Открой глаза и забудь об Англии. Часть 2.

[La PIOVRA]

| Часть 1. Итон. |

Часть 2. Кеймтон.

1.

Дорогой лорд Кейм,

мой племянник и воспитанник, герцог Бедфорд, на днях окончил Итон и по моему совету время до начала учёбы в университете решил посвятить путешествию по самым знаменитым поместьям Англии и Шотландии, к коим, вне сомнения, относится и Ваш Кеймтон.

Я был бы очень признателен Вам, если бы Вы смогли принять герцога у себя в любое удобное для Вас время с июля по август сего года.

В ожидании Вашего ответа остаюсь

Искренне Ваш,
лорд Грэшем

***

Дорогой лорд Грэшем,

мне чрезвычайно лестно было узнать, что Кеймтон удостоился чести быть включённым в познавательное путешествие герцога Бедфорда.

Как Вам, вероятно, известно, дела в последнее время не позволяют мне отлучаться из Германии. Но на лето в Кеймтон приезжает мой сын Кристиан, который будет счастлив оказать гостеприимство юному наследнику Уобурна. Кристиан всего на пять лет старше герцога и этим летом оканчивает философский факультет Кембриджа. Думаю, молодым людям будет о чём поговорить.

Немного поразмыслив над предполагаемым маршрутом путешествия герцога, я пришёл к выводу, что удобнее всего для него будет заехать к нам в конце июля, дабы не сильно отклоняться от пути.

Искренне Ваш,
лорд Кейм

***

Дорогой лорд Кейм,

примите мою искреннюю признательность за Ваше великодушное предложение. Признаться, я и сам склонялся к подобному варианту, но не решился бы просить о нём Вас, так как в этом случае визит герцога к Вам пришёлся бы под конец его путешествия, а это было бы недопустимо с точки зрения уважения к Вам и к тому месту, которое Кеймтон занимает в истории Англии.

Сообщаю Вам, что герцог прибудет к Вам первого августа и пробудет в поместье три дня.

Уверен, наши мальчики прекрасно поладят.

Искренне Ваш,
лорд Грэшем

***

Дорогой Кристиан,

сообщаю тебе, что с первого по третье августа наше поместье посетит молодой герцог Бедфорд. Я, разумеется, и сам мог бы принять его, но мне кажется, будет гораздо лучше, если это сделаешь ты.

Думаю, ты понимаешь, что такое герцог Бедфорд и его визит, пусть даже только в самом начале его жизненного пути. Для большинства из тех, кто удостоятся подобной чести, эта встреча с ним станет первой и единственной в их жизни. И принимать его будут соответственно. Но мне кажется, что торжественные обеды и степенные беседы с почтенными отцами и матронами семейств — это не совсем то, чего ожидает от своего первого большого путешествия восемнадцатилетний герцог.

После пятилетнего заточения в суровых итонских стенах юному герцогу наверняка захочется развеяться в непринуждённой молодёжной компании. Организуй ему это. Оказанный нами приём выгодно выделится на фоне остальных.

Я попросил лорда Грэшема назначить визит герцога к нам на конец июля, когда большая часть его путешествия будет уже позади. Герцогу будет с чем сравнить.

Герцог должен остаться доволен — мне сейчас как никогда нужны связи и поддержка его опекуна и дяди лорда Грэшема. Заодно позаботишься о собственном будущем — нет смысла напоминать тебе, какое влияние имеют Расселы и какое положение займёт в недалёком будущем наш юный гость. Твоя собственная карьера только выиграет, если вы с герцогом подружитесь. Юношеская дружба — это то, на чём зиждется мужской успех.

В общем, сын, я полагаюсь на тебя. Будут вопросы — звони не медля.

С любовью из Гамбурга,
твой отец

P. S. Для собственного спокойствия сочту за лучшее не знать подробностей вашего с герцогом времяпрепровождения, но при этом надеюсь, что и герцог останется доволен, и мне не придётся объясняться с лордом Грэшемом.

***

Дорогой отец,

ни о чём не волнуйся. Я всё устрою наилучшим образом. Можешь быть уверен: и герцог, и его дядя, и, прежде всего, ты останетесь довольны.

С любовью,
твой преданный сын Кристиан

2.

Герцог Бедфорд унаследовал свой титул в три года, когда в автокатастрофе погибли его родители. Лорд Грэшем, гордый отец четырёх дочерей, на пятой сдался и после гибели сестры — матери герцога всё своё неутолённое родительское честолюбие направил на осиротевшего племянника. Нежный возраст смягчил боль утраты, а огромное наследство, высокий титул и дядино воспитание сформировали характер.

Герцог прибыл под вечер, сразу к обеду.

Мода конца 60-х коснулась отпрысков даже самых консервативных семейств. У юного герцога Бедфорда была непослушная копна светлых кудрявых волос, внимание от которой отвлекало только одно — большой порочный рот с полными чувственными губами, которые то замысловато кривились, то расплывались в снисходительной усмешке.

Первое впечатление… воодушевляло, и молодой лорд Кейм с энтузиазмом приступил к игре.

— Добро пожаловать в Кеймтон, герцог! — Кристиан с почтением пожал руку гостю. — Надеюсь, ваше пребывание в нашем поместье станет для вас незабываемым.
— Я тоже на это… надеюсь, лорд Кейм. — Было время, когда эрлы Кеймтона были вассалами герцогов Бедфордских. Вид юного герцога свидетельствовал о том, что он прекрасно знает историю, — его манера держаться и весь облик в целом должны были уверить молодого лорда Кейма, что герцог своим визитом оказывает ему великую честь.

Забегали лакеи, засуетился дворецкий. Герцога провели в его покои.

Освежившись и переодевшись, герцог спустился вниз. В гостиной, при полном параде, его уже ждал Кристиан. Гость и хозяин обменялись оценивающими взглядами и нашли друг друга безупречно элегантными. Кристиану очень понравился контраст между классическим фраком герцога, идеально облегающим его стройную и статную фигуру, и его подчёркнуто небрежной буйной шевелюрой. А герцог не оставил без внимания стильно повязанную белую пикейную бабочку Кристиана, которая так гармонировала с его смуглой кожей и тёмными глазами. Непринуждённую светскую беседу, в которую перетекла взаимная симпатия, прервал дворецкий, вошедший сообщить, что обед подан.

Сопровождаемый Кристианом, герцог вошёл в столовую и застыл у порога.

Под высоким сводчатым потолком мерцали старинные канделябры. Посреди длинного обеденного стола, накрытого белоснежной скатертью и сервированного на двоих, стояли подсвечники. В призрачном свете свечей искрились хрустальные бокалы и матово поблёскивало фамильное столовое серебро.

— О, мы будем ужинать при свечах? — спросил герцог, оправившись от неожиданности.
— Я подумал, вам захочется увидеть настоящий Кеймтон, каким он был на протяжении веков и каким его знали ваши предки. Если вы не возражаете, конечно.
— О, разумеется, нет, лорд Кейм. Отличная идея!

Они сели за стол, и два лакея в парадных ливреях, возглавляемые седым импозантным дворецким, внесли блюда с закусками.
— Спасибо, Джонсон, — сказал Кристиан. — Можете идти.
— Милорд? — потрясение дворецкого не скрыла даже шестидесятилетняя маска вышколенного бесстрастия.
— Я сказал, можете идти, Джонсон.
— Да, милорд. — Голос дворецкого дрогнул, но он тут же совладал с собой и направился к выходу.
— Вас это тоже касается, — повернулся к лакеям Кристиан. Те молча последовали за дворецким. Оторопевший герцог в недоумении наблюдал за происходящим.
— В чём дело, лорд Кейм? — спросил он, едва за слугами закрылась дверь.
— Не знаю, герцог. — Кристиан пожал плечами, вид он при этом имел растерянный и смущённый, словно и сам не понимал, что на него вдруг нашло. — Всё это так волнующе и необычно… Ваш визит… Вы сами… Вот и мне захотелось сделать что-нибудь… необычное… Например, самому поухаживать за вами. — Кристиан извиняюще улыбнулся, но тут же посерьёзнел, словно внезапно очнулся: — Впрочем, вы правы. Это, наверное, так глупо. Простите. — Кристиан решительно потянулся к звонку. — Я сейчас же верну слуг.
— Не надо! — воскликнул герцог и, порывисто вскочив на ноги, так что звякнули столовые приборы, перехватил руку Кристиана за миг до того, как она опустилась на кнопку звонка. И тут же смущённо её отдёрнул: — Простите.
— Это вы меня простите, — красивое лицо Кристиана омрачило раскаяние. — Я не хотел вас шокировать.
— Да, не скрою, — сказал герцог. — Вы меня удивили. Очень… приятно удивили, — тут же поспешно поправился он. — Я… в восторге от вашей идеи.
— Раз так, — ослепительно улыбнулся Кристиан, — предлагаю приступить к обеду.
Взяв в руки блюдо с закусками, он обошёл вокруг стола и с видом заправского дворецкого остановился слева от герцога.
— Прошу вас, ваша светлость.
Герцог на миг растерялся, то ли от экстравагантного поступка хозяина, то ли от разнообразия закусок.
— Всё такое аппетитное, — сказал он. — Просто глаза разбегаются.
— Попробуйте карпаччо, — с мягким почтением предложил Кристиан. — Оно у нас изумительное.
Герцог, тут же последовав совету, положил себе три прозрачных кусочка мяса и, подумав, добавил два артишока.
— Спасибо, лорд Кейм, — сказал он, одарив Кристиана милостивой улыбкой.
Кристиан с лёгким поклоном поставил блюдо на стол и, вернувшись на своё место, взял в руки щипцы для закусок.
— Постойте. — Герцог поднялся на ноги и в два счёта оказался рядом с ним. — Ваша затея столь восхитительна и оригинальна, что я просто не в силах отказаться от участия в ней.
В точности воспроизведя только что подсмотренный церемониал подачи закусок, гость с блюдом в руках выжидающе уставился на хозяина дома, а хозяин застыл со щипцами в руках, не в силах отвести взгляд от узких и тонких кистей гостя.
— Вы позволите? — Не дождавшись реакции, герцог перехватил у него щипцы. — Всего всё равно не съесть, — с улыбкой продолжил он, видно, списав молчание Кристиана на его потрясение столь великодушным ответным жестом со своей стороны. — Я с выбором уже определился, поэтому остальное прошу попробовать вместо меня. — И герцог положил на хозяйскую тарелку порцию красной икры, кусок лимона, тартар из лосося и зелёную спаржу.
— Зачем же вместо? — герцог убрал руки, и к Кристиану вернулся дар речи. — Если можно вместе.
Окончательно совладав с собой, Кристиан вспомнил о роли хозяина и перехватил инициативу. Окропив икру соком лимона, он набрал её на вилку и поднёс ко рту герцога. Герцог, видимо, решив больше ничему не удивляться, с готовностью подался вперёд, приоткрыл рот, и его полные сочные губы сомкнулись вокруг серебряной вилки. Не размыкая губ, герцог осторожно снял её содержимое и медленно прожевал. На ходу освоившись с правилами игры, он тут же отрезал кусочек своего карпаччо и протянул его Кристиану. Кристиан разлил по бокалам вино и поднял тост.

На цыпочках, бессловесными привидениями, сновали бледные слуги, напуганные до полусмерти внезапной немилостью молодого хозяина. Исчезали пустые тарелки, сменялись изысканные блюда. Стремительно уменьшались запасы винтажного марочного вина лорда Кейма-старшего. Молодой лорд шутил, острил и расточал комплименты. Юный герцог ему не уступал. Плавились свечи. Сгущались сумерки. В столовой становилось всё жарче — наверное, слуги переусердствовали со свечами.

— Спасибо, лорд Кейм. — Лицо герцога раскраснелось, и спеси на нём изрядно поубавилось. — Ужин был превосходный, а вы… великолепны. Вы всё… делаете так великолепно?
— Вовсе нет, герцог, — смущённо улыбнувшись, Кристиан пристально посмотрел в глаза герцогу. — Только то, что сам хочу.
Герцог отвёл взгляд, и его кадык судорожно дёрнулся. За столом повисла неловкая тишина.
— Такой необычный и… волнительный вечер, — тут же нарушил молчание герцог. — Если бы я не боялся показаться пафосным, я бы даже сказал, что это самый необычный и волнительный вечер в моей жизни.
На этот раз взгляд опустил Кристиан.
— Даже не хочется, чтобы он кончался. — Герцог мечтательно вздохнул.
— Всё когда-нибудь кончается, — философски заметил Кристиан. Герцог помрачнел.
— И это хорошо, — с лукавой заговорщицкой улыбкой продолжил Кристиан. — Потому что это значит, что что-то начинается.
Герцог посветлел.
— Но вы, наверное, устали с дороги, — опомнился Кристиан. — Пойдёмте, я провожу вас в вашу спальню, герцог.
— Вы лично? — в глазах герцога мелькнуло недоверие с интересом.
— Как вы, наверно, уже заметили, — тонко улыбнулся Кристиан, — есть вещи, которые я предпочитаю не доверять слугам.
Уголок рта герцога едва заметно дрогнул. Он тут же прошёлся по нему кончиком языка.
— Вы очень… любезны, лорд Кейм.
— Служить вам для меня в радость, герцог. Прошу вас следовать за мной.

— Вам нравится, герцог? — Кристиан, пропустив гостя вперёд, застыл у порога. — Это Голубая комната — наша лучшая гостевая спальня.
— О, да, она чудесна. — Затуманенный взгляд герцога, рассеянно скользнув по обстановке, остановился на Кристиане. — Но такая большая… Боюсь, как бы я спросонья не потерял в ней ориентацию.
— Уверен, герцог, — улыбнулся Кристиан, — что Итон сориентировал вас в жизни правильно, и это вам не грозит.
Герцог звонко рассмеялся.
— Вы такой шутник, лорд Кейм. Мой дядя ничего мне об этом не говорил.
— И это хорошо. Предпочитаю говорить за себя сам. — Кристиан отвесил лёгкий поклон. — Хорошей ночи, герцог.
Герцог нахмурился, и на лице его мелькнуло недоумение, которое он даже не потрудился скрыть.
— Хорошей ночи, лорд Кейм, — медленно сказал он, проводив Кристиана растерянно-озадаченным взглядом.

Когда полчаса спустя Кристиан постучался к герцогу, из-под двери его спальни пробивался приглушённый свет торшера, и ответил он мгновенно.

Герцог полулежал на постели в лёгком шёлковом халате, по подушке разметалась копна его волос. Вид у герцога был грустный, но при виде Кристиана он тут же оживился.
— Как хорошо, что вы зашли, лорд Кейм. У меня бессонница, — томно пожаловался он.
— И это неудивительно. — Кристиан, присев на край кровати, участливо погладил герцога по колену. — После Итона вам, наверное, так одиноко.
— И не говорите, лорд Кейм. — Герцог вздохнул и придвинулся поближе. От неосторожного движения полы его халата распахнулись.
— Поверьте, я знаю эти первые месяцы после потери итонского рая и возврата к жестокой действительности. — Ладонь Кристиана поползла вверх и, встретив препятствие на своём пути, принялась его поглаживать, препятствие твердело и набирало силу на глазах. — И ни единой близкой души рядом, способной понять и утолить этот дикий душевный голод.
Герцог расстегнул халат Кристиана, глаза его скользнули вниз.
— О, теперь я вижу, — герцог шумно сглотнул, — вы понимаете меня, как никто другой, лорд Кейм. Думаю, мы с вами найдём общий язык.
— Вне всякого сомнения, герцог. — Халаты полетели на пол, Кристиан склонился над герцогом, герцог откинулся на спину, их тела и языки переплелись.

— Вы знаете, лорд Кейм… — герцог раздвинул ноги, Кристиан тут же забросил их себе на плечи. — Я нанёс уже большую часть запланированных визитов… — Кристиан резко толкнулся вперёд. — Но столь… глубокого… — герцог зашипел, — участия во мне… ещё никто… не принимал. Я… упомяну об этом… дяде.
— Надеюсь… об этом… вы всё же… упоминать… не станете…
— Будет зависеть… лорд Кейм… от того… насколько я… останусь… доволен…

На следующий день герцог телеграфировал в Лондон:

«Дорогой дядя Чарли,

молодой лорд Кейм оказал мне в высшей степени превосходный приём. У нас с ним много общего, и я с огромным удовольствием решил задержаться у него ещё на пару недель. Кроме того, лорд Кейм любезно согласился составить мне компанию в моём дальнейшем путешествии.

Прошу Вас соответственно перенести оставшуюся часть визитов и предупредить тех, кого это касается, что меня будет сопровождать лорд Кристиан Кейм.

С пламенным приветом из Кеймтона,
Ваш любящий племянник Генри»

***

Дорогой Генри,

лорд Кристиан Кейм — достойный во всех отношениях молодой человек, о котором я слышал исключительно положительные отзывы, и я уверен, что дружба с ним пойдёт тебе на пользу. Я рад, что ты смог найти с ним общий язык, и буду рад видеть его среди твоих друзей.

Я сделал необходимые распоряжения относительно оставшейся части твоего путешествия. Изменённый график своих дальнейших передвижений ты найдёшь в приложении. Хозяева всех указанных в нём поместий будут счастливы видеть у себя молодого лорда Кейма.

Искренне любящий тебя,
дядя Чарли

***

Ровно в восемь утра Кристиан раздвинул тяжёлые бархатные портьеры.

— Доброе утро, герцог! — с улыбкой пропел он, заметив, как болезненно поморщился тот от ворвавшихся в комнату солнечных лучей. — Вставайте, вас ждут великие дела!
Герцог в ответ пробормотал что-то невнятное и зарылся с головой в одеяло.
— …и завтрак в постель, — вкрадчиво добавил Кристиан, тормоша герцога за плечо. — Вы же не откажетесь от завтрака в постель, герцог?
— А это… возможно? — из-под одеяла показалась растрёпанная макушка, и голос герцога прозвучал намного бодрее.
— Почему бы и нет? — Кристиан откинул одеяло и, присев на край кровати, плотоядным взглядом мазнул голый рельефный торс герцога. — По традиции, у леди Кейм было бы такое право. Думаю, к вам оно тоже применимо.
— С удовольствием, лорд Кейм. — Герцог был сама невозмутимость, но светлая, тонкая, не знавшая ещё бритвы кожа его лица заметно порозовела.
— Пойду отдам распоряжения. — Кристиан встал и, упреждая недовольство герцога, добавил: — Я присоединюсь к вам, когда всё будет готово.
Запахнув поплотнее халат, Кристиан направился к выходу.
— И да, герцог, — сказал он, уже стоя в дверях. — Вас не затруднит навести здесь небольшой порядок? — Кристиан неопределённым жестом обвёл развороченную постель. — У горничных в этом доме безупречная репутация. Нехорошо будет, если одна из них её лишится из-за досужих домыслов коллег.

— Прошу вас, герцог. — Кристиан подлил герцогу кофе и положил ему на тарелку яичницу с беконом — войдя во вкус ещё за ужином, он с удовольствием продолжил ухаживать за гостем и за завтраком, который они с завидным аппетитом поглощали в постели герцога.
— Спасибо, лорд Кейм. — Герцог принял из его рук горячий тост с маслом и смачно, с хрустом, откусил. — И кстати, вы не считаете, — спросил он с набитым ртом, — что сейчас самое время перейти к более неформальным отношениям? Мне очень нравится твоё имя, Кристиан. — Рука герцога, лоснящаяся от масла, рассеянно коснулась груди Кристиана.
— Мне твоё тоже, Генри. — Не в силах больше сопротивляться желанию, неотступно преследовавшему его с того момента, как он пожал ювелирно выточенную кисть герцога, Кристиан поднёс к губам его руку и поочерёдно, медленно и тягуче, облизал его тонкие длинные пальцы. — Но ваш титул, герцог, так меня заводит.
Герцог попытался скрыть самодовольную усмешку, но у него это плохо получилось.
— Тогда в постели можешь называть меня «ваша светлость».
— Вы очень великодушны, ваша светлость. Герцогов мне ещё трахать не доводилось.
Герцог поперхнулся. Лицо его покраснело: то ли от кашля, то ли от неприкрытой насмешки, то ли от столь неожиданного перехода к просторечию. Но Кристиан был уверен, что от удовольствия.
— Вы забываетесь, лорд Кейм.
— Ночью вам это нравилось, герцог.
Герцог прикусил губу. Кристиан улыбнулся и слизнул с его подбородка хлебную крошку.

— Чем займёмся, лорд Кейм? — герцог до подбородка погрузился в пенную ванну, в которой они нежились после завтрака. Вода, заколыхавшись, перелилась через край. Кристиан почувствовал прикосновение чужой ноги.
— Любимым спортом английских аристократов, герцог. — Кристиан перехватил ступню, ласкавшую его под водой с недвусмысленными намерениями, и подтянул ко рту. Герцог, сглотнув, облизнулся и придвинулся ближе. Кристиан сдул ароматную пену с пальцев на его ноге и, коснувшись их губами, отпустил ступню. — Я об охоте, герцог.
Герцог порозовел и, убрав ногу, потянулся за полотенцем.

Облачившись в лёгкие охотничьи костюмы, они вышли на задний двор к конюшням.
— Мы поедем вдвоём? — спросил герцог, заметив двух осёдланных гнедых лошадей, нетерпеливо бивших землю копытами и еле сдерживаемых под уздцы угрюмым пожилым конюхом.
— У нас отличные легавые, — сказал Кристиан. — Егерь нам не понадобится.

Герцог резво вскочил в седло и тут же скривился от боли. Кристиан от досады беззвучно выругался — об этом он не подумал. Впрочем, стоило отдать должное самообладанию герцога — гримаса исчезла с его лица так же быстро, как и появилась, и только едва заметная складка между бровей выдавала его напряжение.
— Это недалеко, около трёх миль отсюда, — чувствуя угрызения совести, сказал Кристиан. — Дальше пойдём пешком.
Герцог в ответ лишь выпрямился в седле и, гордо вскинув подбородок, пришпорил коня. Тот рысью рванул вперёд. Кристиан с улыбкой покачал головой, невольно залюбовавшись королевской осанкой герцога и его крепкими стройными ногами, плавно сжимавшими округлые лоснящиеся бока лошади. Сглотнув, Кристиан подхлестнул своего коня и бросился вдогонку. Вслед за ним с радостным лаем понёсся вислоухий пятнистый сеттер.

Кристиан с герцогом быстро пересекли конюшенный двор и выехали на просёлочную дорогу. Перейдя на умеренный шаг, они за четверть часа добрались до небольшой реки, за которой начинался Четвуд, и через старый каменный мост, помнивший ещё троллей, перебрались на другой берег, поросший густым колючим кустарником.

Спешившись, они отпустили коней пастись, а сами отправились с собакой прочёсывать прибрежные заросли. Дорвавшийся до любимого занятия сеттер рванул вперёд, но тут же, встрепенувшись, прислушался и замер на месте. Почуяв притаившуюся дичь, он сделал красивую стойку и стал терпеливо дожидаться хозяина. Кристиан с герцогом поспешили к нему. Кристиан негромко отдал команду, и собака бросилась в кусты. Оттуда мгновение спустя послышался громкий шум и хлопанье крыльев, и в воздух взметнулась крупная медно-красная птица. Герцог тут же вскинул ружьё и красивым дальним выстрелом взял первый трофей. Сеттер помчался в кусты и приволок жирного фазана. Сияющий как мальчишка герцог, присев на корточки, от души потрепал его по загривку. Кристиан с довольной улыбкой убрал фазана в кожаный ягдташ. А сеттер уже подкарауливал следующую жертву, и герцог, которому Кристиан великодушно уступил право выстрела, подстрелил ещё двух фазанов.

Миновав прибрежные заросли, они не спеша вышли на поросшую вереском пустошь, плавно переходящую в четвудский лес. Где-то вдали послышалось громкое «кирр-рек», и сеттер бросился на звук. Спугнутая птичья стая сорвалась с места с таким треском и шумом, что герцог невольно отшатнулся. Кристиан этим воспользовался и на лету уложил пару куропаток. Герцог, опомнившись, подстрелил третью. Ошалевший от счастья сеттер бегал туда и обратно и сносил к хозяйским ногам добычу.

— Жаль, что всё так быстро закончилось. — Герцог, только вошедший во вкус, с досадой посмотрел на заполненный под завязку ягдташ, куда Кристиан пытался утрамбовать последнюю куропатку.
— Ну что вы, герцог! — загадочно улыбнулся Кристиан, привязывая сумку к задней седельной луке и запрыгивая в седло. — Настоящая охота только начинается.
— И на кого будем охотиться дальше? — глаза герцога возбуждённо загорелись.
— Не знаю, как вы, герцог, а я — на вас. — Кончиком охотничьего хлыста Кристиан приподнял подбородок герцога. — Рядом с вами любая дичь меркнет.
Косо усмехнувшись, герцог резким движением руки отодвинул в сторону хлыст и сделал шаг навстречу Кристиану. Кристиан несильно, но звонко хлестнул его плетью по бедру.
— Герцог, я люблю, когда дичь убегает.
Герцог смотрел на него вконец опешившим взглядом, не в силах двинуться с места от внезапно охватившего его наваждения. Перед ним верхом сидел не Кристиан — лорд Кейм: величественный, суровый и беспощадный, — и весь его облик излучал право карать и миловать. Конь, под стать своему хозяину, нетерпеливо бил копытом землю и презрительно фыркал, запрокидывая назад маленькую точёную голову. Герцог почувствовал, что у него подгибаются ноги, и поймал себя на непреодолимом желании броситься на колени и поцеловать каблук высокого кожаного сапога лорда. От неминуемого позора его спас сам господин — в воздухе опять просвистела плеть и змейкой обвила узкие стройные бёдра герцога, на этот раз гораздо сильнее. Герцог вздрогнул, не столько от удара, сколько от захлестнувшего его возбуждения, равного которому он ещё не знал, а Кристиан замахнулся в третий раз. Герцог, видимо, поняв, что тот не шутит, очнулся, резко повернулся и побежал прочь в сторону начинавшегося за лугом леса. Кристиан, дав ему немного форы, верхом бросился за ним вдогонку. Герцог бежал, не разбирая дороги. По рукам и лицу больно хлестали ветки. Сзади слышался громкий топот конских копыт, неумолимо настигавших его. В висках герцога стучала кровь, глаза застилал туман, а сам он превратился в клубок первозданных, полярно противоположных инстинктов: любой ценой уйти от преследователя и всецело ему отдаться. Нагнав герцога посреди небольшой тенистой поляны, Кристиан огрел его хлыстом по плечам и, на ходу спрыгнув с коня, повалил на землю, поросшую мягкой густой травой. В нос ему ударил сильный запах свежего пота вперемешку с древесным мхом. Рука Кристиана в потёках не засохшей ещё птичьей крови рванула белоснежную рубашку герцога и, нетерпеливо скользнув вниз, сжала пульсирующую выпуклость внизу его живота. Герцог глухо застонал, но его стон тут же потонул в жадном ненасытном рту Кристиана.

…Где-то над рекой громко крякнула утка. Её заглушил протяжный гортанный крик герцога.

Они лежали посреди поляны в обнимку, разморённые послеполуденным зноем и недавней рыцарской схваткой. Сквозь изумрудно-зелёную листву пробивались лучи жаркого августовского солнца и причудливыми тенями играли на лицах. У герцога горели плечи, саднили бёдра, и сладкой болью отзывались внутри воспоминания. Удобно устроившись на боку, он водил по обнажённой груди Кристиана сорванным стебельком травы и задумчиво смотрел в небо, пытаясь разобраться в случившемся. Он не находил объяснения: ни непозволительно дерзкому поведению Кристиана, ни собственному умопомрачению, которое так внезапно настигло его, — не иначе, солнце нагрело им обоим макушку. И это… пугало. Но гораздо страшнее было то, что ему это понравилось. И по всему выходило, что причина и следствие здесь поменялись местами: ему понравилось не потому, что он потерял рассудок; он потерял рассудок оттого, что ему настолько понравилось. Немного успокаивало то, что Кристиан опять был сама любезность и невозмутимость. Ни тени насмешки, ни следа превосходства. Лорд Кейм снова был примерным вассалом, а герцог Бедфорд — его неоспоримым сюзереном. Может, на него тоже нашло затмение, и он ничего не помнит? Спасительная, казалось бы, мысль вызвала у герцога непонятную досаду.
— У вас роскошные угодья, лорд Кейм, — сказал он, чтобы как-то отвлечься от пугающих мыслей.
— О да-а-а, — в голосе Кристиана сквозило неприкрытое восхищение. — Но они не наши. А нашего соседа, барона Четвуда.
— И часто он разрешает вам здесь охотиться?
— Разрешает?! Герцог, барон помешан на своих угодьях. Нам даже трахаться здесь не следовало, не говоря уж о большем.
— Вы хотите сказать… — герцог приподнялся на локте, и травинка выпала из его пальцев. — Мы здесь… незаконно?!
— Именно, герцог, — шепнул Кристиан, подминая его под себя и впиваясь губами в красный рот, распухший от поцелуев-укусов и уколов трёхдневной щетины. — Но в этом и вся соль: срывать запретный плод в запретном лесу — что может быть слаще?

Их отвлёк топот конских копыт. С неохотой разорвав поцелуй, Кристиан прислушался и вскочил на ноги, на ходу застёгивая рубашку. Вслед за ним поднялся обеспокоенный герцог.
— О, о. — Кристиан, приложив к глазам руку козырьком, вгляделся в лесную дорогу, и его высокий чистый лоб прорезала горизонтальная складка. — Это барон Четвуд, собственной персоной.
Кристиан с герцогом, не сговариваясь, повскакивали на лошадей и, пригнувшись, понеслись во весь упор к владениям Кеймов. Но ярдов через сто из подлеска напротив им наперерез бросились два егеря барона. Сзади раздался предупредительный выстрел в воздух. Кристиан остановился, герцог последовал его примеру.
— Делать нечего, — сказал Кристиан, — придётся объясняться.
— И вполне возможно, что даже с дядей, — добавил помрачневший герцог.
— Не волнуйтесь, герцог, — негромко сказал Кристиан, натягивая поводья. — Вы в своём праве. Даже если вы не правы. Предоставьте всё мне.
Развернув лошадь на сто восемьдесят градусов, Кристиан поскакал навстречу барону. Герцог последовал за ним.

— Добрый день, лорд Четвуд! — весело крикнул Кристиан. — Прекрасная погода для верховых прогулок, не правда ли?
— Могу я узнать, что вы здесь делаете, лорд Кейм? — холодно поинтересовался барон, проигнорировав приветствие и вперив тяжёлый взгляд в набитый доверху ягдташ, болтавшийся у седла Кристиана.
— Сопровождаю герцога Бедфорда, лорд Четвуд. Его светлость впервые гостит в нашем поместье и… немного потерял здесь ориентацию, — шутливо-приветливый поначалу тон Кристиана вдруг приобрёл нотки сенешаля при исполнении. — У герцога не было намерения нарушать суверенитет ваших владений. Герцог приносит вам свои извинения. Вы удовлетворены, лорд Четвуд?
Барон демонстративно отвернулся от соседского сына, оставив его слова без внимания, и перевёл взгляд на его спутника, словно только сейчас его заметил. В разорванной и заляпанной кровью рубашке, с листьями, запутавшимися в буйной шевелюре, напоминавшей, скорее, разорённое воронье гнездо, и с распухшими покрасневшими губами герцог имел вид весьма живописный. Кристиан, впрочем, выглядел не лучше. Герцог беспокойно поёрзал в седле. Но знаменитую Бедфордскую породу, проступавшую в крупных точёных чертах лица и характерных очертаниях статной фигуры, сложно было не признать даже в таком виде.
— Прошу простить меня, герцог, — барон в седле сдержанно поклонился. — Я не знал о вашем приезде. Почту за честь, если вам будет угодно поохотиться у меня.
— Герцог уже оказал вам эту честь, — опередил герцога Кристиан. — Охота прошла великолепно. Я прав, герцог?
— Абсолютно, лорд Кейм. — Невозмутимость Кристиана магическим образом передалась и герцогу, он надменно кивнул барону. — Благодарю вас, лорд Четвуд.

Скупо распрощавшись с бароном, они разъехались в противоположные стороны.
— Вы устроили нам прекрасное развлечение, лорд Кейм, — сказал герцог, едва грузноватая фигура барона исчезла за поворотом. — Мои комплименты. Вы были великолепны.
Герцог не скрывал своего восхищения, и от озвучивания оно только усилилось.
— Вы об охоте, герцог? — спросил Кристиан, бросив через плечо насмешливый взгляд на отставшего на полкорпуса герцога. Герцог раскраснелся. То ли от пережитого волнения, то ли от быстрой езды. Кристиан был уверен, что от возбуждения.
— Да, лорд Кейм. — Герцог нагнал его в два счёта. — Теперь мне охота ещё больше. Тем более что у нас теперь есть разрешение… охотиться в угодьях барона. Может… — герцог невольно скосил взгляд на хлыст в руке Кристиана, — продолжим прямо сейчас?
— Нет, герцог, — отрезал Кристиан.
Герцог, вздохнув, отвёл глаза.
— И тому есть три причины, — продолжил Кристиан, переводя лошадь на шаг. — Первая: именно из-за разрешения это развлечение мне больше не интересно. Мне нравятся риск и опасность. От этого… удовольствие острее. Вы не находите, герцог?
— Да, в этом… — герцог сглотнул, — что-то есть.
— Вторая причина: я не люблю повторяться — это оскорбляет мой интеллект.
Герцог шумно втянул воздух.
— И третья: если мы задержимся, кухарка не успеет приготовить дичь. Дворецкий этого не переживёт. Я вчера сделал непростительную глупость, лишив его права прислуживать вам за обедом. Потеряв голову от желания… поухаживать за вами, я напрочь забыл о том, что прислуживать вам — не только высочайшая честь для меня, но и венец карьеры для Джонсона. Бедный малый принял это на свой счёт, и ночью у него случился приступ. Так что сегодня мы будем искупать вину — обедать в полном соответствии с протоколом, и командовать парадом будет Джонсон. Всё должно быть безупречно, и прежде всего — время обеда: оно в этом доме ещё никогда не нарушалось.
Герцог, сжав губы, со всей силы пришпорил лошадь и рванул вперёд.

Обед прошёл в торжественной обстановке. Обсуждали войну во Вьетнаме, переворот в Чехословакии, мятеж во Франции и революцию в сознании.

Внушительный лицом и фигурой Джонсон, млея от осознания важности этого обеда в истории Англии и собственной роли в нём, подливал вино, подавал соус и гонял в хвост и гриву лакеев, и мысленным взором он ясно видел правнуков, почтительно смахивающих пыль с исторического полотна «Лорд Кейм и герцог Бедфорд решают в Кеймтоне судьбы мира» с собственной тенью на заднем фоне.

Обед из семи блюд подошёл к концу. Лакеи убрали со стола и убрались наконец сами. Дворецкий подал кофе и дижестивы и тоже удалился. Беседа тут же свернула на движение хиппи, сексуальную революцию и декриминализацию гомосексуализма, за которую Кристиан поднял тост.

Щедро оросив собственноручно добытого и с аппетитом умятого фазана двойной порцией бренди, герцог с блаженным видом откинулся в кресле, расслабляя спину, которую держал идеально ровной — хоть прямые углы по нему сверяй — на протяжении всего обеда. Кристиан, последовав его примеру, предложил сигареты. Герцог, смутившись, признался, что не курит, вернее, не умеет, и тут же, загоревшись идеей научиться, пристал с этой просьбой к Кристиану.
— Простите, герцог, я не знал. — Кристиан захлопнул портсигар прежде, чем гость успел достать сигарету. — Тогда и речи быть не может. Ваш дядя не простит мне такого разврата.
Но герцог, уже предвкусивший очередную прелесть взрослой свободы, был непреклонен.
— Хорошо, — вздохнул Кристиан. — Предлагаю компромисс. Из солидарности с вами я бросаю курить.
Не дожидаясь ответа герцога, он тут же вызвал дворецкого.
— Выбросьте или используйте по собственному усмотрению, Джонсон, — сказал он, протягивая дворецкому портсигар. — То же касается и всех остальных моих запасов: в кабинете, спальне и библиотеке.
— Да, милорд. — Джонсон, водрузив портсигар на поднос, вышел.
— Какой эффектный жест, лорд Кейм! — восхитился герцог. — Ради меня ещё никто не шёл на такие жертвы.
Глаза герцога заблестели. То ли от выпивки, то ли от не до конца утолённого голода. Кристиан ставил на второе и был уверен, что голод этот — не кулинарной природы.
— Давайте лучше я научу вас чему-нибудь другому, — с лукавой улыбкой предложил он. — Игре в преферанс. Или в бильярд. Или…
— Давайте лучше отправимся спать, лорд Кейм. Как вы на это смотрите? — Герцог, прищурившись, пристально посмотрел в глаза Кристиану. Кристиан с готовностью поднялся на ноги.
— Ваше желание в этом доме — закон, герцог.
Полные губы герцога довольно дёрнулись. Он тут же последовал за Кристианом. У подножия лестницы Кристиан остановился:
— Хорошей ночи, герцог.
— Вы не проводите меня, лорд Кейм? — вопрос герцога, заданный, к тому же, по-французски, прозвучал в высшей степени игриво. Выглядел герцог под стать своему тону.
— С чего бы это, ваша светлость?
— Боюсь, я ещё не вполне освоился в вашем замке, лорд Кейм.
— Уверен, вы не заблудитесь — с ориентацией у вас всё в порядке, я в этом лично убедился.
— Не вы ли говорили, что моё желание — закон, лорд Кейм?
— Именно, герцог. Вы выразили желание спать, а моё присутствие, боюсь, может вам в этом сильно помешать. Но раз вы настаиваете, я позову лакея — он вас проводит.
Кристиан потянулся к звонку. Герцог шумно втянул воздух, приоткрыл рот, но, так ничего и не сказав, поджал губы и, резко повернувшись, взбежал по лестнице.
— Ах да, герцог… — слова Кристиана настигли его на последней ступеньке. Герцог против воли обернулся. Кристиан улыбнулся. — Если вас вдруг опять замучает бессонница, заходите ко мне. В верхнем ящике комода вы найдёте подробный план замка. А вот которая из комнат моя, вам придётся вычислить самостоятельно.

Едва переступив порог своей спальни, герцог бросился к комоду. План оказался на месте, но решать ребусы герцог был сейчас не расположен. Он решительно нажал на звонок.
Через минуту на его вызов явился чопорный молодой лакей.
— Я к вашим услугам, ваша светлость.
— Произошло небольшое недоразумение. — Герцог окинул лакея придирчивым взглядом. — За чаем я показал лорду Кейму одну книгу, которую сейчас читаю, и он так ею увлёкся, что унёс её с собой. А без этого чтива я, боюсь, сегодня не усну.
— Не стоит беспокоиться, ваша светлость. Я сейчас схожу к милорду и принесу вам её.
Герцог рассмеялся.
— Боюсь, лорд Кейм явно не настроен отдавать мне эту книгу и сочтёт меня малодушным трусом, если я пошлю за ней тебя. Просто скажи мне, как его найти, я сам схожу к нему.
— Как вам будет угодно, ваша светлость, — поклонился лакей. — Я провожу вас.

— Надеюсь, лорд сейчас не забавляется с какой-нибудь горничной и я ему не помешаю, — сказал со смешком герцог, следуя за своим провожатым лабиринтами коридоров и внутренних переходов старинного замка Кеймов. От подобной фривольности лакей на мгновение оторопел и едва не споткнулся, но тут же взял себя в руки.
— Осмелюсь вас заверить, ваша светлость, — невозмутимо сказал он, глядя прямо перед собой, — что лорд Кристиан Кейм в высшей степени благопристойный молодой джентльмен и никогда не позволял себе даже намёка на что-либо подобное.
— Ты столь убийственно серьёзен. Мне показалось, твой хозяин не любит, когда молодые люди слишком серьёзны.
— Никак не могу знать, ваша светлость.
— Действительно. Он, похоже, предпочитает птичек высокого полёта.
— Не мне об этом судить, ваша светлость.
— Разумеется, разумеется.

— Это здесь, ваша светлость, — негромко сказал лакей, остановившись у высокой дубовой двери. — Я вас подожду, ваша светлость.
— Спасибо, не стоит. У меня прекрасная память, обратную дорогу я сам найду.
— Как вам будет угодно, ваша светлость. — Лакей с явным облегчением откланялся и отправился в сторону, откуда они только что пришли. Дождавшись, когда слуга исчезнет за поворотом, герцог стукнул костяшками пальцев по дверному косяку и, не дожидаясь приглашения, вошёл.
Кристиан лежал посреди кровати и в самом деле читал книгу. Герцог, скользнув взглядом по обложке — Гор Видал «Майра Брекинридж», — взял роман себе на заметку.
— Вы меня приятно удивили, герцог, — сказал Кристиан, захлопывая и отставляя книгу и поднимаясь навстречу гостю. — Признаться, раньше полуночи я вас не ждал. Интересно, это такая большая сообразительность или такая сильная бессонница?
— И то и другое, лорд Кейм. — Герцог пихнул его в грудь, и Кристиан повалился обратно на кровать. — И третье, — пробормотал герцог, с силой дёрнув за пояс Кристианова халата. — Желание взять реванш. Не поверите, но я тоже ещё никогда не трахал лорда.
Лёгкая шёлковая ткань послушно распахнулась, открывая загорелый накачанный торс. Герцог сглотнул и, жадно огладив бока Кристиана, запустил ему руки под ягодицы.
— Отчего ж не поверить, герцог? — Кристиан, лёжа на спине, с лёгкой ухмылкой наблюдал за манипуляциями герцога. — Как по мне, так вы вообще ещё никого не трахали.
Герцог вспыхнул так сильно, что цветом лица почти слился со своим малиновым халатом.
— Тем лучше, будешь первым.
— Увы, ваша светлость. — Кристиан, резко дёрнувшись, перевернулся, и застигнутый врасплох герцог оказался под ним. Кристиан перехватил его запястья одной рукой. Обычно он стыдился своих больших мужицких рук, но иногда они бывали очень кстати. Как сейчас, например. — Я дал рыцарский обет: всегда быть на коне и никогда — под. Так что вам придётся принять правила игры, если хотите продолжить в неё играть. А вы ведь хотите, правда? — Вторая рука Кристиана уже чувствовала твёрдость намерений герцога. Герцог молча извивался и кусал губы.
— Я не расслышал ваш ответ, герцог.
Кристиан приподнялся, ослабив хватку одной руки и убрав другую, готовый в любой момент всё прекратить.
— Если мой верный вассал сгорает от желания ублажить меня, — герцог извернулся и толкнулся Кристиану в бедро, — с моей стороны было бы чересчур жестоко отказать ему в подобном пустяке. Приступай, и моли Бога, чтобы я остался доволен.
— Ваша находчивость делает вам честь, герцог. Но я уверен, что острота — не единственное достоинство вашего языка. — Кристиан приподнял бёдра и, нависнув над лицом герцога, коснулся его губ. — Я хочу убедиться в этом.
— Ты смеешь сомневаться в своём сюзерене?! — Герцог с видимым усилием отвернулся от нависшего над ним тяжёлого и горячего. — У меня диплом Итона с отличием.
— Тогда тем более, герцог. — Кристиан схватил его и с силой дёрнул за волосы, так что у герцога приоткрылся рот. — У вас уже есть необходимая квалификация.
Парировать герцог не успел — рот его заполнился горячим и упругим.

Когда утром следующего дня Кристиан проснулся, герцог сидел за секретером его личного кабинета, примыкавшего к спальне, и с сосредоточенным видом что-то писал.

— Что вы делаете, герцог? — Кристиан, склонившись над гостем, заглянул ему через плечо.
— Пишу письмо дяде, — сухо ответил тот, не оборачиваясь. — После минувшей ночи мне есть о чём ему поведать.
— Герцог, зачем вам это? — Кристиан присел на подлокотник кресла и, запустив руку в растрёпанные волосы герцога, принялся их рассеянно перебирать. — Отбросьте эти предрассудки. — Губы Кристиана коснулись шеи герцога. — Вам нет нужды самоутверждаться — вы уже всем всё доказали одним фактом своего рождения. — Зубы Кристиана легонько прикусили тонкую кожу за ухом герцога. — Вы имеете полное право вести себя как герцог и в постели, — влажный шершавый язык лизнул ключицу герцога, — расслабиться и позволить работать вместо вас другим.
Герцог прекратил писать.
— К тому же, лишая своего вассала возможности ублажать вас, — рука Кристиана скользнула под пояс герцогского халата, — вы тем самым лишаете его смысла жизни, а это идёт вразрез с вашим долгом сюзерена, который состоит в заботе о благополучии ваших подданных.
Герцог отставил перо. Пола его халата оттопырилась.
— Но самое главное, — Кристиан склонился к уху герцога и, прихватив губами его мочку, шепнул: — Вам это нравится, герцог. Вы сами этого хотите. Не в этом ли главная привилегия высокого титула — возможность делать то, что хочется?
— Ах, лорд Кейм, вы умеете быть настолько убедительны. — Герцог скомкал наполовину исписанный лист и отправил его в мусорную корзину.
— Кембриджское образование, — улыбнулся Кристиан, выпрямляясь, — оттачивает ум и аргументацию. Так я прощён, мой сюзерен?
— У вас такой ловкий язык, лорд Кейм, что было бы грешно использовать его только для словесных извинений.
— Вы правы, мой сюзерен.
Кристиан покорно опустился на колени. Его язык опять принялся извиняться. Но на этот раз уже не словами.

3.

Дорогой дядя Чарли,

спасибо за Ваше содействие.

Наше с лордом Кеймом путешествие проходит как нельзя лучше.

Лорд своими смелыми и оригинальными суждениями ставит в тупик всю местную знать. Думаю, из него получится превосходный политик. Нам ведь нужны новые идеи. Вы со мной согласны, дядя?

Мы отлично проводим время. Лорд Кейм прекрасный собеседник. У него большой кругозор и неиссякаемая эрудиция, и общаемся мы много, часто и самозабвенно. Единственное, о чём я сожалею, — что он не сопровождал меня с самого начала поездки.

А как Ваши дела, дорогой дядя Чарли?

С наилучшими пожеланиями из Сассекса,
Ваш любящий племянник Генри

P. S. Отец лорда Кейма передаёт Вам своё почтение и выражает восхищение Вашей позицией по поводу ситуации в Кении.

P. P. S. Образованность лорда Кейма произвела на меня столь неизгладимое впечатление, что я, по его примеру, решил продолжить учёбу в Кембридже.

***

Дорогой Генри,

твоё похвальное стремление к наилучшему образованию я могу только приветствовать. Однако о Кембридже и речи быть не может — осмелюсь напомнить тебе, что все представители семьи Расселов учились исключительно в Оксфорде, и тебе как наследнику и продолжателю этого славного рода не пристало отказываться от семейных традиций.

К тому же, меня как твоего опекуна несколько беспокоит то влияние, которое за столь короткое время приобрёл над тобой молодой лорд Кейм. Как я уже неоднократно говорил, я могу только приветствовать факт вашей дружбы, однако, что касается принятия жизненно важных решений, я бы предпочёл видеть в тебе большую независимость мнений и взглядов.

Любящий тебя и заботящийся о тебе и твоём будущем,
твой дядя Чарли

***

Дорогой дядя Чарли,

я не спрашивал Вашего совета. Я ставил Вас в известность.

Мне кажется, тот факт, что я при принятии жизненно важных решений учитываю современные реалии и актуальное положение, а не следую слепо традициям предков, как раз свидетельствует о независимости моих взглядов.

Осмелюсь Вам также напомнить, что Кристиан Кейм вхож в лучшие дома Англии и пока никто не жаловался на его неподобающее влияние и тем более на злоупотребление оным. Если уж на то пошло, это не я под его влиянием, а он — под моим. Например, я отучил его курить, за что даже удостоился личной благодарности лорда Кейма-старшего. Да и во всём остальном он ведёт себя так, как в былые времена вёл бы себя образцовый вассал. Впрочем, Вы сами в этом скоро убедитесь — я пригласил Кристиана разделить со мной последний месяц каникул и провести сентябрь у нас в Уобурне.

Искренне Ваш,
Ваш любящий племянник Генри

***

Дорогой Генри,

мы поговорим об этом, когда ты вернёшься.

Твой дядя Чарли

***

Дорогой дядя Чарли,

не волнуйтесь — Кембридж отменяется. По крайней мере, на год.

Мы тут с Кристианом подумали… Он только окончил университет, а я ещё не поступал. Для нас сейчас идеальное время взять gap year и посмотреть мир. Мы отправляемся в кругосветное путешествие!

Я уверен, что Вы не будете возражать, и благодарю Вас за Ваше согласие уже сейчас. В противном случае мне придётся уехать без Вашего благословения, чего мне бы очень не хотелось.

Целую,
Ваш любящий племянник Генри

P. S. Отец Кристиана уже одобрил нашу идею.

Продолжение — в комментариях.

 

запись создана: 07.06.2013 в 11:57

@темы: Вторчество

Comments

[La PIOVRA]

4.

— Очень рад знакомству, лорд Кейм. — Лорд Грэшем, высокий полнокровный джентльмен скорее под шестьдесят, чем за пятьдесят, с чувством пожал Кристиану руку. — Я много наслышан о вас, и не только от Генри. Весь высший свет только о вас и говорит, лорд Кейм. Вы становитесь легендой. Если хотя бы половина из этого правда, вашему отцу можно только позавидовать.
— Только не вам, лорд Грэшем, — вернул комплимент Кристиан. — Вы воспитали не менее достойного наследника.
Непроницаемое лицо потомственного политика на миг смягчилось, озарившись гордой отцовской улыбкой, которой старый лорд одарил своего воспитанника.
— И если о лорде Кейме говорят, — повернулся к племяннику лорд, — то о тебе, Генри, спрашивают.
Герцог закатил глаза, давая понять, что он думает по поводу своей внезапно возросшей популярности.
— А это обязывает, мальчики, — продолжал лорд. — Свет жаждет видеть вас. Свет нельзя разочаровывать. Посему в следующую субботу я решил дать званый обед для лучших представителей общества.
— Дядя, — скривился Генри, — мы за последние две недели весьма подустали от общества и его лучших представителей и надеялись наконец спокойно отдохнуть.
— Мальчики, — лорд положил руки на плечи племянника и гостя и, заговорщицки понизив голос, подмигнул: — Скажу вам по секрету, что старых занудных отцов среди приглашённых будет гораздо меньше, чем их юных прелестных дочерей. Вам как двум самым завидным холостякам Британии это должно быть интересно.
— Именно этого, дядя, мы и боимся. На нас как на самых завидных холостяков Британии уже устроили настоящую облаву. Мы с Кристианом надеялись, что хотя бы в нашей фамильной крепости мы будем в безопасности.
— Лорд Грэшем, — улыбнулся Кристиан. — Женитьба пока не входит в наши с Генри планы, а посему кружить головы приличным молодым леди мы считаем бесчестным.
— А то, что в наши планы сейчас входит, — вставил с ухмылкой герцог, — для приличных молодых леди, боюсь, неприемлемо.
— Генри… — лорд посмотрел на племянника с укоризной, но в его водянистых глазах читалась гордость за мужскую удаль своего любимца вкупе с мужской солидарностью.
— Говорю как есть, дядя, — пожал плечами герцог. — У меня от вас секретов нет. Вы же не хотите, чтобы мне пришлось жениться, да ещё и на недостойной девушке?
— Почему непременно на недостойной?
— Ну как же. Девушка, на которой приходится жениться, заведомо недостойна, разве не так?
Лорд рассмеялся, потрепав племянника по спине, и в его глазах мелькнул проблеск некой идеи.
— Хорошо, Генри, — покладисто согласился он. — Ты меня убедил. Обед будет в узком семейном кругу: ты, лорд Кейм, я, тётя Розамунда и твои кузины.
— …в количестве пяти штук, — ухмыльнулся герцог. — Мужайтесь, лорд Кейм.
— Генри! — лорд нахмурился и повысил голос, чтобы тут же, повернувшись к Кристиану, расплыться светской улыбкой, такой же тёплой и светлой, как морозный солнечный день: — Не волнуйтесь, лорд Кейм, мои дочери воспитаны достаточно хорошо, чтобы вам не пришлось жениться.
— После знакомства с вашим воспитанником, лорд Грэшем, у меня в этом не может быть ни малейших сомнений, — заверил Кристиан. — Почту за честь быть представленным юным леди.

— Ты ему понравился, — сказал герцог, когда они остались одни, и лицо его озарила гордость: то ли за Кристиана, что тот смог покорить столь взыскательного человека, как его дядя, то ли за дядю, который по достоинству оценил его друга.
— Хотел бы я разделить твой оптимизм, — задумчиво ответил Кристиан.
— А я бы хотел разделить с тобой кое-что другое. — Герцог многозначительно облизнул уголок рта.
— Я тоже, Генри. Но пока здесь твой дядя, об этом не может быть и речи.
— Почему? Мы пойдём к тебе — в гостевом крыле можно оргию устроить, и никто не услышит.
— Эти данные вы получили эмпирическим путём, герцог? — улыбнулся Кристиан. — Или это теоретические рассуждения?
— Это исторический факт. Мой прапрадед…
— Вот именно потому, что этот факт дошёл до наших дней, я предпочитаю воздержаться.

***

Субботний обед, несмотря на узкий семейный круг приглашённых, был достоин королей и сервировался с соответствующей помпой.

Беседу за столом вели леди Мэри, старшая дочь лорда Грэшема и ровесница Кристиана, и Кристиан как единственный гость. Сёстры леди Мэри блюли субординацию и на «добычу» старшей не претендовали. Лорд и леди Грэшем как два арбитра пристально следили за ходом «матча», готовые в любой момент вмешаться и направить игру в нужное русло. Герцог скучал и ревновал.
— Ах, Генри, как тебе повезло, что у тебя есть такой друг, как лорд Кейм, — мечтательно сказала леди Мэри. — Мы с девочками в школе тоже клялись друг другу в вечной дружбе. И что? Стоило нам только выйти из-под опеки нашей суровой альма-матер, как мои верные подружки тут же меня позабыли. В университете то же самое — как только девушки выходят замуж, подруг и знать больше не желают. И только мужчины проносят свои отношения через всю жизнь. Я всегда завидовала вам из-за вашей способности к столь искренней, преданной и бескорыстной дружбе.
— Зато вы, дамы, можете рассчитывать на не менее искреннюю и преданную мужскую любовь, — улыбнулся Кристиан. — Мне кажется, это достойная компенсация.
Герцог выгнул бровь и выпятил губы.
— Ах, лорд Кейм, вы сами только что выдали себя, подсознательно или умышленно упустив третью упомянутую мной составляющую — бескорыстность. — Будь у леди Мэри в руках веер, она бы непременно кокетливо ударила им гостя. — Джентльмены, как ни крути, в итоге рассчитывают на определённую награду за свою любовь. Женщины тоже дружат с корыстью. И только мужчины преданы друг другу искренне и бескорыстно. Король Артур и рыцарь Ланселот, Дон Кихот и Санчо Панса, Шерлок Холмс и доктор Ватсон, не говоря уже о древнегреческих героях. — Леди Мэри вздохнула. — Есть в этой дружбе нечто восторженно-возвышенное.
— Наша Мэри так умна и начитанна, — сказала леди Грэшем. — Это такая редкость среди современных девиц. Думаю, лорд Кейм, вы как никто сможете это оценить — Генри нам уже все уши прожужжал о вашей образованности и эрудиции.
— Я уже оценил. — Кристиан бросил полный восхищения взгляд на леди Мэри, герцог его перехватил. — И какую же литературу вы предпочитаете, леди Мэри?
— Ах, лорд Кейм, — леди Мэри опустила глаза, и скулы её порозовели, — боюсь, мои предпочтения покажутся вам смешными и поверхностными.
— Наша Мэри такая скромная, — умилилась леди Грэшем.
— Это такая редкость среди современных девиц, — заметил герцог, но тут же смолк под косым взглядом дяди.
— Мэри изучает античную и классическую литературу в Оксфорде, — небрежно вставил лорд Грэшем.
— Не только изучаю, но и сама собираюсь написать книгу, — смущённо призналась леди Мэри.
— Как интересно, — зевнул герцог. Кристиан покосился на него и, отставив вилку с ножом, весь превратился во внимание.
— И о чём же она будет, леди Мэри?
— О настоящей мужской дружбе, лорд Кейм. Как я уже говорила, эта тема меня очень занимает.
— Отрадно слышать, — улыбнулся Кристиан, промокнув уголки рта салфеткой, — что в то время, когда всех волнует женский вопрос, хоть кому-то ещё интересен мужской.
Все рассмеялись.
— Я думаю, — зарделась леди Мэри, — это будет свежо и необычно.
— Это будет сенсация, кузина, — заверил герцог.
— Если вам удастся проникнуть в суть этого явления достаточно глубоко, — добавил Кристиан.
— В этом я уповаю на вас, лорд Кейм. — Леди Мэри застенчиво улыбнулась. — Беседы с вами мне очень помогли бы.
— Боюсь, с этим могут возникнуть затруднения, леди Мэри. — Тон и весь вид Кристиана демонстрировали крайнюю степень сожаления. — Как вы уже, наверное, слышали, мы с вашим кузеном отправляемся в кругосветное путешествие. Но я обещаю вам исправно писать. — Кристиан обезоруживающе улыбнулся. — Думаю, для ваших целей это даже будет лучше — вы получите от меня готовые конспекты для вашего монументального труда, что избавит вас от необходимости делать заметки.
Леди Мэри заметно скисла. Сёстры леди Мэри переглянулись. Леди Грэшем опустила глаза. Лорд Грэшем с преувеличенным энтузиазмом заговорил о путешествиях. Герцог Бедфорд приложил к губам салфетку и стёр ухмылку.

Натянутость в отношениях между Кристианом и Грэшемами после субботнего обеда, несмотря на обоюдные старания загладить неловкость, к полудню следующего дня достигла апогея, и Грэшемы, отказавшись от ужина, после чая засобирались домой. Герцог с Кристианом проводил дядино семейство, попрощавшись с ними у парадной двери. Лорд и леди Грэшем вместе с леди Мэри сели в одну машину, младшие дочери — в другую. Едва лимузины с гостями, шурша гравием, тронулись в сторону усаженной тисами подъездной аллеи, Кристиан с герцогом многозначительно переглянулись и, не сговариваясь, бросились в дом. У подножия широкой мраморной лестницы, состоявшей из двух симметричных, устланных красными коврами полукружий, Кристиан оглянулся и азартно бросил через плечо: «Кто первый, тот сверху». Они тут же разделились: герцог рванул налево, Кристиан — направо. Герцог вырвался вперёд: то ли благодаря своим длинным крепким и стройным ногам, то ли благодаря тому, что Кристиан на них загляделся и отстал. Взлетев наверх, они ворвались в спальню герцога, расположенную рядом с лестничной площадкой второго этажа, и повалились на кровать.
— Так что там насчёт приза победителю? — ухмыльнулся герцог, оседлав бёдра Кристиана.
— Он ваш, герцог, — отразил ухмылку Кристиан, сжимая ладонями ягодицы герцога. — Называется «поза наездника».

[La PIOVRA]

***

Комнату осветила яркая вспышка, и герцог, самозабвенно гарцевавший верхом, как лучший жокей Аскота, инстинктивно повалился на Кристиана, прикрывая его своим телом. От неожиданности оба синхронно вздрогнули и замерли на одно бесконечное мгновение, отчаянно надеясь, что «фейерверк в глазах» — это такой внезапный побочный эффект от оргазма, который в этот раз, из-за долгого воздержания, был особенно мощным. Но свет пробивался даже сквозь закрытые веки, и две пары глаз, щурясь от яркого света и страха, одновременно повернулись к двери. В дверном проёме, опираясь на косяк и так и не сняв руку с выключателя, стоял лорд Грэшем. Герцог тут же отвернулся и, соскользнув с Кристиана, с глухим стоном уткнулся лицом в подушку. Кристиан, осторожно пошевелившись, вылез из-под него и, подтянув простыню, прикрыл себя с герцогом.
— Мне, в отличие от Мэри, всегда казалось, что в столь восторженной мужской дружбе есть что-то очень неестественное. — Оглушённый внезапным вторжением и ещё не пришедший в себя после оргазма, Кристиан скорее прочитал слова лорда Грэшема по его посеревшим губам, чем расслышал. В чувство его привёл герцог, конвульсивно сжавший под одеялом его ладонь и впившийся в неё ногтями до крови.
— В этой дружбе только одно неестественно. — Кристиан пережал руку герцога у локтя, и та ослабила свою мёртвую хватку. — То нездоровое отношение, которое к ней проявляют те, кого она не касается.
Кристиан перегнулся через кровать и поднял с пола рубашку. Просунув руки в рукава, он с медитативной сосредоточенностью принялся застёгивать пуговицы.
— У меня к вам две просьбы, лорд Кейм. — Голос лорда Грэшема был тихим и размеренным, и только его окаменевшее лицо и побелевшие костяшки пальцев, сжатых в кулаки, выдавали крайнюю степень ярости. — Оставьте нас с Генри наедине. И немедленно покиньте этот дом.
— Лорд Грэшем, как вы уже, наверное, поняли, — Кристиан вздёрнул подбородок, застёгивая последнюю пуговицу, — мы с Генри связаны достаточно сильно, чтобы объясняться с вами вместе. Или не объясняться вообще.
Спокойный и уверенный тон Кристиана, как всегда, магически подействовал на герцога. Он отнял лицо от подушки и, приподнявшись на локте, повернулся к дяде, большим усилием воли заставляя себя выдержать его взгляд.
— Осмелюсь вам напомнить, дядя, — голос герцога, поначалу заметно дрожавший, твердел с каждым словом, — что вот уже полгода, как я вступил в права наследования, и теперь это мой дом. И если я буду поставлен перед необходимостью выбирать, кому его покинуть, можете быть уверены — это будет не Кристиан.
— Генри… — негромко осадил его Кристиан, с силой надавив ему рукой на плечо.
— Помолчи, Генри, — в унисон с Кристианом сказал старый лорд. — Это мужской разговор.
Герцог покрылся пунцовыми пятнами и откинулся на подушку.
— Лорд Грэшем, — сказал Кристиан. — Предлагаю нам всем успокоиться и обсудить этот вопрос, как пристало воспитанным людям.
— Хорошо, — старый лорд обречённо покивал — похоже, он сам нуждался в тайм-ауте. — Жду вас внизу в кабинете.
Лорд Грэшем вышел. Кристиан с герцогом по очереди умылись холодной водой у старинного умывальника в углу спальни и оделись в полной тишине.
— Всё будет хорошо, — негромко сказал Кристиан, не отрывая взгляда от галстука, который завязывал с предельной сосредоточенностью. Герцог промолчал.
Они спустились вниз: Кристиан — впереди, герцог — сзади. У двери кабинета Кристиан на секунду остановился и, одёрнув полы пиджака и вздёрнув подбородок, решительно постучал.
Лорд Грэшем восседал в высоком кожаном кресле за массивным столом красного дерева.
— Присаживайтесь, лорд Кейм, — сказал он, с подчёркнутой деловитостью выравнивая безукоризненно сложенную стопку бумаг на столе. — А ты, Генри, можешь постоять.
— Лорд Грэшем…
— Садись, Кристиан, — перебил его герцог, и было в его тоне что-то такое, что Кристиан тут же повиновался. — А я постою. С высоты обзор лучше. — Герцог демонстративно встал за его спиной.
В кабинете повисло гнетущее молчание — каждая сторона собиралась с духом и мыслями.
— Если позволите, лорд Грэшем, — начал Кристиан, тем самым принимая на себя главенство в переговорах, — я кратко резюмирую ситуацию.
— Кратко резюмируя ситуацию, лорд Кейм, — перебил его старый политик, видимо, разгадав его манёвр, — вы совратили и развратили герцога Бедфорда.
— Осмелюсь вам напомнить, лорд Грэшем, что герцог Бедфорд на момент знакомства со мной был совершеннолетним и, следовательно, в состоянии принимать самостоятельные решения…
— …и нести за них ответственность, — лорд выразительно покосился на племянника.
— Что вы имеете в виду? — с вежливым недоумением поинтересовался Кристиан. — Вот уже год, как это больше не является уголовным преступлением.
— Есть ещё моральная ответственность!
Кристиан перевёл дыхание: прикрываясь законом, он шёл ва-банк — закон был против него, потому что оговаривал, что оба партнёра должны достигнуть двадцати одного года. Но ему было необходимо провести рекогносцировку, чтобы оценить масштаб угрозы, исходившей от дяди герцога — насколько далеко тот готов и намерен зайти, — и в зависимости от этого строить защиту. Лорд Грэшем свёл всё к морали, не задействовав самый веский аргумент, после которого все прочие доводы Кристиана потеряли бы смысл, и это было хорошим знаком, ибо давало надежду, что разбирательство ограничится кабинетом лорда, а не залой суда. В юридическом споре прожжённый политик мог отправить его в нокаут одной левой. Но философия с этикой были стихией Кристиана, и на этом поприще он чувствовал себя непобедимым, потому что здесь правда, а значит, и победа были на его стороне. На Кристиана невозможно было найти управу, взывая к его совести, потому что она, в его собственных глазах, была кристально чиста — каждый свой поступок он тщательно выверял с собственным кодексом чести и никогда не совершал ничего, что противоречило бы морали — не эфемерной общественной, а его личной, которая от общественной порой существенно отличалась. Он не признавал никаких моральных запретов, кроме тех, которые сам признал и принял по собственному выбору, зато уж их не нарушал никогда. После того как отец выбил из-под его ног фундамент, на котором он строил всё своё самоопределение, Кристиан лишился чувства причастности к обществу своих, и единственным мерилом совести для него стал его личный кодекс, к созданию которого он подходил столь тщательно и следовал ему столь бескомпромиссно, что ничто более не могло поколебать его существование. И в рамках этой персональной морали возраст согласия определялся не годами, а свободой воли и готовностью психики, которые очень условно коррелировали с возрастом тела.
— Есть, — подтвердил Кристиан, переходя из обороны в наступление. — Вступает в силу в случае обмана, лжи, предательства. Что именно из выше перечисленного имело место?
— То, что вы не назвали, — попрание морали и приличий!
— На это мне возразить нечего — что было, то было. Вы действительно их нарушили. Но мне отрадно слышать, что вы хотя бы признаёте это.
— Вы шутите, лорд Кейм?! — уши старого лорда побагровели. — Или издеваетесь?
— Ни то ни другое, лорд Грэшем. — Весь вид Кристиана свидетельствовал о его предельной серьёзности. — Единственная наша с Генри провинность в том, что мы не заперли двери спальни. Мы, видите ли, хорошо воспитаны, и хорошие манеры для нас — не пустой звук. Мы даже помыслить не могли, что кто-то может ворваться в чьи-то личные покои, не то что не получив на то разрешения, но даже предварительно не постучав. Особенно в таком, казалось бы, респектабельном доме, как резиденция герцогов Бедфордских.
Лорд Грэшем покрылся такими же яркими пятнами, как полчаса назад его племянник.
— Мы с герцогом повели себя как наивные и беспечные глупцы, — продолжал Кристиан. — А глупость должна быть наказана. Мы с герцогом благодарим вас за преподанный урок. Этот инцидент позволит нам избежать подобной ошибки в будущем. Со своей стороны, чтобы не быть в долгу, мы тоже можем дать вам ценный совет — подумайте о дочерях, поучитесь приличиям и хорошему тону: с такими манерами отца им будет очень сложно устроить личную жизнь.
Лорд от столь неслыханного нахальства лишь открывал и закрывал рот как выброшенная на берег рыба.
— В остальном же, лорд Грэшем, вам нечего нам предъявить, — подвёл итог Кристиан. — Единственное, что вы можете сделать, это предать дело огласке. Но прежде чем сделать это, вспомните, что у вас пять незамужних дочерей, и причастность к столь пикантному семейному скандалу им, я уверен, ни к чему.
— Есть как минимум один человек, — прошипел лорд Грэшем, — которого следует поставить в известность.
— Вы имеете в виду моего отца, лорд Грэшем? — вздохнул Кристиан. — А кому от этого станет лучше? Вы думаете, ему удастся то, что не под силу вам, — повлиять на нас с герцогом? Или вам нужен «товарищ по несчастью»? Общее горе действительно сплачивает. Чего не скажешь об общем позоре — он разобщает. К тому же, вы не думаете, что мой отец, подобно вам, может решить, что это ваш племянник меня совратил? Со всеми вытекающими ответными санкциями. Что подводит нас к главному аргументу: если вы поставите его в известность, это разрушит, если не уничтожит, то чрезвычайно плодотворное и взаимовыгодное сотрудничество, которое установилось между вами. Что было бы весьма прискорбно с учётом тех миллионов, которые вы вложили в бизнес моего отца.
— Ещё больше я вложил в своего племянника!
— Смею вас заверить, что эти вложения никуда не пропали — инвестиции в образование и воспитание самые надёжные. Как вы уже знаете, мы с Генри отправляемся в кругосветное путешествие и вернёмся не раньше чем через год. Думаю, этого времени вполне достаточно, чтобы вы смогли понять и принять вашего племянника таким, какой он есть, — другого у вас не будет.
— На этого племянника я возлагал большие надежды!
— Большие надежды, выраженные в соответствующем сексуальном партнёре, обычно возлагаются на девушек, лорд Грэшем. Ожидания от мужчин измеряются иными критериями.
— …которые теряют смысл, если фундамент — нравственность — гнилой!

[La PIOVRA]

— Лорд Грэшем, — с досадой перебил его Кристиан. — Вы достаточно образованны и искушены в жизни и политике, чтобы понимать, что Генри не первый и не последний среди пэров, министров и даже премьер-министров с подобными склонностями. Чтобы сделать ту карьеру, к которой вы готовили его всю жизнь, ему достаточно соблюдать приличия. Приличия будут соблюдены — мы с Генри вам это гарантируем, а иных причин для беспокойства я не вижу.
— Вы дьявол, лорд Кейм. — Старый лорд вскочил на ноги, но тут же, болезненно скривившись, повалился обратно в кресло. — И под этим сомнительным «комплиментом» я подразумеваю не ваш выдающийся ум, а те аморальные и гнусные цели, для которых вы его используете! Мне остаётся только надеяться, что вы не подадитесь в политику.
— На этот счёт можете быть спокойны, лорд Грэшем. — Кристиан встал, давая понять, что разговор окончен. — Это не входит в мои планы. Мне гораздо интереснее управлять не политикой, а теми, кто ею управляет. — Заметив, как у лорда вытянулось лицо, Кристиан с улыбкой добавил: — Я, разумеется, имею в виду не герцога Бедфорда — как вы лично уже могли убедиться, у Генри достаточно сильный и независимый характер, чтобы устоять перед нежелательным влиянием и оказать ему сопротивление. Вам не в чем себя упрекнуть — вы воспитали настоящего мужчину. — Кристиан почувствовал, как на плечо ему легла рука герцога, сжавшая его в знак признательности, и герцог впервые за время разговора подал голос.
— Вы удовлетворены, дядя?
— Да, Генри, но, увы, не вами.
— Тогда попрошу вас освободить моё кресло и мой кабинет.
Лорд Грэшем с лицом, напоминавшим скорее посмертную маску, вышел из-за стола и, не попрощавшись, направился к выходу. Герцог проследовал за ним, закрыл дверь и дважды повернул ключ в замке. Вернувшись к рабочему столу дяди, теперь уже бывшему, он по-хозяйски выдвинул нижний ящик и достал из его недр ополовиненную бутылку виски.
— Тайник тоже ваш, герцог? — улыбнулся Кристиан.
— Теперь уже — да, — ухмыльнулся герцог, отвинчивая крышечку. — Но узнал я о нём ещё в десять лет.
— Дядя сам вам его показал?
— Ну что вы, лорд Кейм, — прищурился герцог, разглядывая на свет содержимое бутылки. — Это была очень опасная вылазка, сопряжённая с огромным страхом и риском. И только не говорите, что вы никогда тайно не наведывались в отцовский кабинет.
Кристиан посмотрел на него с укором, но в уголках его усталых глаз плясали бесенята.
— Что поделаешь. — Герцог пожал плечами и, приложившись к бутылке, сделал щедрый глоток. — Дурные манеры — это у нас наследственное.
Кристиан, покачав головой, рассмеялся.
— Угощайтесь, лорд Кейм, — герцог протянул ему бутылку. — Думаю, сегодня наш дом упал в ваших глазах достаточно низко, чтобы отсутствие стаканов могло вас смутить.
Кристиан встал, взял бутылку и, чуть запрокинув голову и крепко зажмурившись, сделал три шумных глотка, после чего, помотав головой, устало опустился в кресло. Герцог сел на пол рядом с ним, прислонился к его ногам и, откинув голову ему на колени, посмотрел на него снизу вверх долгим внимательным взглядом. Кристиан отставил бутылку на пол, блаженно улыбнулся и, запустив пятерню в волосы герцога, принялся их рассеянно поглаживать. Герцог чувствовал, что рука в волосах едва ощутимо дрожала. Герцог повернулся боком, обнял руками ноги Кристиана и, шумно вдохнув, потёрся щекой об его колено. Потянувшись к бутылке, он сделал второй, слишком жадный глоток и тут же поперхнулся. По крутому, резко очерченному подбородку потекла янтарная жидкость. Откашлявшись, герцог взял в руку ладонь Кристиана и поднёс к лицу.
— Я вам уже говорил, лорд Кейм, — тихо спросил он, касаясь тыльной стороны ладони влажными и пьяными губами, — что вы великолепны?
— Не помню, герцог. — Кристиан поднёс к губам изящную кисть герцога и поцеловал кончики длинных артистических пальцев. — С вами я забываю обо всём.

[La PIOVRA]

5.

Дорогой Кристиан,

спешу сообщить тебе две новости — хорошую и очень хорошую.

Ты оказался прав (это как раз не новость): за время нашего отсутствия мой дядя поостыл и даже смирился с Кембриджем (меня приняли на факультет политических наук, но это тоже не новость — ты, надеюсь, во мне не сомневался?).

А теперь собственно новости.

Я помирился с дядей. И он согласился предоставить тебе работу в своём министерстве, где ты будешь отвечать за связи с Германией. Подробности в письме от дяди. Это отличный трамплин для карьеры, а после окончания учёбы к тебе присоединюсь я.

Ты рад, дорогой?

Как дела в Гамбурге? Когда ты вернёшься? Я очень скучаю.

С любовью,
Твой Генри

P. S. Я подумал, что твоя работа намного важнее моей учёбы, поэтому предлагаю нам поселиться в Лондоне: мне будет гораздо проще ездить оттуда на учёбу в Кембридж, чем тебе из Кембриджа на работу в Лондон. Я уже распорядился подготовить для нас мой лондонский особняк.

P. P. S. Здесь я собирался написать то, о чём, по здравом размышлении, решил промолчать: ты и так всё поймёшь без слов, а компрометирующее письмо будущему министру иностранных дел Великобритании, думаю, ни к чему.

P. P. P. S. Подумать только, через каких-нибудь четверть века ты будешь министром, а я — премьер-министром! Ох и наворочаем мы дел!

***

Дорогой Генри,

спешу выразить тебе две благодарности: большую и очень большую.

Прежде всего, спасибо за отличные новости! Я рад, что у тебя всё хорошо.

И особенное спасибо за то, что уговорил меня растянуть наше путешествие на три года — у меня было достаточно времени, чтобы всё обдумать. Я понял, что нам делать дальше. Время раздумий и развлечений закончилось. Нас ждут великие дела!

Я очень ценю вашу с дядей заботу обо мне и моём будущем, но, к сожалению, я вынужден отклонить ваше великодушное предложение. Мы с тобой неоднократно поднимали эту тему, и мне казалось, что окончательно её выяснили. Вижу, что я ошибался. Хорошо, попробую изложить своё мнение в письменном виде — возможно, так тебе будет проще меня понять.

Как я уже не раз тебе говорил, работа в МИД и дипломатическая карьера — это не то, чему я хотел бы посвятить свою жизнь.

Я переезжаю в Германию, где присоединюсь к бизнесу своего отца. Я уверен, что по окончании университета мой отец сделает тебе не менее щедрое предложение в своей корпорации, чем твой дядя сделал мне у себя в министерстве, и с нетерпением жду тебя в Гамбурге.

Засим, не желая компрометировать будущего премьер-министра Великобритании своим письмом, остаюсь

С дружеским приветом,
Твой Кристиан

***

Кристиан,

как это понимать?

Ты меня бросаешь?

Г.

***

Наоборот, Генри, я предлагаю тебе вечную дружбу. И настоящее дело.

К. К.

***

Fuck you!

***

Герцог, никогда не обещайте и тем более не грозитесь тем, чего не сможете выполнить.

P. S. Я буду ждать, сколько понадобится.

***

Дорогой лорд Кейм,

я и леди Камилла Стентон имеем честь пригласить Вас на торжество, посвящённое нашему бракосочетанию, которое состоится в пятницу, 25-го мая сего года, в 11 часов в Уобурн-Эбби.

Искренне Ваш,
герцог Бедфорд

***

Дорогой герцог,

примите мои искренние поздравления и пожелания вечной любви и счастья.

Леди Камилла — удивительная девушка, Вам с ней невероятно повезло, а ей с Вами, я уверен, — ещё больше.

К моему величайшему сожалению, я не могу принять Ваше приглашение. Как Вам, вероятно, известно, дела в последнее время не позволяют мне отлучаться из Германии. Вместо меня торжество посетит мой отец.

Искренне Ваш,
лорд Кристиан Кейм

***

Дорогой дядя Чарли,

я очень ценю Вашу заботу обо мне и моём будущем, но работа в МИД и политическая карьера — это не то, чему я хотел бы посвятить свою жизнь.

По Вашему совету я женился на леди Камилле и обзавёлся наследником. Засим свои обязательства перед семьёй и Вами лично считаю выполненными. Что же касается важных дел, то здесь я предпочитаю жить своим умом и принимать решения самостоятельно.

Сообщаю Вам, что я бросаю Кембридж и отправляюсь в Бостон, где собираюсь изучать историю искусств и брать уроки живописи.

С благодарностью за всё, что Вы для меня сделали,
Ваш любящий племянник Генри

P. S. Герцогиня Бедфорд не возражает.

P. P. S. Лорд Кейм здесь ни при чём.

Продолжение.

[Profik]

спасибо!!!! вот таки не удержалась и начала читать в процессе, о чём ни капли не жалею!

[La PIOVRA]

Profik,
Это вам спасибо - вы возвращаете меня к жизни! А то у меня уже депрессия началась: сотни посетителей, 3-5-10 просмотров на человека, ПЧ прибывают полчищами - и вообще никакой реакции. И ты сидишь как оплёванный и "думу гадаешь": если не нравится, то почему "плачут, но продолжают жрать кактус"? А если нравится, то почему молчат?... Что не так? С историей? Со мной? С чЕтателями?

вот таки не удержалась и начала читать в процессе,

История в процессе, но не написания, а выкладки, так что можете читать спокойно: всё уже написано, осталось только опубликовать, так что на полпути я её не брошу Я и сама страшный противник прод и была бы только рада выложить всё и сразу, но... у меня уже был подобный опыт, и, наученная им, решила больше не рисковать: когда пишешь историю размером с книгу, полгода-год, публикуешь всё "здесь и сейчас", всё для чЕтателя, ога, а в ответ - только хруст попкорна тишина, то это очень сильно бьёт энергетически, и от этого удара потом отходишь дольше, чем собственно пишешь. А так опубликуешь кусок, за неделю оклемаешься от "читательской любви" и с новыми силами в новый бой Хорошо быть оптимистом

о чём ни капли не жалею!

Я рада, вы даёте мне надежду! Ещё раз спасибо!

[Profik]

Блин - никогда не думала о фидбеке в таком аспекте. И правда. Я в Саге комментов не оставляла - хотя люблю её очень и тащила рекомендацию на форум. девочкам давала почитать - переписывались по мылу, нравилось всем очень, обсуждали в переписке. Для меня всё было очевидно - здорово же написано.
А о том, что автор не в курсе, что куче людей оно здорово - я и не подумала.
Теперь дважды не желею. что полезла в процесс. Потому что теперь автор в курсе!

Спасибо ещё раз!

[La PIOVRA]

Profik,
Ой, на эту тему между читателями и авторами уже столько копий сломано... И всё в конечном итоге упирается в "железный чЕтательский аргумент": "Вы для кого пишете, для себя или для читателя?" И вот как объяснить, что пишешь - для себя, а публикуешь - для читателя? Сама-то я и в ворде могу прочитать сотворённое Пишешь, потому что не писать не можешь... Потому что это тебя волнует, до такой степени, что не жалеешь на это ни времени, ни сил и забываешь о сне и еде... А если что-то настолько волнует, то "об этом" хочется поговорить. Вот для этого обычно и публикуют - потому что распирает и нет сил держать в себе. Не ради "вагона сирдечек" и "всенародной славы" - а чтобы "пагаварить" И отсутствие фидбека - это тоже фидбек. При условии, что читатель последователен в своих действиях: открыл текст, прочитал два абзаца и в ужасе закрыл, чтобы больше никогда не возвращаться. Но если в статистике изо дня в день стабильно мелькают десятки "рецидивистов" с десятками просмотров и молчат, в автора начинается паранойя...

Извините, надо было выговориться И спасибо, что "погладили автора", - ему это было нужно...

Я в Саге комментов не оставляла - хотя люблю её очень и тащила рекомендацию на форум. девочкам давала почитать - переписывались по мылу, нравилось всем очень, обсуждали в переписке. Для меня всё было очевидно - здорово же написано.

В-о-о-от! Автору-параноику в таких случаях тоже "всё очевидно", только с противоположным знаком Тогда спасибо ещё и за пиар!

[Profik]

La PIOVRA,

Не ради "вагона сирдечек" и "всенародной славы" - а чтобы "пагаварить"

когда я свожу схему. выписываю прикольный договор. делаю оригинальный процессуальный документ - отличный от шаблона. Я тогда хочу, чтобы меня хвалили. Чтобы оценили игру мысли и изящество изложения. Хочу признания и обсуждения моей мысли - а нафих не ситуации, из-за которой мысли пришлось заработать.)))) И бабло тут не поможет. Поэтому - я считаю ожидание отзывов очень обоснованным и справедливым, ага)))) Это - нормально. ненормально - когда не)))) Поэтому я вот снова извиняюсь)))) Не за отсутствие мнения - оно было высказано ))) Просто автор об этом не знал - а я протупила)))

Ой. Я расскажу о давнем споре из-за Саги?
Вспомнила тогдашнее обсуждение с одной из девочек. Она назвала Сагу (в целом, но в основном - позицию Криса) - идеологией, апологетикой гомосексуализма, если опустить бизнес-моменты. В общем. как идею. Текст ей очень понравился, кстати.

Я воспринимала и воспринимаю этот цикл - как историю отдельного человека с его личной идеологией, которая задела многих и вывернула их . Как историю выращивания и внедрения обоснуя его идеологии.
И как историю того, что идеология с обоснуем - идеологией, а жизнь вывернет так, что и идеологии придётся подвинуться. Словом - как историю жизни\жизней с рассказом - почему так стало и как оно было и к чему это пришло ))))
Но - идею гомосексуализма в целом я там не вижу, я ваще не понимаю, что такое идеология гомосексуализма)))) Это ж не партия - это просто жизнь.
Помню - мы лаялись, хоть беззлобно - но азартно. Она мне писала "как нет идеи. вот - тыжежмать, и ты знаешь, что есть общая сверхидея материнства". Я отгавкивалась, что семейный статус - это одно, а ориентация - это другое.
В процессе мы слегка потеряли и Криса и Девида (а Билли ещё раньше потеряли - он мне нравился - но жалко мне его не было почему-то. Это с ним всё как-то правильно получилось, на пользу. Папенька говорит - муками душа совершенствуется (с)))))))
Тот спор был интересным. И долгим. Просто... рассказала вот)

И ещё - хотела сказать, что мне очень нравится название Открой глаза и забудь об Англии. Просто - отдельный кинк - так остроумно)

[La PIOVRA]

Profik,
Тут дело даже не столько в стремлении к похвале (хотя автор тоже человек, и доброе слово человеку, работающему со словами, тем более приятно), а в желании разделить восторг. Есть люди, которым, если им плохо, жизненно важно с кем-то поговорить. У меня в этом плане всё наоборот: я такой человек, что когда мне плохо, я избегаю любого общения, предпочитая зарыться в свою нору, отгородиться от всего мира и в одиночестве зализать свои раны. Но когда меня распирает радость и восторг, мне просто физически необходимо их с кем-то разделить, иначе мозг у меня начинает взрываться от переизбытка эмоций. Я словоман, и один из самых сильных источников восторга для меня - тексты и истории. Не важно, мои собственные или чужие, - это то, чем мне хочется делиться больше всего.

Хороший автор - не тот, кто пишет хорошие тексты, а тот, кто не публикует плохих)) Плохие тексты бывают у всех, но хорошие авторы их не выкладывают))) Если я представляю аудитории историю, я внутренне уверена в том, что она хорошая. Я считаю её хорошей не потому, что её написала я. Наоборот, мне захотелось написать её по той простой причине, что она показалась мне хорошей, - до такой степени, что мне непреодолимо захотелось разделить свой восторг ещё с кем-то, как хочется рассказать смешной анекдот, переслать забавную картинку другу или перепостить прикольное видео. И эту мою уверенность в том, что "анекдот смешной", не смогут поколебать ни полное читательское равнодушие, ни резко отрицательные отзывы. Стопроцентная уверенность в собственном тексте - это залог моего психического равновесия: даже если мой текст разнесут в пух и прах или, хуже того, оставят вовсе без внимания, я смогу это пережить только потому, что сама уверена в том, что мне не в чем себя упрекнуть. Останется ощущение: "Меня не поняли. Обидно, досадно, да ладно". Отойду и с новыми силами возьмусь за следующую историю. Но будь у меня хотя бы грамм ощущения, что я где-то схалтурила, накосячила, покривила душой, сделала меньше, чем могла, и даже самый хвалебный отзыв меня бы убил, потому что внутри-то я бы знала, что "не всё хорошо в Датском королевстве", и в таком контексте даже самый искренний положительный отзыв показался бы мне тонким троллингом и насмешкой.

Тогда в чём, спросит читатель, проблема? Зачем тебе моё мнение, если у тебя уже есть непоколебимое своё? Проблема в том, отвечу я, что если мне не с кем разделить свой восторг, я чувствую себя конченым извращенцем. Автор вычитал получившийся текст, вынес вердикт: "Это хорошо" и радостно побежал с ним к публике. А публика - молчит. Автор в недоумении перечитывает текст на свежую голову: "Да не, хорошо же!" Проходит день, неделя, год. А в ответ - всё та же тишина. Автор опять вычитывает текст (а год спустя даже к самым любимым текстам остываешь настолько, что сам удивляешься: "Это я написал?!") И снова, так же искренне, считаешь, что "Хорошо ведь!" И вот тут приходит понимание. Нет, не "История хреновая", а "Извращенец я, извращенец! Мне нравится чёрт-те знает что. И вкус у меня хреновый странный, и вообще, я непризнанный гений никто меня не понимает"... И хрен бы с ним, с извращением: если уж тебя угораздило родиться слэшером, то отклонение от нормы в других сферах тебя вряд ли так уж сильно расстроит Плохо не от того, что ты "не такой", - любое извращение хорошо, если его есть, с кем разделить Плохо понимание, что ты настолько уникален одинок, что тебе не с кем разделить свою инаковость...

В творчестве я ищу не признания - его мне в реале хватает. А вот чего мне отчаянно не хватает, так это понимания. Ни в какой другой сфере я не бываю столь искренней, как в своём творчестве. Творчество для меня, помимо самореализации, ещё и попытка найти своих. Публикация текста - это сигнал в космос: "Эй, братья по разуму! Это я. Я вот такая, думаю так, чувствую так, и нравится мне вот такое. Отзовитесь, если вам это близко и знакомо". И когда в ответ - тишина и пустота, ты окончательно ставишь на себе крест: "Да, так и есть: я один-единственный такой придурок-извращенец во всей вселенной. Другого такого нет. Пойду напьюсь поговорю с собой, раз больше не с кем напишу следующий текст". Так и живём Так что если в написанном мной хоть что-то торкнуло и затронуло вас, дайте мне об этом знать! Не поглаживания эго ради, а сбивания мании величия для: "Да успокойся ты, не такой ты уж уникальный, я такой же, нас вообще таких тут целый легион" И я успокоюсь: "А, ну тогда всё в порядке, я ещё не окончательно сошла с ума" и вприпрыжку побегу ваять следующую "депешу в космос". То есть ваять-то я её буду при любых раскладах - потому что не могу не, но в тылу своих ваяется намного веселее

Она назвала Сагу (в целом, но в основном - позицию Криса) - идеологией, апологетикой гомосексуализма,

Аы, по сегодняшним временам это опасное обвинение - скоро за такое на кострах из собственных рукописей сжигать начнут Меня уже даже спрашивали, не в ответ ли на пресловутый закон я её написала)) А Сага-то написана года за два до...

Текст ей очень понравился, кстати.

Я очень рада! Передайте ей мою благодарность) А то в минуты отчаяния уже начинаю думать, что история, может, и хорошая, но подаю я её как-то особо хреново... И круг опять замыкается: я не могу по-другому( Не могу не технически (это-то как раз не сложно: копировать чужое проверенное-удачное - не творить своё новое-неизвестное), а психически: я так вижу если я начну писать так, как "принято", это уже буду не я, и тогда это теряет смысл, потому что, кроме самовыражения, творчество мне ничего не даёт, и если я откажусь даже от этого, тогда зачем всё это?... Не говоря уже о том, что если я откажусь от своего видения, моё видение откажется от меня, - знаем, проходили Если бы я стремилась к славе и сирдечкам, я бы по примеру особо ушлых авторов "изучала с карандашиком" классиков, "исследовала рынок" и писала на потребу публики то, что гарантированно найдёт отклик. Но продаваться ради десятка отзывов как-то слишком дёшево если бы мне предложили миллион (не в словесном выражении), я бы ещё подумала

Тот спор был интересным. И долгим. Просто... рассказала вот)

Спасибо! Жаль, что я при нём не присутствовала, но очень рада, что спор был: если людей что-то задевает, не важно, положительно или отрицательно, значит, это было не зря. Поначалу я сама обожала вступать в дискуссии с читателями, яростно защищая героев или отстаивая ту или иную точку зрения, представленную в тексте. А со временем пришла к пониманию, что автор имеет право говорить только в тексте. Как только поставлена последняя точка, автор должен умолкнуть. Или написать следующую историю, объясняющую то, что осталось непонятым. Но играть за пределами текста в адвоката и объяснять, "что имел в виду автор", он права не имеет. Особенно, если учесть, что я как автор вообще ничего не имела в виду: просто подсмотрела ситуацию, которая показалась мне интересной, и подслушала разговор, который привлёк моё внимание, и поделилась этим, в меру сил и способностей, с другими. Свою задачу как автора я вижу в том, чтобы максимально честно и беспристрастно дать показания о том, что я увидела и услышала. А составлять мнение об услышанном и выносить вердикт - удел читательского суда (что, однако, не мешает мне иметь собственное мнение: если я видела, что потерпевшего сбила чёрная "ауди", то никакое постановление суда меня не убедит, что это был зелёный "запорожец" ). Но если я решу заговорить, это уже будет моё частное мнение как свидетеля читателя, а не истины в последней инстанции, апелляция к которой способна окончательно разрешить спор) Поэтому я предпочитаю тихонько устроиться в уголке на скамье подсудимых и наблюдать за дебатами, как слово моё отозвалось Так что большое спасибо, что поделились: мне было важно и интересно это услышать

И вообще - спасибо: вот поговорила с вами - и жить захотелось как же мне для счастья мало-то надо))

И ещё - хотела сказать, что мне очень нравится название Открой глаза и забудь об Англии. Просто - отдельный кинк - так остроумно)

Ааа!!! Как приятно слышать! Я сама от него тащусь, и не только от игры слов, а от глубины и многослойности фразы - в этом названии, помимо обыгрывания известного высказывания и отсылок к английскому антуражу истории, заложены несколько скрытых смыслов, которые окончательно прояснятся только к концу, ну и вообще её, истории, квинтэссенция

[SollyParker]

La PIOVRA
Прочитала просто запоем, куча эмоций и впечатлений. Я села перечитывать всю сагу с начала, и вчера, когда начинала читать новую часть было такое странное ощущение, не могу пока его сформулировать.
Я, конечно, невероятный тормоз - далеко не сразу поняла, что Генри из первой главы и Генри из второй - один и тот же человек а второй раз когда перечитала - просто от эмоций захватило дух. Невероятно интересно наблюдать Кристиана в таком молодом возрасте, мне давно хотелось увидеть его в таких ситуациях, как с Генри.Я размышляла часто каким именно он был в юности и молодости и очень благодарна представленной возможности увидеть его.
Алистер произвел очень неоднозначное впечатление.
Я подробнее о нем напишу обязательно, у меня рой мыслей в голове)))))

[La PIOVRA]

SollyParker,
Ааа, кто здесь у меня! Я после твоего письма "раньше полуночи вас не ждал, герцог", а тут такой сюрприз! Лучше отзыва может быть только нежданный отзыв)) Рада, что смогла вырваться раньше, а то я уже даже планировала приостановить выкладку до твоего возвращения.

Прочитала просто запоем, куча эмоций и впечатлений.

Хорошо, коли так, это авторское счастье

Я села перечитывать всю сагу с начала

Ты её, наверное, уже больше раз перечитывала, чем я сама Кстати, "читателю на заметку": я периодически тоже перечитываю свои старые тексты и по мере своего писательского роста вношу в них правки (не существенные, а рeдакторско-корректорские: сюжет итп. не меняется, но убираются слова-паразиты, очепятки итп., которые сразу после написания замыленный глаз не заметил), так что перечитывать лучше всего именно у меня в дневнике, буде такое желание. А к концу года я планирую подготовить финальную редакцию Саги и диптиха, так что тексты можно будет скачать одним файлом.

когда начинала читать новую часть было такое странное ощущение, не могу пока его сформулировать.

А было бы очень интересно) Потому что, как я уже не раз говорила, я ведь пишу не по плану и не ставлю своей задачей донести до читателя определённую идею или добиться определённой реакции. Все мои тексты - чистый поток сознания и игры подсознания. Во время написания я большей частью пребываю в изменённом состоянии сознания, логика и рассудок включаются только на этапе вычитки и редактирования, так что мне всегда безумно интересно именно впечатление со стороны. Автор, который пишет умом, по читательскому впечатлению судит о том, удалась его задумка или нет. А я как автор ничего конкретного сказать не хочу. Я просто рассказываю историю, какой её увидела я, и в этом смысле любое впечатление - хорошо и интересно

Я, конечно, невероятный тормоз - далеко не сразу поняла, что Генри из первой главы и Генри из второй - один и тот же человек

Ты, вообще-то, не ошиблась: Генри-вьюнош и Генри-мужчина - это два о-о-очень разных человека. И не в последнюю очередь этому поспособствовала его роковая встреча с лордом Кеймом (ну, об этом ещё будет в 4-й части). Так что я реально рада, что эту разницу заметно)

Невероятно интересно наблюдать Кристиана в таком молодом возрасте, мне давно хотелось увидеть его в таких ситуациях, как с Генри.

Мне тоже, но он долго и упорно скрывался от всевидящего авторского ока. А потом на горизонте появился герцог, лорд Кейм вспомнил молодость - и понеслось)) Да, он уже тогда шалил и куролесил, но при этом оставался очень "в характере")) С одной стороны, мальчишка, который только начинает жить, а с другой - очень рано и жёстко повзрослевший мужчина... Эта часть - моя самая любимая, наверное, из-за вот этой ностальгии и власти несбывшегося: думается мне, что если бы не откровение лорда Кейма-старшего, у них с герцогом всё могло бы получиться Очень славная и гармоничная пара бы вышла...

Алистер произвел очень неоднозначное впечатление.

А он такой и есть Один из самых сложных персов во всей Саге... В своё время он выел мне моск, но тогда я понятия не имела, куда его приткнуть, а теперь очень жалею, что не начала писать его на пике эмоций, - сейчас, когда я им перегорела, его история даётся мне на порядок тяжелее...

Я подробнее о нем напишу обязательно, у меня рой мыслей в голове)))))

Я подробнее о нем напишу обязательно, у меня рой мыслей в голове)))))

Ок, буду ждать) Спасибо, что зашла!

[nataljaolenec]

Cпасибо за поистине великолепную Сагу!
Я просто в восхищении.

[SollyParker]

La PIOVRA

А к концу года я планирую подготовить финальную редакцию Саги и диптиха, так что тексты можно будет скачать одним файлом.

вот это будет сказочно))) Я хочу себе в читалку любимые тексты загрузить, а сесть и скопировать самой все руки не доходят.

пишу не по плану и не ставлю своей задачей донести до читателя определённую идею или добиться определённой реакции.

как же мне это нравится, я когда пишу что-то о твоих героях - у меня не возникает ощущения, что если вдруг мое видение героев будет несколько отличным от авторского - это какой то мой промах как читателя. Я скорее это воспринимаю, как еще один штрих к портрету. Мне очень очень нравится читать твои комментарии - они позволяют еще больше погрузится в тот мир.

Так что я реально рада, что эту разницу заметно)

Вообще для меня это было как обухом по голове) Мне очень нравится находить в тексте всякие вкусности, которые при первом чтении не заметила, но в этом случае "слона то я и не заметил" Мне очень понравился Генри, особенно Генри после Кейма. То, как и что Кристиан говорил о нем Алистеру))) мне он показался такой лайт версией самого Кейма без таких ограничений для себя, но тем не менее - многие черты показались перенятыми от Кристиана.
А Алистер вначале мне было не ясно, что в нем привлекло Кейма. Алистер кажется такой невероятный сноб, ну как Кристиана с его подходом к людям может интересовать человек, который так ведется на антураж. А сейчас, понимаю, что была через чур сурова к нему))) я не учла общество в котором он рос и в котором живет. А после

Смею тебя заверить, остальные мужчины, to whom it may concern, смотрят на тебя ничуть не скромнее. Но ты этого не замечаешь, поскольку из-за своего гипертрофированного снобизма не удостаиваешь их даже взгляда.

у меня окончательно отлегло от сердца. \
Кристиан, как всегда, все видит, замечает и понимает)))

С одной стороны, мальчишка, который только начинает жить, а с другой - очень рано и жёстко повзрослевший мужчина

и зная, что именно его подвигло так сконструировать свою жизнь еще больше влюбляешься в него.

[La PIOVRA]

nataljaolenec,
Ааа, у меня новый читатель, а у моих мальчиков - новый поклонник! Спасибо, нам с мальчиками невероятно приятно!

[La PIOVRA]

SollyParker,

Я хочу себе в читалку любимые тексты загрузить

Если у тебя киндл, то они вообще предлагают услугу по конвертации вордовского формата в их собственный, так что текст потом ничем не отличается от электронной книги.

как же мне это нравится, я когда пишу что-то о твоих героях - у меня не возникает ощущения, что если вдруг мое видение героев будет несколько отличным от авторского - это какой то мой промах как читателя. Я скорее это воспринимаю, как еще один штрих к портрету.

Понимаешь, я вообще не претендую на абсолютное знание своих героев и, соответственно, на непогрешимость и неоспоримость своего мнения о них. Есть два вида авторов. Первый - "Я тебя породил, я тебя и убью", то есть герой - литературный раб своего автора, которого автор имеет, куда и как хочет, чтобы реализовать с его помощью какую-то свою авторскую задумку. Второй - "Творят, что хотят". Так вот я - ярко выраженный второй тип) Я отпускаю своё подсознание на волю, перед моим внутренним взором появляется "Белый Кролик", и я с безрассудным любопытством бросаюсь за ним в погоню и с упоением записываю, что вижу по пути, понятия не имея, куда этот путь меня приведёт. Для меня мои герои - реальные люди со своими сокровенными тайнами и скелетами в шкафу, в которых они иногда не признаются даже себе. Они мне много чего "рассказывают" о себе, но я также понимаю, что у них, как и у любого другого человека, есть свои тайники в душе исключительно "для внутреннего пользования", а со мной они делятся только тем, что посчитают нужным. Так что я, по сути, получаюсь таким же сторонним наблюдателем, как и сам читатель. Я пересказываю то, что "увидела" и "услышала", и у меня, естественно, есть своё мнение на этот счёт, но я вполне допускаю, что в своей интерпретации я могу ошибаться, а читатель может оказаться намного прозорливее) Поэтому мне очень интересно "сравнивать показания")

Мне очень очень нравится читать твои комментарии - они позволяют еще больше погрузится в тот мир.

Когда я не занимаюсь текстом, я занимаюсь флудом)) Я рада, потому что иногда чувствую угрызения совести, когда читатель пишет "спасибо, понравилось", а я в ответ - философское эссе на три страницы)))

Мне очень понравился Генри, особенно Генри после Кейма.

Как я рада! *надевает на себя смирительную рубашку, чтобы не наспойлерить* Я о Генри потом скажу, после окончания истории

мне он показался такой лайт версией самого Кейма без таких ограничений для себя, но тем не менее - многие черты показались перенятыми от Кристиана.

О, тогда наши четверги 4-я часть тебе тоже понравится - там как раз будет POV Генри Но наблюдения тебя не обманули

А Алистер вначале мне было не ясно, что в нем привлекло Кейма.

Ну, то, что и в других - ум и потенциал)

Алистер кажется такой невероятный сноб

О, он просто фееричный сноб Я когда искала для него вижуал на Мейл Моделс, у меня было два требования: блондин с невероятно снобским выражением лица))

ну как Кристиана с его подходом к людям может интересовать человек, который так ведется на антураж.

Так ведь Алистер не сразу проявил себя во всей своей красе)) А когда он пообжился рядом с Кристианом и начал проявлять свою истинную натуру, Кристиана это сначала забавляло (вспомним, как Алистер пытался "выгулять" его на глазах Итона и как реагировал на то Кристиан), ну, а потом, поняв, насколько это серьёзно, Кристиан начал его воспитывать. Об этом как раз в 3-й части будет

Кристиан, как всегда, все видит, замечает и понимает)))

На правах цитаты:

- Это самый близкий путь, сэр Алистер, - ухмыльнулся лорд, и ухмылка эта, полная некоего жизненного опыта и житейской проницательности, Алистеру очень не понравилась – похоже, Кристиан раскусил его замысел.

[Мира_ж]

La PIOVRA, спасибо за Сагу и за интересных героев. Замечательная история!!! Примите мое восхищение!

[La PIOVRA]

Мира_ж,
Принимаю с огромнейшей радостью и благодарностью! Очень неожиданно, а оттого особенно приятно! Вам тоже спасибо на добром слове - оно мне сейчас очень нужно!