Indie-Slasher | Гомотекстуалист.
Автор: La PIOVRA.
Рейтинг: NC-17.
Жанр: гей-утопия, роман воспитания, детектив отношений.
Размер: макси (68.000 слов).
Саммари: цели они достигнут, но достижение цели так их изменит, что сама цель перестанет быть для них актуальной.
Рекомендуемый порядок чтенияТрилогия «Корпорация»:
I. Книга первая. «Бизнес».
1. «Сага о власти» (основная история):
1.1. Власть красоты. Друг семьи.
1.2. Власть идеи. We Control the World!
1.3. Власть несбывшегося.
1.4. Власть свободы. Гепард и Лев.
1.5. Власть крови. Стилисты.
II. Книга вторая. «Секс».
2. «Межвременье. Дудочник из Гамбурга» (сайд-стори по вселенной «Саги о власти»):
2.1. Забор и вишни.
2.2. Открой глаза и забудь об Англии.
2.3. Дудочник из Гамбурга.
III. Книга третья. «Игра».
3. «Вопрос цены» (сиквел к «Саге о власти»):
3.1. Дебют.
3.2. Гамбит.
3.3. Миттельшпиль.
3.4. Комбинация.
3.5. Эндшпиль.
— Как вы там? — спросил лорд ван дер Меер Седрика, когда тот неделю спустя после переезда к Марку впервые его навестил.
— Отлично. — Седрик правильно истолковал вопрос и отвечал по существу. — Он уже совсем оклемался. Целыми днями пропадает в своём «подвале» и, похоже, впервые в жизни по-настоящему радуется жизни. Впрочем, скоро сами увидите — я пригласил его к нам на выходные. — И тут же невпопад смутился: — Если вы, конечно, не против.
— С чего бы это я был против? — лорд тут же напрягся.
— Ну… — замялся Седрик. — Я, наверное, не совсем точно выразился. — Седрик умолк, надеясь, что наставник сам догадается, к чему он клонит. Но лорд, никак не отреагировав, выжидающе молчал, и Седрик, собравшись с духом, сказал: — Я имел в виду, что пригласил его провести выходные с нами.
— Я так и понял, — бесстрастно ответил лорд.
— Тогда поймите и то, — затараторил Седрик, — что его нельзя оставлять одного. Особенно на выходных, когда ему нечем будет заняться. Особенно… когда он будет знать, чем занимаемся мы.
— Значит, мы не будем «ничем» заниматься, пока он окончательно не поправится.
— Это только усугубит положение — он уже и так чувствует себя перед нами виноватым.
— И у него есть на то основания.
— Ну как же вы не понимаете? Ему это очень важно. И нужно. Мы — его единственные близкие. И если мы от него отвернёмся…
— Баронет…
— Если мы сделаем вид, — продолжал Седрик, не обращая внимания на слова наставника, — что ничего не было, он подумает, что для нас это ничего не значило — тогда… в прошлый раз. А ведь это… не так? — в глазах Седрика стоял вопрос вперемежку с мольбой.
— Вы же знаете ответ, баронет.
— Да! И поэтому так важно, чтобы Марк тоже его… узнал. Тем более что он вам очень благодарен — за всё, что вы для него сделали.
Лорд помрачнел.
— Поэтому вы его и пригласили? Чтобы он смог «отблагодарить»?
— Не поэтому! — Седрик, как это в раже спора с ним часто бывало, повысил голос, но тут же, вовремя сообразив, что этим ничего не добьётся, пошёл на попятную и добавил вполне миролюбиво: — В общем, я подумал, что было бы хорошо, если бы он убедился, что вы на него не злитесь. Вы же… не злитесь на него, правда?
Уголки губ лорда едва заметно дрогнули.
— Вы же знаете ответ, баронет.
— Ну да, — Седрик, почуяв верное направление, опять ринулся в атаку. — Поэтому я и пригласил его.
— Только поэтому?
— Не только. — Под проницательным взглядом наставника Седрик сдался. — Ему… мне… нам вас не хватает.
— В таком случае, — улыбнулся лорд, — вы правильно поступили, баронет. Потому что это взаимно.
В пятницу занятия заканчивались на час раньше. Седрик прямиком из университета отправился в «подвал» за Марком, откуда они вместе поехали к лорду ван дер Мееру. Лорд тоже по случаю их приезда уже был дома. Марк заметно нервничал, и Седрик, обменявшись с наставником парой приветственных фраз, тактично — или коварно, это уж как посмотреть, — удалился на кухню «варить кофе».
— Спасибо, — сказал Марк, когда они с лордом остались наедине. — Вы спасли мне жизнь.
— Вообще-то это сделал Седрик, — сказал лорд.
— Я… — голос Марка дрогнул, он прикусил губу, — не об этом. Седрик не дал мне умереть, а вы… вы вернули мне то, ради чего стоит жить.
— Это моя… наша обязанность, — поправился лорд, — помогать достойным осуществлять их мечты.
Губы Марка скривились в его неподражаемой циничной усмешке, которая, странным образом, ему очень шла.
— Так считают не все… обязанные помогать.
— Пусть вас это больше не беспокоит, — сказал лорд ван дер Меер. — Я поручился за вас лорду Коэну — за то, что никаких сюрпризов вы ему больше не подбросите. Так что можете подбрасывать смело, — насмешливо добавил он, — расплачиваться буду я.
Тактика оказалась верной.
— Не будете! — Марк вспыхнул. — Я… сделал выводы.
— Приятно слышать. Не скрою — на это я и рассчитывал. И рад, что не просчитался.
— Раз уж речь зашла о счетах… — уголок рта Марка дёрнулся. — Долг свой верну. Полностью рассчитаться не смогу — он пожизненный. Но проценты возвращать буду исправно — когда и как скажете.
— А ты всё о дебете и кредите, счетовод? — хмыкнул вернувшийся с кофе Седрик. — О счетах, расчётах и взаимозачётах?
— Вот-вот! — подхватил с ухмылкой лорд. — И пусть теперь скажет, что ему не прямая дорога в банкиры.
— В бухгалтеры, — фыркнул Седрик.
Марк, не выдержав, прыснул. Вслед за ним рассмеялись и Седрик с лордом. Лорд, обняв обоих за плечи, повёл их на террасу пить кофе.
Кофе сменился ужином, который готовили сообща, как тогда. Даже меню повторилось в точности — легендарный стамппот лорда оказался вне конкуренции и был решительно вытребован на бис вместе с пивом. А стамппот с пивом располагали к задушевным беседам. Лорд даже позволил себе фривольный анекдот о наставнике и его воспитаннике, у которых получалось только стоя, потому что, согласно этикету, когда лорд входит, баронет встаёт.
А потом была ночь. И вот она-то отличалась от той.
Баронеты, с обоюдного молчаливого согласия, давали лорду понять, что эта ночь принадлежит ему. Марк распластался на простынях — влажный, горячий, готовый ради них на всё. Седрик, отказываясь от притязаний на него, передал «пульт управления» лорду. Лорд молча принял «полномочия» — и спутал «заговорщикам» карты.
Лорд склонился над Марком, над тем, что было сейчас его средоточием, и принялся наносить защиту. В глазах лорда читалось: «Пора вам, баронет, стать наконец мужчиной». Марк лежал, не смея шелохнуться, и ошалело, из-под опущенных ресниц, смотрел, как на его пульсирующем стволе оседают, образуя вторую невидимую кожу, микроскопические капельки. И вздрогнул, когда лорд, покончив с приготовлениями, провёл по нему указательным пальцем. Оставшись доволен результатом, он поманил к себе Марка. Тот, молча повиновавшись, поднялся. Седрик понял замысел наставника с полужеста — опустившись на четвереньки, занял место Марка за миг до того, как ему на него указал лорд. Марк, стоя на коленях, не отрывал взгляда от своего набухшего, матово поблёскивающего в такт тяжёлым покачиваниям члена, будто желая убедиться, что замысел лорда ему не снится. Он уже был счастлив тем, что его позвали. И от мысли о том, что ему тоже можно — не только здесь и сейчас, а вообще, и можно даже то, что можно только лорду, — вело не хуже, чем от вида застывшего на «низком старте» Седрика. Лорд искусно справлялся со своей ролью, оставаясь наставником даже сейчас: одна его рука готовила Седрика — физически, а другая Марка — морально.
Рука лорда скользнула под распущенные, слипшиеся от пота волосы Марка, прошлась ободряюще по взмокшей спине. Мочку уха Марка обожгло горячее дыхание, опалил уверенный шёпот: «Вы справитесь, баронет». Голова Марка несколько раз дёрнулась вверх-вниз — быстро, неконтролируемо, одурело: кивок скорее напоминал дрожь, сотрясавшую его изнутри и рвущуюся наружу. Марк нетерпеливо повёл плечом. Лорд отнял руку, отстранился сам. Марк решительным движением запрокинул назад голову, мотнул ею из стороны в сторону, будто в последний раз пытаясь отогнать наваждение, отбросил с лица липкие волосы, застилавшие обзор, краем сознания отмечая, как отяжелевшая от влаги прядь плетью хлестнула по груди лорда. Придвинулся вплотную к раскрывшемуся в предвкушении и нетерпеливо подающемуся навстречу Седрику, припал к нему, на миг зажмурил глаза. И решительно толкнулся вперёд. Лорд, окончательно убедившись в том, что его «помощь» здесь больше не нужна, полностью сосредоточился на том, кто в ней нуждался гораздо больше.
Лорда, как и его самого, переполняла благодарность — Марк это чувствовал. Их руки встретились — там, где Седрику сейчас было нужнее всего, — сплелись пальцами в немом заговоре, захватили в тугой плен того, кто сам горел желанием сдаться, задвигались в унисон с Марковыми толчками. В благодарении своём они были едины, и благо это они любовью изливали на Седрика, пока не заполнили его до краёв, наполняясь такой же благодарностью в ответ. Гидравлика — точная наука, и законы её непреложны. Трое слились воедино: целостность была восстановлена, долги погашены, а клятвы подтверждены.
Лорд извлёк урок из прошлого — проснулся первым. На рассвете. И был безжалостен.
— Баронеты, подъём!
Седрик, неслышно вздохнув, тут же вскочил. Марк попытался было дезертировать в недра постели, но не тут-то было.
— Баронет Коэн! — Рука лорда, чутко направлявшая его ночью, теперь бесцеремонно схватила его за ногу и выдернула из-под одеяла. Марк, промямлив что-то невразумительное, сел на кровати, не открывая глаз.
— Это тебе не лорд Коэн, — ухмыльнулся из-за двери Седрик. — Здесь пощады не жди. Верность его слов подтвердила метко брошенная лордом подушка. Седрик, издав короткий вопль, исчез за дверью ванной. Марк — видимо, среагировав на имя наставника, — открыл наконец глаза и поднялся на ноги.
— Вы, баронет, теперь тоже мой подопечный, — сказал лорд Марку, когда час спустя, после пятикилометровой пробежки и душа de trois, душем не ограничившегося, они, бодрые и голодные, с аппетитом поглощали приготовленный Хендриком завтрак. — А все мои подопечные равны между собой. И в правах, и в обязанностях.
Лорд в честь выходного дня и достигнутого ночью «консенсуса» откупорил бутылку шампанского. Наставник и его воспитанники, «родной» и «приёмный», сдвинули бокалы.
— Тогда… — начал вместо тоста Марк, и в его голосе прорезались ранее не присущие ему твёрдые и уверенные, мужские, нотки. Лорд с Седриком многозначительно переглянулись: в глазах лорда читалась гордость за подопечного, в глазах Седрика — радость за друга, а во взаимных взглядах — удовлетворённость собой и друг другом.
— …тогда, — так же решительно повторил Марк, словно не замечая их удивления, — я бы хотел скрепить свои обязательства. Как полагается.
Лорд, отставив бокал, внимательно на него посмотрел.
— Это без надобности — я вам верю и без клятвы.
— Знаю. Но это… надо мне.
— Вы уже приносили клятву.
— Дважды. — Губы Марка тронула фирменная циничная усмешка. — Но по-настоящему — ни разу. Вам готов… впервые. Если… хотите.
Лорд вместо ответа окинул критическим взглядом стол, яства с которого пали в неравном блицкриге со здоровым мужским аппетитом.
— Я бы ещё чего-нибудь съел, — сменил он тему и тут же повернулся к Седрику: — Баронет, не желаете ли побаловать нас на второй завтрак стропвафлями? По знаменитому рецепту моей прабабки, который я не вправе доверить Хендрику.
— Только при условии, — ухмыльнулся тот, — что вы взамен побалуете нас на ужин биттербалленами. По знаменитому рецепту вашей прабабки, который нельзя доверять Хендрику.
— Пошантажируйте меня тут, — голос лорда посуровел, но его выдавал озорной блеск в уголках глаз, — и вообще без ужина останетесь.
Аргумент оказался слишком серьёзным, чтобы его оспаривать, — Седрика как ветром сдуло.
— Давайте пройдёмся, баронет, — предложил Марку лорд, едва за Седриком закрылась дверь. — Полчаса у нас есть. Постараюсь уложиться.
Марк, явно озадаченный, поднялся вслед за ним, и оба вышли через террасу в сад.
Некоторое время шли молча — лорд собирался с мыслями, а Марк, теряясь в догадках, не решался его торопить. Целью лорда была отнюдь не прогулка, потому что едва они отошли на достаточное расстояние от дома, лорд, кивнув на кованую скамейку в тени старых лип, предложил:
— Присядем?
Марк молча последовал за ним по свежеподстриженной лужайке.
— Баронет, — начал лорд, когда оба присели. — Прежде чем ответить на ваше предложение, я должен вам кое-что сказать.
Марк заметно напрягся.
— Предупреждаю сразу, — продолжал лорд, — разговор этот будет не из приятных. Но он необходим. И то, что вы из него вынесете, определит всю вашу дальнейшую жизнь. Вы ещё можете от него отказаться, и тогда мы просто обо всём этом забудем.
Марк молчал, весь превратившись во внимание.
— Мне продолжать? — уточнил лорд, не дождавшись никакого ответа.
Марк молча кивнул.
— Вы мне очень нравитесь, баронет, — начал лорд. — И я сейчас не о внешности. Но есть у вас одно качество, несовместимое с претендентом в мои подопечные в частности и с титулом баронета-по-заслугам в целом.
Марк застыл, так и не проронив ни слова.
— Вы, баронет, — озвучил претензию лорд, — ведёте себя как жертва. И вы будете оставаться жертвой до тех пор, пока не решите перестать ею быть.
Марк дёрнулся как от пощёчины, но рука лорда, схватив его за предплечье, вернула его на место.
— Жертву положено жалеть, — удерживая Марка за плечо, размеренным лекторским тоном развивал свою мысль лорд. — К жертве полагается проявлять внимание и сострадание — и зачастую не из-за актуальных её страданий, а из-за того, что ей пришлось вынести в прошлом. Жертва это очень быстро просекает. И начинает этим беззастенчиво пользоваться.
Марк опустил голову и вперился немигающим взглядом в землю. Лорда это оставило равнодушным.
— Характерный признак жертвы, — как ни в чём не бывало продолжал он, — желание отыграться за свои обиды на тех, кто не только к ним непричастен, но и не хочет — как Седрик, например, — или не может — как лорд Коэн, например, — дать ей отпор. Жертва всегда таких безошибочно чует и, однажды взяв след, в покое уже не оставит. И у потенциальной жертвы жертвы два выхода: взять на себя вину за чужую вину и дальше до конца жизни её искупать, тем самым самой превращаясь в жертву, или же дать жертве-вампиру решительный отпор, тем самым утвердив жертву лишний раз в мысли, что она жертва, «мир несправедлив» и «ничего поделать нельзя».
Марк с каменным выражением лица молчал, но лорд в активных собеседниках не нуждался.
— Да, — лорд чуть смягчил тон, — в своё время с вами поступили… нехорошо. И вы, похоже, решили, что это даёт вам пожизненную индульгенцию относиться к Корпорации и ко всем нам так, как вы к ней — и к нам — относитесь. Тем самым вынуждая её — и нас — к ответным действиям.
— Я уже понял, что «сам во всём виноват», — огрызнулся, не поднимая головы, Марк. Мог бы и не стараться — лордов, похоже, подвергали особой иммунизации, делавшей их абсолютно невосприимчивыми к подобным выпадам.
— Лучше бы вы поняли наконец другое, — спокойно и невозмутимо ответил лорд. — Разорвать этот вечный кругооборот вины и расплаты можете только вы — перестав наконец быть жертвой.
Марк ничего не ответил.
— С одной стороны, — продолжал свой монолог лорд, — у вас — как вам кажется, — нет причин любить Корпорацию. Но с другой, когда пришла пора выбирать, вы без колебаний выбрали её. Потому что даже вам, в состоянии жертвы, ясно, что Корпорация и лорд Коэн — это лучше, чем ваша семья с вашим отцом. Я не утверждаю, что так оно и есть, я всего лишь озвучил ваш выбор.
— Если бы Корпорация не прижала моего отца к стенке, ему не пришлось бы сделать то, что он сделал.
— То, что вы сейчас сказали, называется «стокгольмский синдром», — походя заметил лорд. — Ещё один классический атрибут жертвы. Но речь не о том.
Марк никак не отреагировал.
— Суть в том, баронет, — развивал свою мысль лорд, — что для вашего отца главное не вы, а власть и деньги. Во времена не столь отдалённые, ради удержания одного и увеличения другого, он бы вас заставил продолжить династию, деловую и родовую, женив вас на «подходящей партии». Но сейчас, благодаря Корпорации, времена другие…
— …да, сейчас жениться уже вовсе не обязательно, чтобы «сделать подходящую партию», — ядовито заметил Марк.
— Вы ловите на лету мою мысль, баронет. Да, «пару столетий тому назад» у человека вашего положения и происхождения выбор был невелик: или покориться родительской воле, и в профессиональной, и в личной жизни, или пойти ей наперекор — и тем самым лишиться наследства и каких-либо перспектив в жизни. Благодаря Корпорации у вас впервые в истории появляется достойная альтернатива — возможность самому строить свою судьбу, не жертвуя ради этого ни жизнью, ни её уровнем. И за эту возможность вам даже не пришлось бороться — в отличие от того же Седрика, которого вы постоянно норовите сделать козлом отпущения. А ведь желающих на ваше место было тысячи — и, возможно, куда более достойных! — и не факт, что вы вообще прошли бы отбор на общих основаниях. Так что свой титул баронета, полученный в обход всех правил и норм, и прочие поблажки, которые простым смертным баронетам даже не снились, можете считать компенсацией Корпорации за причинённый вам моральный ущерб.
— Ну да, а лорд Коэн…
— Лорд Коэн, — перебил его лорд, — возможно, единственный из лордов-друзей вашего отца не только не использовал вас, но и сам стал вашим заложником. И вы, как типичная жертва, тут же почуяли его зависимость от себя и не преминули ею воспользоваться.
Лорд сделал паузу, предоставляя Марку возможность что-либо на это ответить, но Марк лишь упрямо сжал губы и сощурил глаза, и лорд продолжил:
— При этом единственная «провинность» лорда Коэна, которого вы выбрали на роль главного козла отпущения, — принадлежность к организации, которую вы сделали козлом отпущения. Скажите, баронет, вам нравится жить в окружении стольких козлов?
— У «невинного» лорда Коэна, — вспыхнул Марк, — есть такое же «невинное» хобби — толкать людей в дерьмо, чтобы потом героически их оттуда вытаскивать!
— Лорд Коэн ваш наставник, баронет! — лорд впервые за время разговора повысил голос. — Пусть вы и не выбрали его сами, но вы и не отказали ему, когда он предложил вам стать его подопечным. От вас не требуется его любить. Но уважать его вы обязаны — как и любой другой свой осознанный выбор.
Упрямое лицо Марка озарил проблеск осознанности, и тон лорда смягчился.
— Лорд Коэн подбросил вам пистолет, баронет, — сказал он. — Но на спусковой крючок вы каждый раз нажимали сами. Вы мужчина, а мужчина должен уметь обращаться с оружием. И наша задача как наставников — научить вас этому. Но мы не можем указывать вам, как использовать это оружие. Каждый раз, когда оружие оказывается у вас в руках, вы — и только вы — можете решить, на что его направить: на уничтожение или спасение — себя и того, во что вы верите.
Если бы кто-нибудь подошёл в этот момент к скамейке, на которой сидели лорд ван дер Меер с Марком, он принял бы Марка за причудливую скульптуру — настолько тот походил сейчас на застывшее изваяние.
— Баронет, — голос лорда приобрёл резюмирующий тон. — Я не считаю вас жертвой — несмотря на ваши многочисленные попытки убедить меня в этом, — иначе не начал бы этот разговор. Я считаю вас мужчиной и будущим лордом, а значит, равным. А посему разговаривать с вами предпочитаю как с мужчиной и будущим лордом — на равных. И вот что я имею вам сказать. Забудьте о том, что сделали с вами другие. Сосредоточьтесь на том, что из себя можете сделать вы сами.
— Я постараюсь, лорд ван дер Меер. — Марк, всё время монолога созерцавший носки своих ботинок, наконец поднял глаза, и взгляд его прояснился.
— Это была преамбула, баронет, — сказал лорд. — А теперь, внимание, вопрос-фабула. Вы всё ещё хотите стать моим подопечным?
— Больше чем когда-либо. — Марк впервые за время разговора посмотрел лорду в глаза, и взгляд его был открытым и не дерзким.
— Но имейте в виду, — предупредил лорд. — Клятва мне от клятвы лорду Коэну вас не освобождает. И нести обязательства вы будете двойные и равные — перед каждым из нас.
— Я готов, мой лорд.
— Тогда почту за честь.
Лорд поднялся на ноги, а Марк одновременно опустился на колено.
По возвращении домой Марк первым делом заглянул в кабинет наставника.
— У вас найдётся минута, мой лорд?
— Да, баронет. — Лорд Коэн оторвал нечитаемый взгляд от бумаг, над которыми работал.
— Я… хотел бы извиниться перед вами.
— За что? — в серых глазах лорда мелькнула тревога вперемежку с недоумением.
— За всё.
С минуту лорд пристально всматривался в глаза подопечного. Марк взгляда не отвёл, но и воинственного вызова, как прежде, в нём не было.
— Извиняю, — наконец сказал лорд, первым прервав эту игру в гляделки. — И, чтобы не быть голословным, снимаю свой мораторий на ваши знаменитые субботние салоны. Мне, признаться, их тоже не хватает.
У Марка перехватило дыхание. Слова застряли комом в горле.
— Спасибо, — только и смог выдавить он.
— Разумеется, — тут же снял пафос момента лорд, — разрешение вам даётся на тех же условиях — что мне не придётся объясняться с наставниками ваших гостей.
— Не придётся, мой лорд.
— Я в этом уверен.
Рейтинг: NC-17.
Жанр: гей-утопия, роман воспитания, детектив отношений.
Размер: макси (68.000 слов).
Саммари: цели они достигнут, но достижение цели так их изменит, что сама цель перестанет быть для них актуальной.
Рекомендуемый порядок чтенияТрилогия «Корпорация»:
I. Книга первая. «Бизнес».
1. «Сага о власти» (основная история):
1.1. Власть красоты. Друг семьи.
1.2. Власть идеи. We Control the World!
1.3. Власть несбывшегося.
1.4. Власть свободы. Гепард и Лев.
1.5. Власть крови. Стилисты.
II. Книга вторая. «Секс».
2. «Межвременье. Дудочник из Гамбурга» (сайд-стори по вселенной «Саги о власти»):
2.1. Забор и вишни.
2.2. Открой глаза и забудь об Англии.
2.3. Дудочник из Гамбурга.
III. Книга третья. «Игра».
3. «Вопрос цены» (сиквел к «Саге о власти»):
3.1. Дебют.
3.2. Гамбит.
3.3. Миттельшпиль.
3.4. Комбинация.
3.5. Эндшпиль.
| Часть 1.1. | Часть 1.2. | Часть 1.3. |
| Часть 2.1. | Часть 2.2. | Часть 2.3. |
| Часть 3.1. | Часть 3.2. | Часть 3.3. |
| Часть 2.1. | Часть 2.2. | Часть 2.3. |
| Часть 3.1. | Часть 3.2. | Часть 3.3. |
Часть 3.4.
4.
— Как вы там? — спросил лорд ван дер Меер Седрика, когда тот неделю спустя после переезда к Марку впервые его навестил.
— Отлично. — Седрик правильно истолковал вопрос и отвечал по существу. — Он уже совсем оклемался. Целыми днями пропадает в своём «подвале» и, похоже, впервые в жизни по-настоящему радуется жизни. Впрочем, скоро сами увидите — я пригласил его к нам на выходные. — И тут же невпопад смутился: — Если вы, конечно, не против.
— С чего бы это я был против? — лорд тут же напрягся.
— Ну… — замялся Седрик. — Я, наверное, не совсем точно выразился. — Седрик умолк, надеясь, что наставник сам догадается, к чему он клонит. Но лорд, никак не отреагировав, выжидающе молчал, и Седрик, собравшись с духом, сказал: — Я имел в виду, что пригласил его провести выходные с нами.
— Я так и понял, — бесстрастно ответил лорд.
— Тогда поймите и то, — затараторил Седрик, — что его нельзя оставлять одного. Особенно на выходных, когда ему нечем будет заняться. Особенно… когда он будет знать, чем занимаемся мы.
— Значит, мы не будем «ничем» заниматься, пока он окончательно не поправится.
— Это только усугубит положение — он уже и так чувствует себя перед нами виноватым.
— И у него есть на то основания.
— Ну как же вы не понимаете? Ему это очень важно. И нужно. Мы — его единственные близкие. И если мы от него отвернёмся…
— Баронет…
— Если мы сделаем вид, — продолжал Седрик, не обращая внимания на слова наставника, — что ничего не было, он подумает, что для нас это ничего не значило — тогда… в прошлый раз. А ведь это… не так? — в глазах Седрика стоял вопрос вперемежку с мольбой.
— Вы же знаете ответ, баронет.
— Да! И поэтому так важно, чтобы Марк тоже его… узнал. Тем более что он вам очень благодарен — за всё, что вы для него сделали.
Лорд помрачнел.
— Поэтому вы его и пригласили? Чтобы он смог «отблагодарить»?
— Не поэтому! — Седрик, как это в раже спора с ним часто бывало, повысил голос, но тут же, вовремя сообразив, что этим ничего не добьётся, пошёл на попятную и добавил вполне миролюбиво: — В общем, я подумал, что было бы хорошо, если бы он убедился, что вы на него не злитесь. Вы же… не злитесь на него, правда?
Уголки губ лорда едва заметно дрогнули.
— Вы же знаете ответ, баронет.
— Ну да, — Седрик, почуяв верное направление, опять ринулся в атаку. — Поэтому я и пригласил его.
— Только поэтому?
— Не только. — Под проницательным взглядом наставника Седрик сдался. — Ему… мне… нам вас не хватает.
— В таком случае, — улыбнулся лорд, — вы правильно поступили, баронет. Потому что это взаимно.
В пятницу занятия заканчивались на час раньше. Седрик прямиком из университета отправился в «подвал» за Марком, откуда они вместе поехали к лорду ван дер Мееру. Лорд тоже по случаю их приезда уже был дома. Марк заметно нервничал, и Седрик, обменявшись с наставником парой приветственных фраз, тактично — или коварно, это уж как посмотреть, — удалился на кухню «варить кофе».
— Спасибо, — сказал Марк, когда они с лордом остались наедине. — Вы спасли мне жизнь.
— Вообще-то это сделал Седрик, — сказал лорд.
— Я… — голос Марка дрогнул, он прикусил губу, — не об этом. Седрик не дал мне умереть, а вы… вы вернули мне то, ради чего стоит жить.
— Это моя… наша обязанность, — поправился лорд, — помогать достойным осуществлять их мечты.
Губы Марка скривились в его неподражаемой циничной усмешке, которая, странным образом, ему очень шла.
— Так считают не все… обязанные помогать.
— Пусть вас это больше не беспокоит, — сказал лорд ван дер Меер. — Я поручился за вас лорду Коэну — за то, что никаких сюрпризов вы ему больше не подбросите. Так что можете подбрасывать смело, — насмешливо добавил он, — расплачиваться буду я.
Тактика оказалась верной.
— Не будете! — Марк вспыхнул. — Я… сделал выводы.
— Приятно слышать. Не скрою — на это я и рассчитывал. И рад, что не просчитался.
— Раз уж речь зашла о счетах… — уголок рта Марка дёрнулся. — Долг свой верну. Полностью рассчитаться не смогу — он пожизненный. Но проценты возвращать буду исправно — когда и как скажете.
— А ты всё о дебете и кредите, счетовод? — хмыкнул вернувшийся с кофе Седрик. — О счетах, расчётах и взаимозачётах?
— Вот-вот! — подхватил с ухмылкой лорд. — И пусть теперь скажет, что ему не прямая дорога в банкиры.
— В бухгалтеры, — фыркнул Седрик.
Марк, не выдержав, прыснул. Вслед за ним рассмеялись и Седрик с лордом. Лорд, обняв обоих за плечи, повёл их на террасу пить кофе.
Кофе сменился ужином, который готовили сообща, как тогда. Даже меню повторилось в точности — легендарный стамппот лорда оказался вне конкуренции и был решительно вытребован на бис вместе с пивом. А стамппот с пивом располагали к задушевным беседам. Лорд даже позволил себе фривольный анекдот о наставнике и его воспитаннике, у которых получалось только стоя, потому что, согласно этикету, когда лорд входит, баронет встаёт.
А потом была ночь. И вот она-то отличалась от той.
Баронеты, с обоюдного молчаливого согласия, давали лорду понять, что эта ночь принадлежит ему. Марк распластался на простынях — влажный, горячий, готовый ради них на всё. Седрик, отказываясь от притязаний на него, передал «пульт управления» лорду. Лорд молча принял «полномочия» — и спутал «заговорщикам» карты.
Лорд склонился над Марком, над тем, что было сейчас его средоточием, и принялся наносить защиту. В глазах лорда читалось: «Пора вам, баронет, стать наконец мужчиной». Марк лежал, не смея шелохнуться, и ошалело, из-под опущенных ресниц, смотрел, как на его пульсирующем стволе оседают, образуя вторую невидимую кожу, микроскопические капельки. И вздрогнул, когда лорд, покончив с приготовлениями, провёл по нему указательным пальцем. Оставшись доволен результатом, он поманил к себе Марка. Тот, молча повиновавшись, поднялся. Седрик понял замысел наставника с полужеста — опустившись на четвереньки, занял место Марка за миг до того, как ему на него указал лорд. Марк, стоя на коленях, не отрывал взгляда от своего набухшего, матово поблёскивающего в такт тяжёлым покачиваниям члена, будто желая убедиться, что замысел лорда ему не снится. Он уже был счастлив тем, что его позвали. И от мысли о том, что ему тоже можно — не только здесь и сейчас, а вообще, и можно даже то, что можно только лорду, — вело не хуже, чем от вида застывшего на «низком старте» Седрика. Лорд искусно справлялся со своей ролью, оставаясь наставником даже сейчас: одна его рука готовила Седрика — физически, а другая Марка — морально.
Рука лорда скользнула под распущенные, слипшиеся от пота волосы Марка, прошлась ободряюще по взмокшей спине. Мочку уха Марка обожгло горячее дыхание, опалил уверенный шёпот: «Вы справитесь, баронет». Голова Марка несколько раз дёрнулась вверх-вниз — быстро, неконтролируемо, одурело: кивок скорее напоминал дрожь, сотрясавшую его изнутри и рвущуюся наружу. Марк нетерпеливо повёл плечом. Лорд отнял руку, отстранился сам. Марк решительным движением запрокинул назад голову, мотнул ею из стороны в сторону, будто в последний раз пытаясь отогнать наваждение, отбросил с лица липкие волосы, застилавшие обзор, краем сознания отмечая, как отяжелевшая от влаги прядь плетью хлестнула по груди лорда. Придвинулся вплотную к раскрывшемуся в предвкушении и нетерпеливо подающемуся навстречу Седрику, припал к нему, на миг зажмурил глаза. И решительно толкнулся вперёд. Лорд, окончательно убедившись в том, что его «помощь» здесь больше не нужна, полностью сосредоточился на том, кто в ней нуждался гораздо больше.
Лорда, как и его самого, переполняла благодарность — Марк это чувствовал. Их руки встретились — там, где Седрику сейчас было нужнее всего, — сплелись пальцами в немом заговоре, захватили в тугой плен того, кто сам горел желанием сдаться, задвигались в унисон с Марковыми толчками. В благодарении своём они были едины, и благо это они любовью изливали на Седрика, пока не заполнили его до краёв, наполняясь такой же благодарностью в ответ. Гидравлика — точная наука, и законы её непреложны. Трое слились воедино: целостность была восстановлена, долги погашены, а клятвы подтверждены.
Лорд извлёк урок из прошлого — проснулся первым. На рассвете. И был безжалостен.
— Баронеты, подъём!
Седрик, неслышно вздохнув, тут же вскочил. Марк попытался было дезертировать в недра постели, но не тут-то было.
— Баронет Коэн! — Рука лорда, чутко направлявшая его ночью, теперь бесцеремонно схватила его за ногу и выдернула из-под одеяла. Марк, промямлив что-то невразумительное, сел на кровати, не открывая глаз.
— Это тебе не лорд Коэн, — ухмыльнулся из-за двери Седрик. — Здесь пощады не жди. Верность его слов подтвердила метко брошенная лордом подушка. Седрик, издав короткий вопль, исчез за дверью ванной. Марк — видимо, среагировав на имя наставника, — открыл наконец глаза и поднялся на ноги.
— Вы, баронет, теперь тоже мой подопечный, — сказал лорд Марку, когда час спустя, после пятикилометровой пробежки и душа de trois, душем не ограничившегося, они, бодрые и голодные, с аппетитом поглощали приготовленный Хендриком завтрак. — А все мои подопечные равны между собой. И в правах, и в обязанностях.
Лорд в честь выходного дня и достигнутого ночью «консенсуса» откупорил бутылку шампанского. Наставник и его воспитанники, «родной» и «приёмный», сдвинули бокалы.
— Тогда… — начал вместо тоста Марк, и в его голосе прорезались ранее не присущие ему твёрдые и уверенные, мужские, нотки. Лорд с Седриком многозначительно переглянулись: в глазах лорда читалась гордость за подопечного, в глазах Седрика — радость за друга, а во взаимных взглядах — удовлетворённость собой и друг другом.
— …тогда, — так же решительно повторил Марк, словно не замечая их удивления, — я бы хотел скрепить свои обязательства. Как полагается.
Лорд, отставив бокал, внимательно на него посмотрел.
— Это без надобности — я вам верю и без клятвы.
— Знаю. Но это… надо мне.
— Вы уже приносили клятву.
— Дважды. — Губы Марка тронула фирменная циничная усмешка. — Но по-настоящему — ни разу. Вам готов… впервые. Если… хотите.
Лорд вместо ответа окинул критическим взглядом стол, яства с которого пали в неравном блицкриге со здоровым мужским аппетитом.
— Я бы ещё чего-нибудь съел, — сменил он тему и тут же повернулся к Седрику: — Баронет, не желаете ли побаловать нас на второй завтрак стропвафлями? По знаменитому рецепту моей прабабки, который я не вправе доверить Хендрику.
— Только при условии, — ухмыльнулся тот, — что вы взамен побалуете нас на ужин биттербалленами. По знаменитому рецепту вашей прабабки, который нельзя доверять Хендрику.
— Пошантажируйте меня тут, — голос лорда посуровел, но его выдавал озорной блеск в уголках глаз, — и вообще без ужина останетесь.
Аргумент оказался слишком серьёзным, чтобы его оспаривать, — Седрика как ветром сдуло.
— Давайте пройдёмся, баронет, — предложил Марку лорд, едва за Седриком закрылась дверь. — Полчаса у нас есть. Постараюсь уложиться.
Марк, явно озадаченный, поднялся вслед за ним, и оба вышли через террасу в сад.
Некоторое время шли молча — лорд собирался с мыслями, а Марк, теряясь в догадках, не решался его торопить. Целью лорда была отнюдь не прогулка, потому что едва они отошли на достаточное расстояние от дома, лорд, кивнув на кованую скамейку в тени старых лип, предложил:
— Присядем?
Марк молча последовал за ним по свежеподстриженной лужайке.
— Баронет, — начал лорд, когда оба присели. — Прежде чем ответить на ваше предложение, я должен вам кое-что сказать.
Марк заметно напрягся.
— Предупреждаю сразу, — продолжал лорд, — разговор этот будет не из приятных. Но он необходим. И то, что вы из него вынесете, определит всю вашу дальнейшую жизнь. Вы ещё можете от него отказаться, и тогда мы просто обо всём этом забудем.
Марк молчал, весь превратившись во внимание.
— Мне продолжать? — уточнил лорд, не дождавшись никакого ответа.
Марк молча кивнул.
— Вы мне очень нравитесь, баронет, — начал лорд. — И я сейчас не о внешности. Но есть у вас одно качество, несовместимое с претендентом в мои подопечные в частности и с титулом баронета-по-заслугам в целом.
Марк застыл, так и не проронив ни слова.
— Вы, баронет, — озвучил претензию лорд, — ведёте себя как жертва. И вы будете оставаться жертвой до тех пор, пока не решите перестать ею быть.
Марк дёрнулся как от пощёчины, но рука лорда, схватив его за предплечье, вернула его на место.
— Жертву положено жалеть, — удерживая Марка за плечо, размеренным лекторским тоном развивал свою мысль лорд. — К жертве полагается проявлять внимание и сострадание — и зачастую не из-за актуальных её страданий, а из-за того, что ей пришлось вынести в прошлом. Жертва это очень быстро просекает. И начинает этим беззастенчиво пользоваться.
Марк опустил голову и вперился немигающим взглядом в землю. Лорда это оставило равнодушным.
— Характерный признак жертвы, — как ни в чём не бывало продолжал он, — желание отыграться за свои обиды на тех, кто не только к ним непричастен, но и не хочет — как Седрик, например, — или не может — как лорд Коэн, например, — дать ей отпор. Жертва всегда таких безошибочно чует и, однажды взяв след, в покое уже не оставит. И у потенциальной жертвы жертвы два выхода: взять на себя вину за чужую вину и дальше до конца жизни её искупать, тем самым самой превращаясь в жертву, или же дать жертве-вампиру решительный отпор, тем самым утвердив жертву лишний раз в мысли, что она жертва, «мир несправедлив» и «ничего поделать нельзя».
Марк с каменным выражением лица молчал, но лорд в активных собеседниках не нуждался.
— Да, — лорд чуть смягчил тон, — в своё время с вами поступили… нехорошо. И вы, похоже, решили, что это даёт вам пожизненную индульгенцию относиться к Корпорации и ко всем нам так, как вы к ней — и к нам — относитесь. Тем самым вынуждая её — и нас — к ответным действиям.
— Я уже понял, что «сам во всём виноват», — огрызнулся, не поднимая головы, Марк. Мог бы и не стараться — лордов, похоже, подвергали особой иммунизации, делавшей их абсолютно невосприимчивыми к подобным выпадам.
— Лучше бы вы поняли наконец другое, — спокойно и невозмутимо ответил лорд. — Разорвать этот вечный кругооборот вины и расплаты можете только вы — перестав наконец быть жертвой.
Марк ничего не ответил.
— С одной стороны, — продолжал свой монолог лорд, — у вас — как вам кажется, — нет причин любить Корпорацию. Но с другой, когда пришла пора выбирать, вы без колебаний выбрали её. Потому что даже вам, в состоянии жертвы, ясно, что Корпорация и лорд Коэн — это лучше, чем ваша семья с вашим отцом. Я не утверждаю, что так оно и есть, я всего лишь озвучил ваш выбор.
— Если бы Корпорация не прижала моего отца к стенке, ему не пришлось бы сделать то, что он сделал.
— То, что вы сейчас сказали, называется «стокгольмский синдром», — походя заметил лорд. — Ещё один классический атрибут жертвы. Но речь не о том.
Марк никак не отреагировал.
— Суть в том, баронет, — развивал свою мысль лорд, — что для вашего отца главное не вы, а власть и деньги. Во времена не столь отдалённые, ради удержания одного и увеличения другого, он бы вас заставил продолжить династию, деловую и родовую, женив вас на «подходящей партии». Но сейчас, благодаря Корпорации, времена другие…
— …да, сейчас жениться уже вовсе не обязательно, чтобы «сделать подходящую партию», — ядовито заметил Марк.
— Вы ловите на лету мою мысль, баронет. Да, «пару столетий тому назад» у человека вашего положения и происхождения выбор был невелик: или покориться родительской воле, и в профессиональной, и в личной жизни, или пойти ей наперекор — и тем самым лишиться наследства и каких-либо перспектив в жизни. Благодаря Корпорации у вас впервые в истории появляется достойная альтернатива — возможность самому строить свою судьбу, не жертвуя ради этого ни жизнью, ни её уровнем. И за эту возможность вам даже не пришлось бороться — в отличие от того же Седрика, которого вы постоянно норовите сделать козлом отпущения. А ведь желающих на ваше место было тысячи — и, возможно, куда более достойных! — и не факт, что вы вообще прошли бы отбор на общих основаниях. Так что свой титул баронета, полученный в обход всех правил и норм, и прочие поблажки, которые простым смертным баронетам даже не снились, можете считать компенсацией Корпорации за причинённый вам моральный ущерб.
— Ну да, а лорд Коэн…
— Лорд Коэн, — перебил его лорд, — возможно, единственный из лордов-друзей вашего отца не только не использовал вас, но и сам стал вашим заложником. И вы, как типичная жертва, тут же почуяли его зависимость от себя и не преминули ею воспользоваться.
Лорд сделал паузу, предоставляя Марку возможность что-либо на это ответить, но Марк лишь упрямо сжал губы и сощурил глаза, и лорд продолжил:
— При этом единственная «провинность» лорда Коэна, которого вы выбрали на роль главного козла отпущения, — принадлежность к организации, которую вы сделали козлом отпущения. Скажите, баронет, вам нравится жить в окружении стольких козлов?
— У «невинного» лорда Коэна, — вспыхнул Марк, — есть такое же «невинное» хобби — толкать людей в дерьмо, чтобы потом героически их оттуда вытаскивать!
— Лорд Коэн ваш наставник, баронет! — лорд впервые за время разговора повысил голос. — Пусть вы и не выбрали его сами, но вы и не отказали ему, когда он предложил вам стать его подопечным. От вас не требуется его любить. Но уважать его вы обязаны — как и любой другой свой осознанный выбор.
Упрямое лицо Марка озарил проблеск осознанности, и тон лорда смягчился.
— Лорд Коэн подбросил вам пистолет, баронет, — сказал он. — Но на спусковой крючок вы каждый раз нажимали сами. Вы мужчина, а мужчина должен уметь обращаться с оружием. И наша задача как наставников — научить вас этому. Но мы не можем указывать вам, как использовать это оружие. Каждый раз, когда оружие оказывается у вас в руках, вы — и только вы — можете решить, на что его направить: на уничтожение или спасение — себя и того, во что вы верите.
Если бы кто-нибудь подошёл в этот момент к скамейке, на которой сидели лорд ван дер Меер с Марком, он принял бы Марка за причудливую скульптуру — настолько тот походил сейчас на застывшее изваяние.
— Баронет, — голос лорда приобрёл резюмирующий тон. — Я не считаю вас жертвой — несмотря на ваши многочисленные попытки убедить меня в этом, — иначе не начал бы этот разговор. Я считаю вас мужчиной и будущим лордом, а значит, равным. А посему разговаривать с вами предпочитаю как с мужчиной и будущим лордом — на равных. И вот что я имею вам сказать. Забудьте о том, что сделали с вами другие. Сосредоточьтесь на том, что из себя можете сделать вы сами.
— Я постараюсь, лорд ван дер Меер. — Марк, всё время монолога созерцавший носки своих ботинок, наконец поднял глаза, и взгляд его прояснился.
— Это была преамбула, баронет, — сказал лорд. — А теперь, внимание, вопрос-фабула. Вы всё ещё хотите стать моим подопечным?
— Больше чем когда-либо. — Марк впервые за время разговора посмотрел лорду в глаза, и взгляд его был открытым и не дерзким.
— Но имейте в виду, — предупредил лорд. — Клятва мне от клятвы лорду Коэну вас не освобождает. И нести обязательства вы будете двойные и равные — перед каждым из нас.
— Я готов, мой лорд.
— Тогда почту за честь.
Лорд поднялся на ноги, а Марк одновременно опустился на колено.
***
По возвращении домой Марк первым делом заглянул в кабинет наставника.
— У вас найдётся минута, мой лорд?
— Да, баронет. — Лорд Коэн оторвал нечитаемый взгляд от бумаг, над которыми работал.
— Я… хотел бы извиниться перед вами.
— За что? — в серых глазах лорда мелькнула тревога вперемежку с недоумением.
— За всё.
С минуту лорд пристально всматривался в глаза подопечного. Марк взгляда не отвёл, но и воинственного вызова, как прежде, в нём не было.
— Извиняю, — наконец сказал лорд, первым прервав эту игру в гляделки. — И, чтобы не быть голословным, снимаю свой мораторий на ваши знаменитые субботние салоны. Мне, признаться, их тоже не хватает.
У Марка перехватило дыхание. Слова застряли комом в горле.
— Спасибо, — только и смог выдавить он.
— Разумеется, — тут же снял пафос момента лорд, — разрешение вам даётся на тех же условиях — что мне не придётся объясняться с наставниками ваших гостей.
— Не придётся, мой лорд.
— Я в этом уверен.
@темы: Вторчество
-
-
20.11.2014 в 18:06начальный диалог порадовал неимоверно! Седрик... такой Седрик, право! свои искренние чувства пока что скрывать не научился, и мнется, и смущается, и слова через край
Зато лорд сама невозмутимость
И кстати, как грамотно лорд Марка обезопасил от необдуманных его поступков, теперь даже если Марку "шлея под хвост" и попадет, то его вполне удержит на месте знание того, что отвечать будет лорд ван дер Меер. Не будет самооправдания "сам виноват, сам и расплачиваюсь, потому делаю с собой что хочу", теперь нельзя подвести хорошего человека.
Про их ночь на троих даже сложно что-то сказать, боюсь в банальностит скатиться, да, с одной стороны секс горяч и хорошо, но с другой .... его нельзя назвать "тройничком" , тут витает нечто большее, чем просто секс, объединяются не только тела, здесь слияние душ (может, высокопарно, но от этой сцены внутри что-то щекочет)
Ой, дописать не дают..... обещаюсь позже продолжить!
-
-
20.11.2014 в 18:36Вы же знаете ответ, баронет Это практически начало стиха! (*повторяет про себя* )
Да уж, в контексте этой истории это уже почти мем под стать "Это элементарно, Ватсон"
И кстати, как грамотно лорд Марка обезопасил от необдуманных его поступков
Да, лорд умелый ловец душ, знает, кого на чём подловить
с одной стороны секс горяч и хорошо, но с другой .... его нельзя назвать "тройничком" , тут витает нечто большее, чем просто секс, объединяются не только тела, здесь слияние душ
от этой сцены внутри что-то щекочет
А уж мне как щекочет - от этого признания
Ой, дописать не дают..... обещаюсь позже продолжить!
Буду ждать! Спасибо!
-
-
20.11.2014 в 21:22Но... что имею сказать))) Ва дер Меер - мужик! Вот реально, молодец)) ему надо было профессиональным воспитателем становиться, жаль, что у них в корпорации такой должности нет))) Коэн, в общем, тоже нормальный, но на Марка его не хватило)) А вот ван дер Меер мальчика раскусил))))) И не просто раскусил, но еще и нашел к нему подход - я вся в восхищении, честно))) Он так просто с ними общается, на равных, с легкой иронией и теплотой, никакого высокомерия и показного превосходства - конечно, это не может не цеплять уже взрослых, в общем-то парней) Третий год обучения, девятнадцатый год, парни уже вполне осознают себя взрослыми, цельными и самостоятельными))) Такой подход в общении в любом возрасте покоряет, семилетки вообще будут хвостом бегать и в рот смотреть, а когда уже взрослые парни, которые в глазах общества еще несмышленыши, то... это многого стоит)))
Очень круто описано, спасибо)))))
Честно признаться, я вообще не слишком одобряю саму систему корпорации, потому что хоть она и хороша в плане отбора достойных, но нарушает свободу выбора - оставляя гетеросексуалов за бортом, либо заставляя их ломать себя. Плюс, через какое-то время вполне реально некоторое вырождение кандидатов в баронеты: "на расплод" остаются менее умные и, хотя я не считаю что ум и способности наследуются генетически (как раз наоборот), но само воспитание в семье, которое делает характер, может прийти в упадок. Обесценивание семейных ценностей может привести к тому, что в баронеты брать будет некого. Точнее, умные и способные-то будут, да только могут появится серьезные проблемы с воспитанием, с тем, что дается в семье и для чего тоже нужен ум, одной любви мало, увы. Тем более, что и по любви может быть нанесет удар: оставленные "на развод" будут чувствовать себя ущемленными и выливать это недовольство на детей. На примере отца Седрика это уже видно)))
Короче говоря, саму систему я не слишком одобряю))))) Но ван дер Меер - аввв.
-
-
20.11.2014 в 21:26И что я хочу сказать про дальнейшее..
Если. абстрагироваться. от персонажей - это охренительно важное правило жизни, не быть жертвой. Даже если когдато тебе пришлось это пережить, не лелей это в себе. Отомсти, если можешь, виновнику, и живи, именно живи, дальше.
Тебе так красиво и кратко удалось изложить это правило... Снимаю шляпу!
Признаться, я уже использовала как-то недавно, в одной беседе, твои рассуждения про то, что нет наказания, есть цена осознанного выбора. Из этой части я себе в мысленный блокнотик тоже кой-чего заберу. Спасибо!
А теперь вернусь к персонажам!
Лорд ван дер Меер прочно занимает первое место! Хотелось бы мне такого друга... (хотя бы друга)
Я уже говорила, что уважаю Марка? Даже если не говорила - то вот, заявляю. Не страшно делать ошибки, ну, плохо, конечно, но страшнее не делать выводы и игнорировать помощь. Ну да, типичная упивающаяся собой жертва. Марк смог шагнуть на другй уровень. У него появился вкус к мужским поступкам, чертпобери!
И как хорошо, что они с лордом Коэном перешли на другой уровень отношений (хоть я и не фанат лорда Коэна, но он заслуживает уважения)
Интересно, заметит ли Седрик изменение самоощущения Марка? После его разговора с лордом ван дер Меером?
Спасибо, глава потрясающая!
-
-
21.11.2014 в 11:18Ва дер Меер - мужик! Вот реально, молодец)) ему надо было профессиональным воспитателем становиться, жаль, что у них в корпорации такой должности нет)))
Ну, по сути он и есть проф. воспитатель: наставничество - это ведь одна из основных обязанностей лорда, наряду с его собственно профессиональной карьерой)
Коэн, в общем, тоже нормальный, но на Марка его не хватило))
Коэн - поборник формальной дисциплины. Он привык, что титула и слова лорда, тем более Верховного, достаточно, чтобы повергнуть баронета в трепет. И ему как раз вся эта воспитательная возня противопоказана - ему интересно играть во взрослые игры со взрослыми, а не возиться с неуправляемыми подростками. Наставничество для него - досадная помеха, но... статус обязывает. Вот он и решает проблему (вернее, думает, что решает) "быстро и эффективно", забывая и забивая при этом на анамнез Марка и то, что он не обычный баронет и с ним обычные приёмы не действуют.
А вот ван дер Меер мальчика раскусил))))) И не просто раскусил, но еще и нашел к нему подход - я вся в восхищении, честно)))
Я, кстати, именно эту главу имела в виду, когда писала в ответ на, что многие из ваших комментов настолько проницательны, что пронзают не столько настоящее (к которому, собственно, относятся), сколько будущее. (это я про "то, что признал равным, для Марка это настолько много, что он же теперь..."). Марк, он ведь вырос в атмосфере поклонения перед Корпорацией, его с колыбели готовили на роль "первой леди", он спал и видел себя на вершине. И тем жёстче получилось для него столкновение с реальностью, когда каждый использует его во все дырки и всем, по сути, на него наплевать. Даже Седрика, который явно потерял от него голову, приходится уламывать на секс, при этом даже речи не может быть о том, чтобы Седрик, с его-то идеалами верности и преданности наставнику, позволил Марку то, что позволено "только лорду". Марк это понимает и не может не чувствовать свою ущербность, что и приводит к одновременному развитию мании величия и комплекса неполноценности. И тут появляется ван дер Меер, весь такой из себя воплощение "настоящего лорда в белом плаще", который не просто первый реально выступает в его защиту, поддерживает его в его мечте и даже позволяет ему то, что "позволено только ему". Марк ведь знает, как лорды носятся с монополией на девственность и верность своих подопечных, и когда ван дер Меер отдаёт ему Седрика, понятно, что Марку окончательно сносит крышу
Он так просто с ними общается, на равных, с легкой иронией и теплотой, никакого высокомерия и показного превосходства - конечно, это не может не цеплять уже взрослых, в общем-то парней)
Да, я сама от него тащусь
и всех затмил, и я постоянно между ними разрываюсь, потому что каждого "люблюнимагу"Честно признаться, я вообще не слишком одобряю саму систему корпорации, потому что хоть она и хороша в плане отбора достойных, но нарушает свободу выбора - оставляя гетеросексуалов за бортом, либо заставляя их ломать себя.
Верно. И это тоже одна из проблем, которая здесь поднимается. Так движется история (не только Корпорации, а вообще) - от одной крайности к другой: от фундаментального патриархата до разнузданного феминизма, от воинствующего атеизма до православия головного мозга, от ку-клукс-клана до гротескной политкорректности с негритянками в роли Белоснежки, от гомофобии до гомофилии (наш случай). И пока качается этот маятник, гармонии нет и быть не может. Гармония - это когда маятник застывает в "золотой середине": вот тогда и наступает "золотой век". Проблема только в том, что когда прекращается движение, останавливается и развитие. Корпорация - классический пример истории-перевёртыша, когда статус-кво настолько достал, что люди ударяются в крайность, наивно полагая, что если сменить существующий строй на противоположный, то на земле тут же наступит рай. И трилогия - это не ода Корпорации (Корпорация, скорее, ещё одно доказательство того, что рай на земле построить для всех невозможно), а ода людям, которые в любых условиях и при любой системе умудряются найти и сохранить себя и построить свой персональный рай для себя и тех, кто им неравнодушен.
Плюс, через какое-то время вполне реально некоторое вырождение кандидатов в баронеты: "на расплод" остаются менее умные и, хотя я не считаю что ум и способности наследуются генетически (как раз наоборот), но само воспитание в семье, которое делает характер, может прийти в упадок.
В случае с Корпорацией надо иметь в виду, что это не армия с обязательной воинской повинностью для всех, когда "нравится, не нравится, служи, моя красавица". Корпорация - это, скорее, аналог католической церкви на пике её мощи, когда всем заправляют Папа и епископы, бюджет церкви переплюнет бюджет любого короля и церковная карьера - самая завидная карьера, но при этом никак нельзя сказать, что "нам грозит вырождение, потому что 2/3 населения подались в священники и монашки". Лордов-по-заслугам - несколько десятков тысяч, что в планетарном масштабе - мизер. Остальная (подавляющая) часть общества живёт "по старинке")) Корпорация, вернее, лорды-по-заслугам - это путь для избранных, а избранных всегда и везде очень мало) Просто в заблуждение вводит мощь и размах Корпорации, но эта мощь и размах зиждятся на деньгах и уме-характере, а не на "миллионах лордов", то есть в основе мирового господства Корпорации - качественные, а не количественные причины. При этом - да, Корпорации угрожает серьёзная демографическая проблема, но совсем иного рода (об этом дальше будет).
Большое спасибо за мнения и впечатления - как всегда, очень метко, интересно и просто невероятно приятно!
-
-
21.11.2014 в 11:18Если. абстрагироваться. от персонажей - это охренительно важное правило жизни, не быть жертвой.
Да, и я того же мнения. Критика иногда обвиняет меня, что "все мои герои - герои", в смысле, среди них нет "простых обычных людей, от которых ничего не зависит". Но я вообще считаю, что герой (литературный) и должен быть героем. Героем не в плане "коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт". А в плане "спаси себя, и вокруг тебя спасутся тысячи". Я очень не люблю весь этот модный беспросветный постмодернизЪм в стиле "Жизнь - дерьмо, все мы умрём и с этим ничего - понимаешь, ничего! - поделать нельзя". Для меня в любом произведении невероятно важен вот этот посыл: человек - не жертва и не слепое орудие Провидения, человек всегда может что-то изменить к лучшему. "Начни с простого - вымой всю посуду"
Признаться, я уже использовала как-то недавно, в одной беседе, твои рассуждения про то, что нет наказания, есть цена осознанного выбора. Из этой части я себе в мысленный блокнотик тоже кой-чего заберу. Спасибо!
Лорду ван дер Мееру спасибо!
Лорд ван дер Меер прочно занимает первое место! Хотелось бы мне такого друга...
Очень приятно это слышать. Я сама страшно горжусь своими мальчиками, не только конкретно этими, а вообще всеми типажами, которые ко мне приходят (я ведь их не выдумываю, они сами как-то появляются из небытия, со своим готовым характером и судьбой). Мои тексты - очень важная и значимая часть моей жизни, и мне важно, чтобы меня окружали приятные мне люди и декорации, которые я бы охотно видела рядом с собой и в реале. Даже не так. Я ведь понимаю, при всей мистичности своего творческого процесса, что герои и сюжеты - любые - приходят к автору не просто так, что это всё "происки подсознания". И пока меня посещают достойные, сильные духом, умные и благородные люди, пока каждому герою в беде неизменно приходят на помощь, пока все мои истории заканчиваются хэппи-эндом, я могу быть спокойна за своё психическое здоровье - для меня это признак того, что в глубине души я верю в "светлое человеческое начало", что "добро всегда побеждает зло" и что "всё всегда заканчивается хорошо, а если что-то закончилось плохо, значит, это ещё не конец") А подонков и беспросветности и без меня наплодят))
Я уже говорила, что уважаю Марка? Даже если не говорила - то вот, заявляю. Не страшно делать ошибки, ну, плохо, конечно, но страшнее не делать выводы и игнорировать помощь. Ну да, типичная упивающаяся собой жертва. Марк смог шагнуть на другй уровень. У него появился вкус к мужским поступкам, чертпобери!
И как хорошо, что они с лордом Коэном перешли на другой уровень отношений
Это наглядный пример кармы в действии, о которой, собственно, и говорил ван дер Меер, когда говорил о выходе из
колеса сансары"кругооборота вины в природе".Интересно, заметит ли Седрик изменение самоощущения Марка? После его разговора с лордом ван дер Меером?
Безусловно - такое бесследно не минует) Заметили же они наутро, как изменился Марк после их второй совместной ночи. Это ведь тоже закон Вселенной: человек всегда транслирует вовне то, что думает о себе внутри, и люди это считывают и относятся соответственно. Именно по этой причине уверенная в себе простушка всегда окружена толпой поклонников, а самоуверенный троечник делает блестящую карьеру, тогда как красотка и отличник с комплексами остаются без внимания и признания. И этот же принцип сработал с Коэном: он просто почувствовал, что в этот раз для Марка это не просто пустые слова, а что он реально изменился.
И тебе спасибо!