Indie-Slasher | Гомотекстуалист.
Автор: La PIOVRA.
Рейтинг: NC-17.
Жанр: гей-утопия, роман воспитания, детектив отношений.
Размер: макси (68.000 слов).
Саммари: цели они достигнут, но достижение цели так их изменит, что сама цель перестанет быть для них актуальной.
Рекомендуемый порядок чтенияТрилогия «Корпорация»:
I. Книга первая. «Бизнес».
1. «Сага о власти» (основная история):
1.1. Власть красоты. Друг семьи.
1.2. Власть идеи. We Control the World!
1.3. Власть несбывшегося.
1.4. Власть свободы. Гепард и Лев.
1.5. Власть крови. Стилисты.
II. Книга вторая. «Секс».
2. «Межвременье. Дудочник из Гамбурга» (сайд-стори по вселенной «Саги о власти»):
2.1. Забор и вишни.
2.2. Открой глаза и забудь об Англии.
2.3. Дудочник из Гамбурга.
III. Книга третья. «Игра».
3. «Вопрос цены» (сиквел к «Саге о власти»):
3.1. Дебют.
3.2. Гамбит.
3.3. Миттельшпиль.
3.4. Комбинация.
3.5. Эндшпиль.
— Блестяще. — Второй лорд перевернул последнюю страницу доклада и быстро пробежался по ней глазами. — Превосходно. Оторвавшись от бумаг и встретившись взглядом с подготовившим их референтом, лорд удостоил его одобрительной улыбки.
— Спасибо, мой лорд. — Клаас ожидаемо вспыхнул — не от столь щедрой похвалы. Не только от похвалы. — Рад, что вам понравилось.
Клаас был его предыдущим воспитанником. После окончания наставничества он, презрев большую карьеру, напросился к бывшему наставнику в секретари, а когда тот стал Вторым лордом, получил повышение до его личного референта. Второй лорд не раз предлагал ему более перспективные и соответствующие его способностям и потенциалу должности, но Клаас их неизменно отвергал: «Я уверен, что рядом с вами смогу научиться большему, чем где-либо ещё». Лорд в конце концов сдался — он знал, что дело было не в карьере. Не только в карьере. Наставничество закончилось два года назад. Второй лорд знал, что у его бывшего воспитанника всё это время никого не было. Никого серьёзного. И знал причину.
— Что-нибудь ещё? — Второй лорд откинулся на спинку кресла и вопросительно посмотрел на помощника. Клаас нерешительно переминался у стола — робость, которую лорду так и не удалось вытравить из него за пять лет наставничества, странно диссонировала с его подчёркнуто мужественным обликом. Но ещё страннее было то, что робость эта проявлялась весьма избирательно. Вернее, эксклюзивно — в присутствии только одного человека.
— Я… заказал ужин. Вы ведь не обедали. Да и наверняка не завтракали.
— От вашего бдительного взгляда, баронет Мартенс, — движение губ лорда вполне могло сойти и за улыбку, и за насмешку, — ничто не укроется.
Клаас, видимо, остановился на втором варианте, потому что спросил явно упавшим голосом:
— Подать?
— Отставить. — Второй лорд поднялся на ноги, и Клаас окончательно сник, как если бы они были связаны невидимой гидравлической связью и резкое движение, вернее, слово лорда выкачало из него всю силу. И недоверчиво поднял глаза, когда на плечо ему легла властная и знакомая до дрожи рука.
— У меня есть идея получше, — промолвил её обладатель. — Мы с вами, баронет Мартенс, заслужили полноценный ужин в хорошем ресторане. Ведь заслужили же?
Глаза Клааса вспыхнули, губы растянулись в улыбке.
— Я не из тех, мой лорд, кто спорит с руководством. Особенно если руководство право.
— Вы доказали мне свою преданность, баронет, — сказал на следующее утро Второй лорд, выходя из душа. Клаас — влажные торчащие волосы, распаренная загорелая кожа, короткое белоснежное полотенце вокруг узких и стройных бёдер, едва прикрывающее крепкие округлые ягодицы, — тут же подал ему предусмотрительно нагретый пушистый халат. Лорд, кивком поблагодарив, просунул руки в рукава. — Хочу, чтобы вы знали, — я это ценю. Грядёт большая игра. Мне нужны будут такие люди, как вы.
Губы Клааса едва заметно сжались, глаза сузились, а ноздри расширились.
— Но на ужин, — чувства бывшего питомца для бывшего наставника не остались незамеченными, — и, тем более, сюда, — крепкая узловатая рука в широком рукаве обвела плавным жестом развороченную постель, — я пригласил вам не поэтому.
Сухие горячие пальцы лорда коснулись подбородка Клааса, и жёсткие губы впились в полуоткрытый в готовности рот, погасив в зародыше глубокий беззвучный вздох.
— Вы достаточно умны, баронет, — разорвал поцелуй лорд, — чтобы понимать — мы не можем афишировать нашу связь.
— Я с вами не ради карьеры, — вспыхнул Клаас. — И не ради престижа. Мне достаточно просто быть с вами рядом. На ваших условиях. Любых.
— Знаю. — Лорд улыбнулся, не размыкая губ, и потрепал его по щеке. — Потому вы сейчас здесь и находитесь.
На высоких скулах Клааса вспыхнул румянец.
— À propos «вы». Раз уж мы с вами партнёры, баронет, и связаны общим делом — и не только, — думаю, сейчас самое время перейти к более неформальным отношениям. Что вы на это скажете?
Клаас в изумлении уставился на наставника. Наставничество закончилось, но неукоснительное соблюдение жёсткой иерархии и этикета вместе с ним себя не исчерпало — наставники обычно переходили с бывшими подопечными на «ты» только после того, как те сами становились лордами.
— Скажу, что всегда мечтал назвать тебя по имени, Юлиус.
Клаас медленно провёл языком по губам, будто пробуя мечту на вкус. Или на подлинность.
— Ну вот, — усмехнулся лорд, взъерошив ему волосы на затылке, — привыкай, что со мной все мечты сбываются. Разумеется, — тут же поправился он, — это предложение действительно только наедине. На людях всё останется без изменений.
— Разумеется, — в тон наставнику усмехнулся Клаас. — Так даже пикантнее — будем играть в лорда и баронета.
Второй лорд рассмеялся.
— Да, хорошая игра. Ничем не хуже «пациента и медбрата».
— А… что будет с Марком? — новообретённое звание партнёра, видимо, придало Клаасу достаточно смелости, чтобы озвучить не дававший ему покоя вопрос.
— Ничего, — пожал плечами лорд в зеркале. — С Марком не будет ничего. — Будто в подкрепление своих слов, он запахнул поплотнее халат. — Это чисто деловой, вернее, политический союз — у меня никогда не стояло на «эльфов». — Зеркальный двойник лорда мазнул откровенным взглядом обнажённую атлетическую фигуру юного античного бога, рельефные налитые мышцы которого не в состоянии был скрыть даже самый строгий костюм, что уж говорить о куцей набедренной повязке, которая их только подчёркивала. — Предпочитаю парней, по которым видно, что это парни, ещё до того, как их разденешь.
Клаас прикусил улыбку.
— Ещё вопросы? — повернулся к нему лорд.
— Да. — Клаас, облизнувшись, опустился перед ним на колени и распахнул полы его халата. — Последний. Но не по значимости.
Ответом ему был хриплый вздох. Но Клаас понял его правильно — они с Вторым лордом уже достигли того уровня взаимопонимания, когда слова не нужны.
Седрик был очень рад, что для Марка всё решилось наилучшим образом, но у него в голове не укладывалась мысль, что лорд Коэн перестанет быть наставником Марка в полном смысле этого слова. Ведь это краеугольный камень корпоративной философии. Именно благодаря сексу, между наставником и воспитанником устанавливаются столь близкие и доверительные отношения, на которых зиждется всё остальное. Убери из этих отношений интимную близость, и наставник превратится в учителя. Конечно, у Марка с его лордом — особая ситуация. И всё же… Лорд Коэн наверняка сочтёт себя оскорблённым тем, что его воспитанник отказывает ему в главном. Да и не может он не понимать, что Марку это нужно даже больше, чем ему самому. А значит, Марк будет искать это на стороне, а это уже угроза престижу Второго лорда. А когда лорд Коэн — без труда — поймёт, где именно находится эта «сторона», под угрозу попадёт и она. Седрик поделился своими опасениями с Марком. Но тот, по обыкновению, лишь беспечно отмахнулся.
— Учитывая его тайный роман, — фыркнул Марк, — он мне ещё спасибо скажет — за то, что дал ему вольную.
Заметив недоумение на лице Седрика, Марк рассказал ему о своих подозрениях насчёт лорда Коэна и его личного референта, что лишь усилило замешательство Седрика.
Разговор тут же свернул на тонкости корпоративной политики.
Даже во времена лорда Кейма, легендарного основателя Корпорации, находились мужчины, осмеливавшиеся бросить вызов неписаным, но неукоснительно соблюдаемым правилам. Тот же Флориан Вальберг, например. Да и сам лорд Кейм, поговаривали, к старости дал слабину и воссоединился с тем, кого любил всю свою жизнь. Сто лет спустя последователей у Флориана Вальберга было куда больше, чем фанатичных приверженцев лорда Кейма. Принимая титул лорда-по-заслугам, лорд тем самым обязывался в период от двадцати пяти до пятидесяти лет воспитать как минимум троих лордов, после чего был волен выбирать, продолжать заниматься наставничеством или нет. Многие лорды, выполнив свой долг перед Корпорацией, остепенялись, выбирая жизнь с постоянным партнёром, которым нередко оказывался бывший воспитанник, не рискуя при этом карьерой и положением. Но по неписаному правилу, кандидаты в Совет двенадцати, не говоря уже о его членах, в знак своей полной и безоговорочной преданности и верности делу, отказывались от каких бы то ни было сердечных привязанностей — ум, сердце и прочие органы Верховного лорда безраздельно принадлежали Корпорации. Кому подобное самоотречение не под силу, тому не место среди властителей мира. Верховные лорды выбирались общим тайным голосованием всех лордов-по-заслугам. Но количество голосов каждого лорда равнялось количеству успешно воспитанных им баронетов. Тем самым из голосования автоматически исключались молодые свежеиспечённые лорды, которым больше всего были свойственны «романтические бредни». Тогда как старшие лорды, имевшие в своём активе трёх и больше воспитанников и всю жизнь положившие ради карьеры, продвигали на высшие посты подобных себе карьеристов-фанатиков. Достойных места Верховного лорда были сотни, в претенденты на освободившийся пост выбивались десятки, а уже среди них действующий Совет выбирал пятерых, кого он хотел видеть рядом с собой за одним столом, — их кандидатуры и выставляли на всеобщее голосование. Мест же в Совете было всего двенадцать, и места эти были пожизненными. Когда доходило до выдвижения новых кандидатов и голосования, в ход против конкурентов шли малейшие прегрешения и отступления от кодекса, писаного и неписаного, и порочащие слабости, к которым относились и сердечные привязанности, служили дополнительным фильтром, снижавшим количество претендентов на вожделенный титул Верховного лорда. Большинство везде одинаково — оно никогда не выберет того, кто осмелился выбрать то, на что не решились они.
— Нужен прецедент, — сказал Марк. — Если лорд Коэн с Клаасом сделают каминг-аут… — Открылась дверь, на пороге возник лорд ван дер Меер, и Марк умолк на полуслове.
— Баронет, — сказал лорд, проходя в комнату. — Ваша осведомлённость о корпоративных тайнах, особенно учитывая ваше равнодушие к Корпорации, воистину поражает.
Марк пожал плечами.
— Я равнодушен, но я не слепой. А вы как старший советник Второго лорда могли бы дать ему дельный совет.
— Боюсь, что в этой сфере я не уполномочен давать советы.
— А зря. У Верховных лордов, как известно, личной жизни нет, а значит, полномочия у вас есть.
Дверь из приёмной в кабинет Второго лорда бесшумно распахнулась, и старший советник осёкся на полуслове. К шефу, когда тот его вызывал, он обычно входил напрямую, через дверь, соединявшую их кабинеты, минуя приёмную, и последние изменения в ней застали его врасплох. Старший советник бросил на шефа озадаченно-недоуменный взгляд. У Второго лорда был вид человека, сюрприз которого удался.
— Даан, — сказал он, поднимаясь на ноги, и старший советник машинально последовал его примеру. — Позволь тебе представить. Руна Олафсон, мой новый секретарь. Руна, это лорд ван дер Меер, мой старший советник.
— Лорд ван дер Меер в представлении не нуждается, — мягко улыбнулась Руна, отвечая на рукопожатие старшего советника. — Но я, безусловно, очень рада знакомству с вами, лорд ван дер Меер.
И тут же перешла к делу.
— Просмотрите, пожалуйста, — сказала она, протягивая шефу пару распечатанных листов. — Это проект письма в министерство, о котором вы говорили.
— А есть необходимость? — Второй лорд выгнул бровь — как показалось его советнику, весьма кокетливо. — До сих пор мне никогда не удавалось найти к чему придраться в составленных вами документах.
Высокие модельные скулы секретарши порозовели.
— Вы мне льстите, лорд Коэн.
— Ничуть. Впрочем, — Второй лорд взял распечатку и сосредоточился на тексте, — не буду лукавить — ваши документы я всегда читаю с предельным вниманием.
Тень беспокойства пробежала по лицу секретарши — будто внезапно налетевшая тучка закрыла ясное весеннее солнце.
— Исключительно с целью насладиться слогом и безупречностью формулировок, — одарил её обаятельной улыбкой лорд.
Солнце тут же разогнало тучи, и похоже было, что на этот раз оно появилось, чтобы остаться. Второй лорд, не желая больше смущать свою помощницу, тут же её отпустил. Его собеседник ошеломлённо посмотрел секретарше вслед, после чего перевёл взгляд на Второго лорда. Что это было?
— Редкой красоты дама, — задумчиво протянул он, когда за секретаршей закрылась дверь и они с шефом вернулись за стол для совещаний.
— И исключительных деловых качеств, — улыбнулся в тон ему Второй лорд.
— Свежо, — отразил улыбку его советник. — Необычно. Я бы даже сказал — эпатажно.
— Всё новое — хорошо забытое старое. — Второй лорд, откинувшись на спинку своего «трона», элегантно забросил ногу на ногу. — Ещё лорд Кейм говорил, что лучший способ изобрести нечто новое — дать новую жизнь старым вещам. Были времена, когда красивая секретарша вполне обоснованно вызывала определённого рода кривотолки. Я же использую её с диаметрально противоположной целью — обезопасить себя от них.
— Да уж, — признал советник. — Ослепительная красотка в приёмной никаких инсинуаций не вызовет. В отличие от ослепительного красавчика. Апофеоз платонической эстетики: глаз радует, а от работы не отвлекает.
Второй лорд рассмеялся.
— Это тоже, — согласился он и добавил с ухмылкой: — А вдобавок ко всему секретарь-женщина приводит в замешательство посетителей и выводит их из равновесия, что тоже нередко бывает нелишним.
— Я так и понял, — отразил ухмылку советник, давая понять, что принял намёк на свой счёт.
Опять отворилась дверь, и вошла Руна с подносом. Быстро и споро сервировав кофе, она так же быстро исчезла. Старший советник проводил её взглядом.
— Мне кажется, она в тебя влюблена, — вынес он вердикт.
— Влюблена?! — Второй лорд, искренне изумившись, так же искренне рассмеялся. — Да она от меня без ума! И отсюда вытекает главное её достоинство, помимо уже упомянутых деловых качеств и сторожи моей добродетели, — она беззаветно мне предана.
Второй лорд подвинул своему визави вазочку с печеньем и сам же угостился.
— Нельзя недооценивать женщин, Даан, — сказал он, с глубокомысленным видом запивая печенье кофе. — Особенно влюблённых женщин. Влюблённая женщина — очень выгодная инвестиция. Достаточно дать ей понять, что ты отвергаешь не её, а её пол, тем самым элиминируя всех её потенциальных соперниц, и при этом выделить её из общей массы товарок по полу за другие качества — и более преданного человека у тебя не будет.
— Возьму на заметку, — сказал советник, смакуя кофе — такой же превосходный, как и сварившая его «бариста». Он понимал эту женщину. Равно как и то, что этот приём работает не только с женщинами. Впрочем, зная многоходовость мышления своего шефа, он не поручился бы, что речь вообще шла о женщинах. Ему всегда не давал покоя этот вопрос: догадывается ли он? Теперь он получил на него ответ: нет, не догадывается. Знает. И этот же ответ идеально ложится на второй донимающий его вопрос — почему здесь, на этом месте, в кресле старшего советника, сидит именно он.
…Он — баронет-первогодок, а он — первый год, как лорд. Ему шестнадцать, а ему — двадцать шесть.
— Как там твой первенец? — спрашивает лорд Эверс.
— Еблив, как кролик, — смеётся он.
— Весь в наставника, — ухмыляется лорд Эверс.
Лорды смеются. Он вежливо улыбается тоже. И успевает возненавидеть «ебливого племянника» ещё до знакомства с ним.
— Ты знаешь, Даан. — Голос Второго лорда вырывает его из воспоминаний. — Ничего личного. Таковы правила игры.
Рейтинг: NC-17.
Жанр: гей-утопия, роман воспитания, детектив отношений.
Размер: макси (68.000 слов).
Саммари: цели они достигнут, но достижение цели так их изменит, что сама цель перестанет быть для них актуальной.
Рекомендуемый порядок чтенияТрилогия «Корпорация»:
I. Книга первая. «Бизнес».
1. «Сага о власти» (основная история):
1.1. Власть красоты. Друг семьи.
1.2. Власть идеи. We Control the World!
1.3. Власть несбывшегося.
1.4. Власть свободы. Гепард и Лев.
1.5. Власть крови. Стилисты.
II. Книга вторая. «Секс».
2. «Межвременье. Дудочник из Гамбурга» (сайд-стори по вселенной «Саги о власти»):
2.1. Забор и вишни.
2.2. Открой глаза и забудь об Англии.
2.3. Дудочник из Гамбурга.
III. Книга третья. «Игра».
3. «Вопрос цены» (сиквел к «Саге о власти»):
3.1. Дебют.
3.2. Гамбит.
3.3. Миттельшпиль.
3.4. Комбинация.
3.5. Эндшпиль.
| Часть 1.1. | Часть 1.2. | Часть 1.3. |
| Часть 2.1. | Часть 2.2. | Часть 2.3. |
| Часть 3.1. | Часть 3.2. | Часть 3.3. | Часть 3.4. |
| Часть 2.1. | Часть 2.2. | Часть 2.3. |
| Часть 3.1. | Часть 3.2. | Часть 3.3. | Часть 3.4. |
Часть 3.5.
5.
— Блестяще. — Второй лорд перевернул последнюю страницу доклада и быстро пробежался по ней глазами. — Превосходно. Оторвавшись от бумаг и встретившись взглядом с подготовившим их референтом, лорд удостоил его одобрительной улыбки.
— Спасибо, мой лорд. — Клаас ожидаемо вспыхнул — не от столь щедрой похвалы. Не только от похвалы. — Рад, что вам понравилось.
Клаас был его предыдущим воспитанником. После окончания наставничества он, презрев большую карьеру, напросился к бывшему наставнику в секретари, а когда тот стал Вторым лордом, получил повышение до его личного референта. Второй лорд не раз предлагал ему более перспективные и соответствующие его способностям и потенциалу должности, но Клаас их неизменно отвергал: «Я уверен, что рядом с вами смогу научиться большему, чем где-либо ещё». Лорд в конце концов сдался — он знал, что дело было не в карьере. Не только в карьере. Наставничество закончилось два года назад. Второй лорд знал, что у его бывшего воспитанника всё это время никого не было. Никого серьёзного. И знал причину.
— Что-нибудь ещё? — Второй лорд откинулся на спинку кресла и вопросительно посмотрел на помощника. Клаас нерешительно переминался у стола — робость, которую лорду так и не удалось вытравить из него за пять лет наставничества, странно диссонировала с его подчёркнуто мужественным обликом. Но ещё страннее было то, что робость эта проявлялась весьма избирательно. Вернее, эксклюзивно — в присутствии только одного человека.
— Я… заказал ужин. Вы ведь не обедали. Да и наверняка не завтракали.
— От вашего бдительного взгляда, баронет Мартенс, — движение губ лорда вполне могло сойти и за улыбку, и за насмешку, — ничто не укроется.
Клаас, видимо, остановился на втором варианте, потому что спросил явно упавшим голосом:
— Подать?
— Отставить. — Второй лорд поднялся на ноги, и Клаас окончательно сник, как если бы они были связаны невидимой гидравлической связью и резкое движение, вернее, слово лорда выкачало из него всю силу. И недоверчиво поднял глаза, когда на плечо ему легла властная и знакомая до дрожи рука.
— У меня есть идея получше, — промолвил её обладатель. — Мы с вами, баронет Мартенс, заслужили полноценный ужин в хорошем ресторане. Ведь заслужили же?
Глаза Клааса вспыхнули, губы растянулись в улыбке.
— Я не из тех, мой лорд, кто спорит с руководством. Особенно если руководство право.
— Вы доказали мне свою преданность, баронет, — сказал на следующее утро Второй лорд, выходя из душа. Клаас — влажные торчащие волосы, распаренная загорелая кожа, короткое белоснежное полотенце вокруг узких и стройных бёдер, едва прикрывающее крепкие округлые ягодицы, — тут же подал ему предусмотрительно нагретый пушистый халат. Лорд, кивком поблагодарив, просунул руки в рукава. — Хочу, чтобы вы знали, — я это ценю. Грядёт большая игра. Мне нужны будут такие люди, как вы.
Губы Клааса едва заметно сжались, глаза сузились, а ноздри расширились.
— Но на ужин, — чувства бывшего питомца для бывшего наставника не остались незамеченными, — и, тем более, сюда, — крепкая узловатая рука в широком рукаве обвела плавным жестом развороченную постель, — я пригласил вам не поэтому.
Сухие горячие пальцы лорда коснулись подбородка Клааса, и жёсткие губы впились в полуоткрытый в готовности рот, погасив в зародыше глубокий беззвучный вздох.
— Вы достаточно умны, баронет, — разорвал поцелуй лорд, — чтобы понимать — мы не можем афишировать нашу связь.
— Я с вами не ради карьеры, — вспыхнул Клаас. — И не ради престижа. Мне достаточно просто быть с вами рядом. На ваших условиях. Любых.
— Знаю. — Лорд улыбнулся, не размыкая губ, и потрепал его по щеке. — Потому вы сейчас здесь и находитесь.
На высоких скулах Клааса вспыхнул румянец.
— À propos «вы». Раз уж мы с вами партнёры, баронет, и связаны общим делом — и не только, — думаю, сейчас самое время перейти к более неформальным отношениям. Что вы на это скажете?
Клаас в изумлении уставился на наставника. Наставничество закончилось, но неукоснительное соблюдение жёсткой иерархии и этикета вместе с ним себя не исчерпало — наставники обычно переходили с бывшими подопечными на «ты» только после того, как те сами становились лордами.
— Скажу, что всегда мечтал назвать тебя по имени, Юлиус.
Клаас медленно провёл языком по губам, будто пробуя мечту на вкус. Или на подлинность.
— Ну вот, — усмехнулся лорд, взъерошив ему волосы на затылке, — привыкай, что со мной все мечты сбываются. Разумеется, — тут же поправился он, — это предложение действительно только наедине. На людях всё останется без изменений.
— Разумеется, — в тон наставнику усмехнулся Клаас. — Так даже пикантнее — будем играть в лорда и баронета.
Второй лорд рассмеялся.
— Да, хорошая игра. Ничем не хуже «пациента и медбрата».
— А… что будет с Марком? — новообретённое звание партнёра, видимо, придало Клаасу достаточно смелости, чтобы озвучить не дававший ему покоя вопрос.
— Ничего, — пожал плечами лорд в зеркале. — С Марком не будет ничего. — Будто в подкрепление своих слов, он запахнул поплотнее халат. — Это чисто деловой, вернее, политический союз — у меня никогда не стояло на «эльфов». — Зеркальный двойник лорда мазнул откровенным взглядом обнажённую атлетическую фигуру юного античного бога, рельефные налитые мышцы которого не в состоянии был скрыть даже самый строгий костюм, что уж говорить о куцей набедренной повязке, которая их только подчёркивала. — Предпочитаю парней, по которым видно, что это парни, ещё до того, как их разденешь.
Клаас прикусил улыбку.
— Ещё вопросы? — повернулся к нему лорд.
— Да. — Клаас, облизнувшись, опустился перед ним на колени и распахнул полы его халата. — Последний. Но не по значимости.
Ответом ему был хриплый вздох. Но Клаас понял его правильно — они с Вторым лордом уже достигли того уровня взаимопонимания, когда слова не нужны.
***
Седрик был очень рад, что для Марка всё решилось наилучшим образом, но у него в голове не укладывалась мысль, что лорд Коэн перестанет быть наставником Марка в полном смысле этого слова. Ведь это краеугольный камень корпоративной философии. Именно благодаря сексу, между наставником и воспитанником устанавливаются столь близкие и доверительные отношения, на которых зиждется всё остальное. Убери из этих отношений интимную близость, и наставник превратится в учителя. Конечно, у Марка с его лордом — особая ситуация. И всё же… Лорд Коэн наверняка сочтёт себя оскорблённым тем, что его воспитанник отказывает ему в главном. Да и не может он не понимать, что Марку это нужно даже больше, чем ему самому. А значит, Марк будет искать это на стороне, а это уже угроза престижу Второго лорда. А когда лорд Коэн — без труда — поймёт, где именно находится эта «сторона», под угрозу попадёт и она. Седрик поделился своими опасениями с Марком. Но тот, по обыкновению, лишь беспечно отмахнулся.
— Учитывая его тайный роман, — фыркнул Марк, — он мне ещё спасибо скажет — за то, что дал ему вольную.
Заметив недоумение на лице Седрика, Марк рассказал ему о своих подозрениях насчёт лорда Коэна и его личного референта, что лишь усилило замешательство Седрика.
Разговор тут же свернул на тонкости корпоративной политики.
Даже во времена лорда Кейма, легендарного основателя Корпорации, находились мужчины, осмеливавшиеся бросить вызов неписаным, но неукоснительно соблюдаемым правилам. Тот же Флориан Вальберг, например. Да и сам лорд Кейм, поговаривали, к старости дал слабину и воссоединился с тем, кого любил всю свою жизнь. Сто лет спустя последователей у Флориана Вальберга было куда больше, чем фанатичных приверженцев лорда Кейма. Принимая титул лорда-по-заслугам, лорд тем самым обязывался в период от двадцати пяти до пятидесяти лет воспитать как минимум троих лордов, после чего был волен выбирать, продолжать заниматься наставничеством или нет. Многие лорды, выполнив свой долг перед Корпорацией, остепенялись, выбирая жизнь с постоянным партнёром, которым нередко оказывался бывший воспитанник, не рискуя при этом карьерой и положением. Но по неписаному правилу, кандидаты в Совет двенадцати, не говоря уже о его членах, в знак своей полной и безоговорочной преданности и верности делу, отказывались от каких бы то ни было сердечных привязанностей — ум, сердце и прочие органы Верховного лорда безраздельно принадлежали Корпорации. Кому подобное самоотречение не под силу, тому не место среди властителей мира. Верховные лорды выбирались общим тайным голосованием всех лордов-по-заслугам. Но количество голосов каждого лорда равнялось количеству успешно воспитанных им баронетов. Тем самым из голосования автоматически исключались молодые свежеиспечённые лорды, которым больше всего были свойственны «романтические бредни». Тогда как старшие лорды, имевшие в своём активе трёх и больше воспитанников и всю жизнь положившие ради карьеры, продвигали на высшие посты подобных себе карьеристов-фанатиков. Достойных места Верховного лорда были сотни, в претенденты на освободившийся пост выбивались десятки, а уже среди них действующий Совет выбирал пятерых, кого он хотел видеть рядом с собой за одним столом, — их кандидатуры и выставляли на всеобщее голосование. Мест же в Совете было всего двенадцать, и места эти были пожизненными. Когда доходило до выдвижения новых кандидатов и голосования, в ход против конкурентов шли малейшие прегрешения и отступления от кодекса, писаного и неписаного, и порочащие слабости, к которым относились и сердечные привязанности, служили дополнительным фильтром, снижавшим количество претендентов на вожделенный титул Верховного лорда. Большинство везде одинаково — оно никогда не выберет того, кто осмелился выбрать то, на что не решились они.
— Нужен прецедент, — сказал Марк. — Если лорд Коэн с Клаасом сделают каминг-аут… — Открылась дверь, на пороге возник лорд ван дер Меер, и Марк умолк на полуслове.
— Баронет, — сказал лорд, проходя в комнату. — Ваша осведомлённость о корпоративных тайнах, особенно учитывая ваше равнодушие к Корпорации, воистину поражает.
Марк пожал плечами.
— Я равнодушен, но я не слепой. А вы как старший советник Второго лорда могли бы дать ему дельный совет.
— Боюсь, что в этой сфере я не уполномочен давать советы.
— А зря. У Верховных лордов, как известно, личной жизни нет, а значит, полномочия у вас есть.
***
Дверь из приёмной в кабинет Второго лорда бесшумно распахнулась, и старший советник осёкся на полуслове. К шефу, когда тот его вызывал, он обычно входил напрямую, через дверь, соединявшую их кабинеты, минуя приёмную, и последние изменения в ней застали его врасплох. Старший советник бросил на шефа озадаченно-недоуменный взгляд. У Второго лорда был вид человека, сюрприз которого удался.
— Даан, — сказал он, поднимаясь на ноги, и старший советник машинально последовал его примеру. — Позволь тебе представить. Руна Олафсон, мой новый секретарь. Руна, это лорд ван дер Меер, мой старший советник.
— Лорд ван дер Меер в представлении не нуждается, — мягко улыбнулась Руна, отвечая на рукопожатие старшего советника. — Но я, безусловно, очень рада знакомству с вами, лорд ван дер Меер.
И тут же перешла к делу.
— Просмотрите, пожалуйста, — сказала она, протягивая шефу пару распечатанных листов. — Это проект письма в министерство, о котором вы говорили.
— А есть необходимость? — Второй лорд выгнул бровь — как показалось его советнику, весьма кокетливо. — До сих пор мне никогда не удавалось найти к чему придраться в составленных вами документах.
Высокие модельные скулы секретарши порозовели.
— Вы мне льстите, лорд Коэн.
— Ничуть. Впрочем, — Второй лорд взял распечатку и сосредоточился на тексте, — не буду лукавить — ваши документы я всегда читаю с предельным вниманием.
Тень беспокойства пробежала по лицу секретарши — будто внезапно налетевшая тучка закрыла ясное весеннее солнце.
— Исключительно с целью насладиться слогом и безупречностью формулировок, — одарил её обаятельной улыбкой лорд.
Солнце тут же разогнало тучи, и похоже было, что на этот раз оно появилось, чтобы остаться. Второй лорд, не желая больше смущать свою помощницу, тут же её отпустил. Его собеседник ошеломлённо посмотрел секретарше вслед, после чего перевёл взгляд на Второго лорда. Что это было?
— Редкой красоты дама, — задумчиво протянул он, когда за секретаршей закрылась дверь и они с шефом вернулись за стол для совещаний.
— И исключительных деловых качеств, — улыбнулся в тон ему Второй лорд.
— Свежо, — отразил улыбку его советник. — Необычно. Я бы даже сказал — эпатажно.
— Всё новое — хорошо забытое старое. — Второй лорд, откинувшись на спинку своего «трона», элегантно забросил ногу на ногу. — Ещё лорд Кейм говорил, что лучший способ изобрести нечто новое — дать новую жизнь старым вещам. Были времена, когда красивая секретарша вполне обоснованно вызывала определённого рода кривотолки. Я же использую её с диаметрально противоположной целью — обезопасить себя от них.
— Да уж, — признал советник. — Ослепительная красотка в приёмной никаких инсинуаций не вызовет. В отличие от ослепительного красавчика. Апофеоз платонической эстетики: глаз радует, а от работы не отвлекает.
Второй лорд рассмеялся.
— Это тоже, — согласился он и добавил с ухмылкой: — А вдобавок ко всему секретарь-женщина приводит в замешательство посетителей и выводит их из равновесия, что тоже нередко бывает нелишним.
— Я так и понял, — отразил ухмылку советник, давая понять, что принял намёк на свой счёт.
Опять отворилась дверь, и вошла Руна с подносом. Быстро и споро сервировав кофе, она так же быстро исчезла. Старший советник проводил её взглядом.
— Мне кажется, она в тебя влюблена, — вынес он вердикт.
— Влюблена?! — Второй лорд, искренне изумившись, так же искренне рассмеялся. — Да она от меня без ума! И отсюда вытекает главное её достоинство, помимо уже упомянутых деловых качеств и сторожи моей добродетели, — она беззаветно мне предана.
Второй лорд подвинул своему визави вазочку с печеньем и сам же угостился.
— Нельзя недооценивать женщин, Даан, — сказал он, с глубокомысленным видом запивая печенье кофе. — Особенно влюблённых женщин. Влюблённая женщина — очень выгодная инвестиция. Достаточно дать ей понять, что ты отвергаешь не её, а её пол, тем самым элиминируя всех её потенциальных соперниц, и при этом выделить её из общей массы товарок по полу за другие качества — и более преданного человека у тебя не будет.
— Возьму на заметку, — сказал советник, смакуя кофе — такой же превосходный, как и сварившая его «бариста». Он понимал эту женщину. Равно как и то, что этот приём работает не только с женщинами. Впрочем, зная многоходовость мышления своего шефа, он не поручился бы, что речь вообще шла о женщинах. Ему всегда не давал покоя этот вопрос: догадывается ли он? Теперь он получил на него ответ: нет, не догадывается. Знает. И этот же ответ идеально ложится на второй донимающий его вопрос — почему здесь, на этом месте, в кресле старшего советника, сидит именно он.
…Он — баронет-первогодок, а он — первый год, как лорд. Ему шестнадцать, а ему — двадцать шесть.
— Как там твой первенец? — спрашивает лорд Эверс.
— Еблив, как кролик, — смеётся он.
— Весь в наставника, — ухмыляется лорд Эверс.
Лорды смеются. Он вежливо улыбается тоже. И успевает возненавидеть «ебливого племянника» ещё до знакомства с ним.
— Ты знаешь, Даан. — Голос Второго лорда вырывает его из воспоминаний. — Ничего личного. Таковы правила игры.
@темы: Вторчество
-
-
25.11.2014 в 00:37-
-
25.11.2014 в 09:32Часть такая короткая, но, блин, эффектная (как появление секретарши у лорда Коэна!)
La PIOVRA, спасибо!
-
-
25.11.2014 в 12:32dreizler,
какие, оказывается, там страсти-то.....
Самые бурные страсти кипят под паранджой)) А корпоративные условности, кодекс и правила - тот ещё "шариат"
сквозь плотную завесу времени высвечивается давняя тайная любовь....
Невозмутимо-бесстрастному лорду ван дер Мееру тоже "когда-то - полжизни назад - было восемнадцать"
Да еще нельзя сбрасывать со счетов юные обожающие взгляды..
О-о-очень верное замечание!
Ибо эти взгляды кой-кому ещё ой как аукнутсяЧасть такая короткая, но, блин, эффектная (как появление секретарши у лорда Коэна!)
Знала бы ты, как эта сцена с секретаршей меня потрясла! Причём трижды: первый раз - когда вдруг ни с того ни с сего написалась; второй - когда полгода спустя я сводила воедино уже написанные куски и вдруг увидела её и поняла, что совершенно не помню, как её написала и что она у меня вообще есть; ну и третий - когда я поняла, зачем я, собственно её написала
существующий статус в отношениях и положении, чувствую, сохранить удастся не всем, не наломали бы дров, особенно молодежь
А ведь не обманывают предчувствия-то
Kettilina, dreizler, спасибо!