Аы!!! Я не ошиблась в аффтаре и книге - чем дальше в сюжет, тем больше ёбилли
"- B шестнадцать лет я навсегда сбежал из отцовского дома, из отцовского города и из отцовской страны. Сложилось так, что я попал в Геную. Ты никогда не был там? Можешь мне поверить, это жемчужина в короне портов Лигурийского моря. И однажды я встретил на генуэзском пляже мужчину, который открыл передо мной все самое замечательное и прекрасное, что есть в мире. Его звали Ринальдо.
Ему было сорок восемь лет, а мне шестнадцать. Он был из знатного рода, ведущего свое начало со времен Колумба. Но он жил в своем величественном замке на холме, не кичась своим титулом. Это был ученый, единственный поистине ренессансный человек из всех, кого я знал. Он открыл мне секреты античного мира и истории искусства, музыку поэзии и поэзию музыки. И он был красив. У него были наполовину белые, наполовину серебристые волосы, как полная луна, и серые печальные глаза. По контрасту с жестокими руками отца с их замораживающим эффектом, длинные и тонкие руки Ринальдо были теплыми и выразительными; они, казалось, заряжали нежностью все, к чему прикасались. Я узнал, что значит любить, любить и душой и телом; в его руках я родился".
читать дальшеУже второй день захлёбываюсь от восторга - читаю Робертса "Шантарам"
Книга года, однозначно! По силе воздействия равна Фраевскому "Ключу из жёлтого металла"
Но "фанфег не о том". Главная находка и открытие романа, имхо - один из героев, вылитый Кристиан Кейм из моего "Другa семьи": Абдель Кадер Хан, главарь бомбейской мафии, обожающий философско-теологические диспуты и рассуждающий под кальян с гашишем об истинной реальности, силе мысли и квантовой физике - это ж чудо какое!
И ещё в этой книге самая потрясающая, точно переданная, живая атмосфера какой-либо страны, что мне доводилось читать в жизни. В Индии я провела всего сутки, но вот этот незамутнённый восторг от неё остался со мной навсегда. В общем, если вы не любите Кристиана Кейма мафиози-философов, как их люблю я, то книгу советую прочесть уже ради одной атмосферы Хотя там всё на уровне: и идея, и сюжет, и язык, и герои
Цитаты:
Кадер мечтал не больше не меньше, как изменить мир. Он никогда ничего не говорил и не делал случайно, импульсивно; все, даже смирение в его голосе в тот момент, было точно рассчитанной деталью общего плана.
- Кадербхай из тех, кто создает будущее, - сказал Абдулла, когда мы остановились на перекрестке. - Большинство людей - и мы с тобой, брат мой, - просто ждут, когда будущее наступит. Но Абдель Кадер Хан сначала мечтает о будущем, потом планирует его, а потом строит согласно плану. В этом разница между ним и всеми остальными.
- А как насчет тебя, Абдулла? - заорал я, потому что двигатель взревел и мы опять понеслись вперед. - Тебя Кадербхай тоже запланировал?
Абдулла громко расхохотался.
- Думаю, что да! - крикнул он.
***
- Да. Позвольте сказать вам, что я вижу в вас своего сына. Я не был женат, и у меня нет детей, но в моей жизни был момент, когда я мог жениться и иметь сына. Это было… Сколько вам лет?
- Тридцать.
- Я так и знал! Тот момент, когда я мог стать отцом, был ровно тридцать лет назад. Но если я скажу вам, что вы мой сын, а я ваш отец, и я это ясно вижу, вы подумаете, что это невозможно. Вы не поверите этому. Вы не увидите той правды, которую вижу я и которая сразу стала ясна мне в тот миг, когда мы впервые встретились несколько часов назад. Вы предпочтете поверить удобной лжи, говорящей, что мы незнакомцы и между нами нет ничего общего. Но судьба… - вы знаете, что такое судьба? На урду ее называют кисмет. - Судьба может сделать с нами все, что угодно, кроме двух вещей. Она не может управлять нашей свободной волей и не может лгать. Люди лгут - чаще себе, чем другим, а другим лгут чаще, чем говорят правду. Но судьба не лжет. Это вы понимаете?
Это я понимал. Понимало мое сердце, хотя мой возмущенный разум не хотел соглашаться с его словами. Каким-то непонятным образом этому человеку удалось нащупать во мне эту печаль, пустоту в моей жизни, которую должен был заполнять мой отец. Спасаясь от преследования, я скитался в этой пустоте, испытывая подчас такую тоску по отцовской любви, какая накатывает на целый тюремный корпус заключенных в последние часы перед наступлением Нового года.