Подниму-ка я в честь ёбиллея тост пост со своим древним фиком,
где Биллу — двадцать лет, а Тому — двадцать лет и десять минут
где Биллу — двадцать лет, а Тому — двадцать лет и десять минут
Альфа, бета и омега: La PIOVRA.
Пейринг: Йост/Билл (хотя бдительный глаз слэшера, конечно же, заметит и намёк на Том/Билл. О да, слэшеры — воистину страшные существа: отыщут слэш даже в слэше ).
Рейтинг: R.
Жанр: трагикомедия с налётом стёба.
Дисклеймер: не ставлю намеренно — очень надеюсь, что Йост лично явится ко мне разбираться.
Примечание: Биллу — двадцать лет. Тому – двадцать лет и десять минут. Упоминание возраста Йоста неэтично.
Бонус: «Иллюстрация» от klavir: Йост и Билл после каминг-аутовой пресс-конференции
***
Из разговора двух неизвестных на одной известной aftershow party.
— Не нравится мне этот Йост.
— А он и не обязан тебе нравиться. Главное — что Билли в восторге.
— Так они что, и вправду?!..
— Ты ещё скажи, что понятия не имел.
— Да я не об этом. Конечно же, я наслышан, что у них был бурный роман. Но вот уж не думал, что они всё ещё вместе до сих пор. Это ж сколько лет уже? Семь? Чёрт, ведь это уже семья какая-то получается!
— Нет, это гораздо больше, чем семья, — семьи столько не живут. На данный момент Йост — единственный рычаг управления нашей звездой, а поняв это, он и сам уже вконец оборзел. Сейчас в самом разгаре подготовка нового контракта. Так эта парочка мало того, что высунула лейблу немыслимые требования вплоть до предоставления группе частного самолёта с правом использования в личных целях, они ещё всерьёз подумывают отстранить от кормушки Петера. Как говорится, Хоффманн сделал своё дело, Хоффманн может уходить.
— Чушь какая-то! Йост сам не справится, неужели он этого не понимает?!
— Это ты, похоже, чего-то не понимаешь. Пока он справляется в спальне Билли Каулица, у него все козыри в руках. Ты же, вроде, здравомыслящий человек, не первый год в бизнесе. Неужели не ясно, что в данном конкретном случае тексты и музыка — это фигня: народ как валил валом на концерты, так и будет валить, пока этот секс-магнит виляет на сцене бёдрами. А если они (вернее он, ибо Билли на все эти интриги глубоко наплевать) спихнут Хоффманна, мы с тобой тоже окажемся не у дел. И как раз в то время, когда здесь наконец-то запахло по-настоящему серьёзными деньгами.
— Ты прав, с этим надо что-то делать…
***
Йост был вне себя от бешенства.
— Придурки! Всех, нахрен, уволю! Как вы могли упустить его?! Я, кажется, ясно выразился, чтоб глаз с него не спускать?!
— Да Том ему помог, герр Йост, — несмело оправдывался новый парнишка из охраны. — Что мы могли сделать?
«Опять этот хренов Том! В последнее время он всё больше действует мне на нервы. С этим надо что-то делать…»
***
— Ты что, не понимаешь, что ему без охраны нельзя?! Тоже совсем рехнулся? У вас это что, семейное?!
— Вот не надо так на меня орать, Дэвид. Я понимаю, тебя бесит, что я единственный, кроме тебя, у кого ещё осталось хоть какое-то влияние на моего звезданутого братца. А меня бесит, что ты возомнил себя пупом земли. Так что ты или сбавишь тон, или я попросту пошлю тебя подальше.
— Я понял, Томми, — угрожающе мирно прошипел Йост. — Не будешь ли ты так любезен сообщить мне, где сейчас находится наш горячо любимый Билли?
— Не волнуйся, с ним всё в порядке. Он сейчас в небезызвестном тебе клубе. Вот если бы ты меньше к нам доёбывался, больше сил оставалось бы на Билли, и он не вынужден был бы искать «добавки» на стороне, — ехидно ухмыльнулся Том.
«Блять, а ведь он помог ему сбежать исключительно, чтобы насолить мне!»
***
Когда Йост с охраной добрались до названного Томом заведения, Билл был уже невменяем.
— Дэ-э-эв… х-р-шо, что ты здесь… я х-чу тя… и вон т-го мач-чика т-тоже…
***
На следующее утро Билл, растрёпанный, опухший, с осыпавшейся и сбившейся в комки косметикой, стоял перед Йостом с виновато опущенной головой, пока тот отчитывал его за вчерашнее.
«Блять, и это — идол миллионов! — матерился мысленно Йост. — Вот только лицезреть эти поистине эксклюзивные кадры приходится мне одному».
— Неужели тебя нельзя оставить одного хотя бы на пять минут?!
— Нельзя. — Билл, как всегда, смиренно выслушал всю тираду, старательно произнесённую Йостом, после чего просто прибегнул к единственной известной ему в таких случаях тактике. — Мне очень плохо, когда тебя нет рядом. Вот и тянет на разные глупости. Дэйв, ну не злись. Ну ничего ведь не случилось, правда? Иди сюда, я знаю, как искупить свою вину.
— Да у меня не встанет на тебя! Приведи себя в порядок сначала — смотреть, и то противно.
Билл тут же сник — теперь по-настоящему: Йост знал, как побольнее задеть его — внешность была самым уязвимым местом звёздного мальчика. Теперь Билл будет пару часов старательно выводить последствия вчерашнего вечера и наводить красоту. А значит, он сможет потратить это время на более важные вещи, чем ублажение разнузданного мальчишки.
***
Капризный, избалованный великовозрастной ребёнок. Года три назад это ещё умиляло, теперь же — только раздражает. Не принял в жизни ни одного мало-мальски серьёзного решения, кроме выбора лака для ногтей. Да и как он мог повзрослеть, если с самого начала был избавлен от всех тех кирпичиков, из которых закладывается фундамент самостоятельности. Проблемы со школой и одноклассниками? Да нет проблем! Переедете в Гамбург, оформим вас в интернет-школу, и все дела. Квартиру вам подыщем, для хозяйственных дел — прислугу наймём. Учёба? Поиск работы? О чём это вы?
Билл очень быстро привык, что все важные решения за него принимают Дэвид и лейбл.
Вот и имеем результат: ничего, кроме тряпок и секса, его не интересует. И даже решение этих «проблем» он успешно спихнул на всё того же Дэйва.
Пока они становились на ноги, Билли был просто паинькой. Осторожненько так пробовал носком своего изящного ботиночка, прежде чем ступить на новую неизведанную территорию. Но по мере роста популярности и связанного с ней всё возрастающего всеобщего поклонения он стремительно вошёл во вкус и всё откровеннее пользовался своим новым статусом.
На эту удочку попались практически все, кроме него, Йоста. Он быстро просёк: мальчишка явно из тех, кто позволяют себе ровно столько, сколько им позволяют другие. Поэтому когда другие дрожали перед ним и заискивали, он просто грубо брал его и ставил на место. И звёздному мальчику это чертовски нравилось: вся эта вседозволенность, обожание и поклонение уже успели ему порядком приесться, и он, в стремлении к новым ощущениям, нуждался в ком-то, кто понукал бы им самим, — всё в мире стремится к гармонии. И Билл нашёл это в Дэвиде. Это была занимательная игра «а сегодня кто кого?», и Дэвид оказался в ней достойным партнёром.
Йост был более чем уверен: если ненасытного Билла потянет на «свежее мясо» — а это должно было рано или поздно случиться, на этот счёт он, будучи трезвомыслящим человеком, не питал никаких иллюзий, — даже с этой проблемой он всё равно обратится к нему. Потому что без чего Билли ну никак не сможет никогда обойтись, так это без универсальной палочки-выручалочки в лице его, Дэвида.
***
«Чёрт, а ведь я, похоже, ему больше не нравлюсь, — задумчиво разглядывал своё отображение в зеркале Билл. — С этим надо что-то делать…»
При всём своём скверном избалованном характере, Билл был очень привязан к Дэвиду. Ведь у него, по сути, и не было никого действительно близкого, кроме него: в школьные годы друзьями не обзавёлся, ну а после школы тем более — какие уж там друзья в шоу-бизнесе (да и когда?). Ребята по группе — скорее просто партнёры. Разве что Том, да и то с натяжкой: слишком уж они разные. Это в пятнадцать лет трогательно смотрелось: два неразлучных образцово-показательных брата-друга-и-как-поговаривали-злые-языки-гораздо-больше. Сейчас же у каждого из них своя жизнь. И всё больше разногласий по самым разным вопросам.
В том возрасте, когда большинство людей, по сути, и обзаводятся друзьями на всю жизнь, у него, кроме Йоста, и не было никого.
Да, конечно, пора бы уже начать жить своим умом, но… Билл боялся. Билл внутренне панически боялся оказаться сам, вернее без Йоста — за последние семь лет тот стал для него всем: другом, любовником, менеджером. С Дэвидом спокойно. Дэвид всегда поможет, во всём поддержит и решит любую проблему. Дэвид просто всегда и везде рядом.
***
— Билл, ты вообще-то в курсе? Сейчас идёт подготовка нового контракта, надо бы посмотреть при случае.
— Да брось ты, пускай Дэйв этим занимается — для того его и держим.
— А тебе, значит, вообще наплевать на всё это?
— Дэвид сказал, что выбьет для нас условия ещё лучше, чем сейчас.
— А то, что он собирается при этом отстранить Хоффманна, Рота и Бенцнера от продюсирования, тебя, конечно же, не волнует?
— Представь себе, что нет: как продюсер Дэйв меня вполне удовлетворяет.
— А уж как непродюсер — тем более, и в этом-то его главное достоинство в твоих глазах, — Том уже начинал кипятиться. — Билл, ты действительно настолько наивен? Ведь семьдесят процентов успеха наших альбомов — это именно их заслуга! Роль Йоста сводится фактически только к решению чисто административных вопросов да няньки и ублажителя при тебе, уж не обижайся, пожалуйста. Что он представляет собой как продюсер? Ведь ни он сам, ни его предыдущие проекты не оставили никакого следа в музыке. Пойми ты, его волнуют только деньги, власть и собственные интриги. Если он возьмёт в свои руки всё наше продюсирование, нам конец! Да и об обычной благодарности не следовало бы забывать: ведь это именно Хоффманн нас открыл.
— Что касается «обычной благодарности», то в первую очередь как раз Дэвид и достоин её: уже забыл, как он помогал нам, пока мы встали на ноги? Он всегда и везде был рядом, помогал нам во всём, вникал во все наши проблемы, как и теперь. Да мы бы просто психологически не выстояли, если б не Дэйв! Уже забыл, как он нас поддерживал? Тогда как Хоффманна вообще не волновало, что мы и как мы: выплывут — хорошо, нет — не беда, на примете ещё десяток других есть. Ему всё равно, что и для кого писать, так что без работы он не останется, не волнуйся.
«Господи, до чего же Билл наивен! С этим надо что-то делать…»
***
— Билли, что-то ты сегодня не в духе, малыш. Что-нибудь случилось? — Дэвид пытливо посмотрел в глаза своему питомцу.
— Да с Томом опять погрызлись.
— Из-за чего на этот раз?
— Не поверишь, милый, из-за тебя.
Йост удивлённо вскинул бровь.
— Неужто ревнует? — тут же спросил шутливо, но внутренне напрягся — поведение Тома в последнее время ему всё больше не нравилось.
— Хуже, ты его не удовлетворяешь. Как продюсер.
Билл пересказал ему свой утренний разговор с братом.
— Спасибо, что поставил меня в известность. Это важно.
— Ну хоть в кои-то веки ты доволен мной, Дэйв. В последнее время ты меня только ругаешь. И всё реже хочешь меня. Мы с тобой не спали вот уже два месяца, три недели и четыре, нет, с сегодняшним — пять дней! Я что, тебе больше не нравлюсь? — в голосе Билла Йост услышал неподдельное волнение.
«Хм, похоже, к новым мальчикам его потянет ещё не скоро», — удовлетворённо отметил про себя Дэвид.
— Ну что ты, малыш. Я тебя по-прежнему хочу. И люблю. Просто в последнее время столько всего навалилось: и подготовка нового тура, и работа над промо-видео, и контракт этот. Да ещё одни бестолочи и завистники меня окружают. И как будто этого мало, ещё и твой братец постоянно подливает масла в огонь. Я чертовски устаю. Но ты прав — это не уважительная причина, чтобы пренебрегать тобой.
Последовала бурная постельная сцена — Йост прекрасно знал, что желательные реакции нужно закреплять на уровне рефлекса. Да и грех ему было жаловаться: в постели мальчик действительно выкладывался на все сто.
К тому же, он ведь тоже был по-своему привязан к Биллу — всё-таки столько лет вместе. Конечно, о любви и речи не шло: ни вначале, ни, тем более, теперь. Но симпатия и привязанность имели место, несомненно.
***
На первых порах он вынужден был пересилить себя, когда новозажжённая звезда недвусмысленно дала ему понять, что жаждет от него общения не только на производственные темы, но вскоре Дэвид с удивлением понял, что мальчик в постели его более чем удовлетворяет.
Первоначальная проблема была не в том, что Билл — мальчик, а как раз наоборот: слишком уж он смахивал на девочку. Йост же, как истинный гей, был повёрнут именно на мужественности: он с необычайным рвением поддерживал в форме своё собственное тело и в партнёры себе выбирал исключительно статных, атлетически сложённых парней, так что последующий вынужденный разрыв с Патриком оказался для него весьма болезненным.
Но, взвесив все «за» и «против», он понял, что иного выхода нет: это в старые добрые времена звёзды делали карьеру через постель продюсера. Теперь же всё перевернулось с ног на голову: теперь ему, не последнему, надо сказать, человеку в шоу-бизнесе предстояло ублажать мальчишку-малолетку, чтобы удержаться на плаву.
Все его многочисленные проекты, включая его собственный band «Bed & Breakfast», как-то очень быстро шли ко дну, так и не успев толком стать на ноги. Йост погряз в долгах. И вдруг наконец такая удача!
***
— Неужели ты не видишь, что со мной происходит? Не замечаешь, что я схожу с ума по тебе?
То, что с Биллом действительно творится что-то неладное, Дэвид и сам подозревал. Билл страшно исхудал, всё больше замыкался в себе, часто психовал во время записей, срывал дорогие видеосъёмки, после концертов закатывал скандалы, заминать которые тоже влетало компании в копейку. Кажется, его сил едва хватало на то, чтобы мило улыбаться в камеру. Но и это, предчувствовал Йост, ненадолго.
Боссы с «Universal» списывали это на прогрессирующую звёздную болезнь и всё чаще названивали ему с требованием приструнить паренька.
Дэвид же объяснял себе все эти эскапады чрезмерным стрессом, которому поддавались его незрелые подопечные, пытался как-то убедить лейбл разгрузить напряжённый график детей, но к его доводам оставались равнодушными: в изменчивом шоу-бизнесе следовало выжимать из популярности максимум, пока новоявленные звёзды пользовались спросом.
В конце концов, Дэвид не сбрасывал со счёта и влияние чисто физиологических моментов: шутка ли, парню почти семнадцать, а он даже не смотрит в сторону девушек. Есть от чего истерить гормонам.
Чтобы как-то растормошить этого странного девственника, решился даже на чреватый последствиями шаг — организовал для близнецов посещение дорогого стриптиз-клуба. И что? Том повеселился от души, а Билл забился в самый дальний угол и просидел там весь вечер, напиваясь до бесчувствия.
Фотографии несчастного Билла с отсутствующим взглядом обошли все газеты, и если у кого-то ещё и оставались сомнения в его гомосексуальности, то после этого скандального похода они развеялись окончательно. Разумеется, за исключением фанаток, но этот диагноз лечению не поддаётся.
Ну что ж. Дэвид с самого начала их знакомства скептически относился к гетеросексуальности Билла, миф о которой сам же всячески культивировал в массмедиа. Хотя у него иногда проскакивала шальная мысль, что это просто излишне: нетрадиционная ориентация Билла ничуть не повлияла бы на количество фанаток. Просто если теперь типичная поклонница мечтает выйти за него замуж, то, узнай, что он гей, она бы начала мечтать о том, как встреча с ней «перевоспитает» Билла, после чего они непременно поженятся — людям нужны высокие идеалы и недостижимые цели, чтобы не потерять смысл жизни.
Йост часто развлекался, представляя себе, как Билли вещает в прямом эфире, проникновенно глядя в камеру: «Да, я гей. Но только потому, что пока ещё не нашёл свою девушку».
Да, он не видел проблемы в том, чтобы Билл снимал напряжение с мальчиками, если ему так больше нравится. Главное, чтобы пресса ни о чём не пронюхала. Он сам был готов помочь ему в организации таких тайных встреч и даже пробовал заговаривать с Биллом на эту тему. Тем более что Биллом всерьёз интересовались: к Дэвиду всё чаще обращались известные и влиятельные персоны с просьбами-намёками организовать неформальное знакомство с его протеже. У мальчика были все шансы заиметь серьёзного покровителя и укрепить тем самым свои позиции в изменчивом мире шоу-бизнеса.
Но проблема была в том, что Билл оставался равнодушным и к парням, а это заставляло задуматься всерьёз.
А истинная причина его аскетизма, оказывается, вот в чём.
Надо же, какая ирония судьбы: оказывается, Билл действительно однолюб и не лгал в интервью, когда говорил, что ждёт свою единственную настоящую любовь. И именно ждёт, а не ищет: он же её, оказывается, давно нашёл! Просто Йост не обращал на него внимания, а сам Билл не знал, как открыться.
Дэвид в очередной раз поразился умению подопечного посылать тайные намёки со сцены и в интервью.
Расчётливый тренированный мозг продюсера мгновенно оценил все плюсы и минусы внезапно открывшейся ему правды.
Хоффманн, привлекая его к работе с «Tokio Hotel», так и сказал: «Твоя главная задача — глаз не спускать с пацанов. Запомни, ты отвечаешь за всё, начиная с целости и сохранности маникюра на его изящных пальчиках и заканчивая его физическим и психическим здоровьем».
«И это при том, что из всего отданного на моё попечение в наличии имеется один лишь маникюр!» — возмущался про себя Йост, скептически разглядывая своего анорексично-истеричного протеже.
И вот оговорённое контрактом здоровье Каулица, и без того сомнительное, висело на волоске.
«Ну, "девочка". Какая, в жопу, разница? — цинично подытожил про себя Йост. — Зато какие перспективы открываются передо мной! Да они все мне задницу лизать будут, если я стану единственным человеком, способным совладать с этой вздорной непредсказуемой Дивой».
«И в первую очередь, судя по всему, лизать будет сама Дива», — не унимался циник внутри Йоста.
Итак, решено!
***
Они сидели все в сборе в студии и напоминали два враждующих лагеря: с одной стороны стола — Дэвид с Биллом, с другой — Том, Густав и Георг. Оба предводителя, Йост и Каулиц-старший, сверлили друг друга глазами из-под козырьков своих кепок, будто мерились силой. Сторонники же обоих сидели, понурив головы и избегая взгляда всех присутствующих, и «своих», и «чужих».
— Вот что, Дэйв… и ты, Билл. Мы тут с ребятами посовещались…
— …и Хоффманн решил, — тут же съязвил Йост. — Знаю я, Томми, кто ваш главный советник.
— …и решили, — как ни в чём не бывало продолжал Том, испепеляя Йоста ненавидящим взглядом, — что если наша продюсерская команда будет отстранена от работы с нами, мы откажемся подписывать контракт.
— Решили взять меня шантажом? — недобро ухмыльнулся Йост. — Ничего не выйдет! Можешь так и передать Хоффманну. А вам, щенки, я вот что скажу: не подпишете контракт — и хрен с вами! Билл тогда просто начнёт сольную карьеру, а вы окажетесь на помойке. И посмотрим, подаст ли вам ваш Хоффманн, на защиту которого вы так рьяно встали, милостыню.
При этих словах Билл поднял голову и испуганно-вопросительно посмотрел на Дэвида. Тот только сжал ему руку и продолжил как ни в чём не бывало:
— И поверь мне, Томми, я не блефую: помимо «Universal», о контракте с Биллом мечтают ещё два очень серьёзных лейбла (это не считая десятка других, статусом пониже, в которых уже не заинтересован я сам), так что я спокойно могу диктовать условия и выбирать. У меня уже был ряд неформальных переговоров, и все они согласны на всё, что я потребую.
Поражённая «вражеская» сторона молчала — на такой поворот никто из них не рассчитывал.
— Так что подумайте, мальчики. Даю вам сутки на размышления. Завтра, здесь же и в это же время, вы сообщите мне, какую судьбу вы уготовили «Tokio Hotel». Пошли, Билл!
Билл, шокированный не меньше «вражеской» стороны, не сдвинулся с места — он явно пребывал в трансе от услышанного.
— Билл! — Йост повысил голос. — Я, кажется, к тебе обратился?
Смертельно бледный Каулиц-младший продолжал сидеть не двигаясь. Он понимал: прямо сейчас, за пару секунд, ему нужно будет принять самое важное решение в своей жизни. И, что самое ужасное, что бы он ни решил, в результате он бесповоротно потеряет одного из двух самых дорогих ему людей, один из которых сейчас буравил ему взглядом спину, а другой, казалось, пытался прожечь душу. Он впервые ощутил себя невыносимо одиноким. Господи, почему так тяжело? И где Дэйв? Почему он оставил его? Ведь принимать решения — это его обязанность. Почему же теперь он бросил его на произвол судьбы, предоставив выпутываться самому?!
Хотя… никто ведь его не бросал. Дэйв ведь всё уже решил. Дэйв всегда прав, Дэйв никогда не ошибается. И сейчас Дэйв тоже прав, как всегда. Ведь вчера, накануне этой встречи, они уже всё обсудили, и Билл пришёл на «переговоры», будучи полностью на его стороне. Так в чём же проблема теперь? Том сам виноват: позволил впутать себя в интриги Хоффманна, ещё и ребят подставил. А теперь и его хочет потянуть за собой.
Ощутив у себя на плече крепкую руку Йоста, он как будто наконец вышел из ступора и, бросив на Тома полный ненависти взгляд (человек особенно ненавидит тех, кого предаёт), послушно поплёлся к выходу вслед за Дэвидом.
В этот момент Билл презирал себя, как никогда. И в то же время он вдруг отчётливо понял одну очень страшную вещь: он никогда, никогда не сможет самостоятельно принять какое бы то ни было решение. Ну и пусть: зато он только что принял самое важное (а главное — верное!) решение в своей жизни — он выбрал того, кто избавит его от этой непосильной ноши.
И на душе вдруг стало очень-очень спокойно.
***
Вечером, когда шок миновал, у Билла случилась истерика. Он молотил Дэвида кулаками в грудь и выкрикивал:
— Ненавижу! Как ты мог?! Почему ты ничего не сказал мне???
Йост заткнул ему рот самым действенным способом — поцелуем, переросшим в бурный секс. Это, как всегда, подействовало. Билл обмяк, успокоился и, кажется, опять стал вменяемым.
«Вот теперь можно и поговорить», — устало подумал Йост.
— Билли, это был необходимый шаг. Ты же умный мальчик, понимаешь, что Том сам не ведает, что творит. Он окончательно превратился в марионетку Хоффманна, который наконец-то показал своё настоящее лицо: сам видишь, ему наплевать на вас, он не остановится ни перед чем, готов даже угробить вашу группу, лишь бы удовлетворить свои амбиции. Я сказал это, чтобы спасти «Тokio Hotel». Вот увидишь, Том с ребятами одумаются, примут верное решение, и всё будет хорошо.
— Дэйв, это правда? Так, значит, всё это ты просто придумал, чтобы образумить их? Ты на самом деле не имел в виду ничего такого? Ты… не обманываешь?
— Малыш, ну что за вопросы? Я разве когда-нибудь тебя обманывал?
Билл вдруг ощутил облегчение, равное по силе тяжести, испытуемой ещё минуту назад.
— Господи, Дэйв, какой же ты умный! Я так тебя люблю! Прости меня, пожалуйста…
Йост презрительно ухмылялся, но Билл этого видеть не мог: темнота была явно на стороне продюсера.
***
— Дэйв… а если… а если они не одумаются… Что тогда?
— Ты уже знаешь что.
— Но… ты же говорил, что это понарошку…
— Я говорил, что это вынужденный шаг. И очень надеюсь, что Том поймёт всё правильно.
— А если не поймёт, и я откажусь от сольной карьеры? — Билл в кои-то веки осмелился бросить вызов Дэйву.
— А вот если ты откажешься, Билли, нам придётся расстаться. Ты, конечно же, понимаешь это, да? Так что поговори с братом и постарайся убедить его не наделать глупостей.
— Хорошо, Дэйв, извини. Я… я сделаю всё, как ты скажешь. Только не злись, пожалуйста, и… не бросай меня.
— Ну что ты, Билли. Я тебя никогда не брошу. Если ты не бросишь и не предашь меня.
Йост затеял крупную игру и сейчас шёл ва-банк: не то чтобы он всерьёз боялся, что Билл способен пойти против него, но… Влияние Тома тоже нельзя было сбрасывать со счетов. Да, сейчас, как никогда, нужно было очень точно дозировать кнут и пряник.
***
— Ну вот почему ты опять всё делаешь мне назло?! И как раз тогда, когда у меня с Дэйвом наконец-то начало всё налаживаться.
— А ты не задумывался, Билли, почему у вас всё начало налаживаться именно теперь?
— Ты мне завидуешь просто. И всегда завидовал. Поэтому и Дэвида невзлюбил. С первого дня, — тихо проговорил Билл, неприязненно поглядывая на Тома исподлобья.
— Господи, Билли, да чему завидовать-то? — невесело рассмеялся Том. — Скажи, а ты счастлив вообще-то?
— Да, — выпалил, не задумываясь, Билл. — Я счастлив, Том. У меня есть всё, о чём я когда-то мечтал: я занимаюсь тем, что мне нравится больше всего, и меня любит человек, которого люблю я. И всё это я могу потерять из-за твоего глупого упрямства.
— А я вот не счастлив, Билл. Потому что всё не так, как когда-то мечталось: да, я занимаюсь музыкой, но это не та музыка, которую мы хотели делать. А под руководством твоего ненаглядного Дэйви мы вообще опустимся до славных продолжателей «B&B». И… я, в отличие от тебя, влюблён в человека, с которым никогда не смогу быть вместе. Потому что он любит другого. И не замечает меня.
— Ты это о ком, Том?
— Да… не бери в голову. Это так, сорвалось. Главное, что хотя бы ты счастлив. Всё остальное — ерунда…
— Так ты подпишешь контракт?
— Да. Подпишу. Всё равно группе конец, что так, что этак. Но так хотя бы тебе приятно сделаю.
***
— Тогда, может, ты, Билл, заодно официально подтвердишь то, что и так уже все знают?
У Дэвида при этих словах вдруг очень неприятно засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия.
А нахальный журналюга продолжал:
— Я имею в виду твой роман с господином Йостом, твоим продюсером.
Дэвид почувствовал невидимый удар под дых. «Господи, какой же я дурак! Как я мог не предугадать такое развитие событий? Ведь это же очевидно. Ведь я сам бы точно так же поступил на его месте».
Но для самобичевания сейчас было не время. Многолетняя закалка тут же помогла взять себя в руки.
Йост прекрасно понимал, что никто не отправляет заказных журналистов с такими вопросами, не имея под рукой неоспоримых вещественных доказательств. И уж тем более Хоффманн — у кого-кого, а у него эксклюзивного компромата более чем достаточно. И если сейчас этот дурачок опять затянет волынку про единственную любовь, которая почему-то до сих пор всё ещё пребывает в федеральном розыске, это будет пиздец. Чего, собственно, и добивается Хоффманн.
Билл почувствовал, что у него кружится голова. Бросил беспомощный взгляд на Дэвида в зале. Тот мгновенно оценил ситуацию и… коротко утвердительно кивнул в ответ. Теперь всё зависит от того, как поведёт себя мальчишка.
То, что произошло дальше, ещё несколько месяцев не сходило с первых страниц газет и журналов, причём не только бульварных.
Билл буквально преобразился. Было такое впечатление, что все эти годы он только и ждал этого момента, вернее этого короткого утвердительного кивка из зала.
— Да, это правда! Мы с Дэвидом вот уже семь лет вместе и очень счастливы. Тем не менее, я был вынужден всё это время скрывать наши отношения, потому что… мне не разрешали говорить это. Не хотелось бы называть конкретных имён, но… это один из наших бывших продюсеров. И это стало одной из причин, почему мы решили не подписывать с ним повторный контракт. Он считал, что это повредит продажам и успеху нашей группы в целом. Но теперь я наконец-то могу заявить об этом открыто. Я уверен, наши поклонницы не настолько глупы, чтобы отказаться от нас только из-за того, что я люблю. А я люблю! Девушки, милые, вы же сами знаете, как это прекрасно — любить! Я счастлив с Дэвидом. Очень счастлив. И я очень надеюсь, что вы меня поймёте. И… не бросите.
А вам, господин журналист, я очень признателен за этот вопрос — я его давно уже ждал!
«Ах, какой молодец! Как правильно расставил акценты. Лучше и придумать нельзя!» — мысленно восторгался Йост, а интуиция бывалого продюсера ему вторила: «Они купятся на это, они на это купятся!»
Теперь оставалось только подыграть ему. Дэвид сорвался с места и быстрым шагом бросился на сцену к Биллу. Билл поднялся ему навстречу. На полпути они встретились. Обнялись. И начали самозабвенно целоваться под шквалом сотен фотовспышек.
«Ну что, Петер, достойную смену я воспитал?»
Йост ликовал. Йост был просто в экстазе от самого потрясного спектакля за всю историю «Tokio Hotel». И даже ощущал лёгкие уколы зависти, что не он автор сценария и постановщик этого великолепия.
Фотографии обошли все уважающие себя европейские журналы. Разумеется, верные фанатки всё поняли и приняли: главное, что обожаемый Билли счастлив, а уж то, что счастливый избранник — мужчина, это ерунда. Главное, это не какая-нибудь мерзкая Мэри-Сью. В результате популярность группы ещё больше возросла.
— Ну что, я всё-таки кое-чему научился у тебя, а, Дэйв? — самодовольно улыбался Билл.
Дэвид впервые смотрел на Билла с искренним уважением и восхищением, и восхищение на этот раз было вызвано отнюдь не новым нарядом или причёской его протеже.
Впервые за всё время их отношений Дэвид был ошеломлён и даже напуган вдруг нахлынувшими на него чувствами по отношению к Биллу.
«О чёрт, похоже, я влюбился. С этим надо что-то делать…»
***
Три месяца спустя. Из разговора двух высокопоставленных слэшеров.
— Госпожа Фанаткина…
— Мы, кажется, пока ещё в не настолько близких отношениях с вами, господин Ленивцева, чтобы вы могли позволить себе фамильярность обращаться ко мне в женском роде!
— Прошу прощения, господин Фанаткина! Это всё от волнения. Боюсь, у меня для вас плохие новости.
— …?
— Вы уже в курсе, нет? У Хоффманна, после того как мы так ловко подставили его, кажется, совсем рассудок помутился — он решил стартовать новый проект. — Ленивцева выдержала эффектную паузу и, выразительно посмотрев на президента международной подпольной корпорации слэшеров, добавила: — Girls band!
— Что-о-о?! Информация достоверна?
— Боюсь, что да. Сегодня ночью я получил у-мейл-шифровку от нашего человека в «Universal».
— Кто за этим стоит, догадываешься?
— Ну ещё бы! Стопроцентно происки наших извечных конкурентов — фем-слэшеров, — собеседница президента задумчиво погладила свой ноутбук. — Хотя нельзя полностью исключать и гет-меньшинства: после их недавнего нашумевшего гетерористического акта в отношении сайта diary.ru от этих мразей всего можно ожидать. Бьюсь об заклад, они только и ждут момента, чтобы скомпрометировать каких-нибудь геев сплетнями об их связи с новоявленными певичками.
— Чёрт, как всё это не вовремя! Мы сейчас как раз готовим очередной грандиозный каминг-аут, слэшеров, особенно квалифицированных, катастрофически не хватает — проект на финальной стадии, все силы брошены на него. Люди работают не покладая ноутбуков. Даже днём! Остаётся только надеяться, что усилия нашего американского подразделения увенчаются успехом, мы получим в Штатах президента-гея и сможем наконец объявить войну гетеро-боевикам, но пока что приходится уповать исключительно на собственные силы. Нда, боюсь, с этим мы пока что ничего поделать не сможем…