Indie-Slasher | Гомотекстуалист.
Автор: La PIOVRA.
Рейтинг: NC-17.
Жанр: гей-утопия, роман воспитания, детектив отношений.
Размер: макси (68.000 слов).
Саммари: цели они достигнут, но достижение цели так их изменит, что сама цель перестанет быть для них актуальной.
Рекомендуемый порядок чтенияТрилогия «Корпорация»:
I. Книга первая. «Бизнес».
1. «Сага о власти» (основная история):
1.1. Власть красоты. Друг семьи.
1.2. Власть идеи. We Control the World!
1.3. Власть несбывшегося.
1.4. Власть свободы. Гепард и Лев.
1.5. Власть крови. Стилисты.
II. Книга вторая. «Секс».
2. «Межвременье. Дудочник из Гамбурга» (сайд-стори по вселенной «Саги о власти»):
2.1. Забор и вишни.
2.2. Открой глаза и забудь об Англии.
2.3. Дудочник из Гамбурга.
III. Книга третья. «Игра».
3. «Вопрос цены» (сиквел к «Саге о власти»):
3.1. Дебют.
3.2. Гамбит.
3.3. Миттельшпиль.
3.4. Комбинация.
3.5. Эндшпиль.
— Завтра, — сказал за ужином лорд ван дер Меер, — мы летим в Гамбург. Лорд Коэн приглашает нас на выходные в гости.
— Старший советник Второго лорда? — уточнил Седрик.
— Он самый. — В выражении лица лорда мелькнуло и тут же исчезло нечто неуловимо загадочное.
Второй год наставничества отводился социализации — баронетов, успешно прошедших культурно-философский общеобразовательный курс первого года, уже не стыдно было выводить в свет — в высшее корпоративное общество — и был усиленной копией первого: обязательная к прочтению серьёзная художественная литература сменилась научно-философскими трактатами, ещё более серьёзными, с последующими дискуссиями, но уже не с наставником, а в кругу остальных лордов и баронетов. Знакомясь и общаясь с другими лордами, баронеты не только пропитывались корпоративной идеологией, но и узнавали о существующих профессиях и специальностях и их специфике, что позволяло им определиться с будущей специализацией, которая начиналась с третьего года. За последние полгода Седрик с лордом ван дер Меером посетил достаточно торжественных приёмов, званых обедов и неформальных вечеринок, чтобы порядком подустать от них. Однако это известие его порадовало — не только перспективой поездки в корпоративную столицу, от которой Седрик был в восторге и в которую ему не так уж часто удавалось попасть, но и фактом приглашения от столь высокопоставленной особы. Старшие советники Верховных лордов входили в так называемое второе кольцо власти. Выше только первое — сами Верховные лорды. Лорд ван дер Меер принадлежал к четвёртому, и приглашение Седрику льстило.
Вылетели вечером — поездка была частной, и отправиться раньше лорду не позволяла работа. Департамент технических инноваций и развития Корпорации на демонстрацию собственной мощи и престиж для своих сотрудников не скупился: служебный автолёт лорда — последнее достижение пассажирской авиапромышленности, беспилотная сверхзвуковая модель ультракласса, — преодолел расстояние от Четвуд-Парка до Гамбурга за полчаса.
Лорд ещё до взлёта уткнулся в свои бумаги и не отрывался от них всю дорогу — даже сейчас, будто и не замечал разворачивающейся снаружи феерии. Седрик же, едва автолёт пошёл на снижение, прилип к панорамному лобовому иллюминатору, не в силах оторваться от фантастического зрелища за бортом. Обычно авиаперелёты наводили на него скуку — всегда и везде один и тот же «скринсейвер» из белых застывших облаков-айсбергов, неизменно заставлявших его чувствовать себя узником навечно застрявшей в гигантских кусках ваты летучей клетки. Сейчас же Седрику казалось, что они взлетели выше звёзд, потому что звёзды лежали под ними, как до того — перистые, подкрашенные лучами заходящего солнца облака. Корпорация содержала в тридцати километрах от Гамбурга свой частный аэропорт: в самой штаб-квартире работало больше десяти тысяч лордов, не считая остального вспомогательно-обслуживающего персонала, на деловые встречи ежедневно прилетали и улетали сотни сотрудников, и обеспечить всех стоянкой для автолётов в самом городе не было никакой возможности. И сейчас эти корпоративные звёзды, возвращавшиеся на выходные домой, заполонили небо над Гамбургом. На подлёте к аэропорту рябило в глазах от аэронавигационных огней автолётов, круживших в ожидании своей очереди на посадку. Тёмные силуэты автолётов сливались с чернильной синевой вечернего неба, и только мигающие разноцветные огоньки: красные на левых крыльях, зелёные — на правых и белые — на хвостах, — позволяли определить их контуры и тем самым избежать столкновения в воздухе. Пятница, вечер, главная авиамагистраль мира, одним словом — знаменитое гамбургское столпотворение. Внизу сияло неоном гигантское — судя по тому, что его можно было разобрать с высоты нескольких километров, — приветствие в фирменном провокационном корпоративном стиле: «Добро пожаловать в будущее!» Отсюда, сейчас, приветствие Седрику пафосным не казалось. Внизу, почти над самой землёй, от аэропорта в сторону города тянулась пульсирующая светом многокилометровая вереница аэромобилей, на которые пересели счастливчики, дождавшиеся посадки. Но лорд восторга Седрика не разделял: за время работы в Корпорации и многолетних командировок в Гамбург этот вечный «парад светлячков» ему настолько осточертел, что сейчас он видел в нём только одно — докучливые пробки. «Теперь ещё час будем в город добираться», — проворчал он, посылая запрос диспетчеру на посадку.
Несмотря на забитый до отказа трафик в радиусе полусотни километров, мрачное пророчество лорда не сбылось — диспетчер сообщил, что для него зарезервировано место на центральной корпоративной стоянке. Седрик мысленно присвистнул. Парковочного места рядом с Корпорацией хватало только для высшего руководства и особо важных гостей. Интересно, к какой категории отнесли лорда сейчас? Седрик на пике эйфории решил не мелочиться — и к той и к другой, разумеется. На лице лорда, однако — несмотря на приятный сюрприз, — особой радости не наблюдалось. Он со вздохом вбил в навигатор полученные координаты для прохода по VIP-коридору, и начавший было снижение автолёт взмыл в воздух. Через пять минут были на месте.
Видно, лицо Седрика слишком уж явно выражало его детский незамутнённый восторг, потому что лорд, прежде чем приземлиться, сделал несколько дополнительных кругов над Корпорацией, давая ему возможность полюбоваться видом центра города и самой Корпорации с высоты птичьего полёта. Осталась позади мерцающая гладь гамбургской гавани, утыканная белоснежными океанскими лайнерами и гигантскими яхтами, напоминавшими с высоты бумажные кораблики, проплыла внизу подсвеченная городская ратуша, а впереди уже манили залитые огнями берега Внутреннего Альстера. Но все эти старые добрые гамбургские достопримечательности затмевали монолитные прозрачные небоскрёбы штаб-квартиры Корпорации — в вечерних сумерках и с умелой подсветкой они казались парящими в воздухе инопланетными кораблями, опережающими своё время как минимум на столетие.
Толком рассмотреть Корпорацию с земли не удалось — на стоянке уже поджидал присланный лордом Коэном аэромобиль, в считаные минуты домчавший их в расположенный на берегу Внешнего Альстера живописный идиллический Харвестехуде — излюбленное место жительства корпоративной элиты ещё со времён лорда Кейма, — в котором находился и дом лорда Коэна.
Встречал их сам хозяин, уже знакомый Седрику по лондонскому «Merit Club», со своим подопечным, в котором Седрик с изумлением узнал Марка. Седрик обрадовался Марку как старому знакомому, хотя после их первой встречи и знакомства в мальчишеской они ни разу больше не виделись. Седрик слышал о неприятностях Марка, равно как и о том, что после потери наставника он вернулся домой в Швейцарию. Поначалу Седрик пытался разузнать о его делах у общих знакомых, но, так и не добившись ни от кого чего-либо внятного, сдался. Тем более что программа второго года наставничества была ещё более интенсивной, чем первого, и времени ни на что другое не оставляла. Тем неожиданней, а оттого приятней было видеть сейчас Марка — такого же беззаботного, весёлого и вызывающе красивого, как в тот злосчастный вечер, — словно и не было никакого скандала, отголоски которого не стихли до сих пор. Несмотря на серьёзное «должностное преступление», он заслуживал своего «повышения» до воспитанника старшего советника. Седрик был уверен, что такой ослепительный и гордый красавчик не то что не вспомнит о нём, а даже не заметит его, и был немало обрадован и польщён, когда Марк, с обаятельной неповторимой улыбкой перебив лорда ван дер Меера, попытавшегося было представить ему своего подопечного, сказал:
— Мы уже знакомы. Ты ведь Седрик, да?
— Он самый, — улыбнулся Седрик, пожимая протянутую руку. Надо же — даже имя запомнил! Было приятно.
Лорды, убедившись, что их воспитанники и без них найдут общий язык, повернулись друг к другу и сердечно, как братья, обнялись.
— Как добрались? — Лорд Коэн явно намекал на организованный им VIP-приём в аэропорту, за который лорд ван дер Меер не удосужился его поблагодарить. Седрику стало неловко.
— Твоими стараниями — мгновенно, — ухмыльнулся лорд ван дер Меер, но тут же посерьёзнел: — Спасибо, конечно, но VIP был лишним. Преждевременно это. Привлекает ненужное внимание и, как следствие, разговоры.
— Пустяки, — отмахнулся лорд Коэн. — Имею право. А ты мой гость.
Их прервал чопорный дворецкий, доложивший о прибытии ещё одного гостя. Им оказался лорд Мюррэй, президент американского представительства Корпорации, со своим воспитанником — Теренсом, как тут же стало известно после знакомства. Видимо, больше никого не ждали, потому что хозяин тут же пригласил всех к столу.
Чтобы подчеркнуть дружеско-неформальный характер встречи, лорд Коэн отказался от помощи слуг и сам обслуживал гостей за ужином. Ужинали в приятной и расслабленной обстановке, и всё же атмосфера за столом была неуловимо сдержанная. Седрик уже достаточно долго вращался в корпоративном обществе, чтобы понимать причину. В присутствии подопечных лорды блюли лицо и авторитет и вольностей, даже во время приватных дружеских посиделок, как сейчас, себе не позволяли. Как обычно во время подобных смешанных сборищ, Седрика не покидало ощущение, что лорды взвешивают каждое выражение на предмет соответствия рейтингу «baronet-free». Баронеты в подобной обстановке тоже заражались подозрительностью и тщательно подбирали слова, которые собирались сказать в присутствии наставника и посторонних лордов. Наверное, в этом изначальном неравенстве и коренился тот феномен, что лорды, едва оказавшись в компании себе подобных, тут же норовили уединиться в своём кругу равных, к которому баронеты, разумеется, не допускались. Сегодняшний вечер не стал исключением. После общего ужина лорды распрощались со своими подопечными — «Только не ложитесь спать — наш с вами досуг ещё не закончен» — и поспешили в домашний аналог клубной «лордовской половины».
Была всего половина одиннадцатого, баронеты, разумеется, спать не собирались и тут же спонтанно созрели для собственного «мальчишника». Марк на правах хозяина занялся организацией.
— Если нас не позвали, — сказал он, когда гости вольготно расположились на ярких разноцветных креслах-мешках в его комнате, — значит, нам нежелательно видеть, чем занимаются наши почтенные наставники в наше отсутствие. Да мы и так догадываемся, что статус лорда гарантирует своему обладателю кое-какие бонусы и помимо общеизвестных. Верно, парни? А чтобы не быть голословным… — Марк выдержал красноречивую паузу и, достав из кармана маленький прозрачный пакетик, бросил с довольным видом на низкий передвижной столик с кислотно-оранжевой стеклопластиковой столешницей под стать креслам.
Седрик никогда не видел — не говоря уже о том, чтобы пробовать, — но сразу понял, что это: легендарный «порошок», как его называли на корпоративном сленге, хотя баронеты — чтобы отмежеваться от лордов и подчеркнуть независимость своей субкультуры — предпочитали называть его «котиком». Поговаривали, что это средство изобрели в тайных химических лабораториях Корпорации для стареющих лордов, которые, несмотря на возраст, горели рвением продолжать свою доблестную службу на ниве воспитания молодёжи и при этом желали восхищать своих юных подопечных не только умом и характером. «Порошок» позволял существенно пополнить запасы «пороха» в истощившихся «пороховницах» лордов. «В сорок пять лорд баронет опять», — говорили о таких в Корпорации.
Теренс присвистнул.
— Нехило. Откуда такое богатство? И главное, лорд Коэн в курсе?
Марк хохотнул.
— Очень надеюсь, что нет. Потому что у него я этим добром и разжился. Полгода по крупице собирал, чтобы он не заметил.
Теренс ухмыльнулся.
— И принимаешь тоже… по крупице? Чтобы он действия не заметил?
Марк пнул его носком ботинка.
— Я ещё не пробовал. Всё ждал подходящего случая. И компании. Думаю, сейчас как раз идеальный момент. Что скажете, парни?
— Не думаю, что это хорошая идея, — с сомнением сказал Седрик. — Вряд ли лорды ничего не заметят…
— Да ладно, — нетерпеливо отмахнулся Теренс. — Они сами не лучше будут. Уж мне случалось видеть своего в таком состоянии, что он меня не узнавал.
— Насколько я знаю, у них с этим очень строго, — не унимался Седрик.
— У них с нами очень строго, — отозвался Марк, сосредоточенно разделяя содержимое пакетика на три равные части. — А между собой у них гораздо больше понимания и снисхождения.
— А что… — Теренс замялся. — Твой без этого уже не может?
— Мочь и мочь столько, сколько надо мне, — усмехнулся Марк, — это разные вещи. Мне восемнадцать, ему сорок пять. Лорд Коэн умный — всё понимает, и понимает правильно: мне это надо, и мне, — Марк украдкой бросил взгляд на своё отражение в зеркальной столешнице, — не составит труда добрать это на стороне, если я не получу это от него.
Седрик лишь мысленно хмыкнул. Марк неисправим. Ему, после всего случившегося-то, держаться бы за своего наставника руками, ногами и прочими частями тела. А он опять за своё. Такому всё нипочём. Впрочем, чему тут удивляться — ещё лорд Кейм говорил: «Мы правим миром, а нами правит красота».
Седрик спрашивал лорда о Марке. Марк ему нравился. Он будоражил фантазию. Не в том смысле… — ну и в этом, конечно, тоже, — но гораздо больше его влекла личность этого загадочного красавчика. Марк — Седрик был с собой честным — вызывал у него зависть и восхищение. Марк был таким, каким Седрик больше всего хотел быть сам. И каким ему никогда не стать. Но главное, Марк с детства жил жизнью его мечты.
Но лорд на все расспросы отделывался общими скупыми фразами. Зато новые приятели только рады были свежим ушам. Довольно скоро Седрик собрал на скандального баронета внушительное «досье» и сейчас, наблюдая за нервными движениями тонких Марковых пальцев, в очередной раз перебирал в памяти крупицы невероятных сведений, пытаясь отделить правду от вымысла.
Марк Мирабо был старшим сыном банкира из Женевы. Старинная банкирская династия, уходящая корнями к средневековому ростовщичеству, многовековой капитал, на который можно приобрести пару-тройку африканских стран, и новые реалии, в которых фамильным наследственным монополиям всё труднее было выживать. Банкиру как воздух нужен был свой человек в Корпорации, чтобы лоббировать семейные интересы. Для этого Марка, собственно, и родили. Поговаривали даже, что банкир и в жёны выбрал мулатку-мисс Вселенную не столько для себя, сколько для того, чтобы улучшить породу и придать экстерьеру будущего наследника необходимую щепотку экзотики, на которую так падки лорды. Результат превзошёл ожидания: сын перенял от обоих родителей лучшее — внешность и темперамент от матери, деньги и родословную — от отца. А то, чем так щедро наградили семья и природа, с колыбели оттачивалось, полировалось, шлифовалось и облагораживалось лучшими воспитателями и учителями. Языки, манеры, уроки верховой езды, уроки танцев, уроки живописи, уроки тенниса, уроки игры на рояле — гувернёров и репетиторов в доме было больше, чем слуг, а слугами дом кишел. Чертёнок с ангельской внешностью ни в чём не знал отказа. Высшие лорды с четырнадцати лет кружили над ним коршунами. Он и привык. С четырнадцати. Дальше шла какая-то мутная история, о которой «все знали», но никто ничего не мог — или не хотел — толком сказать, и суть которой сводилась к тому, что, когда Марк достиг возраста наставничества, слава о его «подвигах» на ниве нимфомании достигла такого размаха, что никто из высших лордов не рискнул оформить с ним отношения: попробуйте наставить на путь истинный мальчишку, который уже прошёл через пару десятков рук. Неуправляемый воспитанник — несмываемое пятно на репутации наставника: разве можно доверить мужчине серьёзную ответственную должность, если он с сопливым подростком управиться не в состоянии? Каждый лорд предпочитал девственного подопечного — ничего личного, никаких средневековых предрассудков, чистый прагматизм: проще научить всему с нуля, чем переучивать заново после других. И дело не в сексе и не в собственнических замашках. Уж если на то пошло, то куда проще и приятнее было бы иметь дело с опытным и искушённым воспитанником — меньше возни и больше удовольствия. Но секс в подростковом возрасте — ключ к управлению подростком. Девственность девушки — залог сохранности генофонда рода. Девственность мальчика — гарант сохранности «генофонда» наставника. «У кого мальчик сосёт, того идеи и всасывает», — гласит известная корпоративная мудрость. Кто баронета имеет, тот имеет и власть над ним. И чем больше у баронета сексуальных партнёров, тем с большим количеством соперников за влияние над ним придётся бороться наставнику. Правильно — а значит, единолично — воспитанный подопечный — инвестиция в карьеру наставника: бывший подопечный — будущий союзник в корпоративных играх. В мальчиках лорд не ограничен. Но мужчина у лорда может быть только один — его наставник. В итоге Марка — не без труда — сбагрили от греха подальше средней руки финансисту из лондонского Сити. И, в общем, не прогадали. Финансист быстро пошёл в гору, заняв пост финансового директора британского филиала Корпорации. И всё бы ничего, не примись Марк опять за своё.
— И как, помогает? — ухмыльнулся Теренс.
— Не то слово — я быстрее устаю, чем он. Раскладывает меня по три раза в день. Про ночи я уже молчу.
— А с качеством как?..
Марк облизнулся.
— Оно того стоит, — загадочно улыбнулся он. — Недаром это под запретом — дай лордам волю, они только сутки напролёт трахаться будут.
— Ну, не только поэтому, — вклинился Седрик, но уже, скорее, по инерции — рассказ Марка его заинтриговал. Затея эта ему не нравилась, но… попробовать хотелось, и чем дальше, тем больше.
— Слушай, ты, чистюля, — не выдержал Марк — он и так уже был на взводе: руки заметно дрожали, из-за чего ему никак не удавалось сформировать нормальных дорожек, — видно, несмотря на всю свою браваду, он всё же осознавал, на что идёт. — Тебя никто не заставляет.
— Нам больше достанется, — поддакнул Теренс.
Марк прекратил свои манипуляции и вопросительно уставился на Седрика, готовый в любой момент приступить к переделу добра.
— Не дрейфь, — подмигнул ему Теренс. — Твой лорд тебе ещё спасибо скажет.
Страх перед насмешкой или, хуже того, презрением Марка оказался сильнее страха перед наказанием лорда. Седрик сдался.
Марк склонился над столом и эффектным жестом отбросил с лица волосы, которые тут же упали обратно, задев кончиками «дорожку». Смоляная прядь окрасилась белым, Марк зажал левую ноздрю пальцем и, покосившись на собственное отражение в столешнице, правой втянул «порошок». Седрика не покидало ощущение, что Марка больше заботило, как он при этом смотрится со стороны, чем само действие «котика». Что ж, зрелище и вправду было красивым, даже завораживающим — настолько, что Седрик опомнился, лишь когда Теренс, управившись со своей долей, нетерпеливо подтолкнул его к столу. Седрик, с неохотой оторвавшись от созерцания Марка, быстро и резко втянул оставшуюся «дорожку» и, поспешно подняв голову, тут же вернулся к прерванному занятию, не желая упустить ни одного «кадра». Глаза Марка слезились и неестественно блестели, на смуглых щеках матово вспыхнул нездоровый румянец, дыхание участилось, на губах блуждала таинственная улыбка. Но теперь на вид Марка наложилось его собственное состояние. Седрику казалось, что он всю жизнь был простейшей амёбой и только сейчас, внезапно и разом, обрёл все человеческие органы чувств — всё вокруг стало ярким, объёмным и чётким: серебристо-бархатный переливчатый смех Марка и полный первозданного животного сексапила хриплый голос Теренса ласкали слух; рот наполнился сладкой слюной; ноздри трепетали от запаха здоровых и свежих юных тел — Седрик видел и чувствовал мир, как впервые, и мир этот был совершенен. Глаза Марка теперь полыхали фиолетовым пламенем, его силуэт окружало сияние, а сам он, казалось, парил в воздухе, прекрасный и эфемерный, как фэнтезийный бог. Не в силах поверить, что это ему не снится, Седрик прикусил губу и с силой сжал себя за плечи. И тело на это безобидное самоприкосновение ответило даже бурнее и неистовее, чем на ласки лорда в их первую ночь.
Трахаться хотелось немилосердно. И похоже — Седрик окинул затуманенным взором своих сообщников, — не ему одному. Марк перехватил его взгляд и, подмигнув, призывно растянулся на широком диване. Седрик с Теренсом тут же повскакивали со своих мест.
Жёсткая иерархия наставничества ревнивее всего соблюдалась в постели. Во второй половине наставничества, с третьего-четвёртого года, наставники начинали «прикорм» и разнообразили «меню» своих питомцев приглашёнными хаслерами, с которыми те могли познать базовую грань бытия настоящего мужчины. Что же касается первых двух лет, с шестнадцати до восемнадцати, то тут наставники были единодушны и держали своих подопечных в жёсткой узде — единолично. Секс — ключ к управлению подростком, и хранить его лорды, как истинные хозяева, предпочитали в собственных руках. И если в других вопросах аргументированное оспаривание мнения наставника только поощрялось и лорды с готовностью отдавали первенство в диспутах своим воспитанникам, если тем удавалось его завоевать, то в постели наставник был для подопечных абсолютным табу — если хотел остаться для них непререкаемым авторитетом на всю жизнь, особенно в период с шестнадцати до двадцати одного, когда закладывался и затвердевал фундамент мужского характера воспитанников. Принцип «Кто хочет научиться управлять, тот должен научиться подчиняться» неукоснительно действовал и в постели.
И сейчас, глядя на призывно распластанного на диване Марка, Седрика вело не столько от «порошка», сколько от осознания того, что парень, формально равный ему, а реально — стоящий на пару ступенек выше, готов был отдаться ему. У Седрика подгибались ноги, тряслись руки и дрожало всё тело. Теренс срывал одежду с Марка, Седрик зудящими от нетерпения и возбуждения пальцами лихорадочно расстёгивал свой ремень, который из-за спешки никак не поддавался, а Марк, чтобы не терять времени даром, запустил руку под диван и, выудив оттуда серебристый баллончик, бросил его Седрику. Седрик, одобрительно хмыкнув — надо же, и это предусмотрел, — поймал баллончик на лету и ухмыльнулся: Теренс был на год старше, на голову выше и на треть шире в плечах, однако Марк предпочёл его. Эта приятная мелочь ещё больше подстегнула желание. Ремень наконец поддался, рука нетерпеливо дёрнула молнию на ширинке, брюки спали на пол, а следом за ними туда же отправились трусы. Вырвавшийся на свободу налитой член тут же взметнулся вверх и упёрся головкой в пупок, готовый его протаранить, если ему прямо сейчас не подвернётся более соблазнительная альтернатива. Седрик прихватил член двумя пальцами, поднёс к окаменевшему стволу баллончик и нажал распылитель до упора. Сам он ещё никогда не пользовался жидким, как и любым другим, презервативом — по той простой причине, что ещё никого не имел, — но имел возможность сотни раз наблюдать, как это делал его наставник. Жидкость была приятной температуры тела, член тут же покрылся тонким прозрачным защитным слоем. Седрик прошёлся по стволу пальцами вверх-вниз и остался очень доволен: чувствительность была на высоте — никакой разницы с «естественными условиями» — и даже усилилась: вещество при контакте с кожей едва ощутимо покалывало и стягивалось, отчего возбуждённая плоть дрожала в экстазе ещё до встречи с другой плотью. И в то же время скольжение, благодаря специально добавленной в состав смазке, было идеальным. Теренс, поняв, что в этот заход ему ничего не светит, склонился над Марком, перевернул его на живот и, грубо поставив на четвереньки, оккупировал его рот. Седрик тут же пристроился сзади.
Состояние было полуобморочное, ощущения зашкаливали — оно и понятно: если «порошок» зажигал даже безнадёжно угасших лордов, то что уж говорить о том, кто и без того «огонь и пламя». Каждая секунда была на счету, и Седрик, решительно толкнувшись вперёд, прикрыл глаза и всецело отдался стихии. Обнулилось Время, растворилось Пространство, а вместе с ними исчезли Седрик, Марк и весь мир. Остались только вечные Ритм и Движение, из которых когда-то всё и возникло и в такт с которыми пульсировала Вселенная, — и Хаос, который в первозданном нерушимом Порядке стремительно продвигался к развязке. Вся энергия Вселенной сосредоточилась сейчас в Седрике и использовала самоё себя для своего же уничтожения, чтобы мгновения спустя, после Большого Взрыва, возродиться вновь — уже новой Вселенной.
…Возродилась Вселенная, возникло Время, материализовалось Пространство. Не вернулся только Седрик — вместо него в этой юной новорождённой Вселенной появился такой же юный и переродившийся демиург, познавший в первозданном ритуале инициации всю историю сотворения мира. В голове было пусто и легко, как никогда до того: обнулилась его личность, стёрлась его личная история, Седрик опять был пустым и чистым белым листом, а значит — всемогущим: на нём теперь можно было заново написать и создать что угодно, ибо он-то и был Великим Писарем и Творцом.
Изменился не только он сам, но и его отношение к Марку — восхищение с завистью отошли на второй план, уступив место нежности и благодарности. Марк был его первым — первым мальчиком, — благодаря Марку, Седрик стал наконец мужчиной. Марк ему доверил — а значит, доверился, — и Седрик теперь невольно ощущал его своим подопечным и чувствовал за него ответственность. Рука Седрика осторожно коснулась слипшихся влажных смоляных прядей за ухом Марка, Марк потёрся виском о ласкавшую руку. Среди баронетов бытовало циничное мнение — которое Седрик в глубине души разделял, — что наставничество — это обмен юности на опыт по взаимовыгодному курсу. Сейчас же он был вынужден признать, что это — нечто большее, и лорды, которые и без того могли заполучить любого, от этих отношений в качестве бонуса получали не только доступ к юному телу.
Едва первая волна возбуждения схлынула, накатила вторая — ещё более мощная, хотя, казалось бы, куда уж больше. Тело, испытав великий опыт разрушения и творения, жаждало продолжения — сильнее, быстрее, неистовее. И, похоже, не только его. Мощный красивый ствол Теренса, от одного взгляда на который рот наполнялся слюной, а в паху нарастала ответная волна, тоже пробудился к жизни и стремительно наливался силой и соками. Теренс нетерпеливо поигрывал баллончиком в руке, и Седрик понял, что сейчас ему придётся решать дилемму: отдать Теренсу Марка или отдаться ему самому. О первом и речи быть не могло, как и о втором, впрочем, тоже — Седрик не готов был даже сейчас предать своего лорда и отдать этому задиристому америкашке то, что предназначалось только его наставнику.
— Дай баллончик. — Седрик требовательно протянул руку. Теренс дразняще подбросил презерватив на ладони и тут же зажал в кулаке.
— Обойдёшься, — ухмыльнулся он. — Он тебе не понадобится.
В воздухе, к свежему резкому запаху пота и пряному — секса, прибавились явственные нотки агрессии — оба молодых самца были настроены решительно и ни сдаваться, ни тем более уступать будущий трофей не собирались.
— Мальчики, не ссорьтесь, — хрипло рассмеявшись, Марк примирительно притянул обоих к себе. — Я хозяин, мне и угощать.
Но ни до хозяйской жертвы, ни до поединка гостей за право обладания ею не дошло.
— Это ещё что такое?! — Дверь в комнату резко распахнулась, и на пороге возник лорд Коэн, трезвый как стёклышко. Баронеты рефлекторно повскакивали на ноги.
— Мой лорд… — предпринял слабую попытку объясниться Марк, с тоской наблюдая, как перед глазами проплывает недельный, если не больше, ужин, — слишком хорошо он знал своего наставника, чтобы предугадать ожидающее его наказание. — Это не то, что вы подумали. Мы всего лишь хотели…
— Месяц без ужина! — отрезал лорд Коэн и, резко развернувшись, вышел из комнаты.
— Ф-ф-фак, — ругнулся Теренс, едва за лордом закрылась зверь. — Уверен, что наши к наказанию только присоединятся.
Седрик промолчал — он не был столь оптимистичен: уж кто-кто, а он так легко не отделается. Возбуждение как рукой сняло — вернее, его энергия тут же сменила вектор и сосредоточилась на более насущной проблеме. То, что они натворили, вполне тянуло на неопределённое, а оттого — ещё более страшное «серьёзный проступок», третий из которых, как предупреждал его лорд в самом начале, означал разрыв договора наставничества. По-настоящему он, правда, ещё ни разу не провинился перед своим наставником, но лиха беда начало. Но больше страха последствий своего поступка Седрика мучило чувство вины и стыда перед наставником — лорд ван дер Меер сделал для него более чем достаточно и был вправе ожидать от своего воспитанника безупречного во всех отношениях поведения. Больше всего Седрику хотелось, чтобы его наставник им гордился. А сегодня он наверняка сильно пожалеет, что взял его под своё покровительство. И Седрик уже сам в глубине души желал, чтобы лорд наказал его как можно серьёзнее, — это отчасти искупило бы его вину перед ним и примирило бы его с содеянным. Опасения и надежды оправдались.
— Месяц без секса! — сказал лорд ван дер Меер, едва Седрик переступил порог их покоев.
— Да, мой лорд, — пробормотал Седрик и, вспомнив наказание лорда Коэна для Марка, спросил: — И без ужина, я так понимаю, тоже?
— Не совсем — сегодня, учитывая крайнюю степень и характер вашего голода, я, в виде исключения, позволю вам выпить на ночь немного молока.
— Спасибо, мой лорд, вы очень добры. — Седрик наконец решился взглянуть в глаза своему наставнику и, к своему немалому удивлению, не увидел в них злости. Лицо лорда сохраняло привычное в таких ситуациях суровое выражение, но в глазах его играли смешливые блики. Похоже, лорд на него не сильно сердился. Подбодрённый открытием, Седрик спросил:
— Позволено мне будет узнать причину такой большой милости? — Вопрос Седрик задал на полном серьёзе, но, озвучив его, тут же подумал, что лорд наверняка воспримет его как сарказм, что только усугубит ситуацию, а значит, — и наказание.
— Мужчина должен бунтовать, а мальчик — шалить, — как ни в чём не бывало ответил лорд. Ни следа возмущения, ни тени недовольства. Простая констатация факта. Седрик в который раз поразился выдержке и самообладанию наставника. Интересно, он когда-нибудь сможет стать таким хотя бы в приближении?
— Это естественный порядок вещей, — продолжал лорд. — По-настоящему серьёзная расплата вас ожидала бы, если бы вы, из страха передо мной, отказались участвовать в этом безобразии.
Седрик неслышно перевёл дыхание — мог бы догадаться. Вконец осмелев, он задал вполне закономерный вопрос:
— За что же вы тогда меня наказали?
— Это не наказание. Это урок. Шалить и бунтовать можно и нужно. Но при этом нужно также быть готовым к тому, что за это придётся заплатить соответствующую цену. Любой выбор — это вопрос цены. Если вы усвоите, что всё имеет свою цену: и действие, и бездействие, — и платить по счетам придётся в любом случае, это избавит вас от иллюзии, что существуют «бесплатные» варианты, и позволит вам выбирать то, чего вы действительно хотите, а не то, что кажется «дешевле» и «безопаснее». Особенность — и ценность — осознанного выбора, баронет, в том, что о нём вы никогда не пожалеете, какими бы ни оказались его последствия.
— Другими словами, что бы я ни выбрал, я буду наказан?
— Это не мои слова, баронет, а ваши. То, что вы только что сказали, — это мировоззрение жертвы. Я же говорю о позиции хозяина. Жертва мыслит категориями наказания, хозяин — цены. Если вы не хотите быть жертвой, вам придётся смириться с тем, что никакого наказания не существует. Есть только ваш выбор и его стоимость.
— Я понял урок, мой лорд, — сказал Седрик и, на волне куража, осторожно, хоть и без особой надежды, спросил: — Так, может?..
— Я в этом уверен, — ответил лорд. — Но мой ответ — нет. Лишить вас заслуженной расплаты означало бы обесценить полученное вами удовольствие от шалости.
— Спасибо, мой лорд, — сказал Седрик, опускаясь на колени. — А сейчас вы позволите мне?..
— Разумеется. — Рука лорда нетерпеливо вонзилась в волосы Седрика, едва его руки прикоснулись к пряжке ремня лорда. — Я всегда держу своё слово.
Подавленная, не нашедшая естественного выхода энергия вновь вырвалась наружу, захлестнув его с головой, и Седрик самозабвенно принялся искупать свою вину, вернее, оплачивать свой выбор. Когда пять минут спустя он испил до капли свой скудный «ужин», лорд сказал:
— Спасибо, баронет. Я вами очень доволен.
— Так, может?.. — не докончив, Седрик выразительно облизнул губы: насчёт ужина надеяться, конечно, тщетно, но что касается первого наказания, то амнистия, судя по всему, более чем вероятна.
— Нет, баронет, — отрезал лорд, поднимаясь на ноги, и Седрик следом за ним встал тоже. — Я всегда держу своё слово. Даже в ущерб себе. С сегодняшнего дня и до истечения месяца секса у вас не будет.
— Да, мой лорд. — Неслышно вздохнув, Седрик направился к выходу — а он ещё удивлялся, зачем в их покоях две спальни.
— Вы куда, баронет? — донеслось ему вдогонку удивлённое. — Спать вы и дальше будете в одной постели со мной. Но задерживаться в ванной дольше необходимого вам запрещается. Равно как и держать руки под одеялом.
Седрик прикрыл глаза, пытаясь морально приготовиться к ожидающей его пытке — наркотик всё ещё действовал, не говоря уже о том, что лорд ван дер Меер сам по себе был для Седрика наркотиком.
— Наказание, — подытожил лорд, — должно соответствовать проступку, цена — удовольствию, а урок — ошибке.
В молчании они с лордом легли в постель. Седрик накрылся по грудь одеялом, вытянул поверх него руки и, отодвинувшись, насколько это было возможно, от лорда и повернувшись к нему спиной, прикусил уголок подушки.
За весь последующий месяц наставник к нему так ни разу и не притронулся — лорд ван дер Меер всегда держал своё слово. Даже в ущерб себе.
— А теперь, — сказал лорд наутро, — когда вы уже более-менее успокоились и в состоянии соображать другой головой, я постараюсь донести до вас главную мысль своей вчерашней лекции. Знаете, почему это снадобье запрещено?
— Из экономических соображений, — ухмыльнулся Седрик, вспомнив слова Марка. — Если все станут трахаться целыми днями, кто будет работать?
— Вы даже не представляете себе, баронет, насколько вы правы. — Лорд был на удивление серьёзен. — Если принимать это снадобье на регулярной основе, работать в конечном итоге будет только одна голова.
— По лорду Коэну этого не заметно.
— Вам — возможно. У лорда Коэна, не побоюсь этого слова, гениальный ум. Был. А стал выдающийся. Вам же, как, впрочем, и мне, до гениальности далеко. Ум у нас с вами, к сожалению, изначально всего лишь выдающийся. А это тот минимальный уровень, который позволяет завоевать и удержать статус лорда-по-заслугам, — падать нам с вами, кроме как на дно посредственности, некуда. Поэтому нам придётся выбирать, которую из голов снабжать ресурсами. Я со своим выбором уже давно определился. Вы тоже вольны решать, которая вам важнее, — но только когда сами станете лордом. Пока же вы мой воспитанник, этот выбор за вас сделаю я.
Лорды после завтрака, несмотря на субботний день, отбыли в Корпорацию, и баронеты оказались предоставлены самим себе. Марк собирался посвятить этот день походу по магазинам — «Надо же как-то снять стресс после вчерашнего» — и предложил Седрику составить ему компанию. Седрик с удовольствием согласился — ему тоже развеяться бы не помешало, да и Гамбург посмотреть хотелось — с момента его последнего посещения здесь наверняка многое изменилось: «столица мира» с лихвой оправдывала свой гордый титул и развивалась нон-стоп — во всех направлениях. Теренс с ними не пошёл — наложенная на него его наставником «епитимья», помимо классического лишения ужина, включала также месячный запрет на развлечения, к которым относился и шопинг. По всему выходило, что легче всех отделался зачинщик. Это только усилило восхищение Седрика Марком — такому всё как с гуся вода и само в руки даётся.
Они уже целый час гуляли по центру. Марк болтал без умолку, комментируя все местные достопримечательности — главным образом из сферы моды и тусовок, — мимо которых они проходили. Седрик не столько его слушал, сколько глазел по сторонам, — его переполняла эйфория.
Гамбург, столица и сердце мира. Здесь крутились главные деньги мира, здесь же решались его судьбы. Город, обязанный своим процветанием Корпорации, а значит, лордам и будущим лордам — их воспитанникам.
Корпорация была сверхгосударством. Во всех смыслах. Она не только имела в своём распоряжении средства, равные, а то и превышающие бюджет большинства стран мира, и стояла за правительствами и экономической элитой самых развитых из них. Корпорация была вне и выше государства. Как такового. Благодаря Корпорации, понятие «ганза» приобрело совсем иное, новое значение, а вольный ганзейский город Гамбург — особый статус.
Штаб-квартира Корпорации занимала несколько кварталов и была, по сути, городом внутри города. Бульвар Лорда Кейма был витриной этого города. Протянувшаяся на пять километров широченная пешеходная улица, каждый сантиметр которой был занят эксклюзивными бутиками, фешенебельными ресторанами, дипломатическими представительствами и закрытыми элитными клубами, начиналась от здания штаб-квартиры Корпорации, которая занимала на ней первые сто номеров. «Бульвар Лорда Кейма, 1-100» стал таким же именем нарицательным и синонимом могущества и власти, как некогда «Даунинг, 10» и «Пенсильвания-авеню, 1600».
Название обязывало, и бульвар соответствовал ему сполна — процветал не только в переносном смысле: главная улица мира утопала в зелени и походила на бескрайний цветущий сад — в последние годы в Корпорации появилась и стремительно распространялась ещё одна инициатива, имевшая все шансы стать традицией. «Много леса не бывает, — рассудили молодые лорды. — Необязательно дожидаться смерти наставника, чтобы сделать благое дело». И принялись в честь своих лордов ещё при жизни последних озеленять планету, сажая деревья везде, насколько хватало выдумки и фантазии: в собственных дворах, на обочинах дорог, пустырях и в оврагах. «Древом жизни» служил по традиции дуб. Что же касается «деревьев славы», то тут все виды были хороши, и бульвар Лорда Кейма изобиловал каштанами, липами, платанами, клёнами. Здесь каждая пядь земли между тротуаром и проезжей частью давным-давно была оккупирована зеленью, и молодое поколение находчивых лордов уже активно осваивало крыши выходивших на бульвар домов, на которых разбивали висячие сады. Лордессы пошли ещё дальше — превратили середину дороги в клумбу, протянувшуюся вдоль всего бульвара, на которой каждую весну лично высаживали цветы во имя процветания своих наставниц, и ни один балкон не обходился у них без цветочных горшков и кадок с декоративными растениями.
— Зайдём в «Бьёрн Хёдегард»? — попросил Марка Седрик — тётя Амели всегда с таким восторгом и придыханием говорила о своём легендарном бутике-флагмане на не менее легендарном бульваре, что Седрик, будучи в целом равнодушным к моде, в каждый свой приезд в Гамбург, наравне с «паломничеством» к штаб-квартире Корпорации и последующим променадом по бульвару Лорда Кейма, непременно заходил полюбоваться на это чудо архитектурного — и не только — дизайна.
— «Бьёрн Хёдегард», — фыркнул Марк, — при всём моём уважении к мадам де Сен-Венан, для тех, у кого на тряпки бабки есть, а на вкус не хватило. Предпочитаю сам создавать свой стиль, а не прикрывать его отсутствие «вечной классикой».
Пристыженный Седрик ничего не ответил — сам он в моде, будучи к ней равнодушным, не разбирался, а лорд ван дер Меер бравировал своим показным пренебрежением к ней, так что собственного мнения у Седрика на этот счёт не было и в вопросах моды он целиком полагался на авторитет тётки.
— Я тебе кое-что покруче покажу, — смягчился Марк. — Есть тут неподалёку один подвальчик. Владельцы — молодые парни, почти наши с тобой ровесники. Делают улётный «цифровой панк». Сами создают, сами шьют, сами продают. И всё это, заметь, без вспомоществований от Корпорации, лордов и прочих наставников. Молодцы ребята! — В голосе Марка сквозили такие неприкрытые гордость и восхищение, будто он сам был одним из них.
Магазинчик действительно напоминал подвал — по сравнению с роскошными лофтоподобными соседями. Помещение, в котором расположились «панки», было небольшим, метров пятьдесят общей площади, но с очень высокими потолками — как и все здания на бульваре, — что позволяло разбить его на два яруса: на верхнем, в открытой галерее, находилась дизайнерская студия-ателье, а внизу — шоу-рум.
Марка в «подвале» знали — едва они переступили порог, с «галёрки» ему приветливо кивнул, не отрываясь от компьютера, один из, надо понимать, дизайнеров, после чего уткнулся обратно в монитор. Да, это заведение явно отличалось от своих собратьев: никаких тебе «господ», приторных слащавых улыбок и прочих «чем-могу-помощников». Беглого взгляда на ассортимент хватило, чтобы понять: здесь могли бы одеваться роботы, будь у них такая потребность — и средства: цены, несмотря на заявленный панк и «инди-дизайн», здесь ничем не уступали лучшим тётушкиным творениям. Впрочем, а что им ещё остаётся, учитывая стоимость аренды здесь, а также особенность клиентского контингента: сделай они цену на порядок ниже, и на эти образчики «независимого искусства» никто из «золотых баронетов» даже не взглянет. И в первую очередь сам Марк.
Марк тем временем с видом многоопытного байера пробежался вдоль манекенов с последними поступлениями и, не утруждая себя примеркой — «Не подойдёт — назад отправлю», — деловито, с видом человека, который знает, что ему нужно, отобрал полдюжины вешалок с экстравагантными костюмами. «Интересно, куда он собирается такое носить?» — думал Седрик, с неприкрытым интересом разглядывая инопланетные балахоны из каких-то явно космических тканей ядовитых расцветок. «И пару вон тех „хамелеонов“ с полным набором программ для принтов, расцветок и спецэффектов», — указал Марк продавцу на переливающиеся разноцветными изображениями футболки с встроенными светоузорами — последнее изобретение гения цифрового дизайна. «Улётная вещь, — пояснил он на недоуменный взгляд Седрика. — Главный тренд сезона. В клубе незаменимы — легко программируются, преломляют свет в такт музыке или просто меняют цвет в тон остальным надетым на тебя шмоткам. Ну и просто неограниченный простор для индивидуального дизайна». Седрик хмыкнул: Марк явно не разделял общего мнения, что в гардеробе лорда — и баронета — блестеть должна только обувь.
— Зачем тогда тебе две? Если они такие универсальные?
— А вторая тебе, — улыбнулся Марк. — Подарок.
Первым порывом Седрика было отказаться — даже в самом страшном кошмаре он не мог представить себя в «шмотках роботов», — но одного взгляда на радостно возбуждённого Марка хватило, чтобы изменить своё намерение, — похоже, тот искренне хотел сделать ему приятное.
— Спасибо, — улыбнулся Седрик в ответ — ему тоже было приятно.
Спустившийся с галёрки «панк», одежда которого демонстрировала лучшие образчики «креатива» своего хозяина, ловко упаковал покупки в фирменные пакеты — такое же творение «цифрового панка» с переливающимся фирменным логотипом — и прошёл к кассе.
— Как предпочитаете платить, господа? — в устах подобного типа подобное обращение звучало в высшей степени забавно.
— We pay with love tonight, — промурлыкал в тон вопросу Марк и, подхватив пакеты, направился к выходу. Седрик оторопело смотрел ему вслед. За Марком никто не кинулся, никто даже с места не сдвинулся. Седрик перевёл растерянный взгляд на продавца.
— Всё в порядке, — выдавил тот из себя фирменную улыбку. — Желаю вам и баронету Коэну приятного дня!
Седрик, сгорая от стыда, повернул к выходу, задействуя всю силу воли, чтобы выйти спокойно и с достоинством, а не броситься бежать сломя голову.
— Совсем рехнулся, что ли?
— Подумаешь, — фыркнул Марк. — Спишут на рекламную акцию.
— Ты же сейчас вынес товара штук на десять, не меньше.
Марк пожал плечами.
— Дорогая, значит, вышла акция.
— А если твоему лорду нажалуются?
— Не нажалуются. Они что, враги себе? Они же только нами и кормятся.
Это была правда: у тех, кому не повезло обзавестись наставником, все деньги уходили на учёбу, и тряпки с цацками с бульвара Лорда Кейма они себе, конечно, позволить не могли.
— Вот именно, — сказал Седрик. — И если мы перестанем платить…
— Учитывая те суммы, которые я обычно у них оставляю, они ещё спасибо сказать забыли — за визит.
— Слушай, — сказал Седрик, решительно разворачиваясь. — Так нельзя. Я сам заплачу.
Марк цепко перехватил его за плечо.
— Да уймись ты, — процедил он сквозь зубы. — Я уже не раз так у них «покупал» — хозяева в курсе и не возражают.
Седрик не сдвинулся с места и смотрел на него выжидающе, требуя объяснений.
— Ладно, открою секрет, — нехотя сказал Марк и понизил голос. — Всё намного прозаичнее — платит отец.
— Как… отец?!
— А так. После того как я опять оказался на коне, да ещё таком козырном, он прям шёлковый стал. Я теперь на вес золота в семье, так что папаша отстёгивает, кому и сколько скажу, и не пикает — лишь бы я был доволен.
— Да при чём здесь это?
Услышанное не укладывалось в голове: с момента заключения договора наставничества воспитанник полностью переходил на содержание к своему наставнику. Баронет-по-заслугам, как и лорд-по-заслугам, должен жить по заслугам. А величину заслуг баронета и, соответственно, размер их вознаграждения определяли Корпорация и наставник. Любые другие источники финансирования строжайше воспрещались.
— Я исчерпал свой лимит, — сказал Марк.
Седрик присвистнул. Воспитанники лордов жили, питались и отдыхали вместе с наставниками — и за их счёт, — образование и гардероб оплачивала Корпорация, а вдобавок к этому лорды выделяли своим подопечным определённую сумму на «карманные расходы». Учитывая то, что воспитанник — визитная карточка своего наставника, лорды на «булавки» обычно не скупились, и «стипендию» ещё придумать надо было, на что потратить. Многие баронеты откладывали до трети своих карманных денег, что позволяло им к концу наставничества скопить солидный стартовый капитал для начала самостоятельной жизни. Конечно, даже Второй лорд за всю жизнь не заработает того, что семья Марка нажила за полтысячелетия, но чтобы превысить лимит… Тем более такой, какой мог позволить себе — и своему воспитаннику — старший советник Второго лорда… Да, для этого нужен талант, и немалый. У Марка он, похоже, имелся.
— Ты бы хоть держал язык за зубами, что ли, — только и смог сказать Седрик.
— А то что?
— Да мало ли что. Ты же роешь яму своему лорду, а значит, и себе. Ведь рано или поздно это вылезет наружу — у них с этим строго.
— Не вылезет. Уж лорд постарается — он ведь отвечает за меня. Его, если что, тоже по головке не погладят, а может, — Марк хохотнул, — даже в рот не возьмут.
— Слушай, я одного не пойму — зачем тебе это? У тебя же такие возможности. Не жизнь — мечта. Тебе бы жить и радоваться, а ты постоянно нарываешься. Да я бы на твоём месте…
— Да? — Марк странно переменился в лице, так что Седрику даже не по себе стало. — Зайдём, присядем? — кивнул он в сторону кафе на противоположной стороне улицы. Седрик не возражал — передышка после случившегося ему не помешала бы.
Был полдень субботы. В Лондоне в такое время, да ещё на главных торговых улицах, даже в самой захудалой забегаловке яблоку негде упасть, а в кафе, куда Седрика пригласил Марк, из дюжины столиков половина была свободна. Впрочем, причина лежала на поверхности — цены здесь наверняка запредельные, в меню можно и не смотреть. Достаточно присутствия живых официантов. Впрочем, чему тут удивляться: кафе здесь, как и вся улица, тоже наверняка рассчитаны на уставших от шопинга воспитанников корпоративной элиты. Марк на правах завсегдатая выбрал, не глядя, в электронном меню у входа два капучино.
— Правда в том, — начал Марк, когда они заняли места за столиком, — что мой папаша нужен Корпорации не меньше, чем Корпорация — ему. А я, как джокер, нужен и тем и другим. Помнишь историю, «прецедент Леона Вальберга»? Мне можно всё.
— С Вторым, извини, этот фокус не прошёл.
— Уверен? — Марк насмешливо выгнул безупречную бровь и выбил из пачки сигарету. Рядом с ним тут же материализовался молоденький официант с зажигалкой и, едва Марк прикурил, исчез так же незаметно, как и появился. — Второй уже всё. — Рука Марка очертила в воздухе сигаретой красивую дугу. — Финита ля комедия. Не в последнюю очередь благодаря мне.
— Как — всё?! Ведь вроде же всё обошлось — для него, имею в виду.
— О-о-о. — Марк с наслаждением затянулся, его и без того впалые щёки ввалились, ещё больше подчеркнув высокие модельные скулы. — Я тоже так думал. Но не всё так просто. Это была тонкая игра. Совет его оправдал только для того, чтобы он мог уйти в отставку «в белом». Это всё ещё секретная информация, но подготовка к выборам нового Второго уже идёт полным ходом.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Как думаешь, кто первый в очереди на его место? — В голосе и выражении лица Марка было столько самодовольства, что Седрик лишь неверяще посмотрел на него: неужели?!..
— Правильно думаешь, — усмехнулся Марк, выпустив тонкую струйку дыма. — Лорд старший советник, сука, умный. Филигранно всё разыграл. Как по нотам. Это он тогда «посоветовал» Второму заглянуть в мальчишескую, он же раздул из этого скандал, сам же замял его, возместил моральный ущерб моему бывшему, спас мою «поруганную честь», а также отмыл запятнанную Вторым репутацию Корпорации. Оцени полёт мысли и изящество исполнения! Теперь он везде, куда ни плюнь, в белом — везде его риммингом и минетом встречают: для моего бывшего он благодетель, осчастлививший его должностью, ради которой тот бы ещё лет пять в Лондоне горбатился; для своего босса он верная правая рука, пытающаяся вытянуть его из того дерьма, в которое он его же стараниями и вляпался; в глазах моего папаши он спаситель семейной чести; а в Корпорации он — герой, искупивший грех её предводителя. И это далеко не предел — у него куча таких многоходовых комбинаций. И должников и спасённых, соответственно, тоже. Половина Совета у него на крючке. Я, не поверишь, его даже зауважал. Мне повезло, что он мой наставник, — вот уж у кого есть чему поучиться.
У Седрика голова пошла кругом — передохнул, называется.
— Это он тебе всё это рассказал?!
— Ну как же, дождёшься. Он, как и все, считает меня смазливой дурочкой. Насчёт смазливости спорить не стану. — Марк подмигнул официанту, расставлявшему на столике чашки с кофе, тот отвёл взгляд и поспешил убраться сам. — А вот что касается дурочки… — Марк посерьёзнел, и в голосе его прорезались жёсткие нотки. — Я не дурочка, и даже не дурачок. Я, может, в квантовой физике и не смыслю ни хрена, но я вырос в семье банкира в двенадцатом поколении. В интригах кое-что понимаю. Нутром чую. Не удивлюсь, если он всё это на пару с папашей и провернул. Я всё не мог взять в толк, чего это папенька так безропотно смирился с тем, как со мной — а значит, и с ним — обошлись. У него, как ни крути, связи в Корпорации такие, что, шевельни он мизинцем на левой ноге, даже Второму мало не показалось бы. И почему вдруг лорд старший советник к нам так зачастил. А потом я сложил два и два, и всё сошлось до цента. Как в банковском балансе.
Седрик, пригубив кофе, помотал головой.
— Слушай, ну это же бред полный! Твой отец пылинки с тебя сдувает.
— Как с банковского сейфа, да? — насмешливо спросил Марк и покачал головой. — Какой же ты наивный, друг мой! Даже завидно. Мне б в твои годы твою невинность. «Да я бы на твоём месте…» — передразнил он.
Седрик хмыкнул.
— Издеваешься, да?
— Скажи… — Марк, сделав затяжку, выдержал паузу. — У тебя такое бывало, — выдохнул он вместе с дымом, — что гости в доме, очень важные гости, настолько важные, что прям из Гамбурга?.. — Седрик вспыхнул: точно издевается, сучонок. Прекрасно знает, что из «важных гостей» в их доме бывает только тётка. — И вот после важного торжественного ужина, — неспешно, тоном заправского сказочника, продолжал изгаляться сучонок, — в честь очень-очень важных персон тебя — а тебе, на минутку, всего четырнадцать — отводит в сторонку твой собственный отец и говорит: «Лорд Хренберг очень важный человек. Ты ему очень понравился. Он был бы рад немного… „пообщаться“ с тобой. Будь с ним… любезен». Не было? — угрожающе тихим, как затишье перед бурей, голосом спросил Марк, чтобы тут же разразиться бурей: — А раз не было, то держи свою святость и правильность при себе и не вякай!
На них начали оборачиваться за соседними столиками. Седрик опешил — не столько от рассказа Марка — его ещё осознать и переварить надо было, — сколько от внезапной перемены его настроения.
— Прости… — выдавил он из себя. — Я… не знал.
— Да ты точно уникум! — с ядовитой усмешкой процедил Марк. — В Корпорации об этом только ты, наверное, и не знал. Ну так вот. — Марк решительно раздавил окурок в пепельнице, чтобы тут же потянуться за следующей сигаретой. — Теперь будешь знать. Это, кстати, было не последней причиной, почему важные гости у нас не переводились. Отец радушный хозяин, щедро потчевал их и деньгами, и натурой.
— Прости, — повторил Седрик.
— Да ладно. — Марк, пожав плечом, сделал очередную затяжку, в сигаретной дымке его прекрасное эльфийское лицо казалось призрачно-зыбким, как и его история. — Не подумай, что я жалуюсь. Они ведь действительно были со мной… «любезны». Мне даже нравилось. Один, мой первый, совсем голову потерял. Всё умолял дождаться его, когда можно будет официально «приступить к наставничеству», золотые горы обещал. Вот только на следующей неделе приезжал следующий гость, ещё важнее… А лорды, особенно высшие, гордые перцы — им сложно смириться, когда им дают понять, что они не единственные в своём роде. Так что когда наконец стало можно, я уже никому нахрен не нужен был. У меня с отцом и лордами своя игра. И свои счёты.
Седрик промолчал — сказано было не ему.
— Знаешь, как лорд старший советник на «порошок» подсел? — хмыкнул Марк, и лицо его озарила плутовато-озорная улыбка, будто забавную шалость вспомнил. — Я просто невзначай обмолвился, что пошёл тогда со Вторым не ради карьеры. Просто, сказал я, невинно потупив глазки, мой бывший держал меня на «голодном пайке», вот я и сорвался. Лорд старший советник ничего не ответил. Но после этого уровень сервиса в спальне — а также на кухне, в кабинете и даже в прихожей — резко возрос. Это моя маленькая месть. Лорды ведь, в сущности, такие же, как все. И надо им то же, что и всем. А значит, ими очень просто управлять. Если знать, на какие кнопки нажимать.
Марк залпом допил свой кофе и нажал кнопку «Оплатить счёт» в настольном электронном меню.
— Отставить, — насмешливо сказал он, заметив, как Седрик тут же протянул руку с печаткой к сканеру. — Я тебя пригласил, мне и платить. Уж на кофе как-нибудь наскребу.
— И не страшно сейчас мне всё это выкладывать? — спросил по дороге домой Седрик.
— Как говорит лорд — пока ещё — старший советник, «а ты считаешь, что, располагая подобной информацией, ты можешь навредить Корпорации? Не советую. Впрочем, ты и не можешь». И потом… Может, я на это и рассчитываю? Проболтаешься ты, например, своему Мееру, а он такой же идеалист, как ты, поднимет шум, лорду советнику задницу без смазки надерут. Чем плохо?
Рейтинг: NC-17.
Жанр: гей-утопия, роман воспитания, детектив отношений.
Размер: макси (68.000 слов).
Саммари: цели они достигнут, но достижение цели так их изменит, что сама цель перестанет быть для них актуальной.
Рекомендуемый порядок чтенияТрилогия «Корпорация»:
I. Книга первая. «Бизнес».
1. «Сага о власти» (основная история):
1.1. Власть красоты. Друг семьи.
1.2. Власть идеи. We Control the World!
1.3. Власть несбывшегося.
1.4. Власть свободы. Гепард и Лев.
1.5. Власть крови. Стилисты.
II. Книга вторая. «Секс».
2. «Межвременье. Дудочник из Гамбурга» (сайд-стори по вселенной «Саги о власти»):
2.1. Забор и вишни.
2.2. Открой глаза и забудь об Англии.
2.3. Дудочник из Гамбурга.
III. Книга третья. «Игра».
3. «Вопрос цены» (сиквел к «Саге о власти»):
3.1. Дебют.
3.2. Гамбит.
3.3. Миттельшпиль.
3.4. Комбинация.
3.5. Эндшпиль.
Часть 2.3.
3.
— Завтра, — сказал за ужином лорд ван дер Меер, — мы летим в Гамбург. Лорд Коэн приглашает нас на выходные в гости.
— Старший советник Второго лорда? — уточнил Седрик.
— Он самый. — В выражении лица лорда мелькнуло и тут же исчезло нечто неуловимо загадочное.
Второй год наставничества отводился социализации — баронетов, успешно прошедших культурно-философский общеобразовательный курс первого года, уже не стыдно было выводить в свет — в высшее корпоративное общество — и был усиленной копией первого: обязательная к прочтению серьёзная художественная литература сменилась научно-философскими трактатами, ещё более серьёзными, с последующими дискуссиями, но уже не с наставником, а в кругу остальных лордов и баронетов. Знакомясь и общаясь с другими лордами, баронеты не только пропитывались корпоративной идеологией, но и узнавали о существующих профессиях и специальностях и их специфике, что позволяло им определиться с будущей специализацией, которая начиналась с третьего года. За последние полгода Седрик с лордом ван дер Меером посетил достаточно торжественных приёмов, званых обедов и неформальных вечеринок, чтобы порядком подустать от них. Однако это известие его порадовало — не только перспективой поездки в корпоративную столицу, от которой Седрик был в восторге и в которую ему не так уж часто удавалось попасть, но и фактом приглашения от столь высокопоставленной особы. Старшие советники Верховных лордов входили в так называемое второе кольцо власти. Выше только первое — сами Верховные лорды. Лорд ван дер Меер принадлежал к четвёртому, и приглашение Седрику льстило.
Вылетели вечером — поездка была частной, и отправиться раньше лорду не позволяла работа. Департамент технических инноваций и развития Корпорации на демонстрацию собственной мощи и престиж для своих сотрудников не скупился: служебный автолёт лорда — последнее достижение пассажирской авиапромышленности, беспилотная сверхзвуковая модель ультракласса, — преодолел расстояние от Четвуд-Парка до Гамбурга за полчаса.
Лорд ещё до взлёта уткнулся в свои бумаги и не отрывался от них всю дорогу — даже сейчас, будто и не замечал разворачивающейся снаружи феерии. Седрик же, едва автолёт пошёл на снижение, прилип к панорамному лобовому иллюминатору, не в силах оторваться от фантастического зрелища за бортом. Обычно авиаперелёты наводили на него скуку — всегда и везде один и тот же «скринсейвер» из белых застывших облаков-айсбергов, неизменно заставлявших его чувствовать себя узником навечно застрявшей в гигантских кусках ваты летучей клетки. Сейчас же Седрику казалось, что они взлетели выше звёзд, потому что звёзды лежали под ними, как до того — перистые, подкрашенные лучами заходящего солнца облака. Корпорация содержала в тридцати километрах от Гамбурга свой частный аэропорт: в самой штаб-квартире работало больше десяти тысяч лордов, не считая остального вспомогательно-обслуживающего персонала, на деловые встречи ежедневно прилетали и улетали сотни сотрудников, и обеспечить всех стоянкой для автолётов в самом городе не было никакой возможности. И сейчас эти корпоративные звёзды, возвращавшиеся на выходные домой, заполонили небо над Гамбургом. На подлёте к аэропорту рябило в глазах от аэронавигационных огней автолётов, круживших в ожидании своей очереди на посадку. Тёмные силуэты автолётов сливались с чернильной синевой вечернего неба, и только мигающие разноцветные огоньки: красные на левых крыльях, зелёные — на правых и белые — на хвостах, — позволяли определить их контуры и тем самым избежать столкновения в воздухе. Пятница, вечер, главная авиамагистраль мира, одним словом — знаменитое гамбургское столпотворение. Внизу сияло неоном гигантское — судя по тому, что его можно было разобрать с высоты нескольких километров, — приветствие в фирменном провокационном корпоративном стиле: «Добро пожаловать в будущее!» Отсюда, сейчас, приветствие Седрику пафосным не казалось. Внизу, почти над самой землёй, от аэропорта в сторону города тянулась пульсирующая светом многокилометровая вереница аэромобилей, на которые пересели счастливчики, дождавшиеся посадки. Но лорд восторга Седрика не разделял: за время работы в Корпорации и многолетних командировок в Гамбург этот вечный «парад светлячков» ему настолько осточертел, что сейчас он видел в нём только одно — докучливые пробки. «Теперь ещё час будем в город добираться», — проворчал он, посылая запрос диспетчеру на посадку.
Несмотря на забитый до отказа трафик в радиусе полусотни километров, мрачное пророчество лорда не сбылось — диспетчер сообщил, что для него зарезервировано место на центральной корпоративной стоянке. Седрик мысленно присвистнул. Парковочного места рядом с Корпорацией хватало только для высшего руководства и особо важных гостей. Интересно, к какой категории отнесли лорда сейчас? Седрик на пике эйфории решил не мелочиться — и к той и к другой, разумеется. На лице лорда, однако — несмотря на приятный сюрприз, — особой радости не наблюдалось. Он со вздохом вбил в навигатор полученные координаты для прохода по VIP-коридору, и начавший было снижение автолёт взмыл в воздух. Через пять минут были на месте.
Видно, лицо Седрика слишком уж явно выражало его детский незамутнённый восторг, потому что лорд, прежде чем приземлиться, сделал несколько дополнительных кругов над Корпорацией, давая ему возможность полюбоваться видом центра города и самой Корпорации с высоты птичьего полёта. Осталась позади мерцающая гладь гамбургской гавани, утыканная белоснежными океанскими лайнерами и гигантскими яхтами, напоминавшими с высоты бумажные кораблики, проплыла внизу подсвеченная городская ратуша, а впереди уже манили залитые огнями берега Внутреннего Альстера. Но все эти старые добрые гамбургские достопримечательности затмевали монолитные прозрачные небоскрёбы штаб-квартиры Корпорации — в вечерних сумерках и с умелой подсветкой они казались парящими в воздухе инопланетными кораблями, опережающими своё время как минимум на столетие.
Толком рассмотреть Корпорацию с земли не удалось — на стоянке уже поджидал присланный лордом Коэном аэромобиль, в считаные минуты домчавший их в расположенный на берегу Внешнего Альстера живописный идиллический Харвестехуде — излюбленное место жительства корпоративной элиты ещё со времён лорда Кейма, — в котором находился и дом лорда Коэна.
***
Встречал их сам хозяин, уже знакомый Седрику по лондонскому «Merit Club», со своим подопечным, в котором Седрик с изумлением узнал Марка. Седрик обрадовался Марку как старому знакомому, хотя после их первой встречи и знакомства в мальчишеской они ни разу больше не виделись. Седрик слышал о неприятностях Марка, равно как и о том, что после потери наставника он вернулся домой в Швейцарию. Поначалу Седрик пытался разузнать о его делах у общих знакомых, но, так и не добившись ни от кого чего-либо внятного, сдался. Тем более что программа второго года наставничества была ещё более интенсивной, чем первого, и времени ни на что другое не оставляла. Тем неожиданней, а оттого приятней было видеть сейчас Марка — такого же беззаботного, весёлого и вызывающе красивого, как в тот злосчастный вечер, — словно и не было никакого скандала, отголоски которого не стихли до сих пор. Несмотря на серьёзное «должностное преступление», он заслуживал своего «повышения» до воспитанника старшего советника. Седрик был уверен, что такой ослепительный и гордый красавчик не то что не вспомнит о нём, а даже не заметит его, и был немало обрадован и польщён, когда Марк, с обаятельной неповторимой улыбкой перебив лорда ван дер Меера, попытавшегося было представить ему своего подопечного, сказал:
— Мы уже знакомы. Ты ведь Седрик, да?
— Он самый, — улыбнулся Седрик, пожимая протянутую руку. Надо же — даже имя запомнил! Было приятно.
Лорды, убедившись, что их воспитанники и без них найдут общий язык, повернулись друг к другу и сердечно, как братья, обнялись.
— Как добрались? — Лорд Коэн явно намекал на организованный им VIP-приём в аэропорту, за который лорд ван дер Меер не удосужился его поблагодарить. Седрику стало неловко.
— Твоими стараниями — мгновенно, — ухмыльнулся лорд ван дер Меер, но тут же посерьёзнел: — Спасибо, конечно, но VIP был лишним. Преждевременно это. Привлекает ненужное внимание и, как следствие, разговоры.
— Пустяки, — отмахнулся лорд Коэн. — Имею право. А ты мой гость.
Их прервал чопорный дворецкий, доложивший о прибытии ещё одного гостя. Им оказался лорд Мюррэй, президент американского представительства Корпорации, со своим воспитанником — Теренсом, как тут же стало известно после знакомства. Видимо, больше никого не ждали, потому что хозяин тут же пригласил всех к столу.
Чтобы подчеркнуть дружеско-неформальный характер встречи, лорд Коэн отказался от помощи слуг и сам обслуживал гостей за ужином. Ужинали в приятной и расслабленной обстановке, и всё же атмосфера за столом была неуловимо сдержанная. Седрик уже достаточно долго вращался в корпоративном обществе, чтобы понимать причину. В присутствии подопечных лорды блюли лицо и авторитет и вольностей, даже во время приватных дружеских посиделок, как сейчас, себе не позволяли. Как обычно во время подобных смешанных сборищ, Седрика не покидало ощущение, что лорды взвешивают каждое выражение на предмет соответствия рейтингу «baronet-free». Баронеты в подобной обстановке тоже заражались подозрительностью и тщательно подбирали слова, которые собирались сказать в присутствии наставника и посторонних лордов. Наверное, в этом изначальном неравенстве и коренился тот феномен, что лорды, едва оказавшись в компании себе подобных, тут же норовили уединиться в своём кругу равных, к которому баронеты, разумеется, не допускались. Сегодняшний вечер не стал исключением. После общего ужина лорды распрощались со своими подопечными — «Только не ложитесь спать — наш с вами досуг ещё не закончен» — и поспешили в домашний аналог клубной «лордовской половины».
Была всего половина одиннадцатого, баронеты, разумеется, спать не собирались и тут же спонтанно созрели для собственного «мальчишника». Марк на правах хозяина занялся организацией.
— Если нас не позвали, — сказал он, когда гости вольготно расположились на ярких разноцветных креслах-мешках в его комнате, — значит, нам нежелательно видеть, чем занимаются наши почтенные наставники в наше отсутствие. Да мы и так догадываемся, что статус лорда гарантирует своему обладателю кое-какие бонусы и помимо общеизвестных. Верно, парни? А чтобы не быть голословным… — Марк выдержал красноречивую паузу и, достав из кармана маленький прозрачный пакетик, бросил с довольным видом на низкий передвижной столик с кислотно-оранжевой стеклопластиковой столешницей под стать креслам.
Седрик никогда не видел — не говоря уже о том, чтобы пробовать, — но сразу понял, что это: легендарный «порошок», как его называли на корпоративном сленге, хотя баронеты — чтобы отмежеваться от лордов и подчеркнуть независимость своей субкультуры — предпочитали называть его «котиком». Поговаривали, что это средство изобрели в тайных химических лабораториях Корпорации для стареющих лордов, которые, несмотря на возраст, горели рвением продолжать свою доблестную службу на ниве воспитания молодёжи и при этом желали восхищать своих юных подопечных не только умом и характером. «Порошок» позволял существенно пополнить запасы «пороха» в истощившихся «пороховницах» лордов. «В сорок пять лорд баронет опять», — говорили о таких в Корпорации.
Теренс присвистнул.
— Нехило. Откуда такое богатство? И главное, лорд Коэн в курсе?
Марк хохотнул.
— Очень надеюсь, что нет. Потому что у него я этим добром и разжился. Полгода по крупице собирал, чтобы он не заметил.
Теренс ухмыльнулся.
— И принимаешь тоже… по крупице? Чтобы он действия не заметил?
Марк пнул его носком ботинка.
— Я ещё не пробовал. Всё ждал подходящего случая. И компании. Думаю, сейчас как раз идеальный момент. Что скажете, парни?
— Не думаю, что это хорошая идея, — с сомнением сказал Седрик. — Вряд ли лорды ничего не заметят…
— Да ладно, — нетерпеливо отмахнулся Теренс. — Они сами не лучше будут. Уж мне случалось видеть своего в таком состоянии, что он меня не узнавал.
— Насколько я знаю, у них с этим очень строго, — не унимался Седрик.
— У них с нами очень строго, — отозвался Марк, сосредоточенно разделяя содержимое пакетика на три равные части. — А между собой у них гораздо больше понимания и снисхождения.
— А что… — Теренс замялся. — Твой без этого уже не может?
— Мочь и мочь столько, сколько надо мне, — усмехнулся Марк, — это разные вещи. Мне восемнадцать, ему сорок пять. Лорд Коэн умный — всё понимает, и понимает правильно: мне это надо, и мне, — Марк украдкой бросил взгляд на своё отражение в зеркальной столешнице, — не составит труда добрать это на стороне, если я не получу это от него.
Седрик лишь мысленно хмыкнул. Марк неисправим. Ему, после всего случившегося-то, держаться бы за своего наставника руками, ногами и прочими частями тела. А он опять за своё. Такому всё нипочём. Впрочем, чему тут удивляться — ещё лорд Кейм говорил: «Мы правим миром, а нами правит красота».
Седрик спрашивал лорда о Марке. Марк ему нравился. Он будоражил фантазию. Не в том смысле… — ну и в этом, конечно, тоже, — но гораздо больше его влекла личность этого загадочного красавчика. Марк — Седрик был с собой честным — вызывал у него зависть и восхищение. Марк был таким, каким Седрик больше всего хотел быть сам. И каким ему никогда не стать. Но главное, Марк с детства жил жизнью его мечты.
Но лорд на все расспросы отделывался общими скупыми фразами. Зато новые приятели только рады были свежим ушам. Довольно скоро Седрик собрал на скандального баронета внушительное «досье» и сейчас, наблюдая за нервными движениями тонких Марковых пальцев, в очередной раз перебирал в памяти крупицы невероятных сведений, пытаясь отделить правду от вымысла.
Марк Мирабо был старшим сыном банкира из Женевы. Старинная банкирская династия, уходящая корнями к средневековому ростовщичеству, многовековой капитал, на который можно приобрести пару-тройку африканских стран, и новые реалии, в которых фамильным наследственным монополиям всё труднее было выживать. Банкиру как воздух нужен был свой человек в Корпорации, чтобы лоббировать семейные интересы. Для этого Марка, собственно, и родили. Поговаривали даже, что банкир и в жёны выбрал мулатку-мисс Вселенную не столько для себя, сколько для того, чтобы улучшить породу и придать экстерьеру будущего наследника необходимую щепотку экзотики, на которую так падки лорды. Результат превзошёл ожидания: сын перенял от обоих родителей лучшее — внешность и темперамент от матери, деньги и родословную — от отца. А то, чем так щедро наградили семья и природа, с колыбели оттачивалось, полировалось, шлифовалось и облагораживалось лучшими воспитателями и учителями. Языки, манеры, уроки верховой езды, уроки танцев, уроки живописи, уроки тенниса, уроки игры на рояле — гувернёров и репетиторов в доме было больше, чем слуг, а слугами дом кишел. Чертёнок с ангельской внешностью ни в чём не знал отказа. Высшие лорды с четырнадцати лет кружили над ним коршунами. Он и привык. С четырнадцати. Дальше шла какая-то мутная история, о которой «все знали», но никто ничего не мог — или не хотел — толком сказать, и суть которой сводилась к тому, что, когда Марк достиг возраста наставничества, слава о его «подвигах» на ниве нимфомании достигла такого размаха, что никто из высших лордов не рискнул оформить с ним отношения: попробуйте наставить на путь истинный мальчишку, который уже прошёл через пару десятков рук. Неуправляемый воспитанник — несмываемое пятно на репутации наставника: разве можно доверить мужчине серьёзную ответственную должность, если он с сопливым подростком управиться не в состоянии? Каждый лорд предпочитал девственного подопечного — ничего личного, никаких средневековых предрассудков, чистый прагматизм: проще научить всему с нуля, чем переучивать заново после других. И дело не в сексе и не в собственнических замашках. Уж если на то пошло, то куда проще и приятнее было бы иметь дело с опытным и искушённым воспитанником — меньше возни и больше удовольствия. Но секс в подростковом возрасте — ключ к управлению подростком. Девственность девушки — залог сохранности генофонда рода. Девственность мальчика — гарант сохранности «генофонда» наставника. «У кого мальчик сосёт, того идеи и всасывает», — гласит известная корпоративная мудрость. Кто баронета имеет, тот имеет и власть над ним. И чем больше у баронета сексуальных партнёров, тем с большим количеством соперников за влияние над ним придётся бороться наставнику. Правильно — а значит, единолично — воспитанный подопечный — инвестиция в карьеру наставника: бывший подопечный — будущий союзник в корпоративных играх. В мальчиках лорд не ограничен. Но мужчина у лорда может быть только один — его наставник. В итоге Марка — не без труда — сбагрили от греха подальше средней руки финансисту из лондонского Сити. И, в общем, не прогадали. Финансист быстро пошёл в гору, заняв пост финансового директора британского филиала Корпорации. И всё бы ничего, не примись Марк опять за своё.
— И как, помогает? — ухмыльнулся Теренс.
— Не то слово — я быстрее устаю, чем он. Раскладывает меня по три раза в день. Про ночи я уже молчу.
— А с качеством как?..
Марк облизнулся.
— Оно того стоит, — загадочно улыбнулся он. — Недаром это под запретом — дай лордам волю, они только сутки напролёт трахаться будут.
— Ну, не только поэтому, — вклинился Седрик, но уже, скорее, по инерции — рассказ Марка его заинтриговал. Затея эта ему не нравилась, но… попробовать хотелось, и чем дальше, тем больше.
— Слушай, ты, чистюля, — не выдержал Марк — он и так уже был на взводе: руки заметно дрожали, из-за чего ему никак не удавалось сформировать нормальных дорожек, — видно, несмотря на всю свою браваду, он всё же осознавал, на что идёт. — Тебя никто не заставляет.
— Нам больше достанется, — поддакнул Теренс.
Марк прекратил свои манипуляции и вопросительно уставился на Седрика, готовый в любой момент приступить к переделу добра.
— Не дрейфь, — подмигнул ему Теренс. — Твой лорд тебе ещё спасибо скажет.
Страх перед насмешкой или, хуже того, презрением Марка оказался сильнее страха перед наказанием лорда. Седрик сдался.
Марк склонился над столом и эффектным жестом отбросил с лица волосы, которые тут же упали обратно, задев кончиками «дорожку». Смоляная прядь окрасилась белым, Марк зажал левую ноздрю пальцем и, покосившись на собственное отражение в столешнице, правой втянул «порошок». Седрика не покидало ощущение, что Марка больше заботило, как он при этом смотрится со стороны, чем само действие «котика». Что ж, зрелище и вправду было красивым, даже завораживающим — настолько, что Седрик опомнился, лишь когда Теренс, управившись со своей долей, нетерпеливо подтолкнул его к столу. Седрик, с неохотой оторвавшись от созерцания Марка, быстро и резко втянул оставшуюся «дорожку» и, поспешно подняв голову, тут же вернулся к прерванному занятию, не желая упустить ни одного «кадра». Глаза Марка слезились и неестественно блестели, на смуглых щеках матово вспыхнул нездоровый румянец, дыхание участилось, на губах блуждала таинственная улыбка. Но теперь на вид Марка наложилось его собственное состояние. Седрику казалось, что он всю жизнь был простейшей амёбой и только сейчас, внезапно и разом, обрёл все человеческие органы чувств — всё вокруг стало ярким, объёмным и чётким: серебристо-бархатный переливчатый смех Марка и полный первозданного животного сексапила хриплый голос Теренса ласкали слух; рот наполнился сладкой слюной; ноздри трепетали от запаха здоровых и свежих юных тел — Седрик видел и чувствовал мир, как впервые, и мир этот был совершенен. Глаза Марка теперь полыхали фиолетовым пламенем, его силуэт окружало сияние, а сам он, казалось, парил в воздухе, прекрасный и эфемерный, как фэнтезийный бог. Не в силах поверить, что это ему не снится, Седрик прикусил губу и с силой сжал себя за плечи. И тело на это безобидное самоприкосновение ответило даже бурнее и неистовее, чем на ласки лорда в их первую ночь.
Трахаться хотелось немилосердно. И похоже — Седрик окинул затуманенным взором своих сообщников, — не ему одному. Марк перехватил его взгляд и, подмигнув, призывно растянулся на широком диване. Седрик с Теренсом тут же повскакивали со своих мест.
Жёсткая иерархия наставничества ревнивее всего соблюдалась в постели. Во второй половине наставничества, с третьего-четвёртого года, наставники начинали «прикорм» и разнообразили «меню» своих питомцев приглашёнными хаслерами, с которыми те могли познать базовую грань бытия настоящего мужчины. Что же касается первых двух лет, с шестнадцати до восемнадцати, то тут наставники были единодушны и держали своих подопечных в жёсткой узде — единолично. Секс — ключ к управлению подростком, и хранить его лорды, как истинные хозяева, предпочитали в собственных руках. И если в других вопросах аргументированное оспаривание мнения наставника только поощрялось и лорды с готовностью отдавали первенство в диспутах своим воспитанникам, если тем удавалось его завоевать, то в постели наставник был для подопечных абсолютным табу — если хотел остаться для них непререкаемым авторитетом на всю жизнь, особенно в период с шестнадцати до двадцати одного, когда закладывался и затвердевал фундамент мужского характера воспитанников. Принцип «Кто хочет научиться управлять, тот должен научиться подчиняться» неукоснительно действовал и в постели.
И сейчас, глядя на призывно распластанного на диване Марка, Седрика вело не столько от «порошка», сколько от осознания того, что парень, формально равный ему, а реально — стоящий на пару ступенек выше, готов был отдаться ему. У Седрика подгибались ноги, тряслись руки и дрожало всё тело. Теренс срывал одежду с Марка, Седрик зудящими от нетерпения и возбуждения пальцами лихорадочно расстёгивал свой ремень, который из-за спешки никак не поддавался, а Марк, чтобы не терять времени даром, запустил руку под диван и, выудив оттуда серебристый баллончик, бросил его Седрику. Седрик, одобрительно хмыкнув — надо же, и это предусмотрел, — поймал баллончик на лету и ухмыльнулся: Теренс был на год старше, на голову выше и на треть шире в плечах, однако Марк предпочёл его. Эта приятная мелочь ещё больше подстегнула желание. Ремень наконец поддался, рука нетерпеливо дёрнула молнию на ширинке, брюки спали на пол, а следом за ними туда же отправились трусы. Вырвавшийся на свободу налитой член тут же взметнулся вверх и упёрся головкой в пупок, готовый его протаранить, если ему прямо сейчас не подвернётся более соблазнительная альтернатива. Седрик прихватил член двумя пальцами, поднёс к окаменевшему стволу баллончик и нажал распылитель до упора. Сам он ещё никогда не пользовался жидким, как и любым другим, презервативом — по той простой причине, что ещё никого не имел, — но имел возможность сотни раз наблюдать, как это делал его наставник. Жидкость была приятной температуры тела, член тут же покрылся тонким прозрачным защитным слоем. Седрик прошёлся по стволу пальцами вверх-вниз и остался очень доволен: чувствительность была на высоте — никакой разницы с «естественными условиями» — и даже усилилась: вещество при контакте с кожей едва ощутимо покалывало и стягивалось, отчего возбуждённая плоть дрожала в экстазе ещё до встречи с другой плотью. И в то же время скольжение, благодаря специально добавленной в состав смазке, было идеальным. Теренс, поняв, что в этот заход ему ничего не светит, склонился над Марком, перевернул его на живот и, грубо поставив на четвереньки, оккупировал его рот. Седрик тут же пристроился сзади.
Состояние было полуобморочное, ощущения зашкаливали — оно и понятно: если «порошок» зажигал даже безнадёжно угасших лордов, то что уж говорить о том, кто и без того «огонь и пламя». Каждая секунда была на счету, и Седрик, решительно толкнувшись вперёд, прикрыл глаза и всецело отдался стихии. Обнулилось Время, растворилось Пространство, а вместе с ними исчезли Седрик, Марк и весь мир. Остались только вечные Ритм и Движение, из которых когда-то всё и возникло и в такт с которыми пульсировала Вселенная, — и Хаос, который в первозданном нерушимом Порядке стремительно продвигался к развязке. Вся энергия Вселенной сосредоточилась сейчас в Седрике и использовала самоё себя для своего же уничтожения, чтобы мгновения спустя, после Большого Взрыва, возродиться вновь — уже новой Вселенной.
…Возродилась Вселенная, возникло Время, материализовалось Пространство. Не вернулся только Седрик — вместо него в этой юной новорождённой Вселенной появился такой же юный и переродившийся демиург, познавший в первозданном ритуале инициации всю историю сотворения мира. В голове было пусто и легко, как никогда до того: обнулилась его личность, стёрлась его личная история, Седрик опять был пустым и чистым белым листом, а значит — всемогущим: на нём теперь можно было заново написать и создать что угодно, ибо он-то и был Великим Писарем и Творцом.
Изменился не только он сам, но и его отношение к Марку — восхищение с завистью отошли на второй план, уступив место нежности и благодарности. Марк был его первым — первым мальчиком, — благодаря Марку, Седрик стал наконец мужчиной. Марк ему доверил — а значит, доверился, — и Седрик теперь невольно ощущал его своим подопечным и чувствовал за него ответственность. Рука Седрика осторожно коснулась слипшихся влажных смоляных прядей за ухом Марка, Марк потёрся виском о ласкавшую руку. Среди баронетов бытовало циничное мнение — которое Седрик в глубине души разделял, — что наставничество — это обмен юности на опыт по взаимовыгодному курсу. Сейчас же он был вынужден признать, что это — нечто большее, и лорды, которые и без того могли заполучить любого, от этих отношений в качестве бонуса получали не только доступ к юному телу.
Едва первая волна возбуждения схлынула, накатила вторая — ещё более мощная, хотя, казалось бы, куда уж больше. Тело, испытав великий опыт разрушения и творения, жаждало продолжения — сильнее, быстрее, неистовее. И, похоже, не только его. Мощный красивый ствол Теренса, от одного взгляда на который рот наполнялся слюной, а в паху нарастала ответная волна, тоже пробудился к жизни и стремительно наливался силой и соками. Теренс нетерпеливо поигрывал баллончиком в руке, и Седрик понял, что сейчас ему придётся решать дилемму: отдать Теренсу Марка или отдаться ему самому. О первом и речи быть не могло, как и о втором, впрочем, тоже — Седрик не готов был даже сейчас предать своего лорда и отдать этому задиристому америкашке то, что предназначалось только его наставнику.
— Дай баллончик. — Седрик требовательно протянул руку. Теренс дразняще подбросил презерватив на ладони и тут же зажал в кулаке.
— Обойдёшься, — ухмыльнулся он. — Он тебе не понадобится.
В воздухе, к свежему резкому запаху пота и пряному — секса, прибавились явственные нотки агрессии — оба молодых самца были настроены решительно и ни сдаваться, ни тем более уступать будущий трофей не собирались.
— Мальчики, не ссорьтесь, — хрипло рассмеявшись, Марк примирительно притянул обоих к себе. — Я хозяин, мне и угощать.
Но ни до хозяйской жертвы, ни до поединка гостей за право обладания ею не дошло.
— Это ещё что такое?! — Дверь в комнату резко распахнулась, и на пороге возник лорд Коэн, трезвый как стёклышко. Баронеты рефлекторно повскакивали на ноги.
— Мой лорд… — предпринял слабую попытку объясниться Марк, с тоской наблюдая, как перед глазами проплывает недельный, если не больше, ужин, — слишком хорошо он знал своего наставника, чтобы предугадать ожидающее его наказание. — Это не то, что вы подумали. Мы всего лишь хотели…
— Месяц без ужина! — отрезал лорд Коэн и, резко развернувшись, вышел из комнаты.
— Ф-ф-фак, — ругнулся Теренс, едва за лордом закрылась зверь. — Уверен, что наши к наказанию только присоединятся.
Седрик промолчал — он не был столь оптимистичен: уж кто-кто, а он так легко не отделается. Возбуждение как рукой сняло — вернее, его энергия тут же сменила вектор и сосредоточилась на более насущной проблеме. То, что они натворили, вполне тянуло на неопределённое, а оттого — ещё более страшное «серьёзный проступок», третий из которых, как предупреждал его лорд в самом начале, означал разрыв договора наставничества. По-настоящему он, правда, ещё ни разу не провинился перед своим наставником, но лиха беда начало. Но больше страха последствий своего поступка Седрика мучило чувство вины и стыда перед наставником — лорд ван дер Меер сделал для него более чем достаточно и был вправе ожидать от своего воспитанника безупречного во всех отношениях поведения. Больше всего Седрику хотелось, чтобы его наставник им гордился. А сегодня он наверняка сильно пожалеет, что взял его под своё покровительство. И Седрик уже сам в глубине души желал, чтобы лорд наказал его как можно серьёзнее, — это отчасти искупило бы его вину перед ним и примирило бы его с содеянным. Опасения и надежды оправдались.
— Месяц без секса! — сказал лорд ван дер Меер, едва Седрик переступил порог их покоев.
— Да, мой лорд, — пробормотал Седрик и, вспомнив наказание лорда Коэна для Марка, спросил: — И без ужина, я так понимаю, тоже?
— Не совсем — сегодня, учитывая крайнюю степень и характер вашего голода, я, в виде исключения, позволю вам выпить на ночь немного молока.
— Спасибо, мой лорд, вы очень добры. — Седрик наконец решился взглянуть в глаза своему наставнику и, к своему немалому удивлению, не увидел в них злости. Лицо лорда сохраняло привычное в таких ситуациях суровое выражение, но в глазах его играли смешливые блики. Похоже, лорд на него не сильно сердился. Подбодрённый открытием, Седрик спросил:
— Позволено мне будет узнать причину такой большой милости? — Вопрос Седрик задал на полном серьёзе, но, озвучив его, тут же подумал, что лорд наверняка воспримет его как сарказм, что только усугубит ситуацию, а значит, — и наказание.
— Мужчина должен бунтовать, а мальчик — шалить, — как ни в чём не бывало ответил лорд. Ни следа возмущения, ни тени недовольства. Простая констатация факта. Седрик в который раз поразился выдержке и самообладанию наставника. Интересно, он когда-нибудь сможет стать таким хотя бы в приближении?
— Это естественный порядок вещей, — продолжал лорд. — По-настоящему серьёзная расплата вас ожидала бы, если бы вы, из страха передо мной, отказались участвовать в этом безобразии.
Седрик неслышно перевёл дыхание — мог бы догадаться. Вконец осмелев, он задал вполне закономерный вопрос:
— За что же вы тогда меня наказали?
— Это не наказание. Это урок. Шалить и бунтовать можно и нужно. Но при этом нужно также быть готовым к тому, что за это придётся заплатить соответствующую цену. Любой выбор — это вопрос цены. Если вы усвоите, что всё имеет свою цену: и действие, и бездействие, — и платить по счетам придётся в любом случае, это избавит вас от иллюзии, что существуют «бесплатные» варианты, и позволит вам выбирать то, чего вы действительно хотите, а не то, что кажется «дешевле» и «безопаснее». Особенность — и ценность — осознанного выбора, баронет, в том, что о нём вы никогда не пожалеете, какими бы ни оказались его последствия.
— Другими словами, что бы я ни выбрал, я буду наказан?
— Это не мои слова, баронет, а ваши. То, что вы только что сказали, — это мировоззрение жертвы. Я же говорю о позиции хозяина. Жертва мыслит категориями наказания, хозяин — цены. Если вы не хотите быть жертвой, вам придётся смириться с тем, что никакого наказания не существует. Есть только ваш выбор и его стоимость.
— Я понял урок, мой лорд, — сказал Седрик и, на волне куража, осторожно, хоть и без особой надежды, спросил: — Так, может?..
— Я в этом уверен, — ответил лорд. — Но мой ответ — нет. Лишить вас заслуженной расплаты означало бы обесценить полученное вами удовольствие от шалости.
— Спасибо, мой лорд, — сказал Седрик, опускаясь на колени. — А сейчас вы позволите мне?..
— Разумеется. — Рука лорда нетерпеливо вонзилась в волосы Седрика, едва его руки прикоснулись к пряжке ремня лорда. — Я всегда держу своё слово.
Подавленная, не нашедшая естественного выхода энергия вновь вырвалась наружу, захлестнув его с головой, и Седрик самозабвенно принялся искупать свою вину, вернее, оплачивать свой выбор. Когда пять минут спустя он испил до капли свой скудный «ужин», лорд сказал:
— Спасибо, баронет. Я вами очень доволен.
— Так, может?.. — не докончив, Седрик выразительно облизнул губы: насчёт ужина надеяться, конечно, тщетно, но что касается первого наказания, то амнистия, судя по всему, более чем вероятна.
— Нет, баронет, — отрезал лорд, поднимаясь на ноги, и Седрик следом за ним встал тоже. — Я всегда держу своё слово. Даже в ущерб себе. С сегодняшнего дня и до истечения месяца секса у вас не будет.
— Да, мой лорд. — Неслышно вздохнув, Седрик направился к выходу — а он ещё удивлялся, зачем в их покоях две спальни.
— Вы куда, баронет? — донеслось ему вдогонку удивлённое. — Спать вы и дальше будете в одной постели со мной. Но задерживаться в ванной дольше необходимого вам запрещается. Равно как и держать руки под одеялом.
Седрик прикрыл глаза, пытаясь морально приготовиться к ожидающей его пытке — наркотик всё ещё действовал, не говоря уже о том, что лорд ван дер Меер сам по себе был для Седрика наркотиком.
— Наказание, — подытожил лорд, — должно соответствовать проступку, цена — удовольствию, а урок — ошибке.
В молчании они с лордом легли в постель. Седрик накрылся по грудь одеялом, вытянул поверх него руки и, отодвинувшись, насколько это было возможно, от лорда и повернувшись к нему спиной, прикусил уголок подушки.
За весь последующий месяц наставник к нему так ни разу и не притронулся — лорд ван дер Меер всегда держал своё слово. Даже в ущерб себе.
— А теперь, — сказал лорд наутро, — когда вы уже более-менее успокоились и в состоянии соображать другой головой, я постараюсь донести до вас главную мысль своей вчерашней лекции. Знаете, почему это снадобье запрещено?
— Из экономических соображений, — ухмыльнулся Седрик, вспомнив слова Марка. — Если все станут трахаться целыми днями, кто будет работать?
— Вы даже не представляете себе, баронет, насколько вы правы. — Лорд был на удивление серьёзен. — Если принимать это снадобье на регулярной основе, работать в конечном итоге будет только одна голова.
— По лорду Коэну этого не заметно.
— Вам — возможно. У лорда Коэна, не побоюсь этого слова, гениальный ум. Был. А стал выдающийся. Вам же, как, впрочем, и мне, до гениальности далеко. Ум у нас с вами, к сожалению, изначально всего лишь выдающийся. А это тот минимальный уровень, который позволяет завоевать и удержать статус лорда-по-заслугам, — падать нам с вами, кроме как на дно посредственности, некуда. Поэтому нам придётся выбирать, которую из голов снабжать ресурсами. Я со своим выбором уже давно определился. Вы тоже вольны решать, которая вам важнее, — но только когда сами станете лордом. Пока же вы мой воспитанник, этот выбор за вас сделаю я.
***
Лорды после завтрака, несмотря на субботний день, отбыли в Корпорацию, и баронеты оказались предоставлены самим себе. Марк собирался посвятить этот день походу по магазинам — «Надо же как-то снять стресс после вчерашнего» — и предложил Седрику составить ему компанию. Седрик с удовольствием согласился — ему тоже развеяться бы не помешало, да и Гамбург посмотреть хотелось — с момента его последнего посещения здесь наверняка многое изменилось: «столица мира» с лихвой оправдывала свой гордый титул и развивалась нон-стоп — во всех направлениях. Теренс с ними не пошёл — наложенная на него его наставником «епитимья», помимо классического лишения ужина, включала также месячный запрет на развлечения, к которым относился и шопинг. По всему выходило, что легче всех отделался зачинщик. Это только усилило восхищение Седрика Марком — такому всё как с гуся вода и само в руки даётся.
Они уже целый час гуляли по центру. Марк болтал без умолку, комментируя все местные достопримечательности — главным образом из сферы моды и тусовок, — мимо которых они проходили. Седрик не столько его слушал, сколько глазел по сторонам, — его переполняла эйфория.
Гамбург, столица и сердце мира. Здесь крутились главные деньги мира, здесь же решались его судьбы. Город, обязанный своим процветанием Корпорации, а значит, лордам и будущим лордам — их воспитанникам.
Корпорация была сверхгосударством. Во всех смыслах. Она не только имела в своём распоряжении средства, равные, а то и превышающие бюджет большинства стран мира, и стояла за правительствами и экономической элитой самых развитых из них. Корпорация была вне и выше государства. Как такового. Благодаря Корпорации, понятие «ганза» приобрело совсем иное, новое значение, а вольный ганзейский город Гамбург — особый статус.
Штаб-квартира Корпорации занимала несколько кварталов и была, по сути, городом внутри города. Бульвар Лорда Кейма был витриной этого города. Протянувшаяся на пять километров широченная пешеходная улица, каждый сантиметр которой был занят эксклюзивными бутиками, фешенебельными ресторанами, дипломатическими представительствами и закрытыми элитными клубами, начиналась от здания штаб-квартиры Корпорации, которая занимала на ней первые сто номеров. «Бульвар Лорда Кейма, 1-100» стал таким же именем нарицательным и синонимом могущества и власти, как некогда «Даунинг, 10» и «Пенсильвания-авеню, 1600».
Название обязывало, и бульвар соответствовал ему сполна — процветал не только в переносном смысле: главная улица мира утопала в зелени и походила на бескрайний цветущий сад — в последние годы в Корпорации появилась и стремительно распространялась ещё одна инициатива, имевшая все шансы стать традицией. «Много леса не бывает, — рассудили молодые лорды. — Необязательно дожидаться смерти наставника, чтобы сделать благое дело». И принялись в честь своих лордов ещё при жизни последних озеленять планету, сажая деревья везде, насколько хватало выдумки и фантазии: в собственных дворах, на обочинах дорог, пустырях и в оврагах. «Древом жизни» служил по традиции дуб. Что же касается «деревьев славы», то тут все виды были хороши, и бульвар Лорда Кейма изобиловал каштанами, липами, платанами, клёнами. Здесь каждая пядь земли между тротуаром и проезжей частью давным-давно была оккупирована зеленью, и молодое поколение находчивых лордов уже активно осваивало крыши выходивших на бульвар домов, на которых разбивали висячие сады. Лордессы пошли ещё дальше — превратили середину дороги в клумбу, протянувшуюся вдоль всего бульвара, на которой каждую весну лично высаживали цветы во имя процветания своих наставниц, и ни один балкон не обходился у них без цветочных горшков и кадок с декоративными растениями.
— Зайдём в «Бьёрн Хёдегард»? — попросил Марка Седрик — тётя Амели всегда с таким восторгом и придыханием говорила о своём легендарном бутике-флагмане на не менее легендарном бульваре, что Седрик, будучи в целом равнодушным к моде, в каждый свой приезд в Гамбург, наравне с «паломничеством» к штаб-квартире Корпорации и последующим променадом по бульвару Лорда Кейма, непременно заходил полюбоваться на это чудо архитектурного — и не только — дизайна.
— «Бьёрн Хёдегард», — фыркнул Марк, — при всём моём уважении к мадам де Сен-Венан, для тех, у кого на тряпки бабки есть, а на вкус не хватило. Предпочитаю сам создавать свой стиль, а не прикрывать его отсутствие «вечной классикой».
Пристыженный Седрик ничего не ответил — сам он в моде, будучи к ней равнодушным, не разбирался, а лорд ван дер Меер бравировал своим показным пренебрежением к ней, так что собственного мнения у Седрика на этот счёт не было и в вопросах моды он целиком полагался на авторитет тётки.
— Я тебе кое-что покруче покажу, — смягчился Марк. — Есть тут неподалёку один подвальчик. Владельцы — молодые парни, почти наши с тобой ровесники. Делают улётный «цифровой панк». Сами создают, сами шьют, сами продают. И всё это, заметь, без вспомоществований от Корпорации, лордов и прочих наставников. Молодцы ребята! — В голосе Марка сквозили такие неприкрытые гордость и восхищение, будто он сам был одним из них.
Магазинчик действительно напоминал подвал — по сравнению с роскошными лофтоподобными соседями. Помещение, в котором расположились «панки», было небольшим, метров пятьдесят общей площади, но с очень высокими потолками — как и все здания на бульваре, — что позволяло разбить его на два яруса: на верхнем, в открытой галерее, находилась дизайнерская студия-ателье, а внизу — шоу-рум.
Марка в «подвале» знали — едва они переступили порог, с «галёрки» ему приветливо кивнул, не отрываясь от компьютера, один из, надо понимать, дизайнеров, после чего уткнулся обратно в монитор. Да, это заведение явно отличалось от своих собратьев: никаких тебе «господ», приторных слащавых улыбок и прочих «чем-могу-помощников». Беглого взгляда на ассортимент хватило, чтобы понять: здесь могли бы одеваться роботы, будь у них такая потребность — и средства: цены, несмотря на заявленный панк и «инди-дизайн», здесь ничем не уступали лучшим тётушкиным творениям. Впрочем, а что им ещё остаётся, учитывая стоимость аренды здесь, а также особенность клиентского контингента: сделай они цену на порядок ниже, и на эти образчики «независимого искусства» никто из «золотых баронетов» даже не взглянет. И в первую очередь сам Марк.
Марк тем временем с видом многоопытного байера пробежался вдоль манекенов с последними поступлениями и, не утруждая себя примеркой — «Не подойдёт — назад отправлю», — деловито, с видом человека, который знает, что ему нужно, отобрал полдюжины вешалок с экстравагантными костюмами. «Интересно, куда он собирается такое носить?» — думал Седрик, с неприкрытым интересом разглядывая инопланетные балахоны из каких-то явно космических тканей ядовитых расцветок. «И пару вон тех „хамелеонов“ с полным набором программ для принтов, расцветок и спецэффектов», — указал Марк продавцу на переливающиеся разноцветными изображениями футболки с встроенными светоузорами — последнее изобретение гения цифрового дизайна. «Улётная вещь, — пояснил он на недоуменный взгляд Седрика. — Главный тренд сезона. В клубе незаменимы — легко программируются, преломляют свет в такт музыке или просто меняют цвет в тон остальным надетым на тебя шмоткам. Ну и просто неограниченный простор для индивидуального дизайна». Седрик хмыкнул: Марк явно не разделял общего мнения, что в гардеробе лорда — и баронета — блестеть должна только обувь.
— Зачем тогда тебе две? Если они такие универсальные?
— А вторая тебе, — улыбнулся Марк. — Подарок.
Первым порывом Седрика было отказаться — даже в самом страшном кошмаре он не мог представить себя в «шмотках роботов», — но одного взгляда на радостно возбуждённого Марка хватило, чтобы изменить своё намерение, — похоже, тот искренне хотел сделать ему приятное.
— Спасибо, — улыбнулся Седрик в ответ — ему тоже было приятно.
Спустившийся с галёрки «панк», одежда которого демонстрировала лучшие образчики «креатива» своего хозяина, ловко упаковал покупки в фирменные пакеты — такое же творение «цифрового панка» с переливающимся фирменным логотипом — и прошёл к кассе.
— Как предпочитаете платить, господа? — в устах подобного типа подобное обращение звучало в высшей степени забавно.
— We pay with love tonight, — промурлыкал в тон вопросу Марк и, подхватив пакеты, направился к выходу. Седрик оторопело смотрел ему вслед. За Марком никто не кинулся, никто даже с места не сдвинулся. Седрик перевёл растерянный взгляд на продавца.
— Всё в порядке, — выдавил тот из себя фирменную улыбку. — Желаю вам и баронету Коэну приятного дня!
Седрик, сгорая от стыда, повернул к выходу, задействуя всю силу воли, чтобы выйти спокойно и с достоинством, а не броситься бежать сломя голову.
— Совсем рехнулся, что ли?
— Подумаешь, — фыркнул Марк. — Спишут на рекламную акцию.
— Ты же сейчас вынес товара штук на десять, не меньше.
Марк пожал плечами.
— Дорогая, значит, вышла акция.
— А если твоему лорду нажалуются?
— Не нажалуются. Они что, враги себе? Они же только нами и кормятся.
Это была правда: у тех, кому не повезло обзавестись наставником, все деньги уходили на учёбу, и тряпки с цацками с бульвара Лорда Кейма они себе, конечно, позволить не могли.
— Вот именно, — сказал Седрик. — И если мы перестанем платить…
— Учитывая те суммы, которые я обычно у них оставляю, они ещё спасибо сказать забыли — за визит.
— Слушай, — сказал Седрик, решительно разворачиваясь. — Так нельзя. Я сам заплачу.
Марк цепко перехватил его за плечо.
— Да уймись ты, — процедил он сквозь зубы. — Я уже не раз так у них «покупал» — хозяева в курсе и не возражают.
Седрик не сдвинулся с места и смотрел на него выжидающе, требуя объяснений.
— Ладно, открою секрет, — нехотя сказал Марк и понизил голос. — Всё намного прозаичнее — платит отец.
— Как… отец?!
— А так. После того как я опять оказался на коне, да ещё таком козырном, он прям шёлковый стал. Я теперь на вес золота в семье, так что папаша отстёгивает, кому и сколько скажу, и не пикает — лишь бы я был доволен.
— Да при чём здесь это?
Услышанное не укладывалось в голове: с момента заключения договора наставничества воспитанник полностью переходил на содержание к своему наставнику. Баронет-по-заслугам, как и лорд-по-заслугам, должен жить по заслугам. А величину заслуг баронета и, соответственно, размер их вознаграждения определяли Корпорация и наставник. Любые другие источники финансирования строжайше воспрещались.
— Я исчерпал свой лимит, — сказал Марк.
Седрик присвистнул. Воспитанники лордов жили, питались и отдыхали вместе с наставниками — и за их счёт, — образование и гардероб оплачивала Корпорация, а вдобавок к этому лорды выделяли своим подопечным определённую сумму на «карманные расходы». Учитывая то, что воспитанник — визитная карточка своего наставника, лорды на «булавки» обычно не скупились, и «стипендию» ещё придумать надо было, на что потратить. Многие баронеты откладывали до трети своих карманных денег, что позволяло им к концу наставничества скопить солидный стартовый капитал для начала самостоятельной жизни. Конечно, даже Второй лорд за всю жизнь не заработает того, что семья Марка нажила за полтысячелетия, но чтобы превысить лимит… Тем более такой, какой мог позволить себе — и своему воспитаннику — старший советник Второго лорда… Да, для этого нужен талант, и немалый. У Марка он, похоже, имелся.
— Ты бы хоть держал язык за зубами, что ли, — только и смог сказать Седрик.
— А то что?
— Да мало ли что. Ты же роешь яму своему лорду, а значит, и себе. Ведь рано или поздно это вылезет наружу — у них с этим строго.
— Не вылезет. Уж лорд постарается — он ведь отвечает за меня. Его, если что, тоже по головке не погладят, а может, — Марк хохотнул, — даже в рот не возьмут.
— Слушай, я одного не пойму — зачем тебе это? У тебя же такие возможности. Не жизнь — мечта. Тебе бы жить и радоваться, а ты постоянно нарываешься. Да я бы на твоём месте…
— Да? — Марк странно переменился в лице, так что Седрику даже не по себе стало. — Зайдём, присядем? — кивнул он в сторону кафе на противоположной стороне улицы. Седрик не возражал — передышка после случившегося ему не помешала бы.
Был полдень субботы. В Лондоне в такое время, да ещё на главных торговых улицах, даже в самой захудалой забегаловке яблоку негде упасть, а в кафе, куда Седрика пригласил Марк, из дюжины столиков половина была свободна. Впрочем, причина лежала на поверхности — цены здесь наверняка запредельные, в меню можно и не смотреть. Достаточно присутствия живых официантов. Впрочем, чему тут удивляться: кафе здесь, как и вся улица, тоже наверняка рассчитаны на уставших от шопинга воспитанников корпоративной элиты. Марк на правах завсегдатая выбрал, не глядя, в электронном меню у входа два капучино.
— Правда в том, — начал Марк, когда они заняли места за столиком, — что мой папаша нужен Корпорации не меньше, чем Корпорация — ему. А я, как джокер, нужен и тем и другим. Помнишь историю, «прецедент Леона Вальберга»? Мне можно всё.
— С Вторым, извини, этот фокус не прошёл.
— Уверен? — Марк насмешливо выгнул безупречную бровь и выбил из пачки сигарету. Рядом с ним тут же материализовался молоденький официант с зажигалкой и, едва Марк прикурил, исчез так же незаметно, как и появился. — Второй уже всё. — Рука Марка очертила в воздухе сигаретой красивую дугу. — Финита ля комедия. Не в последнюю очередь благодаря мне.
— Как — всё?! Ведь вроде же всё обошлось — для него, имею в виду.
— О-о-о. — Марк с наслаждением затянулся, его и без того впалые щёки ввалились, ещё больше подчеркнув высокие модельные скулы. — Я тоже так думал. Но не всё так просто. Это была тонкая игра. Совет его оправдал только для того, чтобы он мог уйти в отставку «в белом». Это всё ещё секретная информация, но подготовка к выборам нового Второго уже идёт полным ходом.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Как думаешь, кто первый в очереди на его место? — В голосе и выражении лица Марка было столько самодовольства, что Седрик лишь неверяще посмотрел на него: неужели?!..
— Правильно думаешь, — усмехнулся Марк, выпустив тонкую струйку дыма. — Лорд старший советник, сука, умный. Филигранно всё разыграл. Как по нотам. Это он тогда «посоветовал» Второму заглянуть в мальчишескую, он же раздул из этого скандал, сам же замял его, возместил моральный ущерб моему бывшему, спас мою «поруганную честь», а также отмыл запятнанную Вторым репутацию Корпорации. Оцени полёт мысли и изящество исполнения! Теперь он везде, куда ни плюнь, в белом — везде его риммингом и минетом встречают: для моего бывшего он благодетель, осчастлививший его должностью, ради которой тот бы ещё лет пять в Лондоне горбатился; для своего босса он верная правая рука, пытающаяся вытянуть его из того дерьма, в которое он его же стараниями и вляпался; в глазах моего папаши он спаситель семейной чести; а в Корпорации он — герой, искупивший грех её предводителя. И это далеко не предел — у него куча таких многоходовых комбинаций. И должников и спасённых, соответственно, тоже. Половина Совета у него на крючке. Я, не поверишь, его даже зауважал. Мне повезло, что он мой наставник, — вот уж у кого есть чему поучиться.
У Седрика голова пошла кругом — передохнул, называется.
— Это он тебе всё это рассказал?!
— Ну как же, дождёшься. Он, как и все, считает меня смазливой дурочкой. Насчёт смазливости спорить не стану. — Марк подмигнул официанту, расставлявшему на столике чашки с кофе, тот отвёл взгляд и поспешил убраться сам. — А вот что касается дурочки… — Марк посерьёзнел, и в голосе его прорезались жёсткие нотки. — Я не дурочка, и даже не дурачок. Я, может, в квантовой физике и не смыслю ни хрена, но я вырос в семье банкира в двенадцатом поколении. В интригах кое-что понимаю. Нутром чую. Не удивлюсь, если он всё это на пару с папашей и провернул. Я всё не мог взять в толк, чего это папенька так безропотно смирился с тем, как со мной — а значит, и с ним — обошлись. У него, как ни крути, связи в Корпорации такие, что, шевельни он мизинцем на левой ноге, даже Второму мало не показалось бы. И почему вдруг лорд старший советник к нам так зачастил. А потом я сложил два и два, и всё сошлось до цента. Как в банковском балансе.
Седрик, пригубив кофе, помотал головой.
— Слушай, ну это же бред полный! Твой отец пылинки с тебя сдувает.
— Как с банковского сейфа, да? — насмешливо спросил Марк и покачал головой. — Какой же ты наивный, друг мой! Даже завидно. Мне б в твои годы твою невинность. «Да я бы на твоём месте…» — передразнил он.
Седрик хмыкнул.
— Издеваешься, да?
— Скажи… — Марк, сделав затяжку, выдержал паузу. — У тебя такое бывало, — выдохнул он вместе с дымом, — что гости в доме, очень важные гости, настолько важные, что прям из Гамбурга?.. — Седрик вспыхнул: точно издевается, сучонок. Прекрасно знает, что из «важных гостей» в их доме бывает только тётка. — И вот после важного торжественного ужина, — неспешно, тоном заправского сказочника, продолжал изгаляться сучонок, — в честь очень-очень важных персон тебя — а тебе, на минутку, всего четырнадцать — отводит в сторонку твой собственный отец и говорит: «Лорд Хренберг очень важный человек. Ты ему очень понравился. Он был бы рад немного… „пообщаться“ с тобой. Будь с ним… любезен». Не было? — угрожающе тихим, как затишье перед бурей, голосом спросил Марк, чтобы тут же разразиться бурей: — А раз не было, то держи свою святость и правильность при себе и не вякай!
На них начали оборачиваться за соседними столиками. Седрик опешил — не столько от рассказа Марка — его ещё осознать и переварить надо было, — сколько от внезапной перемены его настроения.
— Прости… — выдавил он из себя. — Я… не знал.
— Да ты точно уникум! — с ядовитой усмешкой процедил Марк. — В Корпорации об этом только ты, наверное, и не знал. Ну так вот. — Марк решительно раздавил окурок в пепельнице, чтобы тут же потянуться за следующей сигаретой. — Теперь будешь знать. Это, кстати, было не последней причиной, почему важные гости у нас не переводились. Отец радушный хозяин, щедро потчевал их и деньгами, и натурой.
— Прости, — повторил Седрик.
— Да ладно. — Марк, пожав плечом, сделал очередную затяжку, в сигаретной дымке его прекрасное эльфийское лицо казалось призрачно-зыбким, как и его история. — Не подумай, что я жалуюсь. Они ведь действительно были со мной… «любезны». Мне даже нравилось. Один, мой первый, совсем голову потерял. Всё умолял дождаться его, когда можно будет официально «приступить к наставничеству», золотые горы обещал. Вот только на следующей неделе приезжал следующий гость, ещё важнее… А лорды, особенно высшие, гордые перцы — им сложно смириться, когда им дают понять, что они не единственные в своём роде. Так что когда наконец стало можно, я уже никому нахрен не нужен был. У меня с отцом и лордами своя игра. И свои счёты.
Седрик промолчал — сказано было не ему.
— Знаешь, как лорд старший советник на «порошок» подсел? — хмыкнул Марк, и лицо его озарила плутовато-озорная улыбка, будто забавную шалость вспомнил. — Я просто невзначай обмолвился, что пошёл тогда со Вторым не ради карьеры. Просто, сказал я, невинно потупив глазки, мой бывший держал меня на «голодном пайке», вот я и сорвался. Лорд старший советник ничего не ответил. Но после этого уровень сервиса в спальне — а также на кухне, в кабинете и даже в прихожей — резко возрос. Это моя маленькая месть. Лорды ведь, в сущности, такие же, как все. И надо им то же, что и всем. А значит, ими очень просто управлять. Если знать, на какие кнопки нажимать.
Марк залпом допил свой кофе и нажал кнопку «Оплатить счёт» в настольном электронном меню.
— Отставить, — насмешливо сказал он, заметив, как Седрик тут же протянул руку с печаткой к сканеру. — Я тебя пригласил, мне и платить. Уж на кофе как-нибудь наскребу.
— И не страшно сейчас мне всё это выкладывать? — спросил по дороге домой Седрик.
— Как говорит лорд — пока ещё — старший советник, «а ты считаешь, что, располагая подобной информацией, ты можешь навредить Корпорации? Не советую. Впрочем, ты и не можешь». И потом… Может, я на это и рассчитываю? Проболтаешься ты, например, своему Мееру, а он такой же идеалист, как ты, поднимет шум, лорду советнику задницу без смазки надерут. Чем плохо?
Продолжение в комментариях
@темы: Вторчество
-
-
07.11.2014 в 16:56-
-
07.11.2014 в 16:56-
-
10.11.2014 в 21:19чувствую вечер будет увлекательный )))
-
-
10.11.2014 в 21:24чувствую вечер будет увлекательный )))
Надеюсь на это
-
-
10.11.2014 в 22:49-
-
11.11.2014 в 01:32этот волчонок ведь всем теперь мстить будет, без разбора)
В этом мире, как говорит лорд ван дер Меер, выживает умнейший) Лорды тоже - старые прожжённые волки, так что исход борьбы предвидеть можно, но сложно
А для Седрика хороший урок будет)))))
Урок будет для всех - недаром это, помимо прочего, ещё и роман воспитания
Теперь, кстати, можно обсудить и интригу предыдущей части
-
-
11.11.2014 в 02:45Ну... Всех лордов мальчик может и не сделает, но он слишком умный, чего не видно за его красотой и показной стервозностью и любвеобильностью (что-то мне не кажется, что ему на самом деле нужно много, просто мстит он так своему наставнику, зная о последствиях приема порошка).
Почему Марк пошел со Вторым - очевидно. Его с детства готовили на эту самую роль "первой леди", обещали золотые горы, а потом, воспользовавшись его юностью и доверчивостью, дискредитировали и сплавили какому-то левому лорду, как ненужного котенка. Конечно, Марк соблазнился на предложение Второго - слишком большие открылись ему перспективы. Я думаю, Марк в тот момент поверил, что вот оно, наконец он получит то, что заслуживает. А вместо этого, попал в еще большую грязь и окончательно разочаровался. Не в людях вообще, но во власть имущих - точно. Он же не верит больше никому, ни своему теперешнему наставнику, который его якобы вытащил из неприглядного положения, ни отцу, ни Второму, ни черту, ни богу.
Я думаю, что он и Седрику рассказал все эту историю не только потому, что надо было выговорится, но и потому что ищет будущих союзников, собирает свою команду.
Смазливый распутный красавчик Марк намного умнее, чем думаю лорды. Пожалуй, он даже умнее своего гениального наставника - ведь смог подловить его на слабости и дискредитировать)))
Одним словом, кто знает, чем это все закончится, но после этого кусочка у меня возникло четкое ощущение, что не того мальчика лорды выбрали в разменные фигуры, не того. Да и папаша его поплачет еще... Одна эта история с оплатой счетов еще тот компромат. Возможно даже, Марк рассчитывал, что Седрик проболтается своему наставнику, ведь Седрик такая милая и идеалистичная няша)))))))) ну а если не расскажет - то в будущем Марк получит сочувствующего ему лорда) И так и так выгода)))
А то, что в случае, если эта денежная афера выплывет, пострадает он сам - Марку уже все равно. Он слишком зол и обижен на Корпорацию, эта его фраза про парней, добившихся успеха без Корпорации - не просто так была сказана. Он так рассчитывал на успех в Корпорации, верил и наверное даже пытался ждать того, первого... А когда лорды шли один за другим, он же не знал, что они не в курсе, друг о друге, и обида и убежденность в том, что все лорды похотливые старые козлы все копились и копились. Марк утратил к ним уважение еще тогда. и потом, когда его подсунули первому попавшемуся лорду, это уважение стало еще меньше. А когда его подставили - это же совсем катастрофа. Для Марка Корпорация и лорды - это не ум, честь и достоинство, а грязь, хитрость и изворотливость. Все то, чему ван дер Меер учит Седрика, для Марка просто глупые, пафосные слова(((((
Хотя, возможно я драматизирую)) все же Марк на редкость умный молодой человек))) Может он еще одумается, увидит выгоды, убедит своего лорда отказаться от порошка... Или найдется некая середина между тем и этим))) Короче, это все мои фантазии, как там повернул автор - поживем, почитаем))))
Урок будет для всех - недаром это, помимо прочего, ещё и роман воспитания
В этом ни капли не сомневаюсь))) Наставника Марка жалко только, он хоть и участвовал в подставе, но и подал ему потом руку, вытащил на совершенно другой уровень, дал намного большие возможности, чем тот имел бы, оставшись воспитанником своего прежнего лорда. И, кажется, серьезно Марком увлечен))) Не зря же вся эта история с порошком)
Теперь, кстати, можно обсудить и интригу предыдущей части
Мммм... тут все одновременно и сложно и просто))) Во-первых, Марк очень красивый мальчик и одно это уже несомненный плюс. Но он еще и умный - то есть, исходя из данных из предыдущего текста, он хорошо подходит в лорды-по-заслугам. И, если брата Седрика забраковали, как глупенького, то с Марком, который просто ходячий соблазн, такого препятствия нет. Признаться, я думала, что лорд Коэн в него просто влюбился и разыграл эту комбинацию, чтобы заполучить мальчика себе в воспитанники)) Настолько большую политическую подоплеку я не подозревала)))) Впрочем, она не отменяет любви - не зря ведь в качестве приманки выбрали именно Марка?)))))) Да и порошок этот... Не зря же Коэн настолько боится потерять Марка, что пожертвовал карьерой.
Хотя, в последнем он сделал несомненную глупость - Марк слишком честолюбив и если бы Коэн не поддался на его провокацию, то наоборот заслужил бы уважение воспитанника, которое, возможно, перешло бы в любовь. Ведь, в результате всех этих интриг Марк все равно стал бы воспитанником Второго лорда, а это именно то, чего он хотел. Что же до репутации, то тут ничего не изменилось, репутация распутного мальчишки у Марка уже была, хуже не стало.
Вот, кстати, пришла в голову еще одна мысль: возможно Коэн подсел на порошок потому что похождения Марка по чужим постелям дискредитируют его как наставника, и пришлось принимать меры. Хотя, лучше бы он загрузил мальчишку учебой так, чтобы ни на что другое времени не оставалось. Или придарил пучок игрушек для взрослых, пообещав кары небесные за похождения на стороне. Или нанял бы специального слугу, чтобы тайно удовлетворял потребности воспитанника) Хотя, последнее не слишком разумно, имхо, первых двух пунктов было бы более чем достаточно. Короче, влип лорд Коэн, это любовь)))) Рассчет, но и любовь тоже) Если бы был в своем уме, поступил бы максимально разумно, а не рвался на постельные подвиги, жертвуя карьерой и вообще всем на свете))))
Мне кажется, что затея с порошком была такой же провокацией со стороны Марка, как и та интрига со Вторым лордом. Его подставили, он подставил. Если бы Коэн не попался, были ли бы ему и любовь, и уважение. Но он прокололся, показав Марку, что не так уж и умен, что сам подвержен тем же слабостям, что и Марк и даже хуже: у Коэна больше опыта, он одно из первых лиц Корпорации, а его обдурил баронет-недоучка с дурной репутацией избалованного и распутного мальчишки.
Грустно все это, в общем))))
На самом деле я не знаю как у вас там все повернется, это просто мои размышления на тему, то, что я вижу из существующей расстановки сил)))
Но давайте вернемся к Мне не даёт покоя, что навело вас на мысль, что "эта история со вторым лордом была постановкой от начала до конца". У нас там еще осталось как минимум, "во-вторых"))
Итак, во-вторых. Меня насторожило то, что лорд Коэн был одним из свидетелей падения Второго. Он пришел в мальчишескую вместе со Вторым, он был свидетелем, он ходил в дом отца Марка, решая какие-то деловые вопросы (тут я, честно признаться, про банк не подумала, я и не знала тогда про банк, решила, что ведет переговоры насчет Марка), и он же делает предложение Марку. Это подозрительно!
Добавляем к этому, что Марк умница и редкий красавец, и получается, что он слишком ценный приз. Про его репутацию на тот момент ничего не было известно, но зато было известно, что если достойный кандидат (по уму) теряет наставника, то у него вполне может появится новый. Конечно, Марк сделал серьезную ошибку, но лорды такие же люди и соблазниться на его красоту - как нечего делать. В общем, я решила, что таким образом кто-то достаточно влиятельный решил заполучить себе Марка)
И, если честно, думала, что Второй подыграл этому "достаточно влиятельному" - ведь Коэн был его заместителем, то есть они вполне могли быть близкими друзьями, например. Ну, или Второй мог оказать Коэну услугу или просто помочь по его просьбе. Может быть не бесплатно, а получив за это какие-нибудь выгоды. Правда, настораживал тот момент, что Марк со Вторым действительно переспал, что как-то не очень сочетается с услугой-помощью. Поэтому, я предположила, что там какая-то другая интрига, есть какое-то двойное дно. Возможно даже, лорд Коэн взял потом Марка в воспитанники, дабы компенсировать нанесенный ему ущерб. Ну, или действительно речь шла о проигрыше в карты или каком-то пари, или взятке, из-за которых Коэну было неважно с кем Марку пришлось переспать, для того чтобы разыграть комбинацию с передачей наставничества. Короче, личных чувств со стороны Коэна я не заметила))
А вот когда выплыла вся интрига целиком, то стало понятно, что чувствами Коэну пришлось пожертвовать и отдать мальчика Второму - слишком велики были ставки, да и Марку не впервой)
В общем, где-то так. Надеюсь, я смогла оставить на ваши вопросы))))))))))
-
-
11.11.2014 в 12:58ОМГ! Вот это отзыв!
Вы так точно разложили и обосновали характер и поступки Марка, что мне даже добавить нечего. Он очень неоднозначный персонаж, но я его очень люблю, и мне так греет душу, когда читатели всё понимают и понимают правильно
Одним словом, кто знает, чем это все закончится, но после этого кусочка у меня возникло четкое ощущение, что не того мальчика лорды выбрали в разменные фигуры, не того.
Он слишком зол и обижен на Корпорацию, эта его фраза про парней, добившихся успеха без Корпорации - не просто так была сказана.
Очень верно подмечено
Для Марка Корпорация и лорды - это не ум, честь и достоинство, а грязь, хитрость и изворотливость.
И опять да: это история не про Корпорацию как таковую, а про мириады Корпораций - потому что Корпорация (как и реальность в целом) для каждого героя своя - в зависимости от личного опыта.
Он так рассчитывал на успех в Корпорации, верил и наверное даже пытался ждать того, первого...
Ох, это такая светлая и очень грустная история, которая осталась полностью за кадром(( И тем приятнее, что вы ее не просто ощутили-почувствовали, но и прочувствовали настолько верно. У меня даже зреет соблазн написать что-то типа сайд-стори про Марка и его первого (если выдюжу). Он, по сути, и первым-то у него не был (в полном смысле слова) - ограничился лаской и "любезным общением" - проболтали всю ночь) Марк подпал под чары - настолько, что даже потом про себя считал его первым, хотя, по большому счёту, и не было ничего, - намечтал себе всякого. А потом пошло-поехало-завертелось( Они здесь оба жертвы недопонимания и обстоятельств. Когда всё раскрылось, лорд счёл себя смертельно униженным и оскорблённым - он-то размечтался, дурак старый, а оказалось, что его развели и подсунули маленькую распутную шлюху, которой он, по своей глупости, даже не воспользовался. А Марк почувствовал себя преданным и обманутым: обещал золотые горы, а когда дошло до дела, бросил его на произвол, как и все остальные. Тут ещё сработал тот роковой факт, что лорд дал Марку на прощание свои контакты, просил звонить "по любому поводу, а можно и без", и когда разразился скандал, то вполне справедливо рассудил, что если бы Марк захотел, то рассказал бы ему обо всём и попросил помощи. А Марк (ребёнок же совсем!), понятно, боялся-стеснялся-надеялся-что-само-рассосётся и молчал.
В общем, получилась шекспировская трагедь(((
Настолько большую политическую подоплеку я не подозревала)))) Впрочем, она не отменяет любви - не зря ведь в качестве приманки выбрали именно Марка?)))))) Да и порошок этот... Не зря же Коэн настолько боится потерять Марка, что пожертвовал карьерой.
Вот, кстати, пришла в голову еще одна мысль: возможно Коэн подсел на порошок потому что похождения Марка по чужим постелям дискредитируют его как наставника, и пришлось принимать меры.
О мотивах Коэна ещё будет, так что пока ничего сказать не могу) Но очень надеюсь, что ещё подискутируем
Признаться, я думала, что лорд Коэн в него просто влюбился и разыграл эту комбинацию, чтобы заполучить мальчика себе в воспитанники))
Не поверите, но я поначалу сама так думала))) читать дальше
Мне кажется, что затея с порошком была такой же провокацией со стороны Марка, как и та интрига со Вторым лордом.
Ну да, Марк же говорит об этом прямым текстом:
- Знаешь, как лорд старший советник на «порошок» подсел? – хмыкнул Марк, и лицо его озарила плутовато-озорная улыбка, будто забавную шалость вспомнил. – Я просто невзначай обмолвился, что пошёл тогда со Вторым не ради карьеры. Просто, сказал я, невинно потупив глазки, мой бывший держал меня на «голодном пайке», вот я и сорвался. Лорд старший советник ничего не ответил. Но после этого уровень сервиса в спальне – а также на кухне, в кабинете и даже в прихожей – резко возрос. Это моя маленькая месть.
На самом деле я не знаю как у вас там все повернется, это просто мои размышления на тему, то, что я вижу из существующей расстановки сил)))
Словами не передать, как меня эти мысли радуют
В общем, где-то так. Надеюсь, я смогла оставить на ваши вопросы))))))))))
Не то слово! Вы сделали мой день, да что там - неделю, а может, и месяц
Спасибо вам огромное-преогромное!
-
-
12.11.2014 в 10:52обожемой, а комменты-то какие
я даже стесняюсь ковырять свою клавиатуру...
Понравилась визуализация Корпорации, это сияющее великолепие (я обожаю смотреть в иллюминатор, особенно когда полет в темное время суток). Но пробки
Мне очень понравился момент с "разбором полетов" после мальчишника (и да, секс был хорош!
Про Марка писать после таких комментариев выше.
La PIOVRA,
-
-
12.11.2014 в 20:49обожемой, а комменты-то какие
Скажи? Я до сих пор в офигении
я даже стесняюсь ковырять свою клавиатуру...
Вот этого нинада!
Мне вот тоже, после такого отзыва, страшно проду публиковать, но надо себя пересилить, надоПонравилась визуализация Корпорации, это сияющее великолепие
Очень рада, коли так) У меня визуализации (по моему собственному мнению) - самое слабое место: очень сложно даются. У меня вообще с образами беда - не запоминаются и не создаются (в истинно образном смысле). Дело в том, что я не вижу никаких картинок, когда пишу, я оперирую идеями и словами. Образно говоря, во время творчества у меня нет галлюцинаций, я слышу голоса
Но пробки
Ну, я уже говорила, что весь этот техническо-бытовой антураж в "Игре" - это именно что антураж, немного бутафорский, немного смешной и наивный. Так, штрихи-наброски, любительские декорации... Хоть это и "сто лет спустя", но сама история - не об айфонах 100500-й модели и не автомобилях будущего. Учитывая, как всё это стремительно развивается, всё равно не предугадаешь, как оно там на самом деле будет. Понятно, что как-то на чём-то люди передвигаться будут, но средства передвижения ведь вторичны - что конь, что машина, что космический корабль: в центре ведь - люди и отношения. И раз уж я понимаю, что никаких научно-технических откровений я читателю предложить не в состоянии, то хотя бы повеселю его аллюзиями и параллелями с хорошо знакомыми ему вещами - это мне намного лучше удаётся)
Мне очень понравился момент с "разбором полетов" после мальчишника
Я очень рада - у меня самой эта сцена - одна из любимых. Это именно после неё меня осенил подзаголовок 3-й книги.
и да, секс был хорош!
Спасибо! Я не считаю себя мастером НЦ, но конкретно этой - да, довольна
Так вот, момент про то, что "можно и нужно бунтовать и шалить, и быть готовым платить за это". Это просто жемчужина главы! "
Спасибо, что обратила внимание
Про Марка... Ну да, про Марка "после такого коммента" мне самой сказать больше нечего
Нас (и Марка) ждет кто-то?
Интрига-интрига
И что замыслил лорд ван дер Меер? я уверена, что он ведет свою игру.
В "Игре" даже лорд ван дер Меер однажды созреет для собственной игры
Спасибо за отзыв!
-
-
13.11.2014 в 00:08ОМГ! Вот это отзыв!
Вряд ли меня хватит на такой же еще раз, но этот - весь ваш)))))))
Вы так точно разложили и обосновали характер и поступки Марка, что мне даже добавить нечего. Он очень неоднозначный персонаж, но я его очень люблю, и мне так греет душу, когда читатели всё понимают и понимают правильно
Ну... Марк действительно очень яркий персонаж) Я даже не знаю кто мне больше нравится: котеночек Седрик или драная кошка Марк))))))
Тут ещё такой аспект: образно говоря, лорды играют в шахматы, а Марк - карточный джокер)) В итоге, получается неожиданная и абсолютно новая игра, в которой "карты не действуют, планы не действуют"
Хм, судя по последнему кусочку, старшие таки признали его джокером и предпочли иметь на своей стороне))))
Ох, это такая светлая и очень грустная история, которая осталась полностью за кадром(( И тем приятнее, что вы ее не просто ощутили-почувствовали, но и прочувствовали настолько верно. У меня даже зреет соблазн написать что-то типа сайд-стори про Марка и его первого (если выдюжу)
С удовольствием бы почитала) С одной стороны. А с другой - я, грешным делом, люблю ХЭ, а в этой истории он вряд ли будет. Словами не передать как я расстроилась, когда такая красивая любовь Билла и Дэвида закончилась(((
Тут надо бы сделать отступление и сказать, что я пишу исключительно интуитивным методом - не я пишу, подсознание пишет. То есть все мои истории созревают "где-то там за облаками", а потом прорастают в сознание произвольными кусками, которые - поначалу - никак друг с другом не связаны.
Оу. Я даже представить не могу как это)))) Я так не умею)) Видимо, истории рождаются у вас где-то очень глубоко в подсознании)))
В итоге, Муз меня бросил, вдохновение испарилось и вернулось только тогда, когда я сдалась и вернула "всё, как было", понятия при этом не имея, как я буду выкручиваться
Музы они такие) Очень капризные создания))))
Ну да, Марк же говорит об этом прямым текстом: - Знаешь, как лорд старший советник на «порошок» подсел? – хмыкнул Марк, и лицо его озарила плутовато-озорная улыбка, будто забавную шалость вспомнил. – Я просто невзначай обмолвился, что пошёл тогда со Вторым не ради карьеры. Просто, сказал я, невинно потупив глазки, мой бывший держал меня на «голодном пайке», вот я и сорвался. Лорд старший советник ничего не ответил. Но после этого уровень сервиса в спальне – а также на кухне, в кабинете и даже в прихожей – резко возрос. Это моя маленькая месть.
Да, Марк говорит, но трактовать это можно по-всякому, например, как мальчишеское бахвальство))
Не то слово! Вы сделали мой день, да что там - неделю, а может, и месяц
Спасибо вам огромное-преогромное!
Всегда пожалуйста))))) очень вас понимаю - сама получала такие длиннющие отзывов считанные разы и это совершенно особенное впечатление)
Ну и сами виноваты - это по вашему тексту меня так растащило)))))))))
-
-
13.11.2014 в 00:11божемой, а комменты-то какие
Да вот, что-то растащило меня, пробрало до самого-самого))))) Очень все изящно закручено и везде двойное дно)
-
-
13.11.2014 в 00:51Вряд ли меня хватит на такой же еще раз, но этот - весь ваш)))))))
Да я о дубле и мечтать не смею
И потом, может кто ещё вашим примером заразитсяЯ даже не знаю кто мне больше нравится: котеночек Седрик или драная кошка Марк))))))
Ух, какие меткие определения для обоих!
на самом деле могу, но негоже навязывать свои симпатии и предпочтения читателюХм, судя по последнему кусочку, старшие таки признали его джокером и предпочли иметь на своей стороне))))
Тут вся загвоздка и проблема в том, что лорды изначально не имели ничего против Марка, но Марк, в силу личной истории, многое воспринимает превратно и реагирует соответственно, что, в свою очередь, вызывает соответствующую реакцию лордов, которая вызывает реакцию Марка и так до бесконечности :/ Но о том ещё будет (с)
С удовольствием бы почитала) С одной стороны. А с другой - я, грешным делом, люблю ХЭ, а в этой истории он вряд ли будет.
Вот и я о том же
Словами не передать как я расстроилась, когда такая красивая любовь Билла и Дэвида закончилась(((
Да вот я тоже ни разу не ангстер, но... иногда по-другому никак
Я так не умею)) Видимо, истории рождаются у вас где-то очень глубоко в подсознании)))
Да, только так у меня и получается. Я вот наоборот - по плану, "в трезвой памяти и здравом уме" не умею: мне интересно писать ровно до тех пор, пока я сама не знаю, что там на следующей странице стрясётся. А если есть готовый план, то есть, по сути, и вся история - мне тогда банально скучно и бессмысленно становится писать - я же уже знаю, "кто убийца"))
Да, Марк говорит, но трактовать это можно по-всякому, например, как мальчишеское бахвальство))
А, поняла) Но в данном случае верно "Марк сказал, Марк сделал"))
Ну и сами виноваты - это по вашему тексту меня так растащило)))))))))
Коли так, то я счастлива
Ещё раз спасибо!