отправляя прислугу в бессрочный оплачиваемый отпуск, если дом пустовал. Впрочем, так даже лучше — Клаасу нужно было побыть одному.
Клаас прошёл в дом, размышляя, не отправиться ли прямиком на третий этаж, но по здравом раздумье решил отказаться: там находились личные покои Юлиуса, которые настраивали на вполне определённый лад. Лишнее это сейчас, ненужное. Клаас свернул с лестничной площадки в коридор на втором этаже, прошёл в самый конец и занял одну из гостевых спален. Бросив сумку с вещами у входа, он принял душ и с наслаждением растянулся поверх кровати. Юлиус не льстил ему и даже не преувеличивал, когда говорил о его способностях, — «аналитический аппарат» Клааса и в самом деле работал отменно: после знаменательной тайной встречи на острове у них с Юлиусом был разговор. Как только Совет примет предложение Юлиуса — что ожидалось уже через неделю, — Клааса ждёт назначение в Колумбию. Назначение это вызывало у него троякие чувства: опасность пугала, перспектива блестящей карьеры радовала, а возможность принести реальную пользу Юлиусу — и вовсе пьянила. Однако больше всего угнетала предстоящая разлука. Но Клаас отметал тревогу и уныние с решимостью истого лорда: он нужен Юлиусу, и неважно где — иногда быть рядом значит быть на разных концах земли.
От размышлений его отвлёк звук мотора. Клаас вскочил на ноги, выглянул в окно и замер на месте — к острову причаливала яхта Юлиуса. На палубе мелькнула знакомая статная властная фигура. Клаас отпрянул от окна, мысли его заметались. Юлиус решил остановиться здесь по пути в Марокко? Или же он прибыл сюда с той же целью, что и Клаас, — побыть в одиночестве и собраться с мыслями? В преддверии грядущего Совета, на который он собирался вынести вопрос о теневой Корпорации, он в этом явно нуждался — вот и выдумал этот «кризис в Марокко», чтобы не обижать его, Клааса, отказом от совместного отдыха. Да, неудобно получится, если Юлиус его здесь увидит. Меньше всего Клаас хотел испортить ему отдых. Единственный выход — не попадаться Юлиусу на глаза, — благо в огромной трёхэтажной вилле и на утопающем в зелени острове это будет несложно. Клаас уже было вернулся в кровать, но тут до его слуха донёсся какой-то подозрительный звук. Клаас застыл на месте и прислушался. С моря дул бриз, в комнату, вместе с криками чаек и шумом прибоя, ворвался звонкий заливистый хохот. Марк. Наверняка Марк — только он так по-бабски смеётся. В душе Клааса тут же взметнулась волна ревности. Глупо, конечно, ревновать Юлиуса к его подопечному. Но… Юлиус сам ведь заверил его, что «с Марком больше ничего не будет». Клаас метнулся к стене и, вжавшись в неё рядом с лёгкой занавеской, которую трепал ветер, осторожно выглянул в окно — и тут же отпрянул. С причала по каменной лестнице, вместе с Юлиусом, поднималась Руна, его секретарша. Клаас нахмурился.
Секретаршу Юлиуса Клаас не любил даже больше, чем его подопечного и старшего советника, вместе взятых. Достаточно того, что Юлиус ценил её наравне с Клаасом. Но сейчас профессиональную ревность затмила тревога: он попал в немилость? Юлиус ему больше не доверяет? Мало того что он скрыл от него факт очередной тайной встречи — это Клаас бы ещё понял: у Юлиуса, при его-то работе, хватало служебных тайн, столь конфиденциальных, что предназначались они для ушей только высших, а то и Верховных лордов, и на собрания, посвящённые им, секретари и прочий рядовой персонал, разумеется, не допускались, — так он ещё поручил её сопровождение секретарше. Конечно, Клаас как референт Второго лорда и будущий лорд стоял в корпоративной иерархии на порядок выше простых секретарей, и протоколы текущих повседневных встреч вела зачастую именно Руна. Но если это очередное рутинное совещание, то почему тогда Юлиус не сказал ему об этом? И зачем ему понадобилось созывать его на этом райском острове на ночь глядя, да ещё и в преддверии выходных? У Клааса вспотели ладони. Ему во что бы то ни стало надо разузнать, что это за встреча и какова её цель. А получив ответ на этот вопрос, он поймёт, почему не пригласили его. Решение созрело мгновенно — семь лет с Юлиусом даром не минули.
Угрызений совести он не чувствовал. Он был достойным воспитанником своего наставника. Раз Юлиус не просто скрыл от него факт этой встречи, но и сознательно обманул, он имеет полное право разобраться во всём самому.
Для начала — узнать полный состав приглашённых и где они собираются. Клаас быстрым стремительным шагом вышел из спальни, прошёл на лестничную площадку и нырнул в тёмную нишу напротив входа, где притаился за классической мраморной статуей обнажённого юноши. Лестница и большая часть холла отсюда хорошо просматривались, при этом он сам оставался в тени. Долго ждать не пришлось. По мраморным плитам звонко зацокали каблуки Руны, перемежаемые гулкими уверенными шагами Юлиуса.
Из холла послышался смех и звуки шутливой возни, а мгновение спустя на лестнице показались Юлиус с Руной. Юлиус — он был уверен, что они здесь одни, у него не было причин таиться — преградил Руне путь, обнял, прижал к перилам, потянулся губами к её губам. Руна, смеясь, увернулась, до Клааса донеслись её слова, в которых звучал укор:
— Ты так и не ответил насчёт Клааса…
Лицо Юлиуса недовольно поморщилось.
— Забудь ты о Клаасе. — Юлиус опять склонился над ней, и в этот раз она не сопротивлялась. — Он в этой игре — всего лишь пешка, разменная фигура. С Клаасом нет и не было ничего, а через месяц не будет и его.
Дальше Клаас слушать не стал — что хотел, он узнал. Он замер в своём укрытии — это было несложно, он весь словно окаменел, уподобившись статуе, за которой прятался, — дождался, пока Юлиус с Руной пройдут мимо. Когда их шаги затихли где-то наверху в личных покоях Юлиуса, Клаас спустился вниз, прошёл на кухню, захватил упаковку из шести бутылок минеральной воды — продукты брать не стал — есть не хотелось, и он был уверен, что захочется ещё нескоро, — и, вернувшись к себе в спальню, залёг там на три бесконечных дня. В понедельник вечером Юлиус с Руной отбыли обратно. Клаас выждал пару часов, после чего тоже вызвал трансфер. Теперь он знал, что ему делать.
***
Он был предан, унижен, раздавлен — но, несмотря ни на что, оставался лордом. Он лорд, пусть всего лишь in spe, а значит, у него есть достоинство. Он умеет принимать поражение — и не умеет сносить унижение. Больше всего на свете он хотел быть достойным наставника. И вот судьба предоставила ему шанс с ним сравняться.
Старший советник выслушал его очень внимательно.
— Вас не пригласили… — добавил под конец Клаас, — потому что вы никогда бы не согласились… отправить туда своих. Да и чужих, думаю, тоже.
— Если то, что вы рассказали, правда, то согласие Совета — лишь вопрос времени. Эта игра слишком заманчива и увлекательна, а ставки слишком высоки, чтобы Совет нашёл в себе силы сказать «нет». Лорд Коэн это прекрасно понимает. Дело не в морали, а в аргументации и подаче. Этот вопрос уже давно назрел и витает в воздухе, просто никто не решается его поднять. И того, кто всё же решится, поддержит большинство.
— Значит, ничего уже сделать нельзя?
— Что-то сделать можно всегда. Единственное, что нам остаётся, — разыграть ту же карту. Мы можем сформулировать равноценные антитезисы, чтобы меньшинство, которое потенциально может быть против, не было застигнуто врасплох и могло дать достойный и обоснованный отпор.
— Я могу как-то помочь?
— Только вы и можете. Мне понадобятся копии всех материалов по этому делу и особенно — текст финального доклада.
— Нет ничего проще, — улыбнулся Клаас. — Будет сделано.
— Тогда приступайте. У нас мало времени.
Клаас направился к выходу, но у самого порога остановился.
— Он равнодушен к нашей судьбе, потому что… — Клаас на миг запнулся, и взгляд его полыхнул смесью ревности с ненавистью, — он вообще к мальчикам равнодушен. У меня есть доказательства. Это тоже можно использовать в качестве козыря.
Старший советник Второго лорда подошёл к нему и положил ему руку на плечо.
— Баронет, никогда не используйте в качестве козыря то, что может быть использовано в качестве козыря против вас.
Клаас почувствовал, как лицо его окатило горячим.
— Он равнодушен к вам, — глухо сказал старший советник, отнимая руку, — потому что он равнодушен ко всем. Это условие игры, а он — идеальный игрок.
***
— Тьярк, надо поговорить.
Вошедший с ходу заговорил по-голландски, и его визави тут же весь превратился в слух. По негласной взаимной договорённости, переход на родной язык означал, что разговор будет очень серьёзным. Не то чтобы они опасались подслушивания — кабинет Третьего лорда, отвечавшего за технический прогресс мира, был надёжно защищён от подобного рода сюрпризов, — просто это было данью традиции: судьбы мира, так уж повелось в этом мире, обычно решаются на голландском.
***
На затерянном хуторе близ Алкмара, что в Голландии, собрались трое. Третий лорд и старший советник Второго взяли недельный отпуск, лорд Эверс передал бразды правления управляющим, но отдыхом на хуторе и не пахло.
— Три маленьких голландца опять спасают мир, — закатав рукава, пропел хозяин, и три лорда склонились над столом.
Графики, таблицы, сводные данные. Обзоры, статистика и выводы аналитиков. И ночи напролёт — мозговые штурмы.
***
Заседание Совета двенадцати затянулось за полночь — никто и не сомневался, что дебаты окажутся бурными и каждая из сторон будет стоять до конца, — но на затерянном хуторе близ Алкмара, что в Голландии, и не думали ложиться спать, не дождавшись результатов. Наконец в дверях возник долгожданный вестник, и к нему тут же устремились две пары глаз, пытаясь прочесть на измождённом и осунувшемся, но бесстрастном лице гостя ответ до того, как он его озвучит.
— Шесть «за», шесть «против», — лаконично, не теряя времени на приветствие, сообщил с порога Третий лорд.
— Значит, пат?
Третий лорд хмыкнул.
— Сошлись на предварительной резолюции, которая даёт простор для манёвров.
Третий лорд прошёл в комнату и, плюхнувшись в кресло у камина, с наслаждением вытянул ноги.
— Условия? — спросил лорд Эверс, разливая из графина по рюмкам еневер собственного производства, вернее, то, что от него осталось за время долгого и нервного ожидания.
— Во-первых, желторотые баронеты к участию не допускаются. В принципе. — Третий лорд залпом опорожнил свою стопку и протянул лорду Эверсу, тот тут же её пополнил. — Во-вторых, участвовать могут только лорды, у которых как минимум пять лет опыта работы в соответствующей области. В-третьих — и главных, — верховенство и нерушимость принципа добровольности: никаких «десантов» приказом сверху, участие каждого — исключительно личная добрая воля.
Старший советник Второго лорда покивал.
— Ну что ж, учитывая стартовые условия и общие настроения, это можно считать победой. Ему вторили три рюмки, слившиеся в хрустальном звоне.
Лорд Эверс подошёл к воспитаннику и преемнику и, обняв обоих за плечи, подмигнул:
— Три маленьких голландца опять спасли мир?
Старший советник Второго лорда улыбнулся.
— Был ещё один — не поверишь, тоже голландец, — который пожелал остаться неизвестным.
— Забавный оксюморон, — ухмыльнулся Третий лорд. — Лорд, пожелавший остаться неизвестным.
— У него были на то причины.
— Тогда ты сам сможешь отблагодарить его по заслугам, — подмигнул лорд Эверс. — Когда станешь Верховным лордом.
@темы: Вторчество
-
-
05.12.2014 в 09:46А что за песенка про трех маленьких голландцев?
Спасибо, La PIOVRA,
-
-
05.12.2014 в 13:46вот это поворот!...
Угу
Насколько он будет правильным, уцелеет ли сам Клаас, посмотрим дальше.
Ммм, про Клааса больше не будет
Урок он получил не то чтобы хороший, что уж тут хорошего, когда мечты разбиваются, но урок очень ценный.
Это да. Несмотря на всю боль, это исцеляющая боль, как после тяжёлой, но необходимой операции - когда человек полностью растворяется в другом и не видит за ним всего белого света, это всегда патология, которая лечится зачастую только хирургическим путём - удалением объекта зависимости из жизни субъекта. Так, кстати, и с Биллом в "Саге о власти" было. И, честно говоря, каждый раз, когда я с таким сталкиваюсь, в своих ли историях, в чужих, или вообще в жизни, я, хоть и сочувствую человеку, но в то же время в глубине души искренне за него радуюсь - за то, что худшее позади и он наконец пойдёт на поправку.
А что за песенка про трех маленьких голландцев?
Не знаю - я не мастер сочинять песни)) Родилась только вот эта строчка) Будем считать, что это цитата из некой голландской народной песни))
Спасибо!
-
-
05.12.2014 в 13:53это даже хорошо, я буду считать, что у него все сложится в перспективе.
Будем считать, что это цитата из некой голландской народной песни
аааа
-
-
05.12.2014 в 14:25это даже хорошо, я буду считать, что у него все сложится в перспективе.
Я тоже в этом уверена - раз он нашёл в себе силы, достоинство и гордость избавиться от своей зависимости и пойти против Второго лорда, то в жизни он не пропадёт)
я-то думала, что я не знаю чего-то общеизвестного.... типа в-лесу-родилась-елочка...
Ну, будем считать, что это голландский аналог "йолочки"