Сага о власти. Часть 4. Власть свободы. Гепард и Лев.

[La PIOVRA]

| Часть 1. Власть красоты. | Часть 2. Власть идеи. | Часть 3. Власть несбывшегося. |

Часть 4
ВЛАСТЬ СВОБОДЫ
Гепард и Лев

Скупая характеристика, данная будущему куратору Йостом, впечатляла: «Выпускник Гарварда. Любимец Кейма. Восходящая звезда Корпорации».

«Он гениален», — подытожил Дэвид.

Воображение услужливо нарисовало прожжённого корпоративного волчару, под стать самому Йосту, отчего Бригманну, несмотря на многолетнюю закалку в большом бизнесе, стало не по себе. К Дэвиду, при всей его специфике, у него уже выработался иммунитет, а в последнее время их отношения даже можно было назвать дружескими. И вот опять начинать сначала.

Звукозаписывающую компанию «Universal Music Deutschland, Österreich, Schweiz» Корпорация приобрела через систему сложных юридических переплетений и участия в капитале. Главное правило нового собственника гласило: облагодетельствуй и властвуй! После получения контроля над очередной компанией Корпорация первым делом меняла её руководство, назначая на стратегические посты лояльных и всецело зависимых от неё ставленников. С Франком Бригманном ситуация вышла другая — парадоксальная. Когда Корпорация приобрела «Юниверсал», Бригманн уже был её президентом. Высококлассный профессионал, менеджер и бизнесмен от Бога и, главное, чистейшая «голубая кровь»: в демократичном ХХ столетии это понятие приобрело совершенно иной смысловой оттенок, чем в феодальном средневековье, но по-прежнему гарантировало своему обладателю целый ряд жизненных бонусов. В довесок к новой компании Корпорация получила готового идеального представителя элиты будущего — в собственных лучших традициях. Придраться было не к чему. Франка пригласили на работу в Корпорацию. Но он столь великодушное предложение отверг, посчитав, что лучше быть дирижёром собственного хора, чем тридцать третьей скрипкой в чужом оркестре, пусть даже и самом легендарном.

Для подобных случаев имелось второе, запасное, правило: если потенциальная жертва благодеяния слишком сильно сопротивляется причинению ей добра, сохрани статус-кво и преподнеси его как милостивый дар. На корпоративном сленге это называлось «дать шанс».

И Франку решено было дать шанс. Шансом Бригманн воспользовался с блеском, завязав на себя все жизненно важные потоки в новой структуре. Когда в Корпорации поняли, что происходит, было уже поздно: убрать Франка означало обезглавить одно из самых важных подразделений. Франк это тоже понимал.

«Universal Music» стала единственной суверенной республикой в империи Корпорации, а Франк Бригманн, её президент, — не покорным вассалом, а независимым главой зависимого государства.

Гости прибыли ровно в девять.

Бригманн, лично встречавший их в холле штаб-квартиры лейбла, умело скрыл недоумение: Йост, вопреки анонсу, явился без обещанного куратора. Зато с эффектным юнцом, судя по всему, ассистентом — за время регулярных визитов в Корпорацию Франк вдоволь насмотрелся на таких в тамошних приёмных. Впрочем, сегодня Йост превзошёл себя — таких он ещё не встречал.

Серый костюм смелого покроя: модный приталенный пиджак, узкие, обтягивающие стройные ноги брюки. Бледно-розовая рубашка с откидным воротником, манжеты с серебряными запонками, вместо галстука — жемчужно-серый шейный платок. Прекрасная кожа или очень хороший невидимый макияж.

Глаз профессионального шоу-бизнесмена, натасканный на мгновенное распознавание звёзд, быстро скользнул по парню и поставил высший балл из возможных. Если бы речь шла о претенденте на контракт с лейблом, мальчик получил бы его тут же. Вернее, после взаимоприятного неформального прослушивания.

— Познакомься, Франк. — Йост отступил чуть в сторону, представляя своего спутника: — Флориан Вальберг — мой заместитель и твой новый куратор.

Подавив замешательство, Бригманн улыбнулся и осторожно пожал по-девичьи тонкую, холёную руку в дизайнерском серебре.

***

— Что будете пить, господа?
— А что ты можешь предложить?
— Вам — всё, что пожелаете, господин Йост.
— Звучит заманчиво, но я пока остановлюсь на кофе.

Ассистент Бригманна — Марк, если верить бейджику на белоснежной рубашке, — бойко обслуживал гостей, непринуждённо поддерживая заданный Йостом фривольно-игривый тон. Флориан усмехнулся: вышколенный мальчик — в лучших корпоративных традициях.

С некоторых пор парни-секретари превратились в имиджевый атрибут: женщина-СЕО уже давно не редкость, а вот томный юноша в приёмной — свежо и неизбито.

У истоков новомодного веяния, как и следовало ожидать, стояла Корпорация. Подобно всем остальным её далекоидущим задумкам, внедрялся новый тренд под благим и актуальным предлогом, в данном случае — борьбы с гендерными стереотипами. Мальчик в приёмной стал признаком статуса: для «цивилов» это был символ того, что ты идёшь в ногу со временем, для «тех, кто знает» — доказательством, что ты свой.

В выигрыше оставались все. Корпорация получала контроль над руководителями даже тех фирм и организаций, которые были ей пока неподвластны: самый короткий путь к сейфу менеджера — через его секретаря, и если устроить на это место неглупого смазливого честолюбивого мальчика… Для структур, охваченных Корпорацией, это тоже было актуально: с помощью подобных ушлых мальчишек можно добиться гораздо большего, чем с помощью одного только лояльного менеджера. А заодно обзавестись дополнительным источником информации и контроля над самим менеджером.

Новая мода позволяла вербовать геев среди натуралов через раздачу бесплатных тестовых образцов. Если всю сознательную жизнь ты проводишь на работе и взгляд целый день цепляется за нежное трепетное создание напротив, то клише, укоренившиеся в подкорке любого управленца, рано или поздно сдетонируют, запуская ассоциативную цепочку «секретутка — тьфу ты, мальчик! — да какая в жопу разница?».

Ну, и последнее, но отнюдь не по значимости: где ещё неопытным мальчикам на пороге взрослой жизни искать богатых солидных покровителей, как не в их естественной среде обитания? Но Марку с местом работы крупно не повезло: кого в шоу-бизе удивишь смазливой мордашкой? Как говорил один небезызвестный продюсер, «всех не перетрахаешь, тут бы со звёздами управиться». Президент лейбла недостатка в сексе не испытывал и на Марка не обращал никакого внимания. Не то чтобы его личный ассистент был чем-то обделён: главная приёмная главного музыкального лейбла Европы — не то место, где экономят на интерьере. Всё при нём, был бы ещё голос — хоть сейчас на эстраду. Но у главного звездодела Германии имелось профессиональное заболевание — аллергия на шлюх.

Быстро сообразив, что от шефа ему ничего не обломится, предприимчивый парень переключился на посетителей, справедливо рассудив, что простые мужчины сюда не ходят, а значит, каждый может оказаться заветным джек-потом.

Наблюдая заигрывания Дэвида с Марком, Бригманн недоумевал: ладно бы какой-нибудь примерный семьянин, оголодавший на постных супружеских харчах. Но Йост! Ему-то чего неймётся? Откуда эта озабоченность и желание «пометить» каждую мало-мальски упругую попку?

Экзистенциальные размышления Франка прервал их объект — мягко отворилась дубовая дверь, и вошёл Марк с подносом, уставленным кофейным сервизом. Встав рядом с Йостом, он принялся обслуживать гостей.

— Спасибо, милый. — Пальцы Йоста легонько погладили впадину под тощей острой коленкой. Мальчишеские губы дрогнули в улыбке, длинные густые ресницы метнулись вниз, обтянутая дизайнерской джинсой нога будто невзначай коснулась штанины гостя.
— Ещё что-нибудь, господин Йост?
— Я подумаю, милый.
— Тогда приятного аппетита, господа, — откланялся мальчишка и, стоя уже в дверях, дерзко тряхнул эмо-чёлкой и понизил голос: — А вам, господин Йост, ещё и приятных размышлений.
Бригманн от неожиданности чуть не поперхнулся, Вальберг замер с поднесённой к губам чашкой — развязность обслуги вышла за рамки приличия и граничила уже с вульгарностью. Однако адресата подобная фамильярность, похоже, ничуть не покоробила: Йост громко рассмеялся — острый мальчишеский язык ему явно пришёлся по вкусу.
— Спасибо, милый, твоими стараниями они именно такими и будут, — крикнул он ему вдогонку через плечо, и Вальберг с Бригманном, как по команде, засмеялись тоже.

— Интересный мальчик, — заметил Йост. Сказано было с фирменной рассеянной интонацией и ленцой в голосе.
— Других не держим, — улыбнулся Бригманн.
Флориан уже давно научился безошибочно распознавать эти модуляции в голосе шефа и, что важно, правильно трактовать. Бригманн, судя по всему, не понял. Что кое-что говорит о его умственных способностях. Или же он как раз всё отлично понял, но делает вид, что нет. И тогда это значит только одно… Так недалёкий простак или…?

Флориан с досадой скомкал салфетку — дилемма его не устраивала. К счастью, от необходимости выбора его избавил Дэвид, в очередной раз показав мастер-класс.
— Очень интересный мальчик, — усилил дозу big boss, не сводя пристального взгляда с Бригманна.
«Если до него и сейчас не дойдёт, он очень разочарует своего нового куратора. Причём по двум статьям сразу».
— Он с удовольствием составит нам компанию за ужином, если хочешь, — сказал Бригманн. Йост сделал глубокую затяжку и, выпустив клуб дыма, широко ухмыльнулся. Партия была разыграна. Блицкриг выигран.

«Учись, Вальберг, — мысленно присвистнул Флориан. — Это тебе не графики в пауэрпойнте рисовать».

Для него куда важнее оказалось то, что в ответ вполне искренне улыбнулся Бригманн. А значит, дилемма на поверку оказалась, как минимум, трилеммой, допускающей и нужный ему вариант ответа. В многомерном пространстве Флориан чувствовал себя куда спокойнее и увереннее.

Йост отодвинул пустую чашку, и мужчины враз посерьёзнели. Со small talk покончено. Пора переходить к делу.

***

Приподнятое расположение духа, в котором Йост пребывал весь день, к вечеру достигло апогея. За ужином он уже флиртовал с Марком напропалую, а к десерту, плюнув на приличия и остальных посетителей, подсел к нему и, обняв по-хозяйски, принялся что-то нашёптывать на ухо. Можно только догадываться что: тихоней и скромнягой ассистент Бригманна не был, но даже он от этих речей зарделся.

— Ладно, мальчики. — Допив эспрессо, Дэвид решительно поднялся. Вслед за ним вскочил Марк. — Мы с Марком вас покидаем — у нас большие планы на этот вечер. Спасибо за ужин, Франк.
— Спасибо за куратора, — парировал тот.
— Тебе — лучшее, что у нас есть, — не остался в долгу Йост.
Все трое рассмеялись. Каждый — своему.

— Одного босса, будем надеяться, ублажили, — сказал Бригманн, когда Йост со своей сегодняшней добычей скрылся за дверью ресторана. — Пора подумать о втором.
— Подумай, — загадочно улыбнулся Вальберг.

В мире будущего певец — гораздо больше, чем певец. Легенда, имидж и месседж будущих властителей юных неокрепших душ требовали не менее серьёзного подхода, чем предвыборная кампания президента. Стресс дня надо было снимать.

Бригманн попросил счёт, и они перекочевали в бар.

С уходом шефа куратор преобразился, будто сменил деловой костюм на клубный прикид. Кое-какие манипуляции с одеждой он и правда произвёл: снял и аккуратно повесил на спинку барного стула пиджак и даже перевязал каким-то затейливым способом шейный платок. Бригманн подумал, что для полноты образа не хватает только распущенных волос. Впрочем, оно и к лучшему. Но главные метаморфозы произошли с самим куратором. Куда девался жёсткий серьёзный бизнесмен! Голос смягчился, черты лица расслабились, жесты приобрели ещё большую плавность, а движения — грациозность. «Флориан». Франк мысленно попробовал имя куратора на вкус и пришёл к выводу, что оно ему очень подходит.

Они пили пиво и трепались взахлёб обо всём на свете, словно два старинных приятеля, не видевшихся сто лет. Франк то и дело вынужден был одёргивать себя: новый куратор в первый день на вполне ещё трезвую голову располагал к беседам, которые с Йостом он не позволил бы себе даже в самом невменяемом виде.

Они сами не заметили, как наступила полночь. Бар закрывался, но расходиться не хотелось совершенно.

— Клуб? — приподнял бровь Франк.
— С удовольствием, — тонко улыбнулся куратор.

«Ну, это само собой, — подумал Франк. — Вопрос только в том, какое именно удовольствие ты предпочитаешь».

Собственно, для получения ответа на этот вопрос и было сделано предложение: многое можно узнать о человеке во время безобидного посещения клуба. Скажем, Армин, последний парень Франка — молоденький ви-джей с MTV, питал слабость к звёздной тусовке; клуб для него — охота за VIP-знакомствами. Для Даниэля, его предшественника, клуб означал танцпол — возможность самому блеснуть. А вот в понимании Йоста клуб — это выпивка и мальчики.

Куратор Франка удивил.

— Организуй приват, — попросил он.
— Это само собой, — улыбнулся Франк. — А в придачу к нему?..
— Этого достаточно.

Озадаченный Франк кивнул, но в глубине души был даже рад такому повороту — начала сказываться усталость. И они, поснимав пиджаки, расположились на мягком кожаном диване приват-комнаты, с наслаждением вытянули ноги на низком столике и молча потягивали виски с содовой — Вальберг был из той редкой уютной породы людей, с которыми и беседа в радость, и молчание не в тягость.

Пользуясь моментом, Бригманн пытался разобраться в своих впечатлениях от нового куратора. Получалось это с трудом: в голове приятно шумело; ноздри дразнил тонкий горьковатый аромат туалетной воды Вальберга, который не перебивал даже сигаретный дым; на задворках сознания клубились инстинкты и просыпались желания, и мысли с делового ключа упорно сворачивали в пикантное русло.

За годы работы в шоу-бизнесе Франк немало насмотрелся на юнцов, возбуждающихся от сцены и выступлений. Но чтобы от презентации деловой концепции… Впрочем, мальчика можно понять: блеснуть во всей красе перед боссом и пустить пыль в глаза подчинённому тоже имеет свой эротический подтекст. Умный, чертёнок. Свободно сыплет цифрами и фактами, густо перемежая их англицизмами и профессиональным жаргоном. И в бизнесе разбирается. Сразу видно, что должность свою он не высосал, — признаться, это было первой мыслью Франка, когда Йост сказал, что это его новый куратор. Или одно другому не мешает? И завёлся он так не от девятизначных показателей, а от одному ему известных воспоминаний, связанных с их подготовкой, — вполне возможно, что презентацию эту он клепал в нерабочей обстановке под чутким руководством шефа. Вряд ли Йост пропустил бы такую попку. Бригманн бесстрастно отметил, что мысли эти ему неприятны. «Чушь, — безапелляционно отбросил он свои подозрения. — Если бы у них что-то было, Йост не стал бы на глазах любовника снимать кого-то». «Ты уверен? — ехидно возразил внутренний оппонент. — С него станется».

Франк повернулся к куратору.

Вальберг полулежал на диване, задумчиво катая подтаявший лёд на дне стакана, и не сводил с него взгляда. Порозовел в тон рубашки, глазищи сверкают, ноздри призывно подрагивают — вали и трахай. Франк прикрыл глаза. Твою мать… И как с таким работать?

Ладно, о работе он подумает позже. Сейчас у него более насущная проблема. Бригманн неохотно переключился на последний пункт программы — подбор звёздочки, достойной скрасить первую ночь куратора на новом посту. Результат мысленного кастинга не утешал — единственным реальным кандидатом виделся он сам. Волевым усилием Франк отогнал наваждение. Надо расходиться, пока не… поздно.

— Какие будут пожелания? — спросил он без обиняков, потирая сжатой в кулак правой рукой большой палец левой.
— На твоё усмотрение — будем считать это проверкой на профпригодность. — В серых глазах куратора мелькнул странный задор, который вполне мог сойти за насмешку. — Удиви меня.

Атмосфера вдруг наэротизировалась до предела.

— Я уже с тобой пообедал, поужинал, выпил, — по-йостовски лениво развивал мысль Вальберг. — Для полного знакомства не хватает только одного.

Острый носок кураторского ботинка потёрся о щиколотку Франка.

От неожиданности Франк вздрогнул. Мальчик или открыто снимался, или откровенно стебался. Неужели его мысли так прозрачны?

Франк скосил взгляд. Уголок его рта потянулся в понимающей улыбке. Нельзя, мальчик, носить такие узкие брюки, если не уверен в полном самоконтроле.

Он небрежно вытянул руку вдоль спинки дивана.
— Заявка на сюрприз всё ещё в силе?
Куратор усмехнулся.
— Я на редкость постоянен в своих желаниях.
Франк коснулся подушечками пальцев светлой кожи под жемчужно-серым платком.
— Тогда поехали ко мне — завтракать.
— С одним условием. — Вальберг естественным движением откинул голову ему на запястье и по-кошачьи потёрся затылком. — Завтрак будет в постель.
Пазл сложился. Франка осенило, что на самом деле случилось с куратором во время презентации. Озарение Франку очень польстило.
— Будет, — невнятно пробормотал он, ошалев от предельной прямоты и откровенности. Сознание, получив добро, отпустило последние слабые тормоза. Напряжение, копившееся с момента первого рукопожатия, достигло апогея. Тело, жаждущее разрядки, пульсировало, сгоняя кровь туда, где в ней сейчас нуждались больше всего. Франк смёл стоявшую между ними пепельницу с окурками и, придвинувшись к Флориану вплотную, грубо вонзил пятерню в гладко зачёсанные волосы — хотя бы так… для начала. Пальцы проложили глубокие борозды, тонкая резинка, державшая хвост, скатилась. Вырвавшаяся на свободу белокурая волнистая грива разметалась по спинке дивана, и бизнес-куратор превратился в порнозвезду.
— Кажется, я понимаю, почему ты носишь хвост, — шепнул Бригманн, наматывая волосы на руку и впиваясь губами в полуоткрытый рот. — Если бы не он, я бы завалил тебя ещё в офисе.

Дорога домой никак не кончалась. И они, наплевав на шокированного таксиста, яростно целовались на заднем сиденье, будто от этих поцелуев зависела их жизнь. Счёт шёл на секунды, и Вальберг уже в лифте принялся лихорадочно расстёгивать ему ремень, зажав голенями кейс с ноутбуком.

«Очень ненадёжный предохранитель, мальчик», — подумал Бригманн, властно вбивая ему колено между ног. Ноги куратора послушно раздвинулись, кейс глухо стукнулся о пол, куратор гортанно застонал.

В спальню ввалились возбуждённые до предела.

Мозг отключился, и дальнейшее слилось в памяти воедино: поцелуи-укусы и грубые ласки, сорванная одежда и сбитое дыхание, соль на губах, пот на висках и царапины от колец Вальберга на спине. Сила, натиск и напор. Тысячелетия эволюции исчезли без следа. Двое самцов вернулись к истокам. Постель превратилась в ринг. Вальберг ничем ему не уступал — под хрупкой бабской оболочкой прятался настоящий мужчина, который предпочитал настоящий мужской секс, так что Бригманн даже испугался за исход битвы, едва не кончив от шальной мысли, что этому он бы дал. Жертва не понадобилась, но после оглушительного по своей мощи оргазма Франк не мог отделаться от ощущения, что он не отымел очередного мальчишку, а удовлетворил этого странного… мужчину. Отдаваясь, тот брал. Боттом-домина — убийственный коктейль. И от этого парадокса Франк терял остатки рассудка, чудом устоявшие перед самим Флорианом.

После бурной разрядки Вальберг, как и полагается мужчине, тут же уснул, а потрясённый Франк ещё полночи проворочался в постели, пытаясь понять, что это было. Нужное определение пришло, когда он уже засыпал: на сорок втором году жизни с ним случилось то, что принято называть «the best sex of my life».

***

Первым проснулся Бригманн.

Уставшие от бешеного ночного «забега» мышцы приятно ныли. Полусонное тело всё ещё расслабленно покачивалось на волнах тотального удовлетворения: не только от отменного секса — от жизни в целом. Франк со смаком, до хруста в позвонках, потянулся и по привычке скосил взгляд на прикроватную тумбочку — часы показывали начало седьмого. Франк был ярко выраженным жаворонком, и каким усталым и сколь поздно ни лёг бы он накануне, просыпался он неизменно на рассвете. Через огромное панорамное окно во всю стену с видом на гавань, не задёрнутое на ночь гардинами — не до того было, — в комнату лился слабый утренний свет. Вальберг, лёжа на спине, безмятежно сопел, раскинув ноги и разметав по подушке свою роскошную шевелюру. Франк осторожно склонился над ним, стараясь особо не приближаться, чтобы ненароком не разбудить.

При близком рассмотрении Флориан оказался не таким уж юным. Хрупкое изящное телосложение, длинные светлые волосы и общая холёность на миллион легко убавляли ему лет десять. Но сейчас Франк заметил тонкие морщинки в уголках подуставших глаз. Вспомнился проницательный, отнюдь не мальчишеский взгляд. Да и здравый смысл подсказывал, что в двадцать подобные должности не занимают. Значит, где-то под тридцать. Вальберг громко вздохнул, заворочался, и Франк инстинктивно отпрянул. Флориан смешно пожевал во сне губами и, перевернувшись на бок спиной к нему, продолжил дрыхнуть сном младенца. Франк отметил приятное смутное оживление внизу живота и почесался, подавив желание прильнуть к распластанному рядом, такому доступному и вожделенному телу и потереться пахом о соблазнительно оттопыренную, аппетитную задницу: пусть поспит мальчик — заслужил.

С первыми лучами солнца ночное наваждение таяло, уступая место рациональным страхам. Как оно обычно и бывает, чем неистовее чего-то хочешь, тем сильнее боишься это не получить, а получив — так же сильно боишься потерять. И тем ужаснее, нелепее, но оттого не менее правдоподобные картины рисует измученное воспалённое воображение.

Что если он в помутнении рассудка неправильно истолковал расстановку сил и взял то, что на самом деле приметил для себя Вальберг? Что если этот ярый необузданный секс — не стихийно вырвавшееся на свободу первозданное хищное мужское начало, а банальный рык уязвлённого молодого самца, стремящегося доказать, что он главный не только по указке свыше? Боялся Франк отнюдь не новоиспечённого куратора с олицетворяемой им Корпорацией. Ну в самом деле: что он ему сделает? Подаст в суд за изнасилование? Пожалуется папочкам? А уж в честном поединке на бизнес-ринге, будь он хоть семи пядей во лбу, он его точно не сделает: если за столько лет его не смогли нагнуть Кейм с Йостом, то разве не справится он с каким-то… Мысль споткнулась: назвать Флориана по привычке мальчишкой язык не повернулся. Нет, Франк опасался не мести униженного Вальберга. Гораздо больше его страшило другое: если он ошибся, то перестанет быть интересным Флориану как сексуальный партнёр. И по-прежнему оставался открытым вопрос с Йостом: что если между ними и вправду что-то есть? После минувшей ночи Франку не верилось, что кто-то в здравом уме мог бы отказаться от Вальберга. Может, эта ночная феерия — всего лишь показательная карательная акция, в отместку Йосту, посмевшему предпочесть ему, лучезарному Флориану, какого-то заштатного шлюховатого старлетку? Оставался ещё и третий вариант: корпоративный юнец опьянел от всемогущества, не справился с управлением. Сейчас он проспится, осознает на трезвую голову масштабы бедствия и брезгливо уберёт с глаз подальше, как использованный презерватив. Впрочем, это маловероятно: отдавался большой босс охотно и умело, со вкусом и знанием дела — явно не впервой. Потрясением для него случившееся вряд ли станет. Вопрос только в том, как он привык обходиться с последствиями. И не окажется ли он самкой богомола.

Когда мозг услужливо подбросил следующую версию: Вальберг — новейшее корпоративное секс-оружие, призванное поработить его, — Франк, сосчитав в уме до трёх, решительно встал: что сделано, то сделано. Даже при наихудшем раскладе, зная наперёд все ужасные последствия вчерашнего безрассудства и имея возможность повернуть всё вспять, он, не раздумывая, прожил бы эти сутки так же, не поменяв в них ни секунды, — оно того стоило.

Франк прошёл в ванную и принял душ: сначала африкански горячий, потом арктически ледяной — и, пофыркивая, щедро ополоснул лицо холодной водой. В довершение туалета гладко выбрился: надо быть готовым — мало ли… Мысли тут же повернули в пикантно-приятное русло. Придирчиво оглядев себя в зеркале с ног до головы и оставшись довольным результатами инспекции, Франк улыбнулся и озорно подмигнул двойнику: мы ещё ого-го — не стыдно днём перед молодым любовником раздеться. Налюбовавшись собой, он с неохотой набросил на плечи халат — даже жаль прятать такую красоту. Напоследок порылся в шкафчике под умывальником и достал оттуда стандартный гостевой набор, припасённый для подобных случаев: запечатанная зубная щётка, бритвенный станок, большое чистое полотенце, — положил его на бортик ванны и спустился в кухню. Пентхаус, в котором он жил среди недели, чтобы не тратить время на дорогу за город, где у него имелась вилла, занимал два последних этажа дома. Кухня располагалась на первом из них.

Отыскав в пустом холодильнике пол-литровую бутылку минералки, Франк опорожнил её наполовину и, запахнувшись поплотнее, вышел на балкон, где простоял минут двадцать, созерцая пробуждение будничного Гамбурга. Холод, наружно и внутренне, сделал своё дело — страхи, навеянные утренним протрезвлением, если и не развеялись, то притаились. К Франку вернулось самообладание. Он прошёл на кухню, в два глотка допил воду и, преисполненный уверенности в себе, поднялся наверх.

Вальберг уже не спал и, судя по слабому цитрусовому аромату, успел даже принять душ.

— I like the way you do it, — негромко сказал он вместо приветствия. Серые глаза смотрели внимательно, но враждебности не излучали.

Франк присел на краешек кровати. Уголки его губ потянулись вверх. Он легонько потрепал Флориана по бедру.

— Я рад, что Корпорация осталась довольна.

Куратор рассмеялся.

— Не обольщайся, милый, Корпорацию тебе только предстоит удовлетворить. Но начать ты можешь с меня. — Вальберг лениво потянулся рукой к его халату и дёрнул за кончик пояса. — Right now.

Первый раз — случайность. Второй — тенденция. Наметившийся тренд президенту «Юниверсал» нравился.

***

То, что их отношения проектом «Юниверсал» не ограничатся, Флориан понял уже во время приветственного рукопожатия. Но даже при всей своей проницательности он вряд ли мог предвидеть, что случится это так скоро.

Если быть совсем точным, первый звоночек прозвучал уже при ознакомлении с личным делом будущего подопечного: с цветной фотографии весело улыбался привлекательный харизматичный мужчина, от одного взгляда на которого из глубин естества поднималась такая знакомая желанная волна приятного тепла. «Дожил, Вальберг, теперь на досье дрочить будешь», — подколол он себя.

У него уже три месяца никого не было. Обзавестись постоянным партнёром становилось всё сложнее, а съёмные парни как вариант вообще не рассматривались: радости платной любви Флориана не привлекали — ему с юности наравне с сексом хотелось эмоциональной и душевной близости. Предательство Матиаса, его первой большой любви, и неудачная попытка заменить его холодным, эмоционально безучастным Йостом наложили свой отпечаток: Флориан всё больше проникался идеями Кейма о взрослом надёжном партнёре — по всему выходило, что то, в чём он больше всего нуждался, ровесники не могли ему дать.

В Америке он завязал отношения с тридцатисемилетним профессором Гарварда — светилом английской изящной словесности. С Кларком было спокойно и надёжно, что доказывало правоту Кейма. Но союз этот, несмотря на благоприятные предпосылки, был обречён: у Флориана имелись обязательства перед Корпорацией, оплатившей ему учёбу и ждавшей его возвращения, а Кларк не горел желанием бросить многообещающую карьеру и отправиться за любовником в какую-то, изящно выражаясь, Жопу Мира.

Самым простым и удобным решением было последовать примеру коллег — завести интрижку на работе. Благо корпоративная политика этому всецело способствовала. Кабинеты и приёмные Корпорации кишели юными дивоподобными созданиями: секретарями, ассистентами, практикантами — руководство с пониманием относилось к тому, что кадровому ядру, дневавшему и ночевавшему на работе, некогда искать утех и расслабления на стороне. Собственно, на первых порах Флориан так и делал. Но по мере стремительного продвижения по карьерной лестнице поиск партнёров по месту работы больше не представлялся возможным — с его интимными предпочтениями это было чревато. Искать среди «цивилов», учитывая специфику его работы, — тем более.

Слишком много факторов совпало вчера, начиная банальным недотрахом и заканчивая феодальными замашками Йоста, без зазрения совести пользовавшегося своим правом сюзерена на любую приглянувшуюся задницу. И с мыслью: «В конце концов, чем я хуже Йоста?» он бросился в омут с головой. О разнице между Дэвидом, запавшим на ассистента Бригманна, и им, возжелавшим самого Бригманна, Флориан старался не думать.

Впрочем, всё это были второстепенные обстоятельства. Правда состояла в том, что имелся ещё один фактор, самый важный — сам Бригманн. Флориан понимал, что потерял бы голову, даже если бы был давно и счастливо «женат» и «закормлен» сексом до отвала: Бригманн был мужчиной его мечты.

Флориану мало было только члена. Для полного удовлетворения он нуждался в том, что прилагается к нему и делает мужчину мужчиной: его возбуждали развитый ум и внутренняя сила. Мозг был его эрогенной зоной и откликался на стимуляцию быстрее остальных частей тела. Секс для него был поединком, и сдаться он был готов только победителю, взявшему своё по праву, перед которым потом не будет мучительно стыдно за минутную слабость. А Бригманн был мужчиной под стать Кейму с Йостом: от него за милю разило интеллектом и мощью, от которых у молодого куратора слабели колени и сами собой раздвигались ноги.

Он так виртуозно — деликатно, но твёрдо — ставил Дэвида на место, спорил на равных, возражал и настаивал на своём, что у Флориана даже закралась крамольная мысль: а не пытается ли Йост таким образом спихнуть ему, от греха подальше, строптивого подопечного, с которым сам справиться не в состоянии?

«Дэвид, ты не прав» слетало с губ Бригманна так легко и непринуждённо, будто это было самой естественной вещью на свете. Единственным на памяти Флориана человеком, который вёл себя с Дэвидом подобным образом и которому это сходило с рук, был Кейм. И, что самое удивительное, Йост к нему прислушивался, как к Кейму. Возможно, причина крылась в том, что Бригманн был не просто лояльным винтиком Корпорации — он искренне мыслил её категориями. Каким-то непостижимым образом выгодные ему лично решения оказывались заодно и самыми выгодными для Корпорации. И Йосту нечем было крыть.

За пять лет работы Флориан достаточно насмотрелся на высокопоставленных Корпорацией тварей, дрожащих и пресмыкающихся перед ней, чтобы относиться к ним с вполне заслуженным презрением и предубеждением. Но чем больше он узнавал президента «Юниверсал», тем больше поражался, насколько и как выгодно тот выделялся на их фоне.

Под конец переговоров его первоначальные нелестные мысли по отношению к будущему подопечному исчезли без следа, и к презентации Флориан приступил с чувством лёгкого мандража, как перед первым экзаменом в Гарварде.

Вопреки вбитой в подкорку заповеди успешного менеджера — сохранять визуальный контакт с собеседником, Флориан то и дело опускал глаза, боясь потерять контроль над собой, и тут же поднимал обратно, не в силах устоять перед магнетизмом Бригманна. Ни на одном совещании в жизни на него так не смотрели. Так смотрят не на докладчиков по стратегическим вопросам и тем более не на руководство. Так смотрят на… стриптизёров. От внезапно возникшей ассоциации Флориану стало жарко; он снял пиджак и небрежно бросил его на стул для посетителей, запоздало осознав, что раздевается, будто и вправду на стриптизе. Вызубренные и тщательно отрепетированные слова презентации слетали с языка на автомате, и ум, оставшийся не у дел, захлестнула волна фантазий такой сокрушительной силы, что голос вмиг сделался хриплым. Флориан почувствовал, что у него встаёт, как у гимназиста выпускного класса. Он зашёлся в деланном кашле и, бросив на ходу «Извините», выскочил в коридор. Передовые психологические тренинги не прошли даром — Флориан быстро успокоился и, вернувшись, с невозмутимым видом продолжил презентацию.

«Вопросы, замечания, предложения?» — скороговоркой закончил он выступление, с ужасом осознавая, что сейчас вообще не способен к каким-либо дискуссиям.

«Кое-какие соображения у меня возникли по ходу. — Бригманн с видом потомственного СЕО откинулся в кожаном кресле и задумчиво провёл кончиком языка по верхней губе, сверля его внимательным, слегка насмешливым взглядом. — Но сейчас у меня пока недостаточно данных, чтобы делать окончательные выводы».

Флориан почувствовал, что позорно краснеет. Сука! Умная, проницательная и чертовски обаятельная сука.

«Тогда предлагаю прерваться на кофе», — оживился Йост. Флориан с заметным облегчением перевёл дыхание, и Бригманн, подавив улыбку, вызвал Марка.

***

После разморённого утреннего секса, так резко контрастировавшего с безумным ночным поединком, но оттого не менее волнующе-приятного, они ещё долго и лениво целовались, а потом так же неспешно завтракали: завтрак в постель, на который Бригманн так опрометчиво согласился накануне, посчитав, что Вальберг упомянул его для красного словца, оказался для того чуть ли не фетишем. И Франк, последний раз завтракавший дома ещё школьником под присмотром мамы, целый час рыскал по окрестностям в поисках свежайших круассанов и сочнейших апельсинов, молол и варил кофе, выжимал сок и поджаривал тосты, а потом кормил своего маленького большого босса с рук, сцеловывая крошки с губ. И готов был кончить от того, как тягуче тот вылизывал ему жирные от выпечки пальцы.

Утреннюю идиллию нарушил телефонный звонок. Бригманн скосил глаза на дисплей мобильного и, болезненно поморщившись, нажал кнопку приёма вызова.

— Марк, — пояснил он, закончив разговор, и выразительно пошевелил бровями: — Звонил отпроситься по не зависящим от него обстоятельствам — он вынужден задержаться у господина Йоста.
— А это идея! — вскинулся Флориан и потянулся к своему телефону. — Hi, Dave! For your information: в офисе меня не будет. Я сегодня весь день у Бригманна — хочу продолжить начатое вчера.
— И ведь ни словом не соврал! — восхищённо присвистнул Франк.
— Я никогда не лгу руководству, — ухмыльнулся Вальберг и, вздёрнув ему подбородок сухими пальцами, пристально посмотрел в глаза: — И тебе не советую.

Отключив телефон, он улыбнулся и похлопал рукой по постели рядом с собой:
— Сегодня мы работаем здесь.
— Мне нравится ваш подход к организации труда, сэр, — прошептал Франк, наваливаясь на него всем телом и прихватывая ртом его губы.

Что примечательно, в тот день они и вправду ударно поработали. Вальберг, вживаясь в роль требовательного босса, довольно быстро пресёк неделовую инициативу подопечного и достал свой ноутбук, и они до вечера провалялись в постели, азартно обсуждая тенденции развития шоу-бизнеса на ближайшее пятилетие. Так Франк узнал о любимом виде досуга своего куратора — секс с умными беседами в антракте.

После заказного — «Бригманн, тебе надо научиться готовить: мужчина за плитой — это эротично!» — ужина смотрели демо-записи претендентов на контракт с лейблом.

— Вот этот, этот и этот. — Вальберг уверенно отметил тройку кандидатов, к которым склонялся сам Бригманн.
— Мне нравится твой выбор, — одобрил он.
— Мне тоже, — усмехнулся куратор. — Но это ничего не значит — окончательное решение, сам понимаешь, за кем.
— Я в курсе, что право первого прослушивания священно, неприкосновенно и пожизненно закреплено за господином Йостом, — дурашливо отчеканил Бригманн и тут же умолк, запоздало спохватившись: он знал нового куратора всего сутки, но уже ощущал с ним такую глубокую близость и общность, что совсем потерял бдительность. Совместно проведённая ночь — ещё не повод нарушать субординацию, а полная гармония в сексе — ещё не душевное родство. Он покосился на Вальберга, но того подтрунивание над маленькими слабостями большого босса, похоже, ничуть не покоробило — он со смешком спросил:
— А как насчёт второго?
— По иерархии, оно ваше, сэр.
— Я предпочитаю быть не вторым и даже не первым, а единственным. — Тонкие губы Флориана по инерции ещё тянулись в улыбке, но застывший взгляд стал опасным, а от голоса повеяло холодом. — Так что уступаю своё право тебе. В воздухе, несмотря на шутливую перепалку, вдруг повисло невесть откуда взявшееся напряжение, и Франка осенило: да мальчик, никак, ревнует?!
— Я занятой человек, господин Вальберг, — ответил он серьёзным тоном, желая замять неудачную шутку. — Мне некогда заниматься прослушиваниями — в этом вопросе я всецело полагаюсь на господина Йоста. По тому, как быстро и ощутимо расслабился Флориан, Франк понял, что ответ — а значит, и породивший его вопрос — верный. Ну что ж. Своё главное требование новый куратор озвучил, и президент «Юниверсал» подумал, что его выполнение ему труда не составит.

«Останешься на выходные?» — шепнул он, сдувая светлую прядь с уха куратора и целуя открывшийся участок шеи.

Выходные затянулись на всю жизнь.

***

Прошёл месяц с начала их отношений, и стало ясно, что для обоих это не минутное увлечение.

Вечером они отметили это событие ужином при свечах — романтичный Вальберг с его кулинарными фетишами настоял, чтобы вместо опостылевших походов в ресторан они остались дома и приготовили всё сами. Уютный по-семейному вечер ожидаемо перетёк в бурную ночь. А утром за завтраком Флориан как ни в чём не бывало сказал:
— Я собираюсь говорить с Дэвидом. Буду просить назначить тебе нового куратора.
Вальберг удивлял его каждый день, но сегодня превзошёл себя.
— Я могу узнать, что не так?
— Всё так. — Флориан буднично подлил ему кофе и пригубил свой сок. — Я решил отказаться от работы с тобой — не хочу смешивать бизнес и личное. Не считаю это правильным.
— Вальберг, не глупи. Это назначение слишком важно для твоей карьеры. От подобных проектов добровольно не отказываются. Поползут слухи, что ты не справился, что тебя отстранили. Зачем тебе это пятно на репутации?
— Я не спрашиваю твоего совета, я ставлю тебя в известность. — Флориан с раздражением отодвинул от себя тарелку с нетронутым омлетом и, залпом допив сок, резко встал, давая понять, что разговор окончен.

Подобный тон от любого из его предыдущих парней автоматически означал бы конец отношений — Франк тряпкой не был и отсутствием гордости не страдал. От Вальберга же он безропотно сносил всё. И дело было вовсе не в страхе перед Корпорацией.

За сорок лет жизни и двадцать — работы в шоу-бизнесе Франк успел уже основательно пресытиться и порядком подустать от феминизированных юношей, милостиво позволявших себя любить и считавших метросексуальность карт-бланшем на проявление бабской истеричности, капризности и расчётливости.

Флориан был с ним не ради денег и протекции. С ним не надо было играть в эти женские игры, ухаживать и уламывать на вялый пресный секс, а потом платить за него тройную цену, как будто это ему одному было надо. Вальберг был равноправным партнёром с равными обязанностями. С ним можно было и потрахаться со вкусом, и поговорить со смыслом. Вальберг был тем, кого он уже отчаялся найти, — the guy who mates for life. И упускать его Франк не собирался.

Новоявленный куратор, самоуверенный непредсказуемый мальчишка, разом перевернул все привычные стереотипы и представления, и останавливаться на достигнутом не собирался. Флориан блистал везде: в зале совещаний он поражал острым умом и оригинальным мышлением, в полумраке клуба — умением тусить, которому позавидовали бы отпетые рокеры, а в спальне затмевал любую из звёзд, побывавших там до него. Однако подобная цельность натуры имела и теневую сторону — мальчика то и дело заносило. Но заносчивость его, странным образом, Франка не задевала. Возможно, потому, что не имела ничего общего со спесью старлеток, которые, едва проснувшись в президентской постели, считали, что ухватили бога за яйца: под напускной наглостью и высокомерием Флориана прятались неуверенность и страх. Молодой куратор только вступал на путь, который его подопечный уже успешно прошёл, и панически боялся проявить слабость и сделать ошибку, отчаянно балансируя между долгом и чувствами. Франк ещё помнил свои первые шаги на опасном корпоративном поприще: в его случае оступиться означало упасть и вернуться в исходную точку — неприятно, но не смертельно; путь к вершине Вальберга был усеян минами, и каждый неосторожный шаг мог оказаться последним.

Вальберг бравировал бесчувственностью, тщательно маскируя ею чувствительность. Эту защитную броню Франк так и не смог пробить — Флориан даже в самые интимные моменты называл его не иначе как по фамилии, будто пытался убедить его и себя: «Ты же понимаешь, это всего лишь рабочий секс, и то, что ты меня ублажаешь, ничего не меняет». И он, принимая правила игры, покорно называл его Вальбергом, а деловые споры, грозившие в любой момент перерасти в непримиримые баталии двух высокостатусных самцов, гасил на корню шутливым: «Да, сэр! Нет, сэр!», деликатно давая куратору понять, что тот зарывается. Воспитательный процесс приносил плоды: замашки большого босса не исчезли, но Вальберг, по крайней мере, начал извиняться.

Кто бы мог подумать, что его многолетний управленческий опыт, приобретённый на лучших бизнес-площадках мира, больше всего пригодится не на совете директоров и не на собрании акционеров, а в спальне для поиска компромиссов со своим маленьким большим боссом без ущерба для достоинства обоих. Пройденный путь позволял Франку распознавать и избегать известных ловушек, а приобретённый опыт — с терпением и снисхождением относиться к неопытности и самоуверенности молодости.

Но сейчас проблема была в другом — его чересчур принципиальный мальчик не вынес груза предательства.

— Уволь Марка, — потребовал Вальберг неделю назад.
— Чем он тебе не угодил? — Даже сейчас Франк со стыдом вспоминал, что первой его реакцией была ревность: «Неужели у них с Йостом действительно что-то было, и это такая мелочная месть за то, что он предпочёл этого?» И, хотя внутренне он сам был только рад подобному решению, из чистого упрямства сказал: — Не спорю, приятного в нём мало, но работу свою он выполняет хорошо.
— Даже слишком хорошо, — ухмыльнулся Вальберг. — Вот только работает он не на тебя. Так понятно?
Франк медленно кивнул: а вот и ответ на загадку, почему Йост так падок на шлюшек из роскошных приёмных. Поражённый странным широким жестом куратора, он смог лишь выдавить из себя:
— Спасибо.
На лице Флориана промелькнули раздиравшие его противоречивые чувства. Но он тут же взял себя в руки. Внутренняя борьба сменилась привычным самодовольным ехидством.
— Не за что, — сказала ехидна. — Терпеть не могу нерационального расходования средств — я вполне способен присмотреть за тобой сам.
И, насколько Франк успел его узнать, он теперь и вправду будет бдить за двоих, чтобы заглушить угрызения совести и искупить вину.

У Бригманна не было повода для иллюзий — Вальберг с самого начала расставил все точки над «i».

— Не хочу, чтобы какие-либо недомолвки отравляли наши отношения, как деловые, так и личные, — сказал он, прежде чем согласиться на переезд к Франку. — Корпорация — моя семья. Против семьи я не пойду никогда.
Возмездие не дремлет: Франк, несмотря на пафос и крайнюю серьёзность куратора, с трудом подавил улыбку, вспомнив, как подтрунивал над женатыми коллегами, постоянно жаловавшимися на тёщ, и вот сам получил сразу двух, да каких — Кейма с Йостом.
— The Family first. — Вальберг отчеканил каждое слово, будто сказанное нуждалось в переводе: — Семья. Прежде. Всего.
Со своей настоящей семьёй Флориан отношений не поддерживал: отца он так и не простил за то, что тот не принял его таким, как он есть, а мать — за то, что приняла сторону отца.
— А мы? — Франк всё понимал, но подобный фанатизм настораживал. Во рту загорчило, и он впервые усомнился в том, в чём был уверен с самого начала. — На каком месте в твоей иерархии мы?
— А мы — вне и выше всего. — Вальберг заботливо снял с его рукава длинный светлый волосок.
И Франк понял, что будущее у них всё же есть.
— Мне это подходит, — сказал он, обнимая его и чмокая в кудрявую макушку. — Думаю, мы с вами сработаемся, сэр.

Бригманн нагнал его уже в холле, где Вальберг зло сопел, безуспешно пытаясь втиснуться в узкие ультрамодные ботинки, подаренные вчера Франком.
— Дай я, — сказал он, опускаясь на корточки. Флориан послушно поднял ногу, и ступня, умело направляемая чуткой ладонью, легко скользнула внутрь, застыв в ботинке как влитая. Закончив со шнуровкой, Франк погладил его костяшками пальцев по лодыжке.
— Вальберг, не злись, я думаю о тебе.
— А я думаю о нас. Не хочу, чтобы между нами встало то, что нас свело.
— Не лучше ли просто промолчать? Делам наши отношения не вредят, скорее наоборот, а чем и с кем ты занимаешься в нерабочее время, никого не касается.
— От Дэвида у меня секретов нет, — жёстко отрезал Флориан, но тут же смягчил тон: — Особенно в том, что касается работы.
— Понимаю. — Франк подтянул ему носки и, поправив напоследок безупречно отутюженные штанины, поднялся на ноги.
— Тогда ты, надеюсь, поймёшь и то, что если я останусь твоим куратором, то буду вынужден относиться к тебе на порядок строже, чем сам Йост.
— М-м-м, звучит очень эротично, сэр. — Чутьё подсказывало, что гроза миновала, а значит, можно позволить себе некоторые вольности.
— …чтобы не дать им ни малейшего повода обвинить меня в покровительстве, попустительстве и прочих смертных грехах. — Вальберг, не обращая внимания на ладонь, оглаживающую его ширинку, всё ещё пытался сохранить невозмутимость. — Ты этого хочешь?
— Я хочу тебя. — Франк стиснул ладонь. — Об остальном решать не мне — you are the boss.

***

— …и хотя я уверен, что наши отношения на интересах дела никак не отразятся, во избежание ненужных этических проблем я считаю необходимым отказаться от курирования «Юниверсал».

— Так его любишь? — Вопрос застал Флориана врасплох: любовь — последнее, что могло вызвать понимание у законченного циника Йоста, менявшего парней, как носки. Внутренне сжавшись в предчувствии насмешки, Вальберг скупо кивнул.
— Вот что я тебе скажу, Фло. — Дэвид неспешно подошёл к нему и, обняв за плечи, присел на подлокотник кресла. — Бери отпуск и поезжай со своим «универсалом» куда подальше — всё равно вам сейчас не до работы. А вернёшься — продолжишь проект: других кандидатов на твоё место у меня нет, а тебе я верю.
— Спасибо. — Флориан с силой сжал руку Дэвида.
— Тебе спасибо. — Йост поднялся и потрепал его по спине. — За верность и честность. Хочу, чтобы ты знал: я это ценю. Никогда — ни до, ни после — Флориан не чувствовал к нему большей признательности, чем в тот момент.

На следующий день они, воспользовавшись великодушным предложением Йоста, уехали на две недели в Швейцарские Альпы, где у Бригманна имелось небольшое уютное шале.

***

Франка всегда манили горы.

Когда по долгу службы двести дней в году ты вынужден проводить на банкетах, фуршетах, презентациях и прочих тусовках, в отпуске тебя вряд ли потянет в клуб.

Он любил в одиночестве бродить горными тропами, вдали от суеты и толпы, отдыхая душой и набираясь сил для покорения вершин в жизни. Но позволить себе такую роскошь один из богатейших менеджеров мира мог очень редко — всех его избранников почему-то тянуло исключительно на райские острова и фешенебельные курорты.

Предложение провести отпуск в деревянной хижине на лоне природы воспринималось как издевательство и проявление крайнего жлобства. Оплатить любовнику курорт класса deluxe, а самому уехать в горы… Отдыхать порознь не было смысла: отпустить безнадзорного мальчика в злачное место означало не просто обзавестись рогами, но и оплатить их по высшему разряду из собственного кармана. Да и какой смысл заводить постоянного парня, если нельзя провести с ним редкие свободные дни?

И Бригманн, изнывая от скуки где-нибудь под пальмой на Лазурном Берегу, с футуристической ностальгией думал о старости, которую он будет коротать в своём шале: зимой рубить дрова и топить камин, летом — собирать травы на чай, а потом заваривать его, непременно на костре… Достичь жизненных высот, чтобы в итоге сменить их на горные, казалось врождённому эстету красивым и стильным завершением земного пути.

Эта поездка их окончательно сблизила. Что особенно потрясло Франка: Вальберг, гламурный до кончиков накрашенных на ногах ногтей Вальберг, сам предложил отдых в шалаше!

— Бригманн, давай махнём куда-нибудь в глушь. Чтоб только ты и я. And let the rest of the world go by.

И Франк окончательно убедился: он нашёл, что искал.

***

Они были идеальной парой.

Бригманн доминировал физически, но подчинялся психологически. Вальберг — наоборот. Вместе они составляли третью сущность — Вальбриг Бергманн, по меткому определению Флориана, — в которой первые две растворялись, сливались, сплавлялись, и уже невозможно было отделить одного, не задев при этом жизненно важные органы другого.

Со своим подопечным Вальберг впервые в жизни почувствовал себя в безопасности.

— Шутишь? — расхохотался Франк, когда Флориан, в порыве откровенности, сказал ему об этом. — Какие возможности у Корпорации, и какие — у меня.
— Я не о том, — отмахнулся Вальберг. — Корпорация защищает меня от мира, а ты защищаешь меня от неё. Франк не ответил: судя по тихому, непривычно серьёзному тону, Вальберг приготовился к длинному монологу. Он не ошибся.
— Я познакомился с Йостом, когда он только начинал карьеру, — неспешно начал Флориан. — Мы спали одно время. Впрочем, неважно. Ничего серьёзного, дружеский секс, не более. Флориан тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Франк промолчал.
— Знаешь, он раньше не был таким. Когда я уезжал в Америку, он запомнился мне живым отзывчивым парнем, влюблённым в жизнь, в Кейма и в его идеалы. А когда вернулся семь лет спустя, это был уже совсем другой человек, циничный и ни во что не верящий. Не знаю, что с ним случилось, — при всей открытости наших отношений он всегда избегал этой темы. Не уверен даже, что дело в самой Корпорации. Но я боюсь повторить его путь. А ты… даёшь мне надежду.

***

На работу в то утро Флориан опоздал на час: трёхлетняя годовщина отношений — достойная дата, чтобы её достойно отметить.

В лифт он вошёл неприлично довольный, вернее, удовлетворённый, сопровождаемый завистливыми улыбками всё понимающих мальчишек с ресепшена. На втором этаже к нему присоединились Кейм с Йостом, как раз возвращавшиеся из корпоративного кафетерия, где время от времени завтракали, культивируя близость к народу.

— Шикарно выглядишь, Фло. — Руководство многозначительно переглянулось.
— Любовь и секс творят чудеса, — улыбнулся он, поправляя перед зеркалом платок, скрывающий свежий засос на шее — Бригманн, вопреки просьбам, а может, в отместку за стервозность натуры, не удержался и «пометил»-таки территорию.
— Жду тебя в десять с подробным докладом, — ухмыльнулся Йост.
— А я в субботу у себя — с виновником такого преображения, — подмигнул Кейм и торжественно пожал ему руку: — Добро пожаловать в клуб, Фло!

Сердце Флориана бешено заколотилось — он знал, что означают эти слова.

***

Заместитель директора главного департамента самой могущественной структуры Европы в двадцать девять лет — впечатляющая карьера.

В Корпорации повышение в должности не считалось наградой за успехи. Это был трамплин для новых достижений. Настоящая награда за сделанное — возможность сделать ещё больше.

«Большие люди вырастают на больших проектах», — напутствовал Йост, назначая его куратором «Юниверсал».

Казалось невероятным, учитывая пристальное внимание Кейма к жизни самых ценных своих людей, что Флориану удавалось на протяжении стольких лет вести образ жизни, несовместимый с моральным обликом топ-менеджера Корпорации. Пока он оставался пусть и ведущим аналитиком департамента контроллинга, но всё же рядовым сотрудником, это было несложно — достаточно было не афишировать свои предпочтения. Но назначение на должность заместителя директора по контроллингу обязывало, прежде всего — остепениться и обзавестись наконец юным подопечным, подобающим его новому статусу. И даже в этот раз своеволие сошло ему с рук. Появляться на корпоративах с Франком особого труда не составило — на подобные мероприятия приглашались не только сотрудники Корпорации, но и её ключевые протеже, к которым Бригманн принадлежал по праву. Можно было делать вид, что они не пара, а гости со стороны жениха и невесты, случайно встретившиеся на общей свадьбе.

Знал ли о них Кейм? Вопрос лишён смысла. Достаточно того, что знал Йост: допустить, что Дэвид мог что-то утаить от Кристиана, было за гранью реального.

И вот Флориан вырос. По-настоящему. Прозвучала заветная формула посвящения — он получил допуск в клуб вершителей мира: положение и власть в Корпорации определялись не тем, какую должность ты занимаешь, а где бываешь.

Пришла пора взрослеть.

В субботу Флориан впервые вышел с Бригманном в свет — на приватную вечеринку по случаю шестидесятилетия Кейма на вилле юбиляра. Он до последнего сомневался в правильности и целесообразности подобного шага: не потому, что стеснялся своего избранника или боялся Кейма. Реакция последнего была ему известна заранее, но… во-первых, рано или поздно это должно было случиться, а во-вторых, сделав столь провокативное приглашение, он напросился сам. Гораздо больше Флориан беспокоился за Франка: корпоративный бомонд был теми ещё снобами: в элитарный «Triple-С» — «Christian Cayme Club» — чужие не допускались. Особенно такие строптивцы, как Бригманн, отказавшийся в своё время стать одним из них. Он боялся, что Франк почувствует себя там мальчиком из эскорта, как все те безымянные куколки, сопровождавшие на подобных сборищах верхушку Корпорации. Впрочем, пойти на вечеринку самому означало унизить его ещё больше.

Кейм, как и следовало ожидать, от его выходки в восторг не пришёл, но и скандал закатывать не стал — холодно поблагодарил за поздравление и весь вечер делал вид, что их с Франком не существует.

Гости исподтишка пялились на них, хозяин вечеринки их демонстративно не замечал. Вся эта свора, заискивающая перед ним с тех пор, как Кейм официально объявил его преемником Йоста, теперь, ещё толком не поняв, в чём дело, но безошибочным чутьём почуяв перемену отношения Хозяина к щенку-выскочке, старательно подражала ему, не обращая на них с Бригманном никакого внимания.

К экстравагантному внешнему виду, более подобающему подростку в поисках богатого покровителя, чем мужчине его возраста и положения, они уже привыкли. С эпатажным поведением смирились. Вызывающе свободного образа жизни ему не простит никто и никогда: ни родная традиционная семья, ни нетрадиционная приёмная. По всему выходило, что единственным человеком, принимавшим и любившим его таким, как он есть, был Бригманн.

Впрочем, исключение всё же было. Его второй раз приятно удивил Йост, решивший, видимо, взять на себя роль посредника-миротворца. Большую часть вечера Дэвид протусовался с ними, отвлекаясь разве что на развлечение юбиляра, который мрачнел с каждым часом. Под конец Йост, видимо, убедившись в бесплодности своих попыток, махнул на всё рукой и, забившись в дальний угол с бутылкой виски, принялся планомерно напиваться из горла.

«Бригманн, поехали домой. — Флориан решительно поднялся на ноги. — У меня есть идея получше, как провести эту ночь».

А в понедельник грянула буря.

***

— Сядь, — буркнул Йост, избегая его взгляда. Мрачный, как давешний Кейм.
Флориан присел в кресло для посетителей и вдохнул-выдохнул, пытаясь унять волнение.
— Ты мне вот что скажи. — Нарочито спокойный поначалу голос Дэвида стремительно набирал обороты. — Обязательно было приурочивать этот «каминг-аут» к его юбилею?
— Вот только не надо делать вид, будто он всё это время понятия не имел, с кем и как я сплю, okay? Он знал, кого приглашал.
— Нет, это ты знал, с кем он тебя приглашал! — взорвался Дэвид. — Он давал тебе шанс. Ты же счёл его великодушие разрешением дерзить дальше, теперь уже в открытую.
Флориана не покидало ощущение сюра. Они с Дэвидом знали друг друга пятнадцать лет, их связывали сначала любовные, а потом — деловые и дружеские отношения. И за всё это время они умудрились ни разу не поссориться. И вот Дэвид впервые в жизни делал ему выговор, отчего обоим было ощутимо не по себе.
— Каждый из нас чем-то жертвует для общего дела, и в первую очередь он! И только ты почему-то считаешь себя вправе жить так, как тебе заблагорассудится.
— Возможно, это потому, что я не верю, что счастливое будущее могут построить несчастные люди, — тихо сказал Флориан. — Счастье человечества начинается с нас.
— Ты понимаешь, что тем самым ставишь крест на своей карьере? — прошипел Дэвид. Глаза как щёлки, сжатые до белизны губы — сплошная тонкая полоса. — The message is clear. Если ты не перестанешь вести себя, как мальчик с ресепшена, очень скоро там и окажешься!
Тут-то это и случилось.
— У Кристиана претензии к моей работе? — Флориан вскочил на ноги и, опираясь кулаками о стол, навис над Дэвидом, так что тот невольно отпрянул. — Я не справляюсь со своими обязанностями? Появился более подходящий претендент на моё место, и вам нужен предлог, чтобы вышвырнуть меня к чертям собачьим?! Вальберг сделал своё дело, Вальберг может уходить?
Флориан сам испугался подобного взрыва ярости. Страшно стало не от собственной смелости — гораздо больше его испугало то, каким растерянно-испуганным сделался Йост.
— Да уймись ты! — процедил он сквозь зубы. — Никто ни в чём тебя не обвиняет и тем более не пытается убрать. Ты знаешь Кейма — у него иногда бывают заёбы. Не считаться с которыми мы, однако, не можем.
Но Флориана уже было не остановить.
— Не все такие супермены, как вы с Кеймом, готовые быть в топе круглосуточно. Я вкалываю на вашу грёбаную Корпорацию по двенадцать часов в сутки, без выходных и отпусков. И хотя бы ночью у себя дома я хочу — и имею полное право! — расслабиться. И ебал я вашу Корпорацию, если она будет предписывать, с кем и как ебаться мне!
Он сам не поверил, что эти слова слетели с его языка. Семь лет жизни с профессором изящной словесности даром не минули — грязные ругательства и Флориан Вальберг были таким же немыслимым сочетанием, как грязные ботинки и Флориан Вальберг. Но, к его несказанному удивлению, слова эти подействовали магически.
— Фло, послушай. Я просто передал тебе мнение Криса, — примирительно сказал Дэвид и заговорщически понизил голос: — Не обязательно понимать и, тем более, исполнять его буквально. Достаточно просто не мелькать с Франком на людях без особой надобности. А для выхода в свет можно нанять мальчика из эскорта: твой Бригманн мужик не глупый — всё поймёт правильно, а с тебя не убудет.

Флориан предупреждению внял, но с тех пор на всех мероприятиях демонстративно появлялся один.

***

— Что случилось? — спросил Франк, когда Вальберг поздним вечером вернулся домой: за три года всякое бывало, но таким Флориана он видел впервые. Будто умер кто-то.
— Бригманн, отстань, мне надо побыть одному, — огрызнулся тот и захлопнул дверь в свою комнату.

Бесполезно было настаивать — после своего первого и, Франк был уверен, последнего должностного преступления трёхлетней давности Вальберг свято соблюдал принцип конфиденциальности и никогда не обсуждал с ним служебные дела, не имевшие отношения к их совместному проекту. По большому счёту, к корпоративным тайнам Франк и не стремился. Если происходящее в Корпорации его и интересовало, то только потому, что имело отношение к Флориану.

Под утро Флориан неслышно вошёл в зал на первом этаже, где Франк сидел в темноте перед плазмой с выключенным звуком. По измождённому застывшему лицу плясали тени. Вальберг скупо клюнул его в висок и сказал:
— Бригманн, пошли спать.

Франк молча поплёлся за ним в спальню. Уже в постели он всё-таки не выдержал — слишком убитым выглядел Вальберг — и задал донимавший его вопрос:
— Как дела в… семье? Всё нормально?
— Ты моя семья, Франк, другой у меня нет, — пробормотал сквозь сон Флориан, зарываясь носом ему под мышку. — И у нас с тобой точно всё нормально.

В ту ночь Бригманн так и не уснул: за три года совместной жизни Вальберг впервые назвал его не по фамилии.

Продолжение — в комментариях.

запись создана: 03.02.2011 в 21:04

@темы: Вторчество

Comments

[La PIOVRA]

***

Родной отец не смог смириться с тем, что он гей, а «крёстный» — с тем, что он «неправильный» гей.

Флориан был предан делу Кейма и ему лично всей душой. В Корпорации он нашёл помощь и понимание в самый сложный период жизни. Он считал, что обрёл здесь настоящую семью. И вот, оказывается, всё повторяется: чтобы не потерять её, нужно опять делать выбор и ломать себя. Впрочем, выбор для него был очевиден. Он не боялся потерять работу. Гораздо больше его страшило крушение идеалов, в которые он искренне верил и осуществлению которых отдал треть жизни.

К счастью, поддержка пришла от человека, от которого её можно было ожидать в последнюю очередь: даже в самой смелой фантазии Флориан не мог представить, что Дэвид примет его сторону, выступив тем самым против Кристиана, которому был верен беззаветно.

Кейму не оставалось ничего иного, как смириться с «бунтом на корабле».

Но Флориан видимостью лёгкой победы не обольщался: Кейм никогда не сдаётся.

Сам Кристиан на эту тему с ним ни разу не заговорил.

То ли не видел смысла метать бисер перед свиньями, рассудив, что он и сам должен понимать, что к чему. То ли считал ниже своего достоинства вести воспитательные беседы с заблудшей овцой, полагая это уделом её непосредственного пастыря. То ли, что наиболее вероятно, опасался потерять авторитет, не без оснований подозревая, что «упрямый мальчишка» не изменит своего мнения даже после разговора с ним.

И вот, полгода спустя, когда затяжная холодная война зашла в тупик, Кейм вызвал его к себе.

— Я долго думал, что с тобой делать. — Кристиан прищуренным взглядом смотрел куда-то в даль своего бескрайнего кабинета, будто пребывал в раздумьях даже сейчас. — Мы очень много в тебя вложили, и средств, и надежд. Было бы глупо разбрасываться таким потенциалом из принципа. Но нет ничего опаснее большого потенциала, направленного в неверное русло.
Флориан молчал, понимая, что вызвали его не для философского диспута, а для оглашения окончательного приговора.
— Я решил дать тебе шанс. — Кейм встал, словно желая подчеркнуть серьёзность момента. — Последний. Окажи нам одну услугу — и я на многое закрою глаза.

Часть 5. Власть крови.

[Bee4]

о!! скопировала))) завтра прочитаю, ибо щас башка не варит и жди комментов поздравляю с очередным ребеночком)

[SollyParker]

я утащила в закрома. Буду читать на выходных.
La PIOVRA

[La PIOVRA]

Bee4 SollyParker
Ок, спасибо! Буду ждать!

[Bee4]

о....я прочла. Мммм..мир Корпорации по - прежнему притягателен своей суровой, беспощадно-выверенной логикой и животным магнетизмом.
Прикольно, что типаж Вальберга - "боттома-домины" чертовски интересен и всегда привлекал, только я их называю ""хищный боттом". А расклад в паре очень напоминает моих Сашек только топ- младший
Вообще, всегда интересно, когда есть взгляд со стороны на уже знакомые события и героев. От упоминания, о том, как Вальберг говорит о Йосте, которого помнил веселым парнем, аж защемило.. Мы то знаем ЧТО с ним произошло и происходило все эти годы. А вообще здорово, что такая любовь выстояла.
Как всегда дрочила на производственные моменты и пусть мелкие, но упоминания о работе Корпорации
Единственное, на что хотелось бы пожаловаться: очень бы хотелось эту историю вширь. С детальками и красками. Когда читала, будто бежала марафон, а потом - бах! И точка. Правда, довольно коварная! Зараза ты))) раздразнила)) Теперь жду "Власть крови"

[Chiara R]

Вчера, прочитав сию сайд-стори, не то чтобы не нашла слов, а поняла, что, собственно, вот ничего кроме восхищения этим созданным тобою миром и этими почтиоригинальными героями, выразить не могу. В тоскливые февральские вечера есть, что перечитывать и наслаждаться! Очень красивая история и трогательные отношения двух людей!
Беспокоюсь за Флориана. Какое-то загадочно-опасное предложение об услуге из уст Кейма звучит весьма угрожающе и не дает расслабиться, и, скажу откровенно, заставляет с еще бОльшим нетерпением ждать продолжения. Корпорация конечно получилась своего рода тоталитарной сектой, где нарушение правил и свода неписанных законов грозит крушением не только карьеры, но и личной жизни, или ставит перед сложным выбором между тем или этим((((
А так Это здорово, что Франк и Флориан тебя вдохновили на такую интересную повесть о любви

[La PIOVRA]

Упс... что-то у меня сегодня один из тех редких дней, когда неписец полнейший: уже полчаса никак не могу мысли в кучку собрать, даже пальцы разбегаются(( Так что сорри за сумбур ниже - реально простейшие слова не подбираются, и пальцы дрожат((

Bee4
типаж Вальберга - "боттома-домины" чертовски интересен и всегда привлекал
Муррр Очень рада - сама хищно люблю его

только я их называю ""хищный боттом".
Я помню, и мне жутко нравится это определение, но не плагиатить же))

Как всегда дрочила на производственные моменты и пусть мелкие, но упоминания о работе Корпорации
Ой, как это радует Признаться, эти производственные моменты я пишу с особой любовью, но постоянно одёргиваю себя, чтобы не зарыться слишком в "производство" - почему-то, особенно в самом начале, казалось, что это мало кому будет интересно

Единственное, на что хотелось бы пожаловаться: очень бы хотелось эту историю вширь. С детальками и красками.
Вот тут полностью с тобой согласна( Сама недавно над этим думала: у меня эта схема прослеживается абсолютно во всех текстах: поначалу, когда ещё понятия не имею, что это будет, я довольно детально, подробно и неспешно выписываю первые открывшиеся мне эпизоды. А потом, с середины и особенно под конец, когда меня, наконец, прорывает, и идеи хлынут лавиной - только успевай их записывать, я вхожу в раж, стремлюсь побыстрее всё записать и "глотаю" текст, не разжёвывая, потому что самой безумно интересно, что же там дальше. В итоге, чем ближе к концу, тем "телеграфнее" и динамичнее стиль и темп - я едва поспеваю за сюжетом и хлынувшими идеями( Меня саму это напрягает, но я пока так и не поняла, как сохранить равномерный темп и детализацию на протяжении всего повествования

А вообще, да, я пришла к выводу - особенно в отношении этой саги - что у меня пока получаются не полноценные истории, а, скорее, "синопсисы романов". Потому что если взять ту же сагу, то это вообще не тема для фика, а набор идей и замыслов на пару таких нехилых толстых книжек, писать которые, разумеется, надо не один год, чтобы получить то, что в идеале должно бы получиться Поэтому перед автором стоит дилемма: или писать пару лет книгу, или пару месяцев - синопсис к ней Честно, напрягает меня такой подход, но не знаю, как с этим быть: по натуре меня с самого детства тянуло к романам и толстым книгам - обожаю большие замыслы и длинные истории. И сама всегда подсознательно стремилась именно такое писать: драбблов у меня практичеси нет - не мой формат, мне размах и разгон нужен. А вот тут-то и возникает упомянутая проблема: замысел на роман и писать надо, как роман, - минимум год, а мне хочется фидбэка рОман за месяц накатать

В общем, спасибо, что поднимаешь такие темы мне хочется об этом поговорить (с)

Зараза ты))) раздразнила)) Теперь жду "Власть крови"


Chiara R
Вчера, прочитав сию сайд-стори, не то чтобы не нашла слов, а поняла, что, собственно, вот ничего кроме восхищения этим созданным тобою миром и этими почтиоригинальными героями, выразить не могу.
Спасибо! Я уже думала, это вообще никому не интересно: первый мой текст, на который не то, что комментов сразу не было, а вообще, по ходу, никто и не читал - всего человек 10, судя по статистике... Вспомнилась исповедь Ментол Блонд, как она рассказывала, что после отхода от ГП к ориджам ей пришлось практически с нуля искать новую аудиторию, потому что старая отошла, а новой ещё не было. Ну, вот и я весь день прикидывала, куда мне теперь со своей деточкой податься И если из старой тусовки это хоть кому-то ещё интересно, то... вы даёте мне надежду

Очень красивая история и трогательные отношения двух людей!
Сама тащусь с этой пары: они такие потрясающие, я так ими горжусь, что они оба вот такие, сильные, свободолюбивые, гордые, непокорные... хищнеки, одним словом Поэтому и тянула столько с выкладкой: постоянно что-то правила, шлифовала - хотелось, чтобы читатель проникся к ним хоть на десятую долю моей любви к ним

Это здорово, что Франк и Флориан тебя вдохновили на такую интересную повесть о любви
Эта история вообще так странно появилась: когда я на Рождество делала анонс, что беременна очередной идеей, этой части даже в помине не было) Я накатала страниц 10 того, что сейчас проходит под кодовым названием "Власть крови", потом вдруг резко охладела к этой истории и одновременно так же резко загорелась историей собственно Вальбрига Бергманна. Пару недель я была уверена, что это "совершенно другая история", и что о моём опрометчивом рождественском анонсе придётся забыть на неопределённое время( Но, наученная горьким опытом с той ненаписанной частью про 5 лет ёбилли, которая жрала мне моск всё лето и которая телеграфным стилем упоминается в 3-й части, но которую я принципиально решила не писать, потому что "раз сказала, что больше никакого ТокияАтеля, значит, никакого Ателя", теперь я решила, что если история просится на бумагу, значит, её надо писать. И не пожалела: потому что где-то на середине "Власти свободы" меня вдруг осенило, как именно эта часть связана с той рождественской. И поняла, почему Вальбриг Бергманн вдруг так взмолился о воплощении. Одним словом, вся эта метафизика и мистика творчества и есть то самое вкусное-наркотическое, ради чего я, собственно, и занимаюсь этим

И ещё очень интересно отслеживать эволюцию своих интересов и предпочтений на протяжении этой саги: как сначала я жила ёбилли, как потом вдруг вырисовался крисодав, а теперь вот "вальбриг бергманн" И каждый раз каждая пара - как впервые: самая любимая и дорогая, за которую болеешь, страдаешь и так отчаянно желаешь им счастья

Корпорация конечно получилась своего рода тоталитарной сектой
А так оно и есть Вот, кстати, ещё один небезынтересный момент для самоисследования: поначалу я была в полнейшем восторге от этой структуры, но чем больше узнаю её, тем больше убеждаюсь в том, что "нельзя осчастливить всё человечество, можно только сделать счастливым самого себя". Мне вообще интересен феномен таких людей, как Кейм: революционеры, вожди, борцы за светлое будущее итп. Вот всегда мне казалось, что в глубине души это очень несчастные люди. Человек, отказавший от собственного счастья во благо счастья кого-то и, тем более, всего человечества - самый страшный человек, имхо: потому что тот, кто готов пожертвовать собой и своими близкими / любимыми, тем более пожертвует миллионами, если понадобится. Отсюда, собственно, и моя актуальная нежнейшая любовь к Флориану и гордость за него: что вот этот "хрупкий мальчик" борется и бунтует

Беспокоюсь за Флориана. Какое-то загадочно-опасное предложение об услуге из уст Кейма звучит весьма угрожающе и не дает расслабиться, и, скажу откровенно, заставляет с еще бОльшим нетерпением ждать продолжения.
Автор на это рассчитывал

[Bee4]

La PIOVRA

Признаться, эти производственные моменты я пишу с особой любовью, но постоянно одёргиваю себя, чтобы не зарыться слишком в "производство" - почему-то, особенно в самом начале, казалось, что это мало кому будет интересно

вот знаешь, чуется любовь. потому и торкает. и это..пиши, пиши...у меня просто тотальный кайф от этого

а, скорее, "синопсисы романов".

блядь, ты мои слова повторяешь))я сегодня подруге сказала, что прочитала будто синопсис очень интересной и большой истории))) и что на этот бы каркас еще деталей, еще сцен, и будет вообще вынос мозга! но 1) может это твой такой фирменный стиль. Кто знает? Обсуждать то все равно хочется, и читать интересно и мир живет. 2) может ты закончив ее, будешь расширять. неспеша, со вкусом. опять же кто знает? если это тебя беспокоит, то это по любому во что то выльется, ну, мне так кажется.

о чем больше узнаю её, тем больше убеждаюсь в том, что "нельзя осчастливить всё человечество, можно только сделать счастливым самого себя". Мне вообще интересен феномен таких людей, как Кейм: революционеры, вожди, борцы за светлое будущее итп. Вот всегда мне казалось, что в глубине души это очень несчастные люди. Человек, отказавший от собственного счастья во благо счастья кого-то и, тем более, всего человечества - самый страшный человек, имхо: потому что тот, кто готов пожертвовать собой и своими близкими / любимыми, тем более пожертвует миллионами,

да Кейм идейный. И следовательно негибкий. Ну, мне кажется, что новая формация топов в Корпорации чуток ослабит жесткие рамки и сделает подход к личному составу гибче)

[La PIOVRA]

Bee4
вот знаешь, чуется любовь. потому и торкает. и это..пиши, пиши...у меня просто тотальный кайф от этого
Ну, мне уже человек 5 это говорили, я успокоилась насчёт востребованности, так что во "Власти крови" постараюсь продолжить

блядь, ты мои слова повторяешь))
У нас с тобой вообще очень похожий взгляд на творчество, потому и люблю так трепаться с тобой об этом

может это твой такой фирменный стиль.
Да-да-да, это уже столько раз повторялось, что впору говорить о фирменном стиле

Здесь есть несколько отрицательных факторов:
1) жажда пресловутого фидбэка (не путать с тележкой сирдечек и воплями "это божественно - вы гениальны!"): когда я встречаю что-то по-настоящему торкнувшее меня, необычное, гениальное (в моём понимании), мне дико хочется теребить каждого встречного и обсуждать это взахлёб: "Гляди, чего удумали!" При этом абсолютно не важно, кто именно удумал: кто-то другой или я сама. Если меня обуревает идея или "удумка", я хочу её обсуждать. И чужую, и свою. Отсюда и желание побыстрее набросать "тезисы доклада" и взобраться на броневичок. Всё-таки интернет - зло( В детстве и юности у меня не было никаких единомышленников, ни реальных, ни, тем более, виртуальных, с которыми я могла бы обсуждать свои "гениальные удумки". В итоге, я годами кропотливо и неспешно создавала и обустраивала свои миры: раз мне здесь жить, то надо натаскать сюда вазочек-розочек-салфеточек, чтоб было красиво и уютно. Сейчас же, по аналогии, я разрабатываю макет будущего дома: здесь у вас будет спальня, тут кухня и зал, а там балкон. Вазочки купите и розочки посадите сами А я помчалась дальше - у меня следующий проект горит

2) на меня давит моральная ответственность перед читателем: сама мучаюсь ожиданиями проды, а потому стараюсь максимально сокращать время написания. А история, она ведь как помидор или курица: должна созревать в естественных условиях и на естественных кормах положенный ей природой срок. Я же в погоне за творческим кайфом пытаюсь искусственно стимулировать этот процесс, чтобы побыстрее созрело (это, кстати, к вопросу, "как и надо ли вызывать вдохновение"). В итоге, получаются пластмассовые помидоры и бройлеры, которые на ногах не стоят, потому что рост костей не поспевает за приростом мяса.

Отсюда и самое моё большое желание на данный момент: чтобы меня посетила какая-то большая идея большого мира, который можно было бы обустраивать годами "для себя", как в доинтернетную эпоху, и только потом гордо продемонстрировать читателям свой дворец, в котором всё продумано и прописано: от башенки до салфеточки

может ты закончив ее, будешь расширять. неспеша, со вкусом.
А вот это вряд ли( Я не могу писать хладнокровно по предварительно составленному плану. У меня пишется только тогда, когда я в творческом раже, и до тех пор, пока я сама не знаю, что на следующей странице и чем всё это закончится. Пишется, пока есть этот драйв, страсть, новизна. Пока оно живёт и горит. Когда перегорает, канал отключается. И уже при всём желании не могу написать ни строчки. Вот у меня есть / была история собственно ёбилли - те 5 лет от "Друга семьи" до "Власти несбывшегося", которые в итоге вылились в полстраницы в 3-й части, хотя это материал для отдельной части. Создавалась эта история почти всё лето, но, поскольку я её не записала, когда она просилась, то теперь уже поздно. Когда мне чисто по сюжету нужно было хоть парой строчек упомянуть её в 3-й части, для меня это была пытка: оно окончательно ушло. И с другой стороны, от этой истории у меня иногда бывают "фантомные боли" - эта история "ноет". Вот говорят, что нельзя делать аборт, потому что та нерождённая душа потом присасывается к тебе и высасывает из тебя жизнь и энергию взамен тех, которых ты её лишила. С абортированными историями, похоже, то же самое - если ты их не пишешь, расплачиваешься тем, что потом "кормишь" их собой вместо тех читателей, которые питали бы её своим вниманием, если бы она родилась. В общем, да, я уже не раз говорила: писательство - это магия, неумелое обращение с которой чревато многими опасностями. Меня эта стихия завораживает, манит и пугает одновременно.

если это тебя беспокоит, то это по любому во что то выльется, ну, мне так кажется.
Оно уже выливается)) Как это вижу я: скорее всего, сагу допишу в том ключе, в каком начала, - здесь уже поздно что-то менять. Здесь у меня одно оправдание: когда я писала "Друга семьи", я сама не догадывалась, во что это выльется. Хотя могла бы догадаться по многим признакам типа очень странного воодушевления и необычных ощущений от той истории - они существенно отличались от ранее известных.

да Кейм идейный. И следовательно негибкий.
Автор знает, как это бывает Эта сага примечательно ещё и тем, что если в моих ранних текстах я, как правило, играла исключительно за Дэвида, то в этой саге в каждом из героев намешано довольно много от меня: я как будто поочерёдно вживаюсь в шкуру каждого из них и, соответственно, смотрит на мир он, но смотрю-то я, хоть и его глазами)

Ну, мне кажется, что новая формация топов
Вернее, боттомов

в Корпорации чуток ослабит жесткие рамки и сделает подход к личному составу гибче)
Самой интересно, чем это всё закончится) Думаю, после воссоединения с Дэвидом Кейм и сам помягчает: "Я почему такой злой был? Потому что у меня велосипеда Дэвида не было!" Здесь, в принципе, наблюдаются довольно прозрачные аллюзии на церковников и их преследование женщин)

[klavir]

Собственно, я сначала хотела сказать то, что ты уже сказала, т.е., это: "

вообще, да, я пришла к выводу - особенно в отношении этой саги - что у меня пока получаются не полноценные истории, а, скорее, "синопсисы романов".

" Действительно, хочется посмаковать подробности и психологию отношений, а не "расставлять вазочки" самой )))))

Не могу сказать, что мне были сильно интересны отношения Вальберга с Франком (я вообще смутно помнила кто эти люди))) ), в отличие от предыдущих ораторов, но мне по-прежнему нравится сексуальная история корпорации. Твои фики - единственные в своем роди, в которых дрочишь не секс героев (хотя надо отметить, что здесь секс был вери, вери хот), а на биржевые сводки и политические сноотношения. Мне очень нравился йобилли в предыдущих главах и я до сих пор не могу простить тебе то, как ты кинула Билла, но сейчас я уже думаю, что может, оно так и лучше. Потому что Йост все четче вырисовывается хитрожопым, коварным и рассчетливым дельцом. Теперь мне уже даже не странно, что его "любовь" к Биллу была ничем иным, как обычным мимолетным увлечением очередным мальчиком, типа Марка ((((( Жаль только, что у Билла это было по-настоящему

А вообще твои фики похожи на гей-фильмы, типа Квиров, где натуралы - это какая-то другая планета ))))

[La PIOVRA]

klavir
Действительно, хочется посмаковать подробности и психологию отношений, а не "расставлять вазочки" самой )))))
Я понял Более того, сама этого хочу. От фэндома я уже отошла, сагу почти закончила, так что вроде нигде и никто меня уже не держит, и обязательств ни перед кем нет, а посему планирую свои будущие вещи писать, наконец, так, как они должны писаться. И если на это понадобится год или даже пара-тройка лет, значит, так тому и быть. Если честно, в глубине души я сильно ностальгирую по старым добрым временам, когда мои миры были только моими, и создавать их можно было кропотливо и неспешно годами. Очень мне этого не хватает. Меня надо забросить куда-нибудь на год на необитаемый остров с неограниченной библиотекой, чтоб вся матчасть под рукой, картинки, прочие средства вдохновения, то есть чтоб читать-смотреть-слушать можно было всё, что угодно, но чтоб ссылка была "без права переписки" Тогда весь свой нерастраченный флуд я бы направила именно на творчество. А сейчас я распиляюсь хрен знает на что: мейлы на 1 Мб, комменты на 100 Кб и прочие синопсисы романов( К счастью, Бог меня миловал, что я, по крайней мере, в аське не сижу и в ролёвки не играю, иначе творчество точно только в виде телеграмм было бы

Твои фики - единственные в своем роди, в которых дрочишь не секс героев, а на биржевые сводки и политические сноотношения.
Это закономерность: читатель всегда дрочит на то, на что дрочил автор, потому что текст - это закодированная энергия: что вложишь в него как автор, то получится на выходе у читателя) А у меня, как у Вальберга, самая эрогенная часть тела - моск, который возбуждается от интриг, а не интрижек Мне отношения интересны не сами по себе, а как средство достижения каких-то целей, как причина или следствие каких-то более важных и интересных событий...

(хотя надо отметить, что здесь секс был вери, вери хот)
Ы, спасибо! Я с этой НЦ-ой так намучилась и так себя довела, что когда выставляла текст, вообще ничего уже не чувствовала и сама не понимала, хорошо это, плохо или вообще никак

Мне очень нравился йобилли в предыдущих главах
Мне он тоже очень нравился. Он даже Йосту нравился Он искренне пытался его полюбить И теперь понимаю, насколько гуманно со стороны истории было открываться мне постепенно: если бы я с самого начала знала, как там всё на самом деле, я бы просто не справилась с ней, потому что когнитивный диссонанс доконал бы: я ведь сама поначалу искренне верила в ёбилли, а потом точно так же - в крисодава...

Жаль только, что у Билла это было по-настоящему
Это-то и доконало самого Йоста( Он узнавал в нём себя со своей неразделённой любовью к Кейму и чувствовал себя последней сукой.

А вообще твои фики похожи на гей-фильмы, типа Квиров, где натуралы - это какая-то другая планета ))))
Натуралы там есть просто они в специально отведённых для них резервациях Ну, я уже говорила, что для меня слэш сродни классическому детективу: понятно, что мир большой и разный, но в рамках детектива мне интересна именно "закрытая комната" или "отрезанный от всего мира остров". Так и со слэшем: если в шапке указан слэш, значит, в тексте должен быть слэш в "закрытой комнате". Если там вдруг появляются какие-то натуралы, то это уже не слэш, а обыкновенная проза. Обыкновенную прозу я тоже читаю и ничего плохого в ней не вижу, если она хорошо написана. Но если меня заманили конфеткой с надписью слэш, а в начинке оказался гет, я чувствую себя обманутой( Это как если бы в аннотации указали, что классический детектив, а на поверку оказался обыкновенный дамский роман. И тогда уже как бы хорошо ни была написана история, остаётся чувство обиды и наёбки

[klavir]

у меня, как у Вальберга, самая эрогенная часть тела - моск

я заметила, кстаи, много фраз, которые напомнили мне тебя ))

но в рамках детектива мне интересна именно "закрытая комната" или "отрезанный от всего мира остров".

да, но в детективе закрытость обычно обоснована

[La PIOVRA]

klavir
я заметила, кстаи, много фраз, которые напомнили мне тебя ))
Это доказывает, что ты хорошо меня знаешь)) Мой лучший друг, единственный из моих друзей в реале, кому я даю читать свои тексты, однажды сказал мне, что когда он читает диалоги моих героев, то видит меня: мол, это для чужих разговаривают герои, а для тех, кто тебя знает и знает твою манеру выражать свои мысли, "говорит и показывает Пиовра"))

да, но в детективе закрытость обычно обоснована
А у меня она разве не обоснована? В классических ёбилли - уже тем, что это Билл и Йост: это же всем известно, что они "чистейшая голубая кровь" Ну, а в саге тем более: это как в романе про войну все гестаповцы - чистокровные арийцы))

[klavir]

ну, в общем, нормально когда автор свои мысли выражает. Для того и пишет )))

А у меня она разве не обоснована?

ну, если рассматривать как синопсис )))))) то вполне))

[SollyParker]

Я прочитала Очень вкусно. У меня ощущение, что передо мной калейдоскоп картинок, с каждым новым текстом по миру Корпорации я все больше и больше знакомлюсь с ним
Соглашусь со многими – хочется больше)) Очень смачное описание, не возможно оторваться.
Пара Флориан/Бригманн моя любовь Не ожидала от себя самой ,что так проникнусь отношениями малознакомых персонажей.
Слегка запуталась хронологически) мне казалось, что разговор Дэвида с Флорианом по поводу отношений с Франком был до назначения Йоста.
Пошла перечитывать все с начала

[La PIOVRA]

SollyParker
Большое спасибо! Автору очень приятно!

Соглашусь со многими – хочется больше))
Намёк понял - в 5-й части постараюсь не спешить и расписать всё более детально Но обещать не могу: автор предполагает, а сюжет располагает

Пара Флориан/Бригманн моя любовь Не ожидала от себя самой ,что так проникнусь отношениями малознакомых персонажей.
Лучший комплимент автору! Я сама их так люблю - так же, как любила ёбилли в "Друге семьи" и крисодава во "Власти несбывшегося" А сейчас новая мания - эта строптивая парочка

Слегка запуталась хронологически)
Охотно верю - я даже завела себе файлик в экселе, в котором веду хронологию, чтоб самой не потеряться Думала опубликовать и его, но тогда получатся спойлеры к будущей части :/ Есть ещё идея указывать в начале каждой части временной отрезок - жаль, нe сразу сообразила :/ В принципе, хронологию можно вывести самому - мелкие подсказки в форме возраста героев итп. разбросаны по тексту, но, к сожалению, не совсем прозрачны - напоминают математические задачки а ля "было у мамы 3 сына: один толстый, второй высокий, третий умный. Кто съел 5-е яблоко?"))

мне казалось, что разговор Дэвида с Флорианом по поводу отношений с Франком был до назначения Йоста.
Так и есть: эта, 4-я часть, - экскурс в прошлое, когда Йост ещё не был президентом, и по времени перекликается со 2-й частью; события 3-й части (инаугурация Дэвида) разворачиваются 5 лет спустя после финальных событий 1-й и 4-й части. Окончание 2-й и 4-й частей - это, собственно, начало 1-й части - "Друга семьи" и 5-й - "Власть крови"

Если будет желание, готова обсудить этот вопрос более подробно, но, наверное, послезавтра, так как завтра целый день буду в командировке... Можно использовать это время для подготовки вопросов

Пошла перечитывать все с начала
Автор желает приятного просмотра!

[SollyParker]

Я перечитала и поняла для себя) что одного раза мало, учеба и работа на этой недели очень напрягли, жду выходных чтобы в нормальном состоянии еще раз погрузится в удивительный мир Корпорации

[La PIOVRA]

SollyParker
А я на выходных продолжение писать буду