Indie-Slasher | Гомотекстуалист.
Автор: La PIOVRA.
Рейтинг: NC-17.
Жанр: гей-утопия, роман воспитания, детектив отношений.
Размер: макси (68.000 слов).
Саммари: цели они достигнут, но достижение цели так их изменит, что сама цель перестанет быть для них актуальной.
Рекомендуемый порядок чтенияТрилогия «Корпорация»:
I. Книга первая. «Бизнес».
1. «Сага о власти» (основная история):
1.1. Власть красоты. Друг семьи.
1.2. Власть идеи. We Control the World!
1.3. Власть несбывшегося.
1.4. Власть свободы. Гепард и Лев.
1.5. Власть крови. Стилисты.
II. Книга вторая. «Секс».
2. «Межвременье. Дудочник из Гамбурга» (сайд-стори по вселенной «Саги о власти»):
2.1. Забор и вишни.
2.2. Открой глаза и забудь об Англии.
2.3. Дудочник из Гамбурга.
III. Книга третья. «Игра».
3. «Вопрос цены» (сиквел к «Саге о власти»):
3.1. Дебют.
3.2. Гамбит.
3.3. Миттельшпиль.
3.4. Комбинация.
3.5. Эндшпиль.
Инаугурация новоизбранных Верховных лордов и приуроченный к ней банкет всегда были событием номер один в корпоративном светском календаре. Однако для общественности гораздо больший интерес представлял не виновник торжества — с ним-то всё уже ясно, — а «парад будущих Верховных лордов». По всеобщему негласному мнению, считалось, что те, кто удостоились приглашения разделить с новоиспечённым Верховным лордом его торжество, сами имели неплохие шансы когда-нибудь оказаться на его месте. На корпоративном сленге такое приглашение называлось «букетом невесты», и лорд ван дер Меер, несмотря на свой отказ поддержать победителя, его тоже «поймал», что переполняло Седрика гордостью за наставника и — чего уж греха таить — за себя: Верховного лорда делают лорды-по-заслугам, а лордов-по-заслугам — их подопечные.
Лорд ван дер Меер с галантностью, достойной истого аристократа в надцатом поколении, приветствовал коллег, друзей и знакомых, расточал комплименты их подопечным и принимал ответные за Седрика. Седрик же большей частью вежливо молчал и не встревал в беседу — не потому, что считал светскую болтовню пустым трёпом, и не из робости перед высшей корпоративной элитой. Просто его куда больше занимало окружающее высокое собрание, которое он с неприкрытым интересом разглядывал: где — вернее, когда — ещё он увидит такую концентрацию всемирно известных лордов на квадратный метр.
Присутствующим — не считая, конечно, юных баронетов, — на вид было от тридцати до сорока, что, как Седрик уже успел понять, никогда не соответствовало действительности: к кажущемуся возрасту лорда-по-заслугам всегда следовало прибавлять от пяти до двадцати лет, чтобы получить его истинный возраст. Размер «надбавки» в каждом конкретном случае определялся положением лорда: чем выше оно было, тем большей была разница между мнимым и реальным возрастом — уже хотя бы потому, что в тридцать, а то и в сорок, подобные должности не занимают. Идеальным — во всех отношениях — возрастом считались тридцать пять лет, и все: и те, кто был только на подступах к этому Рубикону, и те, кто уже давно его перешёл, — пытались ему соответствовать. До тридцати молодые лорды изо всех сил стремились выглядеть старше и солиднее, а когда эти заботы брала на себя природа, старания поворачивали вспять. И те и другие, насколько Седрик мог судить по присутствующим, весьма в этом преуспели.
Совет двенадцати — правление Корпорации, которое отныне возглавлял лорд Коэн, — разумеется, явился в полном составе. Седрика из них больше всего занимал Первый лорд. Первый лорд был «английской королевой» Корпорации — наиболее известный и наименее значимый из Верховных лордов, он не имел никакой власти, кроме символическо-представительской. Всё своё многомиллиардное состояние лорд Кейм завещал Корпорации, и только главная ценность — его титул — и дальше передавалась по наследству. Первый лорд был наследником титула лорда Кейма, хранителем традиций и лицом Корпорации для внешнего мира и, как и положено ничего не значащему монарху, ведал благотворительностью, на которую, справедливости ради надо отметить, выделялась десятая часть прибыли Корпорации. Однако даже здесь роль Первого лорда сводилась всего лишь к присутствию на благотворительных балах, перерезанию красных ленточек и позированию для прессы с облагодетельствованными Корпорацией счастливчиками. Настоящие решения: что и в каких объёмах спонсировать, — принимались другими. Первый лорд мог лишь «выдвигать предложения» и «выражать пожелания», к которым Совет двенадцати мог прислушаться. А мог и не. Единственной важной обязанностью Первого лорда было воспитание своего преемника, который, впрочем, тоже подлежал утверждению Советом. И всё же Седрику была интересна личность этой самой важной из «ничего не значащих особ» Корпорации: по завещанию лорда Кейма его титул должен был переходить только к людям исключительных нравственных качеств. Первый лорд должен был быть воплощением человеческого благородства и душевного величия — эталоном лорда-по-заслугам. И этот принцип в Корпорации неуклонно соблюдался: от символической должности, которая, кроме красивого титула и неподъёмных моральных обязательств, ничего не сулила своему обладателю, бежали, как чёрт от ладана, все, кто хотя бы на йоту ей не соответствовал. В итоге оставались только те редкие справедливые, честные, благородные и напрочь лишённые тщеславия бескорыстные души, достойные, вернее, готовые взвалить на себя обязанности Первого лорда. Седрик невольно задался вопросом, а не в этом ли состоял гениальный замысел лорда Кейма, когда он делал своё странное завещание — его условия были лучшим тестом на «профпригодность» Первого лорда и лучшим защитным «заклинанием» от всех недостойных претендентов.
На самом деле главным Верховным лордом был Второй — как после Большой организационной реформы 2073 года стали именовать должность директора по контроллингу: будучи первым среди равных, он определял политику и задавал вектор дальнейшего развития Корпорации, а значит, и всего мира. Задачей остальных десяти Верховных лордов было оказание Второму всесторонней поддержки в специальных областях, за которые они отвечали — от персонала до финансов, а все вместе они формировали Совет двенадцати.
Седрик молчал, наблюдал и слушал. Разговоры, которые велись вокруг, были весьма интересны. Уже хотя бы тем, что в них наравне с виновником торжества фигурировал special guest — банкир Мирабо, владелец банка «Mirabaud & Cie», отец Марка. Но настоящей сенсацией было то, что банкир присутствовал не только в разговорах, — на подобные мероприятия посторонние не допускались. Впрочем, банкир был здесь не посторонним и даже не гостем. Он был трофеем, первым официальным трофеем новоизбранного Второго лорда на новом посту: лорду Коэну удалось то, чего годами безрезультатно добивался десяток других высших лордов, — он привёл в лоно Корпорации — на довольно выгодных условиях, к тому же, — главный коммерческий банк Швейцарии, что знаменовало собой новую веху корпоративной экспансии, — и новый Второй лорд имел полное право украсить им своё торжество.
Седрик то и дело бросал на банкира взгляды исподтишка — благо в этом он ничем не отличался от остальных гостей, — но двигал им интерес совершенно иного рода — банкир притягивал его, как притягивают брезгливость и отвращение: невыносимо смотреть и невозможно оторваться. Седрик никак не мог поверить, что под маской блистательного светского шакала с ослепительной улыбкой голливудского актёра прячется чудовище, моральный урод, несколько лет цинично торговавший собственным малолетним сыном. От голливудского актёра у банкира была не только улыбка — Седрик, глядя, как непринуждённо чувствует себя этот подонок в обществе, где каждому известен его путь сюда, бессильно сжимал зубы и кулаки и заранее сочувствовал Марку, вынужденному целый вечер держать лицо и так же ослепительно улыбаться в присутствии породившего его урода. Немного утешало то, что, при всём своём богатстве и влиянии, в этом обществе этот потомственный парвеню никогда не станет своим и тем более равным присутствующим здесь лордам, — уже по той простой причине, что занимает своё положение по наследству, а не по заслугам. А скандал с Марком и оскорбление, нанесённое высшим лордам, а значит, и самой Корпорации, превратит это неравенство в бездну, из которой банкиру, как бы он ни пыжился, ни за что не выбраться. И банкир это прекрасно понимал — иначе не сиял бы сейчас улыбкой, такой же белой и естественной, как искусственный жемчуг.
Из невидимых динамиков раздался громкий внушительный звук удара герольдского жезла о паркет. Шум и разговоры тут же утихли, все присутствующие повернули головы к входной двери и мгновенно расступились, образуя проход для новоприбывших. В зале повисла тишина, какая бывает только от смеси высшего уважения с предельным восхищением. В воздухе пахнуло властью, а значит, сексом. Под звуки корпоративного гимна в зал вошёл новый Второй лорд со своим подопечным.
Марк в своём строгом классическом фраке и с распущенными, до плеч, чёрными прямыми волосами был убийственно красив. Седрик невольно подумал, что новообретённый титул — единственное, что не даёт Второму лорду померкнуть рядом со своим воспитанником.
Лорд Коэн с Марком взошёл на возвышение у центральной стены зала, и зал на добрую минуту потонул в бурных непрекращающихся овациях.
— Друзья! — насладившись триумфом, сказал Второй лорд, и всеобщее ликование схлынуло так же мгновенно, как и возникло, словно кто-то нажал на кнопку и выключил запись — у лорда Коэна было достаточно авторитета, чтобы не повторять дважды. — Я хочу сказать спасибо, — продолжил Верховный лорд. — Спасибо всем, кто поддержал меня на этом нелёгком, но очень увлекательном пути сюда. И особое спасибо тем из вас… — лорд сделал паузу, и Седрик невольно поёжился — Второй лорд, как опытный оратор, смотрел на всех и ни на кого конкретного, но Седрика не покидало ощущение, что тот смотрит в упор на него, — кто в этой поддержке мне отказал. Признаться, мне не давала покоя мысль, как я буду выкручиваться, если окажется, что я собрал все голоса. — В зале послышались смешки: как лорд ван дер Меер и предсказывал, лорд Коэн победил с огромным отрывом и набрал семьдесят три процента голосов. — Но теперь я спокоен. — Второй лорд с облегчением улыбнулся. — Благодаря вам, друзья-оппоненты, результаты выборов выглядят вполне достоверно, и теперь, надеюсь, никто не обвинит меня в фальсификации. — По залу прокатилась волна смеха, которая тут же стремительно перетекла в бурные восторженные овации, — лорды по достоинству оценили подколку. Седрик осторожно скосил глаза на наставника — тот едва не повизгивал от восторга. Да, это определённо был мир ума и остроумия — здесь чужое умение достойно дать отпор и взять реванш ценились не меньше, чем собственный честный выпад. — Но самое большое спасибо, — Второй лорд посерьёзнел, и зал тут же стих, — я — авансом — адресую тем, кто будет поддерживать меня на этом пути и дальше. Как говорил мой великий предшественник, первый Второй лорд Дэвид Йост, лучшая награда за сделанное — возможность сделать ещё больше. И я сердечно благодарю всех вас за то, что вы мне эту возможность доверили. А сейчас, — Второй лорд обаятельно улыбнулся, — думаю, мы все заслужили бокал шампанского. Даже наши юные баронеты.
Зал тут же наводнили отборные вышколенные официанты с серебряными подносами, уставленными узкими хрустальными фужерами с игристым вином.
— Мы сделаем этот мир… — подняв бокал, начал знаменитый двусмысленный корпоративный тост виновник торжества.
— …лучше! — хором со смехом подхватили гости. Последнее слово потонуло в хрустальном звоне.
Седрик был уже счастлив тем, что попал на самое эксклюзивное корпоративное мероприятие, и о том, чтобы быть представленным кому-нибудь из Верховных лордов, даже мечтать не смел. Тем более что он и сам не знал, был ли лорд ван дер Меер лично знаком с кем-нибудь ещё из Совета двенадцати, кроме свежепроизведённого Второго лорда. Тем большим было его удивление, когда к ним с лордом ван дер Меером подошёл Третий лорд с серьёзным вдумчивым парнем в прямоугольных очочках, судя по всему, своим подопечным. Третий лорд отвечал в Корпорации за научно-технические инновации и развитие, а значит, был шефом лорда ван дер Меера.
— За прогресс! — поднял тост Третий лорд на английском.
— За его авангард! — присоединился к нему его воспитанник на французском.
— За нас! — подхватил лорд ван дер Меер — как ни странно, на голландском.
— Ибо если не мы, то кто? — докончил Седрик на немецком — вот и пригодилась мультиязычная муштра лорда. И тут же испугался, как дерзко прозвучал его тост: баронет без году неделя, а туда же — «мы». Но Третий лорд довольно рассмеялся: «Отличная школа, Даан!» Лорд ван дер Меер ему подмигнул, обняв за плечи Седрика: «Других не держим: прогресс — дело лучших». В хрустальном квартете запели бокалы. Седрик уже в самом начале наставничества определился с будущей специализацией — разумеется, он пойдёт по стопам наставника! — и одобрение «главного инженера» Корпорации ему здорово польстило. Он впервые по-настоящему осознал и почувствовал свою принадлежность к этому миру. И только одно омрачало настроение.
Банкир Мирабо, как жёваная выплюнутая жвачка, намертво прилип к звёздам вечера и по пятам следовал за Вторым лордом и сыном — в тщетных попытках урвать кусок их триумфа, который, судя по всему, искренне считал своей заслугой. Марк доказал, что носит свой титул по заслугам: если он отца и заметил, то виду не подал. Не вывели его из равновесия и остальные гости: Седрик запоздало подумал, что, помимо отца Марка, здесь наверняка присутствовали и те лорды, которые пять лет назад гостили и пользовались «гостеприимством» банкира на его вилле в Женеве. Марк, на правах хозяйки вечера, вместе со своим наставником принимал нескончаемые поздравления, клятвы и заверения и выглядел вполне счастливым и довольным жизнью. Седрик вынужден был признать: эти двое чертовски хорошо смотрелись вместе — власть и красота всегда идут рука об руку. И всё же при виде их сердце Седрика сжималось от неясной тревоги — только бы Марк опять чего-нибудь не учудил.
Банкет закончился далеко за полночь, после чего продолжился в узком избранном кругу уже на вилле Второго лорда в Харвестехуде.
Второй лорд, проводив последнего гостя, поднялся наверх. Марк уже успел принять душ и валялся в ожидании него на кровати. При виде наставника он тут же поднялся.
— Давайте присядем, баронет. — Второй лорд ослабил узел галстука и, устало опустившись на банкетку в изножье кровати, похлопал рукой по сиденью рядом. Марк тряхнул гривой, улыбнулся, двинулся навстречу. Подошёл к наставнику, с ленивой грацией опустился вместо указанного места на колени наставника. Полы его шёлкового халата распахнулись. Марк не стал их запахивать. Но ни этот завлекательный манёвр, ни то, что, благодаря ему, открылось, Второго лорда, похоже, не особо впечатлили. — Нет ничего хуже недосказанностей, баронет, — сказал он, обнимая Марка за плечи. Марк ничего не ответил. Уголки его губ чуть поднялись вверх, ногти царапнули лорда по груди. Лорд, по-прежнему не реагируя на провокацию, отнял хищную руку и поднёс к губам.
— Вы, баронет, теперь не просто баронет, — начал он неспешным размеренным тоном, легонько коснувшись губами Марковых пальцев, — а воспитанник Второго лорда. А воспитанник Второго лорда — это почти что первая леди страны. Особенность положения первой леди страны в том, что она должна вести себя безупречно. — Марк непроизвольно отвёл взгляд, но сухие цепкие пальцы лорда тут же вздёрнули его подбородок, заставляя смотреть лорду в глаза. — Если первая леди ведёт себя не безупречно, — продолжал лорд, — Второй лорд оказывается в щекотливом положении. С одной стороны, он не может позволить себе роскошь терпеть вздорную леди, потому что это означает, что он не в состоянии с ней справиться, — а раз лорд не в состоянии справиться с собственной леди, то он вообще не в состоянии с кем- или чем-либо справиться и, значит, занимает своё место не по заслугам. С другой стороны, развод лорду тоже не по карману, потому что это означает, что он ошибся в своём выборе и, что ещё хуже, не разбирается в людях. А Верховный, особенно Второй, лорд не имеет права на подобную ошибку. Получаем неразрешимый парадокс, верно? На самом деле этот парадокс очень просто и легко решается — даже первые леди не застрахованы от несчастных случаев. Я доходчиво объясняю, баронет?
Марк облизнул пересохшие губы, но взгляд отвести не решился.
— Да, мой лорд.
— Очень хорошо. Берегите мою репутацию — и я уберегу вас от несчастных случаев. А в качестве поощрения, — Второй лорд пристально посмотрел в глаза подопечному, — я решил увеличить ваш ежемесячный лимит втрое. Этого достаточно, чтобы я перестал опасаться за свою репутацию?
— Вполне, мой лорд.
— И последнее, но отнюдь не по значимости. Вы не будете возражать, если мы опять начнём жить, вернее, спать, «по средствам» и пользоваться «кредитом» только по праздникам?
— Ничуть, мой лорд.
— Я рад, что мы смогли договориться. — Рука лорда отпустила подбородок Марка. — Вы мне нравитесь, баронет. — Лорд улыбнулся и погладил Марка по щеке костяшками пальцев. — И не только внешне. Если с вами что-нибудь случится, мне вас будет очень не хватать. Так что берегите себя, баронет.
— Я постараюсь, мой лорд.
— Очень хорошо. С делами покончили. И поскольку сегодня праздник — вы ведь не станете отрицать, что сегодня большой праздник? — мы можем позволить себе небольшое излишество. — Второй лорд достал из кармана прозрачный пакетик. Марк коснулся кончиком языка левого уголка губ.
— А мне можно будет? В честь праздника?
— Разумеется. Мы ведь теперь одна команда, а значит, и действовать, и праздновать должны заодно.
— Даан, в нужное время ты дал мне очень ценный совет, возможно, самый ценный за всю мою жизнь. И я тут подумал… — Второй лорд сделал соответствующую глубине своей мысли паузу, — что мне не помешал бы такой советник, как ты. Старший советник.
Его визави не проронил ни слова — Второй лорд ещё не закончил.
— Хотя не скрою, от советника, тем более старшего, — Второй лорд пытливо посмотрел в глаза собеседнику, — я ожидаю большей лояльности.
— Разве лояльность советника определяется не тем, насколько его советы идут на благо Верховному лорду, а значит, и Корпорации?
— Даан… — на губах Второго лорда ещё теплилась улыбка, но в глазах уже застывала сталь. — Мы поняли друг друга.
— Безусловно.
— Я знаю, — продолжал Второй лорд, — что когда шанс стучится в дверь, с ответом медлить не следует. И всё же я предпочёл бы, чтобы ты обдумал моё предложение, прежде чем принять окончательное решение.
— Я обдумаю. Спасибо за оказанную честь и доверие. Ответ дам завтра.
Весь вечер лорд был задумчивый и молчаливый, от ужина отказался, засел в кабинете и долго общался по видеосвязи с лордом Эверсом. Ночью он впервые не ответил на ласки Седрика. За завтраком тоже не проронил ни слова, на весь день уехал в Корпорацию, а вечером по возвращении сказал:
— Баронет, вы больше не подопечный главы департамента искусственного интеллекта. — Голос лорда звучал настолько зловеще торжественно, что Седрик от шока даже не стал пытаться понять, что он сделал не так и за что его лорд бросает, — просто принял услышанное к сведению.
— С завтрашнего дня, — продолжил лорд ван дер Меер, — вы — воспитанник старшего советника Второго лорда.
Из огня да в полымя, что называется! Лорд уступает его какому-то дурацкому советнику?! Или всё намного хуже: его лишили права наставничества — недаром он вчера сам не свой был. Седрик медленно поднял взгляд на лорда, лорд лукаво и довольно улыбался. И до Седрика наконец дошло. Оба рассмеялись.
— Выше только Верховные, да?
Лорд подмигнул.
— Значит, нам туда дорога, — пропел Седрик.
Седрик, безусловно, был очень рад за наставника. Да и за себя, что греха таить, тоже: чем больше возможностей у наставника, тем больше возможностей у его подопечного. И всё же это назначение его здорово обескуражило. Наверняка Второй лорд хотел этим показать, что ценит людей исключительно за их качества, а не за лояльность себе, и тем самым привлечь на свою сторону и выступающее против него меньшинство. Но с другой стороны… Разве не настроит он тем самым против себя обеспечившее ему этот пост большинство, назначив на главную должность в своём департаменте не одного из них? Чем больше узнавал Седрик о корпоративных интригах, тем меньше в них понимал и, что гораздо важнее, тем меньше хотел в них участвовать. А участвовать придётся — это любимый спорт лордов, за этим сюда и идут: у лордов-по-заслугам нет работы, но есть Игра, в которой они вовсю играют в свои мужские игры. И старший советник Второго лорда — одна из ключевых фигур в этой Игре.
Между «Capabilities Capital Corporation» и традиционными корпорациями имелось одно принципиальное различие, из которого вытекали все остальные. Обычная корпорация состоит из посредственностей, которым место винтика в громадной махине обеспечивает чувство собственной значимости. «Capabilities Capital Corporation» действует от противоположного — принимает в свои ряды только ярких личностей и харизматичных индивидуальностей, на личных достижениях которых и зиждется её мощь и власть.
Традиционные корпорации тоже ведут охоту за талантами и высоким потенциалом, но единственный вариант самореализации, который они готовы им предложить, — это поиск новых решений для сохранения и поддержания старой системы. Ни одна устоявшаяся корпорация не даст ход наверх тем, кто способен нарушить или разрушить её устои. Ни одна, кроме «Capabilities Capital Corporation». Здесь руководствуются принципом: «Талант — это дерзость, вызов и бунт». Покорный талант — такой же оксюморон, как глупый уродливый лорд. И в Корпорации действует правило: «Продвигается достойнейший, побеждает умнейший». Ни один лорд-по-заслугам, даже наедине с собой, не скажет, что его предали, подставили, подсидели, — всё это отговорки для обычных неудачников из обычных корпораций. У лорда-по-заслугам всегда одно-единственное объяснение поражения: противник оказался сильней, умней, прозорливей. Одним словом, достойней. Карьера в Корпорации — это игра в шахматы, красота и изящество которой здесь ценится выше, чем исход партии: если ты стал лордом-по-заслугам, ты уже по умолчанию победил, дальше считается только то, как ты играешь в игру.
Но какая роль в этой игре уготована лорду ван дер Мееру, вернее — Седрик тут же инстинктивно поправился, будто кто-то мог подслушать его мысли, — какую роль в этой игре присмотрел для себя лорд ван дер Меер? Было тревожно.
Рейтинг: NC-17.
Жанр: гей-утопия, роман воспитания, детектив отношений.
Размер: макси (68.000 слов).
Саммари: цели они достигнут, но достижение цели так их изменит, что сама цель перестанет быть для них актуальной.
Рекомендуемый порядок чтенияТрилогия «Корпорация»:
I. Книга первая. «Бизнес».
1. «Сага о власти» (основная история):
1.1. Власть красоты. Друг семьи.
1.2. Власть идеи. We Control the World!
1.3. Власть несбывшегося.
1.4. Власть свободы. Гепард и Лев.
1.5. Власть крови. Стилисты.
II. Книга вторая. «Секс».
2. «Межвременье. Дудочник из Гамбурга» (сайд-стори по вселенной «Саги о власти»):
2.1. Забор и вишни.
2.2. Открой глаза и забудь об Англии.
2.3. Дудочник из Гамбурга.
III. Книга третья. «Игра».
3. «Вопрос цены» (сиквел к «Саге о власти»):
3.1. Дебют.
3.2. Гамбит.
3.3. Миттельшпиль.
3.4. Комбинация.
3.5. Эндшпиль.
Часть 3.1.
Часть 3. Миттельшпиль.
1.
1.
Инаугурация новоизбранных Верховных лордов и приуроченный к ней банкет всегда были событием номер один в корпоративном светском календаре. Однако для общественности гораздо больший интерес представлял не виновник торжества — с ним-то всё уже ясно, — а «парад будущих Верховных лордов». По всеобщему негласному мнению, считалось, что те, кто удостоились приглашения разделить с новоиспечённым Верховным лордом его торжество, сами имели неплохие шансы когда-нибудь оказаться на его месте. На корпоративном сленге такое приглашение называлось «букетом невесты», и лорд ван дер Меер, несмотря на свой отказ поддержать победителя, его тоже «поймал», что переполняло Седрика гордостью за наставника и — чего уж греха таить — за себя: Верховного лорда делают лорды-по-заслугам, а лордов-по-заслугам — их подопечные.
Лорд ван дер Меер с галантностью, достойной истого аристократа в надцатом поколении, приветствовал коллег, друзей и знакомых, расточал комплименты их подопечным и принимал ответные за Седрика. Седрик же большей частью вежливо молчал и не встревал в беседу — не потому, что считал светскую болтовню пустым трёпом, и не из робости перед высшей корпоративной элитой. Просто его куда больше занимало окружающее высокое собрание, которое он с неприкрытым интересом разглядывал: где — вернее, когда — ещё он увидит такую концентрацию всемирно известных лордов на квадратный метр.
Присутствующим — не считая, конечно, юных баронетов, — на вид было от тридцати до сорока, что, как Седрик уже успел понять, никогда не соответствовало действительности: к кажущемуся возрасту лорда-по-заслугам всегда следовало прибавлять от пяти до двадцати лет, чтобы получить его истинный возраст. Размер «надбавки» в каждом конкретном случае определялся положением лорда: чем выше оно было, тем большей была разница между мнимым и реальным возрастом — уже хотя бы потому, что в тридцать, а то и в сорок, подобные должности не занимают. Идеальным — во всех отношениях — возрастом считались тридцать пять лет, и все: и те, кто был только на подступах к этому Рубикону, и те, кто уже давно его перешёл, — пытались ему соответствовать. До тридцати молодые лорды изо всех сил стремились выглядеть старше и солиднее, а когда эти заботы брала на себя природа, старания поворачивали вспять. И те и другие, насколько Седрик мог судить по присутствующим, весьма в этом преуспели.
Совет двенадцати — правление Корпорации, которое отныне возглавлял лорд Коэн, — разумеется, явился в полном составе. Седрика из них больше всего занимал Первый лорд. Первый лорд был «английской королевой» Корпорации — наиболее известный и наименее значимый из Верховных лордов, он не имел никакой власти, кроме символическо-представительской. Всё своё многомиллиардное состояние лорд Кейм завещал Корпорации, и только главная ценность — его титул — и дальше передавалась по наследству. Первый лорд был наследником титула лорда Кейма, хранителем традиций и лицом Корпорации для внешнего мира и, как и положено ничего не значащему монарху, ведал благотворительностью, на которую, справедливости ради надо отметить, выделялась десятая часть прибыли Корпорации. Однако даже здесь роль Первого лорда сводилась всего лишь к присутствию на благотворительных балах, перерезанию красных ленточек и позированию для прессы с облагодетельствованными Корпорацией счастливчиками. Настоящие решения: что и в каких объёмах спонсировать, — принимались другими. Первый лорд мог лишь «выдвигать предложения» и «выражать пожелания», к которым Совет двенадцати мог прислушаться. А мог и не. Единственной важной обязанностью Первого лорда было воспитание своего преемника, который, впрочем, тоже подлежал утверждению Советом. И всё же Седрику была интересна личность этой самой важной из «ничего не значащих особ» Корпорации: по завещанию лорда Кейма его титул должен был переходить только к людям исключительных нравственных качеств. Первый лорд должен был быть воплощением человеческого благородства и душевного величия — эталоном лорда-по-заслугам. И этот принцип в Корпорации неуклонно соблюдался: от символической должности, которая, кроме красивого титула и неподъёмных моральных обязательств, ничего не сулила своему обладателю, бежали, как чёрт от ладана, все, кто хотя бы на йоту ей не соответствовал. В итоге оставались только те редкие справедливые, честные, благородные и напрочь лишённые тщеславия бескорыстные души, достойные, вернее, готовые взвалить на себя обязанности Первого лорда. Седрик невольно задался вопросом, а не в этом ли состоял гениальный замысел лорда Кейма, когда он делал своё странное завещание — его условия были лучшим тестом на «профпригодность» Первого лорда и лучшим защитным «заклинанием» от всех недостойных претендентов.
На самом деле главным Верховным лордом был Второй — как после Большой организационной реформы 2073 года стали именовать должность директора по контроллингу: будучи первым среди равных, он определял политику и задавал вектор дальнейшего развития Корпорации, а значит, и всего мира. Задачей остальных десяти Верховных лордов было оказание Второму всесторонней поддержки в специальных областях, за которые они отвечали — от персонала до финансов, а все вместе они формировали Совет двенадцати.
Седрик молчал, наблюдал и слушал. Разговоры, которые велись вокруг, были весьма интересны. Уже хотя бы тем, что в них наравне с виновником торжества фигурировал special guest — банкир Мирабо, владелец банка «Mirabaud & Cie», отец Марка. Но настоящей сенсацией было то, что банкир присутствовал не только в разговорах, — на подобные мероприятия посторонние не допускались. Впрочем, банкир был здесь не посторонним и даже не гостем. Он был трофеем, первым официальным трофеем новоизбранного Второго лорда на новом посту: лорду Коэну удалось то, чего годами безрезультатно добивался десяток других высших лордов, — он привёл в лоно Корпорации — на довольно выгодных условиях, к тому же, — главный коммерческий банк Швейцарии, что знаменовало собой новую веху корпоративной экспансии, — и новый Второй лорд имел полное право украсить им своё торжество.
Седрик то и дело бросал на банкира взгляды исподтишка — благо в этом он ничем не отличался от остальных гостей, — но двигал им интерес совершенно иного рода — банкир притягивал его, как притягивают брезгливость и отвращение: невыносимо смотреть и невозможно оторваться. Седрик никак не мог поверить, что под маской блистательного светского шакала с ослепительной улыбкой голливудского актёра прячется чудовище, моральный урод, несколько лет цинично торговавший собственным малолетним сыном. От голливудского актёра у банкира была не только улыбка — Седрик, глядя, как непринуждённо чувствует себя этот подонок в обществе, где каждому известен его путь сюда, бессильно сжимал зубы и кулаки и заранее сочувствовал Марку, вынужденному целый вечер держать лицо и так же ослепительно улыбаться в присутствии породившего его урода. Немного утешало то, что, при всём своём богатстве и влиянии, в этом обществе этот потомственный парвеню никогда не станет своим и тем более равным присутствующим здесь лордам, — уже по той простой причине, что занимает своё положение по наследству, а не по заслугам. А скандал с Марком и оскорбление, нанесённое высшим лордам, а значит, и самой Корпорации, превратит это неравенство в бездну, из которой банкиру, как бы он ни пыжился, ни за что не выбраться. И банкир это прекрасно понимал — иначе не сиял бы сейчас улыбкой, такой же белой и естественной, как искусственный жемчуг.
Из невидимых динамиков раздался громкий внушительный звук удара герольдского жезла о паркет. Шум и разговоры тут же утихли, все присутствующие повернули головы к входной двери и мгновенно расступились, образуя проход для новоприбывших. В зале повисла тишина, какая бывает только от смеси высшего уважения с предельным восхищением. В воздухе пахнуло властью, а значит, сексом. Под звуки корпоративного гимна в зал вошёл новый Второй лорд со своим подопечным.
Марк в своём строгом классическом фраке и с распущенными, до плеч, чёрными прямыми волосами был убийственно красив. Седрик невольно подумал, что новообретённый титул — единственное, что не даёт Второму лорду померкнуть рядом со своим воспитанником.
Лорд Коэн с Марком взошёл на возвышение у центральной стены зала, и зал на добрую минуту потонул в бурных непрекращающихся овациях.
— Друзья! — насладившись триумфом, сказал Второй лорд, и всеобщее ликование схлынуло так же мгновенно, как и возникло, словно кто-то нажал на кнопку и выключил запись — у лорда Коэна было достаточно авторитета, чтобы не повторять дважды. — Я хочу сказать спасибо, — продолжил Верховный лорд. — Спасибо всем, кто поддержал меня на этом нелёгком, но очень увлекательном пути сюда. И особое спасибо тем из вас… — лорд сделал паузу, и Седрик невольно поёжился — Второй лорд, как опытный оратор, смотрел на всех и ни на кого конкретного, но Седрика не покидало ощущение, что тот смотрит в упор на него, — кто в этой поддержке мне отказал. Признаться, мне не давала покоя мысль, как я буду выкручиваться, если окажется, что я собрал все голоса. — В зале послышались смешки: как лорд ван дер Меер и предсказывал, лорд Коэн победил с огромным отрывом и набрал семьдесят три процента голосов. — Но теперь я спокоен. — Второй лорд с облегчением улыбнулся. — Благодаря вам, друзья-оппоненты, результаты выборов выглядят вполне достоверно, и теперь, надеюсь, никто не обвинит меня в фальсификации. — По залу прокатилась волна смеха, которая тут же стремительно перетекла в бурные восторженные овации, — лорды по достоинству оценили подколку. Седрик осторожно скосил глаза на наставника — тот едва не повизгивал от восторга. Да, это определённо был мир ума и остроумия — здесь чужое умение достойно дать отпор и взять реванш ценились не меньше, чем собственный честный выпад. — Но самое большое спасибо, — Второй лорд посерьёзнел, и зал тут же стих, — я — авансом — адресую тем, кто будет поддерживать меня на этом пути и дальше. Как говорил мой великий предшественник, первый Второй лорд Дэвид Йост, лучшая награда за сделанное — возможность сделать ещё больше. И я сердечно благодарю всех вас за то, что вы мне эту возможность доверили. А сейчас, — Второй лорд обаятельно улыбнулся, — думаю, мы все заслужили бокал шампанского. Даже наши юные баронеты.
Зал тут же наводнили отборные вышколенные официанты с серебряными подносами, уставленными узкими хрустальными фужерами с игристым вином.
— Мы сделаем этот мир… — подняв бокал, начал знаменитый двусмысленный корпоративный тост виновник торжества.
— …лучше! — хором со смехом подхватили гости. Последнее слово потонуло в хрустальном звоне.
Седрик был уже счастлив тем, что попал на самое эксклюзивное корпоративное мероприятие, и о том, чтобы быть представленным кому-нибудь из Верховных лордов, даже мечтать не смел. Тем более что он и сам не знал, был ли лорд ван дер Меер лично знаком с кем-нибудь ещё из Совета двенадцати, кроме свежепроизведённого Второго лорда. Тем большим было его удивление, когда к ним с лордом ван дер Меером подошёл Третий лорд с серьёзным вдумчивым парнем в прямоугольных очочках, судя по всему, своим подопечным. Третий лорд отвечал в Корпорации за научно-технические инновации и развитие, а значит, был шефом лорда ван дер Меера.
— За прогресс! — поднял тост Третий лорд на английском.
— За его авангард! — присоединился к нему его воспитанник на французском.
— За нас! — подхватил лорд ван дер Меер — как ни странно, на голландском.
— Ибо если не мы, то кто? — докончил Седрик на немецком — вот и пригодилась мультиязычная муштра лорда. И тут же испугался, как дерзко прозвучал его тост: баронет без году неделя, а туда же — «мы». Но Третий лорд довольно рассмеялся: «Отличная школа, Даан!» Лорд ван дер Меер ему подмигнул, обняв за плечи Седрика: «Других не держим: прогресс — дело лучших». В хрустальном квартете запели бокалы. Седрик уже в самом начале наставничества определился с будущей специализацией — разумеется, он пойдёт по стопам наставника! — и одобрение «главного инженера» Корпорации ему здорово польстило. Он впервые по-настоящему осознал и почувствовал свою принадлежность к этому миру. И только одно омрачало настроение.
Банкир Мирабо, как жёваная выплюнутая жвачка, намертво прилип к звёздам вечера и по пятам следовал за Вторым лордом и сыном — в тщетных попытках урвать кусок их триумфа, который, судя по всему, искренне считал своей заслугой. Марк доказал, что носит свой титул по заслугам: если он отца и заметил, то виду не подал. Не вывели его из равновесия и остальные гости: Седрик запоздало подумал, что, помимо отца Марка, здесь наверняка присутствовали и те лорды, которые пять лет назад гостили и пользовались «гостеприимством» банкира на его вилле в Женеве. Марк, на правах хозяйки вечера, вместе со своим наставником принимал нескончаемые поздравления, клятвы и заверения и выглядел вполне счастливым и довольным жизнью. Седрик вынужден был признать: эти двое чертовски хорошо смотрелись вместе — власть и красота всегда идут рука об руку. И всё же при виде их сердце Седрика сжималось от неясной тревоги — только бы Марк опять чего-нибудь не учудил.
***
Банкет закончился далеко за полночь, после чего продолжился в узком избранном кругу уже на вилле Второго лорда в Харвестехуде.
Второй лорд, проводив последнего гостя, поднялся наверх. Марк уже успел принять душ и валялся в ожидании него на кровати. При виде наставника он тут же поднялся.
— Давайте присядем, баронет. — Второй лорд ослабил узел галстука и, устало опустившись на банкетку в изножье кровати, похлопал рукой по сиденью рядом. Марк тряхнул гривой, улыбнулся, двинулся навстречу. Подошёл к наставнику, с ленивой грацией опустился вместо указанного места на колени наставника. Полы его шёлкового халата распахнулись. Марк не стал их запахивать. Но ни этот завлекательный манёвр, ни то, что, благодаря ему, открылось, Второго лорда, похоже, не особо впечатлили. — Нет ничего хуже недосказанностей, баронет, — сказал он, обнимая Марка за плечи. Марк ничего не ответил. Уголки его губ чуть поднялись вверх, ногти царапнули лорда по груди. Лорд, по-прежнему не реагируя на провокацию, отнял хищную руку и поднёс к губам.
— Вы, баронет, теперь не просто баронет, — начал он неспешным размеренным тоном, легонько коснувшись губами Марковых пальцев, — а воспитанник Второго лорда. А воспитанник Второго лорда — это почти что первая леди страны. Особенность положения первой леди страны в том, что она должна вести себя безупречно. — Марк непроизвольно отвёл взгляд, но сухие цепкие пальцы лорда тут же вздёрнули его подбородок, заставляя смотреть лорду в глаза. — Если первая леди ведёт себя не безупречно, — продолжал лорд, — Второй лорд оказывается в щекотливом положении. С одной стороны, он не может позволить себе роскошь терпеть вздорную леди, потому что это означает, что он не в состоянии с ней справиться, — а раз лорд не в состоянии справиться с собственной леди, то он вообще не в состоянии с кем- или чем-либо справиться и, значит, занимает своё место не по заслугам. С другой стороны, развод лорду тоже не по карману, потому что это означает, что он ошибся в своём выборе и, что ещё хуже, не разбирается в людях. А Верховный, особенно Второй, лорд не имеет права на подобную ошибку. Получаем неразрешимый парадокс, верно? На самом деле этот парадокс очень просто и легко решается — даже первые леди не застрахованы от несчастных случаев. Я доходчиво объясняю, баронет?
Марк облизнул пересохшие губы, но взгляд отвести не решился.
— Да, мой лорд.
— Очень хорошо. Берегите мою репутацию — и я уберегу вас от несчастных случаев. А в качестве поощрения, — Второй лорд пристально посмотрел в глаза подопечному, — я решил увеличить ваш ежемесячный лимит втрое. Этого достаточно, чтобы я перестал опасаться за свою репутацию?
— Вполне, мой лорд.
— И последнее, но отнюдь не по значимости. Вы не будете возражать, если мы опять начнём жить, вернее, спать, «по средствам» и пользоваться «кредитом» только по праздникам?
— Ничуть, мой лорд.
— Я рад, что мы смогли договориться. — Рука лорда отпустила подбородок Марка. — Вы мне нравитесь, баронет. — Лорд улыбнулся и погладил Марка по щеке костяшками пальцев. — И не только внешне. Если с вами что-нибудь случится, мне вас будет очень не хватать. Так что берегите себя, баронет.
— Я постараюсь, мой лорд.
— Очень хорошо. С делами покончили. И поскольку сегодня праздник — вы ведь не станете отрицать, что сегодня большой праздник? — мы можем позволить себе небольшое излишество. — Второй лорд достал из кармана прозрачный пакетик. Марк коснулся кончиком языка левого уголка губ.
— А мне можно будет? В честь праздника?
— Разумеется. Мы ведь теперь одна команда, а значит, и действовать, и праздновать должны заодно.
***
— Даан, в нужное время ты дал мне очень ценный совет, возможно, самый ценный за всю мою жизнь. И я тут подумал… — Второй лорд сделал соответствующую глубине своей мысли паузу, — что мне не помешал бы такой советник, как ты. Старший советник.
Его визави не проронил ни слова — Второй лорд ещё не закончил.
— Хотя не скрою, от советника, тем более старшего, — Второй лорд пытливо посмотрел в глаза собеседнику, — я ожидаю большей лояльности.
— Разве лояльность советника определяется не тем, насколько его советы идут на благо Верховному лорду, а значит, и Корпорации?
— Даан… — на губах Второго лорда ещё теплилась улыбка, но в глазах уже застывала сталь. — Мы поняли друг друга.
— Безусловно.
— Я знаю, — продолжал Второй лорд, — что когда шанс стучится в дверь, с ответом медлить не следует. И всё же я предпочёл бы, чтобы ты обдумал моё предложение, прежде чем принять окончательное решение.
— Я обдумаю. Спасибо за оказанную честь и доверие. Ответ дам завтра.
***
Весь вечер лорд был задумчивый и молчаливый, от ужина отказался, засел в кабинете и долго общался по видеосвязи с лордом Эверсом. Ночью он впервые не ответил на ласки Седрика. За завтраком тоже не проронил ни слова, на весь день уехал в Корпорацию, а вечером по возвращении сказал:
— Баронет, вы больше не подопечный главы департамента искусственного интеллекта. — Голос лорда звучал настолько зловеще торжественно, что Седрик от шока даже не стал пытаться понять, что он сделал не так и за что его лорд бросает, — просто принял услышанное к сведению.
— С завтрашнего дня, — продолжил лорд ван дер Меер, — вы — воспитанник старшего советника Второго лорда.
Из огня да в полымя, что называется! Лорд уступает его какому-то дурацкому советнику?! Или всё намного хуже: его лишили права наставничества — недаром он вчера сам не свой был. Седрик медленно поднял взгляд на лорда, лорд лукаво и довольно улыбался. И до Седрика наконец дошло. Оба рассмеялись.
— Выше только Верховные, да?
Лорд подмигнул.
— Значит, нам туда дорога, — пропел Седрик.
Седрик, безусловно, был очень рад за наставника. Да и за себя, что греха таить, тоже: чем больше возможностей у наставника, тем больше возможностей у его подопечного. И всё же это назначение его здорово обескуражило. Наверняка Второй лорд хотел этим показать, что ценит людей исключительно за их качества, а не за лояльность себе, и тем самым привлечь на свою сторону и выступающее против него меньшинство. Но с другой стороны… Разве не настроит он тем самым против себя обеспечившее ему этот пост большинство, назначив на главную должность в своём департаменте не одного из них? Чем больше узнавал Седрик о корпоративных интригах, тем меньше в них понимал и, что гораздо важнее, тем меньше хотел в них участвовать. А участвовать придётся — это любимый спорт лордов, за этим сюда и идут: у лордов-по-заслугам нет работы, но есть Игра, в которой они вовсю играют в свои мужские игры. И старший советник Второго лорда — одна из ключевых фигур в этой Игре.
Между «Capabilities Capital Corporation» и традиционными корпорациями имелось одно принципиальное различие, из которого вытекали все остальные. Обычная корпорация состоит из посредственностей, которым место винтика в громадной махине обеспечивает чувство собственной значимости. «Capabilities Capital Corporation» действует от противоположного — принимает в свои ряды только ярких личностей и харизматичных индивидуальностей, на личных достижениях которых и зиждется её мощь и власть.
Традиционные корпорации тоже ведут охоту за талантами и высоким потенциалом, но единственный вариант самореализации, который они готовы им предложить, — это поиск новых решений для сохранения и поддержания старой системы. Ни одна устоявшаяся корпорация не даст ход наверх тем, кто способен нарушить или разрушить её устои. Ни одна, кроме «Capabilities Capital Corporation». Здесь руководствуются принципом: «Талант — это дерзость, вызов и бунт». Покорный талант — такой же оксюморон, как глупый уродливый лорд. И в Корпорации действует правило: «Продвигается достойнейший, побеждает умнейший». Ни один лорд-по-заслугам, даже наедине с собой, не скажет, что его предали, подставили, подсидели, — всё это отговорки для обычных неудачников из обычных корпораций. У лорда-по-заслугам всегда одно-единственное объяснение поражения: противник оказался сильней, умней, прозорливей. Одним словом, достойней. Карьера в Корпорации — это игра в шахматы, красота и изящество которой здесь ценится выше, чем исход партии: если ты стал лордом-по-заслугам, ты уже по умолчанию победил, дальше считается только то, как ты играешь в игру.
Но какая роль в этой игре уготована лорду ван дер Мееру, вернее — Седрик тут же инстинктивно поправился, будто кто-то мог подслушать его мысли, — какую роль в этой игре присмотрел для себя лорд ван дер Меер? Было тревожно.
@темы: Вторчество
-
-
12.11.2014 в 23:40-
-
13.11.2014 в 00:09А хорошо Коэн Марка обломал)))
Матёрый лорд) Нашла коса на камень))
Пожалуй, даже самое главное не деньги, а именно то, что признал равным, для Марка это настолько много, что он же теперь...
В точку! Правда, это замечание идеально ляжет на один из будущих эпизодов
А как в данном конкретном случае Марк этот разговор воспринял, о том дальше будет
Только мне кажется, что это не собственная идея Коэна была, а именно тот совет, который ему ван дер Меер дал
Здесь я немного недопоняла: имеется в виду отказ от "кредита" под влиянием ван дер Меера? Или вообще весь разговор Коэна с Марком?
Ван дер Меер как воспитатель очень уж хорош))))))))
Это да!)) Они с Седриком друг друга стоят - оба идеалисты, как верно заметил Марк: Седрик идеальный баронет, а ван дер Меер - такой же наставник) Ну, "профессор Вальдорфф своё дело знает" - парует сапоги безошибочно))
Спасибо!
-
-
13.11.2014 в 10:56Как со временем трансформировалась позиция Первого лорда, мда.. Даже странно, что чуть ли не к свадебному генералу все свелось, к перерезанию ленточек.. Требования к кандидату высоченные - редкие справедливые, честные, благородные и напрочь лишённые тщеславия бескорыстные души, (как вообще такая личность смогла не только удержаться в Корпорации, но и до верха добраться?), а действовать в рамках Первого может только выдвигая предложения..
Марк опять порадовал - вот выдержка у парня!
Лорд ван дер Меер в миттельшпиле выдвинулся на новую позицию, так-так-так. Чей следующий ход? ( Седрик, зайка, как все-таки переживает внезапные повороты..Сможет ли он научиться играть в эти игры? У него пока что уверенности нет, может, ему поучаствовать в чем-нить не очень глобальном, чтобы понять на практике, что он может? Иногда даже небольшой успех помогает утвердиться в собственных глазах)
И спасибо за продолжение, La PIOVRA,
-
-
13.11.2014 в 16:42Как со временем трансформировалась позиция Первого лорда, мда.. Даже странно, что чуть ли не к свадебному генералу все свелось, к перерезанию ленточек..
Такова была воля Кейма) Вспомним, как его потрясло признание отца, какую вину и неподъёмные обязательства он перед ним испытывал. Вообще, вся эта затея с "новым мировым порядком" обязана этому помешательству Кристиана на собственном чувстве долга перед лордом Кеймом. Потому и требования такие к наследнику титула, и очень ограниченные возможности для злоупотреблений. Кристиан ведь, при всём своём идеализме, очень хорошо понимал, что мощную политику и экономику, на которых зиждется власть Корпорации, не построишь на одном "человеческом благородстве и душевном величии". И вот потому он так чётко и разграничил сферу влияния своего прямого наследника и тех, кто будет двигать вперёд Корпорацию - максимально отстраняя Первого от грязных игр, без которых никакая политика и экономика не обходится, он тем самым заботился о сохранности чести и репутации титула лорда Кейма.
Собственно, эта тенденция наметилась ещё при жизни Кристиана. Цитата из эпилога "Саги о власти":
- Всё моё имущество, разумеется, тоже отойдёт Фонду, - озвучил свою волю Кристиан Дэвиду. - Управление Корпорацией – к тебе, а её дух и символ, титул лорда Кейма – к Биллу. Думаю, так будет справедливо: у тебя есть все необходимые для этого интеллектуально-деловые качества, у Билла – морально-духовные. Вы идеальная пара, я уверен, что с вами моё дело будет в надёжных руках.
(как вообще такая личность смогла не только удержаться в Корпорации, но и до верха добраться?)
Принцип тот же - очень серьёзное всестороннее тестирование кандидатов и соответствующее воспитание. Идеалисты всегда были, есть и будут. А учитывая тот ореол, который окружает Корпорацию и её легендарного отца-основателя, то не так уж сложно найти в целом мире одного исключительно честного и благородного человека, который только счастлив будет возможности заниматься благими делами и при этом не марать свои высокоморальные ручки)
Или все-таки в каких-то критических случаях у Первого есть что-то вроде права вето?
Там у каждого члена Совета двенадцати есть один голос, и все важные решения они принимают сообща общим голосованием, то есть в этом плане Первый ничем не хуже и не лучше других Верховных лордов. Но, помимо этого, каждый из Верховных лордов отвечает за какое-то отдельное важное направление (например, финансы, политика, НТР), то есть они, по сути, аналоги министров в государственном правительстве. И вот с этой точки зрения Первый считается "наименее значимым", потому что он ведает общими вопросами, которые, как ни крути, уступают экономике, политике или юриспруденции. Он наименее важный - потому что у него меньше всех возможностей для изощрённых корпоративных игр)
Проводя аналогию с английским правительством, Третий-Двенадцатый лорды - это министры; Второй - премьер-министр, а Первый - королева. С одной стороны, говорим
АнглияКорпорация, подразумеваемкоролевуПервого лорда. С другой, говорим реальная власть, подразумеваемкабинет министровСовет двенадцати во главе спремьер-министромВторым лордом.я позволю себе заметить, что с появлением новых частей трилогии образ Корпорации приобретает больше реальных черт. Если сначала была идея лорда Кейма, процесс ее осуществления, появлялись соратники, еще самые первые, сильнО было "личное" влияние на процесс, на стиль общения, на манеру ведения дел, то сейчас Корпорация функционирует как отлаженный механизм, по установленным и выверенным правилам, но.. ушло что-то...не знаю, как выразить... как сравнить домашнее печенье и печенье из хорошей дорогой кондитерской. Не хуже, но.. Но, видимо, большие бизнес-проекты так и должны развиваться.
Да, именно! Всё так и есть. Ну, я уже где-то говорила, что мне очень интересен вот этот процесс трансформации великих идей от этапа мечты о великом светлом будущем до её реального воплощения в жизнь. Утопии, к сожалению, нежизнеспособны, что мы можем наблюдать на примере сотен революций, переворотов и прочих движений "за всеобщее счастье". Нежизнеспособны они в том плане, что нельзя построить светлое будущее для всех. Но можно - для каждого отдельного члена общества, который того заслуживает и готов ради этого работать. И вот в этом смысле Корпорация, возможно, дальше всех продвинулась: она умело объединяет идеализм и прагматизм, поощряет ум, характер и индивидуализм, предоставляет обширные возможности для самореализации и достойное вознаграждение, то есть это весьма гармоничная система, без перекоса в ту или иную сторону. Но при этом ты права, это уже далеко не то сборище революционеров-пассионариев, которое было при Кейме. Сто лет спустя это хорошо продуманная и налаженная структура, больше озабоченная собственной сохранностью и экспансией, чем мечтами о всемирном счастье. Образно говоря, мечтать о прекрасной счастливой семье с десятью детьми - это одно, а родить этих детей и обеспечить им и себе достойную жизнь (=основу счастливой семьи) - это совсем другое) Так и здесь: Кристиан мечтал о такой семье. Он её создал. А на плечи тех, кто пришли ему на смену, легли заботы о благополучии этой семьи. Отсюда и механизация, и конвейер: это свободная девушка может позволить себе роскошь полдня готовить изысканный обед по-французски и изящно сервировать стол для романтического ужина вдвоём, а матери десяти детей не до романтики - там всё доведено до автоматизма: 10-литровая канистра борща за полчаса))
А их разговор со Вторым после праздника..
Спасибо) Выборы остались позади, и Второй лорд приступил к должности и наведению порядка))
Седрик, зайка, как все-таки переживает внезапные повороты..Сможет ли он научиться играть в эти игры?
Да, наш котёночек - редкостный экземпляр: слишком щепетилен и при этом настолько же честолюбив. Был бы отличным кандидатом в Первые лорды - недаром Первый ему так интересен, - если бы не амбиции)
может, ему поучаствовать в чем-нить не очень глобальном, чтобы понять на практике, что он может?
Он участвует в жизни, а это - лучшая школа)
Спасибо за отзыв! Как всегда, было очень интересно
-
-
13.11.2014 в 19:06Утопии, к сожалению, нежизнеспособны,что нельзя построить светлое будущее для всех. Но можно - для каждого отдельного члена общества, который того заслуживает и готов ради этого работать. Вооот! надо ра-бо-тать!
наш котёночек - редкостный экземпляр: слишком щепетилен и при этом настолько же честолюбив. Был бы отличным кандидатом в Первые лорды - недаром Первый ему так интересен, - если бы не амбиции а, может, у него получится, м?
-
-
13.11.2014 в 19:38просто с Биллом мы так решительно расстались, видимо поэтому он в качестве лорда не запомнился мне
Да я сама его как-то "внезапно" забыла( Просто вся эта история начиналась как АУ по фэндому ТН, откуда я родом) А потом фичок очень уж резко разросся в ширь и в глубину и стремительно превратился в оридж, на первый план вышли совсем другие герои, и Билл как представитель РПС отошёл не то что на второй план, а вообще в небытие( Так что тот коммент от katachika стал для меня большой неожиданностью. Я вот после него думала про Билла в контексте этой истории и даже коммент собиралась сегодня написать, но у меня какой-то рассеянный склероз пальцев сегодня, как я это называю, - как всегда после слишком сильного перевозбуждения, никак не удаётся собрать мысли в кучку, "пальцы разбегаются", не могу внятно сформулировать мысль, так что придётся немного отложить.
может, у него получится, м?
Ну, это вряд ли. Он всё же по натуре весьма деятельный человек (хотя пока ещё и не определился, куда именно применить себя). И если принять во внимание, что события на банкете показаны через призму Седрика, то он, хоть его и притягивает личность Первого лорда, всё же считает его "наименее значащей особой среди наиболее значимых особ".