Indie-Slasher | Гомотекстуалист.
Produzent: La PIOVRA.
Пейринг: интрига
Посему просто главные действующие лица: Дэвид Йост, Патрик Нуо, Билл Каулиц, Петер Хоффманн, Кристиан Кейм, Ян О'Брайен-Докер.
Рейтинг: R.
Жанр: AU.
Статус: закончен.
Часть 1Этот клуб был их с Кристианом любимым детищем. Весьма прибыльным, к слову сказать, хотя держали они его отнюдь не как источник дохода. То, что начиналось как невинное хобби, за пять лет их совместных усилий превратилось в дорогое закрытое заведение «для своих».
Со временем они с Крисом стали заходить сюда не только расслабиться после напряжённого трудового дня, но и назначать здесь важные деловые встречи: в непринуждённой обстановке, под виски и умелые ласки отборных хаслеров, взаимопонимание с потенциальными деловыми партнёрами достигалось намного легче и быстрее, чем за официальным столом переговоров.
Сегодня был как раз такой случай. Переговоры со строптивыми представителями рекорд-лейбла «Юниверсал» опять зашли в тупик, и Кристиан решил пригласить их в «Аквариум» в надежде, что там «универсалы» станут более сговорчивыми.
Петер Хоффманн, президент лейбла, приглашение принял, изъявив желание прийти вместе со своим парнем. Менявший ранее партнёров как перчатки, он в последнее время подозрительно угомонился и завёл себе постоянного мальчика. «Влюбился на старости лет», — с лёгкой завистью улыбнулся Кейм — ровесник Хоффманна. «Да пусть хоть с девочкой явится, сука, лишь бы контракт подписал», — процедил сквозь зубы Йост.
С «Юниверсал» их с Кеймом продюсерская студия сотрудничала со дня своего основания, и каждый контракт, даже такой второстепенный, как этот, вытягивал из них все жилы: несмотря на давний плодотворный симбиоз, напоминавший скорее взаимный паразитизм, Хоффманн каждый раз находил к чему придраться, доводя Дэвида до белого каления. В их компании Кейм отвечал за финансы, Йост — за креатив. К финансовой части проектов у Хоффманна претензий не было никогда, тогда как творческая неизменно поддавалась нещадной критике. Камнем преткновения на этот раз стал некий Гордон Трюмпер — пожилой фриковатый рокер из восточнонемецкой глубинки, контракт с лейблом для которого и пытался выторговать Дэвид. Продюсер искренне считал, что открыл немецкую Сьюзан Бойл, Хоффманн же был свято уверен, что ему пытаются подсунуть потрёпанную жизнью реинкарнацию «Bed & Breakfast». «Ищи бету, Дэйв, — вынес вердикт всевластный президент всемогущего лейбла, отправляя в корзину пухлую папку с планом раскрутки будущей суперзвезды. — С теперешней аудиторией такое не прокатит».
«Неравнодушен он к тебе, Дэйв, — подначивал его Крис. — Дал бы ему, что ли, глядишь, старик и стал бы посговорчивей». «Теперь понятно, почему к тебе у него никогда замечаний нет», — не оставался в долгу Дэвид.
Вся надежда была на Рота — креативного директора лейбла, бывшего универсалом по призванию, а не только по месту работы. Он обладал уникальной способностью — со всеми умел найти компромисс, всем умел угодить, и нашим, и вашим. Да что там говорить, это даже на его ориентацию распространялось: он был бисексуалом и, в зависимости от состава приглашённых, являлся на вечеринки в сопровождении парней или девушек. Сегодня его спутником был Мартин — томный манерный блондин лет двадцати. Рот прибыл минут десять тому назад и сейчас оживлённо беседовал с Крисом в VIP-зале на втором этаже. Дэвид же вместе с Патриком остался в холле внизу — встречать Хоффманна. Он, разумеется, отбивался руками и ногами от такой «почётной» обязанности под предлогом, что «этот старый развратник, бывший завсегдатаем клуба, дорогу сам с закрытыми глазами найдёт», но Кейм был непреклонен. «Давай, давай, — вытолкал он его со смехом. — Ты ему нравишься, ему будет приятно».
…После выхода на «пенсию», как они в шутку называли жизнь после «Bed & Breakfast», их группа разбежалась кто куда. Даниэль подался на телевидение, Флориан перебивался проектами-однодневками, Дэвид на пару с Кристианом открыли свою продюсерскую студию, ну а Кофи, побывав небожителем, принципиально не хотел спускаться на землю и работать, как простые смертные, и основал эксклюзивное эскорт-агентство. Доход оно приносило меньший, чем студия Дэвида, но если сравнить вложенные средства, силы, нервы и риски, то прибыльность от инвестиций у бизнеса Кофи была на порядок выше. Наладив бизнес, Ансуэннэ передал управление делами наёмному менеджеру, а сам наслаждался жизнью, большей частью на дорогих заморских курортах, наведываясь в Гамбург разве что на кастинг новых сотрудниц. Это дело он не доверял никому, предпочитая снимать пробу самолично. Натурал до мозга костей, о хаслерах он поначалу даже и не думал. Но, проанализировав рынок, Кофи понял, что девушек на любой вкус и кошелёк было навалом. Катастрофически не хватало мальчиков, которых предпочитали не только его закадычный друг и бывший менеджер, но и существенная часть остальной элиты шоу-, медиа- и прочего бизнеса. Большинство из них считалось при этом примерными отцами и семьянинами и не было по долгу службы избаловано настырным мальчишеским вниманием, как те же Дэйв с Крисом. Завести любовника для них означало далеко не то же самое, что закрутить роман с секретаршей: удовлетворение порочной тайной страсти было сопряжено с серьёзными рисками для репутации, карьеры, здоровья, а иногда и жизни — у многих в подсознании намертво отпечатался случай с Рудольфом Мосхаммером*. У могущественных мужчин была проблема. У Кофи было решение. Он быстро понял, какая перспективная, а главное, не освоенная пока ниша открывается перед ним. Тем более что у него было существенное преимущество перед конкурентами: у него имелись контакты среди потенциальных клиентов ещё со времён «Bed & Breakfast». Он знал, кому что, вернее, кого предложить. Отсюда вытекало и второе неоспоримое преимущество, теперь уже для самих клиентов: Кофи был свой, Кофи можно было доверять. Неудивительно, что бизнес его процветал и постоянно расширялся. Мальчики приносили две трети прибыли агентства, и доля эта неуклонно росла. Девицы же из главной статьи дохода стремительно превращались в блажь и невинное хобби владельца.
Когда Дэвид впервые к нему обратился, Ансуэннэ хохотал до колик в животе. «Вот уж не думал, Йо, что когда-нибудь увижу тебя среди своих клиентов, — сказал он, смаргивая слёзы с ресниц. — Неужели тебе бесплатно уже не дают?». «Ничто не обходится нам так дорого, как то, что достаётся бесплатно», — философски ответил Дэйв. И был по-своему прав. Да, недостатка в парнях при его внешности, деньгах и работе у него не было. Но овчинка не стоила выделки.
Жизненный цикл любого продукта, будь то йогурт, процессор или очередная поп-звезда, стремительно сокращался. Не только в спорте, но и в музыке большинству после двадцати делать уже было нечего. В том возрасте, когда сам Дэвид когда-то только начинал карьеру в шоу-бизнесе, теперь уже уходили оттуда. Приходившие в бизнес пятнадцати-шестнадцатилетние мальчишки были смазливы, спору нет, но на этом их достоинства заканчивались. Откровенно говоря, они даже целоваться толком не умели, не говоря уже о большем. А проснувшись впервые в продюсерской постели, тут же начинали думать, что ухватили Бога за яйца, со всем из этого вытекающим: детскими капризами, недетскими амбициями, прескверным нравом и фантастическим самомнением. Дерьмо из них лезло изо всех щелей. Апогеем стало требование его последнего подопечного, Джонатана, подарить ему на восемнадцатилетие «Порше». «Мал ещё на "Порше" кататься», — опешил от такой наглости Дэйв. «Ну надо же, если задницу подставлять, то я уже достаточно взрослый, а до приличной тачки я, оказывается, не дорос ещё», — парировал мальчишка. Дэвид отвечать не стал. Просто указал ему на дверь, из дома и из студии.
«Бляди, вокруг одни бляди, Крис, — плакался он потом по пьяни Кейму. — Ни достоинства, ни благодарности, одни деньги на уме. Откуда в них всё это? Мы же такими не были! Я же с тобой не за деньги был. И если бы ещё хоть стоили этих денег! А то положишь на спину — лежат бревном, положишь на бок — телевизор смотрят, положишь на живот — засыпают. Поставишь на ноги — смываются». «Да, как ни крути, а снимать шлюх, в конечном итоге, выгоднее», — пошутил Крис. Дэвид юмора не понял и воспринял сказанное как откровение.
Мальчики Кофи оказались идеальным решением. Они эксклюзивно выглядели, у них не бывало плохого настроения, они всё умели, всё понимали и угадывали самые тайные желания даже не с полуслова, а с полужеста, а главное — рот открывали только в постели. Выматываясь до предела на работе, Дэвид хотел, по крайней мере, дома и особенно в спальне спокойствия, тепла и ласки, а не изнурительных баталий с молодыми неуправляемыми самцами под девизом: «А сегодня кто кого?». Многих он сам сюда устроил: Ансуэннэ наотрез отказался брать с него свою долю прибыли — Дэвид платил только мальчикам, — и чтобы не оставаться в долгу, он присылал в агентство потенциальных сотрудников, предлагая смазливым, но откровенно бездарным — «Продюсеры здесь бессильны!» — созданиям, приходившим к нему на прослушивание, попробовать себя на ином поприще. Не многие отказывались. Большинство из них шло в шоу-бизнес отнюдь не за музыкальной карьерой, а за её атрибутами: деньгами, славой и красивой жизнью. Они радостно хватались за предложенную Дэйвом альтернативу, едва узнавали, с кем работать будут, наивно надеясь охмурить какую-нибудь шишку шоу-бизнеса и вернуться в студию Дэйва триумфаторами. Вот только невдомёк им было, что люди, имевшие возможность купить что угодно на свете, больше всего ценили то, что за деньги не купишь.
Мальчики Кофи были идеальны. Патрик был лучшим из них.
Приехав из провинциального швейцарского городка завоёвывать Германию, он пробовал себя в модельном бизнесе. Конкуренция была жестокая, платили гроши.
«Классно вам, пацанам, — говорила с завистью Изабелль, тоже начинающая модель, с которой он снимал на пару крохотную квартирку на окраине Гамбурга. — Переспал с кем надо — и контракт в кармане. А на нас, девушек, никто теперь и не смотрит — вокруг одни геи, приходится вкалывать как проклятым, и всё без толку». Патрик в ответ отмалчивался. Если бы всё было так просто… Хоть большинство фотографов, стилистов, да и заказчиков тоже и в самом деле было геями, они не особо рвались облагодетельствовать мальчишек, найденных наутро в собственной постели. Секс сексом, а контракты получали те, кто мог принести солидную прибыль, а не только пять минут сомнительного удовольствия.
Отчаявшись и устав сводить концы с концами, Патрик плюнул на свои первоначальные честолюбивые планы и подался в агентство Кофи, справедливо рассудив, что здесь, по крайней мере, всё по-честному, никаких иллюзий, да и доход стабильный и на порядок выше. К тому же, таким образом решалась ещё одна проблема, немаловажная для девятнадцатилетнего парня: ему постоянно хотелось секса, иногда до такой степени, что было уже всё равно, с кем и как именно. Бедному безработному приезжему без каких-либо перспектив на будущее сложно было надеяться на создание более-менее серьёзных отношений с ровесниками, а у мужчин постарше, крепко стоявших на ногах, силы уже явно не соответствовали аппетитам молодого ненасытного организма на пике сексуальности. Поначалу Патрик перебивался one-night stands со знакомыми моделями, но, поразмыслив, решил, что можно совместить приятное с выгодным.
Милый ласковый обходительный мальчик. За последние полгода Дэвид весьма привязался к нему и заказывал практически на каждые выходные. Когда однажды Дэйв, более чем довольный обслуживанием, привычно протянул ему весьма внушительные чаевые, тот, не глядя ему в глаза, пробормотал: «Кофи отдайте. А мне не надо. Я с вами… не за деньги был». В скупых словах элитного хаслера слышалось гораздо больше искренности, чем в клятвах в любви его подопечных звёзд, и Дэвид, вместо того чтобы по привычке ляпнуть что-нибудь циничное в ответ на юношеский пафос, так же скупо сказал: «А это не оплата. Считай, подарок. Купишь себе что-нибудь — я не настолько хорошо тебя знаю, чтобы самому подобрать тебе что-то по вкусу». Больше они к этому не возвращались. Мальчишка — потому что не смел, Дэвид — потому что боялся в очередной раз обжечься. Так и висело это очевидное, но невысказанное между ними в воздухе. Не будь он хаслером, Дэвид, наверное, дал бы ему, вернее себе последний шанс, но… он был хаслером, и думать здесь было не о чем.
…Хоффманн прибыл минута в минуту в сопровождении мальчишки ослепительной красоты. Дэвид мысленно присвистнул — такому он бы и сам с лёгкостью хранил верность.
— Вау, Петер! Парни у тебя всё краше и моложе. — Дэвид готов был поспорить на собственный ноутбук, что мальчику едва исполнилось восемнадцать. Если вообще исполнилось, уточнил внутренний циник — альтер эго продюсера.
— Не завидуй, плейбой, — уж кому-кому, а тебе грех жаловаться, — проворчал Хоффманн, весьма довольный реакцией Йоста. — Познакомьтесь, Дэвид Йост — Виль…
— Билл, господин Йост, — перебив спутника, поспешно представился мальчишка.
— Можно Дэвид и на «ты», — одарил его продюсер одной из своих самых соблазнительных улыбок. — Мы здесь все свои, у нас формальности не приняты. — И со словами «Willkommen im Club!» заговорщически подмигнул мальчишке.
___________
* — немецкий модельер, убитый в возрасте 64 лет снятым им иракцем из-за спора об оплате за оказанные секс-услуги в размере 2.000 евро.
Весь вечер Билл украдкой посматривал на Дэвида и исподтишка пялился на Патрика: яркий эффектный парень, так свободно и непринуждённо чувствовавший себя в компании столь влиятельных мужчин, шутивший и поддерживавший беседу на равных, вызывал зависть — ему таким никогда не быть. И уж конечно, у него никогда не будет такого мужчины, как Дэвид…
То, как мальчишка на него смотрел, и особенно то, как он на него не смотрел… Изумительно красивый мальчик, интересный. Не ширпотреб. Ему бы уверенности в себе побольше да перестать вжиматься так затравленно в диван… Был бы не хуже Патрика. Как его вообще угораздило попасть в лапы этой скотины? Это до чего же надо любить деньги… Едва в мозгу пронеслось кодовое слово, интерес Дэйва к спутнику Хоффманна сменился привычным цинизмом. Похоже, единственные, кто в этом мире способны ещё на искреннюю любовь, — это хаслеры. Однако в тренированном мозгу продюсера всё же успела забрезжить некая смутная идея. Едва она более-менее оформилась, Дэвид, улучив момент, когда гости отвлеклись, наклонился к Крису и что-то прошептал ему на ухо. Кейм недоверчиво посмотрел на него, а переварив предложение, негромко рассмеялся.
— Сука ты, Йост.
— Твоя школа, — ухмыльнулся Дэйв в ответ. — Ну, так что?
Крис утвердительно кивнул.
— Ладно, мальчики. — Погасив окурок в пепельнице, Дэвид встал — время, отведённое на small talk, истекло. — Нам надо ещё обсудить дела, мы вас оставим на часок.
Вслед за ним начали подниматься и Кейм с гостями.
— Пат, остаёшься за хозяина, — напутствовал напоследок Дэвид. — Следи, чтобы мальчики были довольны.
Мужчины ушли.
— А ты не куришь? — спросил Билл Патрика, чтобы как-то завязать беседу. О чём разговаривать с таким крутым парнем, он не знал.
— Нет, Дэйв курящих не любит.
— Но ведь он сам курит! — удивился Билл.
— Он исключение, — холодно улыбнулся Патрик, смерив мальчишку надменным взглядом. — Себя курящего он любит.
Мальчишка Пата бесил. Бесил страшно, за двоих: и за себя, и за Дэвида, беситься на которого не полагалось. Да этот крашеный блядёныш такой же хаслер, как и он! Разница лишь в том, что продаёт себя не в розницу, а оптом. Но эта разница, видимо, существенна для Дэйва: за полгода их регулярных встреч он так и не предложил ему перейти на «ты», а с этим малолеткой сделал это уже на первой минуте знакомства. Нутро парня обожгла горькая обида.
Патрик демонстративно отвернулся к Люку, тоже парню из агентства, которого сегодня заказал для себя Кейм. Люк был выблядком тем ещё, но чтобы поставить этого приблудного сучонка на место, годился и он.
— Это только мне кажется, что у Йоста с Кеймом что-то было? — мгновенно оценив обстановку, спросил Мартин. Патрик ему нравился, в отличие от Билла, и он решил подыграть ему, завязав беседу на тему, в которой этот мелкий тихоня вряд ли что-то смыслит.
— Думаю, не без этого, — охотно подхватил Люк. — Отношения у них, как у семейной пары со стажем.
— А если да, то интересно, кто был снизу? — продолжал развивать тему Мартин. — Навскидку и не скажешь — оба такие крутые.
— Кто-кто, ясен пень — Дэйв: то-то он выбирает теперь исключительно «девочек» — чтобы ни у кого и тени сомнения не оставалось, кто в активе, — ухмыльнулся Люк, обладатель роскошного атлетически сложённого тела.
— Да ты просто завидуешь и бесишься, что Дэйв на тебя и не смотрит даже, — фыркнул Пат. Это была правда: Люк давно домогался Дэвида. Давно и безуспешно. Он был одним из немногих в агентстве, кого Йост ни разу не заказывал.
Слово за слово, и парни уже увлечённо трепались, обменивались одним им понятными шутками и сплетничали о своих и чужих мужчинах. Билл сидел в углу дивана на противоположной стороне комнаты, всеми забытый и потерянный, остро ощущая свою ненужность и никчёмность, и чтобы хоть чем-то занять себя, старательно поглощал коктейли.
— Что, небось, перемываете нам косточки? — на пороге, лёгок на помине, возник Дэйв.
— Ну почему сразу косточки? — промурлыкал Люк. — У вас найдутся и более интересные анатомические детали.
— А тебе палец в рот не клади, — рассмеялся Дэвид и взъерошил волосы на затылке остряка.
— Верно, господин Йост, обычно мне в рот кладут другие… анатомические детали, — бесстыже облизнулся парень и призывно выгнулся под рукой Дэйва, которую тот, впрочем, сразу же поспешил убрать.
— Только потому, что в другое эээ… анатомическое место вставить не получается, — выпалил Пат. Вышло слишком язвительно и даже жестоко: у Люка был постоянный клиент — импотент, категорически не желавший это признавать и продолжавший исправно его заказывать, чтобы убедить себя в обратном. Бедный парень безуспешно мучился всю ночь, а разъярённый клиент потом ещё и жаловался в агентство на его непрофессионализм. Менеджер всё понимал, что, однако, не мешало ему регулярно снимать с Люка штраф за неудовлетворённость клиента, который всегда прав. Но Патрик ничего не мог с собой поделать — слишком откровенно начал этот ублюдок заигрывать с Дэйвом. Не то чтобы он хоть на миг усомнился, что Йост поддастся на эту дешёвую провокацию, но всё же… Да ещё это гнусное предположение насчёт Криса… Патрику до этого и в голову ничего подобного не приходило — он знал его как лучшего друга Дэйва, а теперь вот полезли всякие мысли нехорошие. Эти двое действительно не разлей вода и проводят слишком много времени вместе: днём на работе, по вечерам в барах и клубах, и, будто этого мало, ещё и каждые выходные на загородной вилле Кейма… «Пат, милый, ты не оставишь нас на полчасика наедине? Нам нужно обсудить один важный проект. Тебе будет не интересно». «Подъезжай к десяти, я приду сегодня поздно — у меня встреча с Крисом вечером». «Мы с Крисом…»
«А что, если и в самом деле?…» Предположение было и вправду слишком абсурдное, но Патрик ничего не мог с собой поделать. Не то чтобы он имел хоть какое-то право на Дэвида, но безнадёжная, а оттого ещё более исступлённая ревность застилала ему глаза каждый раз, когда Дэйв обращал внимание хоть на кого-то, кроме него самого. А Дэйв обращал: в агентстве о нём ходили легенды. Да и работа у него была злачная — тоже вряд ли обходилось без снятия сливок. От отчаяния Патрик каждый раз выкладывался с Дэвидом так, будто он был последним, что, видимо, и оттягивало его наступление.
Но на этом неприятности для Пата не закончились.
— А ты что такой угрюмый? — Дэвид оставил в покое Люка, шлёпнул по заднице Мартина и подсел к Биллу. Слишком близко, бедром к бедру, обняв его за плечи и прижав к себе… Мальчишка, не поднимая глаз, что-то пробормотал в ответ, тихо и невнятно.
Патрик не был уверен, точнее, он очень хотел верить, что ему это показалось: вставая, Дэвид как бы машинально провёл рукой по спине Билла и на секунду задержался на его костлявой заднице, ловко пропихнув в карман его джинсов какой-то белый прямоугольник, судя по всему — визитку. Если у Патрика и оставались ещё какие-то ошмётки надежды, их безжалостно растоптали Люк с Мартином, обменявшиеся многозначительными взглядами: значит, они тоже всё видели и поняли.
Из оцепенения Патрика вывел Дэвид — завершив свой мини-тур по мальчикам, он опустился на подлокотник дивана рядом с Патом и неуклюже притянул его к себе. Йост был уже изрядно пьян, он него неприятно разило сигаретным дымом, причём похоже, что курили там не только сигареты. Слишком часто в последнее время. Ну, ясно: где Крис, там и травка — без этого у него ни один «культурный отдых» не обходится. Опять этот чёртов Крис…
Из пьяного бессвязного бормотания Патрик понял только, что «сука Хоффманн опять артачится», из-за чего у них возник небольшой перерыв в «переговорах», который Дэвид решил провести с пользой. О роде пользы недвусмысленно свидетельствовала оттопыренная ширинка продюсера. Это был шанс взять реванш, над ними всеми и сразу. Патрик с готовностью поднялся, окинул снисходительным взглядом остальных парней и с видом победителя последовал за Йостом. Пусть знают: не важно, с кем Дэйв заигрывает, важно, кого он в итоге выбирает!
— Заказать вам по коктейлю, мальчики? — уже стоя в дверях, спросил Дэвид.
— Лучше по мальчику, господин Йост, — выкрикнул Люк.
Последнее, что услышал Патрик, был восхищённый возглас Мартина, обращённый к Люку:
— Не, ну какой мужик, а? Сам еле на ногах держится, а стоит, как у двадцатилетнего!
Выждав пару минут после ухода Дэвида с Патриком, Билл, снедаемый любопытством, тоже поднялся и отправился в туалет — посмотреть, что такое сунул ему Йост. Лучше бы, конечно, не ходил: из самой дальней кабинки слышались недвусмысленные стоны, и у Билла не было ни малейших сомнений в том, кто их издавал. Но ему было чем утешиться: на выуженном из кармана джинсов прямоугольнике из плотной дорогой бумаги, под лаконичной надписью «David Jost, Musikproduzent» с контактными данными, неуклюжим торопливым почерком была сделана приписка от руки: «Позвони мне завтра».
Часть 2
Настроение у Дэвида с самого утра было препаршивое. Мало того что после вчерашнего голова просто раскалывалась, так ещё и переговоры закончились ничем: Хоффманн виски вылакал, травку выкурил, контракт не подписал. Не помог даже Рот. «Надо было меньше с Биллом заигрывать, — быстро нашёл причину Кристиан. — Думаешь, он ничего не заметил? Вот и взбесился по новой».
Так что когда после обеда раздался звонок с неизвестного номера, продюсер уже знал, как возьмёт реванш.
— Привет, Билл! Рад, что ты позвонил. Я бы хотел встретиться с тобой.
— Я тоже, — тут же ответил радостный мальчишеский голос.
— Вот и отлично, — улыбнулся Дэвид. — Рад, что наши желания совпадают. Ты сегодня вечером свободен?
— Да, — вполне ожидаемо выпалил мальчишка и, чуть помедлив, добавил: — Правда, только до девяти.
— Ничего, нам хватит, — заверил Дэвид. — Я пришлю за тобой машину в пять. Скажи только, куда.
Мальчишка назвал адрес.
— Я бы охотно пригласил тебя куда-нибудь, но боюсь, как бы у тебя потом с Петером проблем не возникло — везде есть риск нарваться на общих знакомых. Поэтому предлагаю встретиться у меня дома.
Мальчишка ничего против не имел.
В половине шестого Билл, благоухающий, тщательно накрашенный, в ультра-узких джинсах с низкой посадкой и в чёрной обтягивающей футболке, уже стоял на пороге Дэвидовой квартиры.
— Шикарно выглядишь! — продюсер отступил на шаг, так и не сняв рук с плеч гостя после приветственного поцелуя и откровенно любуясь. Билл порозовел, то ли от удовольствия, то ли от смущения. — Теперь понятно, почему у тебя есть время только до девяти — потом, небось, на свидание к молодому любовнику побежишь?
— Скажешь тоже, — с деланной небрежностью рассмеялся Билл и тут же помрачнел: — Просто в это время Петер должен вернуться.
Дэвид с явной неохотой убрал руки и кивнул на распахнутую дверь в гостиную:
— Проходи. Я сейчас. Выпьешь что-нибудь?
Билл попросил колу, прошёл в зал и осторожно присел на краешек дивана. Дэвид принёс напитки. Со словами «Я, с твоего позволения, сяду здесь — люблю смотреть на красоту» он опустился на диван напротив мальчишки и протянул ему пачку с сигаретами.
— Я не курю.
— Вчера, вроде, курил, — удивился продюсер.
— Сегодня бросил.
— Молодец, — Дэвид посмотрел на него с интересом и уважением. — А у меня вот всё не получается — работа слишком нервная.
Слово за слово лёгкого трёпа, и мальчишка начал оттаивать. Вскоре он уже ничем не напоминал вчерашнего запуганного зверька, и Дэвид решился на разговор, ради которого, собственно, и пригласил Билла.
— Как тебе с Хоффманном живётся?
— У меня нет выбора, — от мальчишеской болтливости не осталось и следа. Он тут же внутренне подобрался и смотрел на Дэвида настороженно.
— Ну, положим, выбор есть всегда. Просто не всегда он нас устраивает. Как ты вообще попал к нему?
— Долго рассказывать…
— Ты извини, если я лезу не в своё дело. Просто я мог бы помочь тебе, а для этого не помешало бы знать, как ты вляпался в это дерьмо.
Подбадриваемый Дэвидом, Билл, уставившись в пол, начал свой рваный сбивчивый рассказ.
— Мы с отцом и без того не ладили, а когда он узнал, что я гей, то просто выгнал меня из дому. Андреас, мой тогдашний парень, всего на год меня старше, сам на шее у родителей сидел и огласки дико боялся. Когда он узнал о случившемся, даже на порог меня не пустил, сказал, что между нами всё кончено…
— Вот сучонок! — выплюнул в сердцах Дэвид и безнадёжно взмахнул рукой: — А впрочем, что тут удивляться — мальчику в твоём возрасте нужен серьёзный надёжный мужчина, а не игры во взрослых с такими же молокососами.
Билл, хоть и выглядел задетым за живое, пропустил эту реплику мимо ушей.
— На первых порах меня приютил один приятель, Георг, — продолжил он. — Но вечно оставаться у него я не мог — он как раз съехался со своей девушкой, и уже через неделю после моего появления у них она косо на меня смотрела, устраивала ему скандалы. С работой было туго — образования у меня никакого, только школу закончил. Я пробовал подрабатывать, выступая в клубах, но платили там… Думаю, те, кто в подземных переходах поют, больше получают. В общем, когда в одном из клубов ко мне подкатил Хоффманн со своим предложением, я не долго раздумывал. Если спать с ним не надо, так почему бы и нет?
— То есть как не надо? — опешил Дэйв.
— А вот так, — мальчишка наконец оторвал взгляд от пола и робко посмотрел в глаза Дэвиду, будто проверяя, как тот отреагирует на сказанное. — Он ничего уже не может.
Продюсер от неожиданности прыснул. Вот это да! А они с Крисом неземную любовь подозревали. Кейм обхохочется, когда узнает.
— Зачем ты ему тогда сдался? — подавив смешок, спросил Дэвид.
— Для имиджа. Некоторые выходят в свет с девочками, а он — со мной.
Так вот оно что! В их тусовке Хоффманн слыл тем ещё ходоком. Не признаваться же ему теперь, что всё, приплыли. Вот и завёл себе прикрытие, хитрый лис.
— У нас с ним договорённость, — продолжал Билл. — Он не даёт мне подохнуть с голоду, а я взамен помогаю ему поддерживать на людях репутацию «мужчины в самом расцвете сил». А чтобы я молчал и не сбежал, он наотрез отказался помогать мне с учёбой или работой. В общем, встрял я по полной: денег нет, каких-либо перспектив на будущее тоже не предвидится. Живу с ним за еду и крышу над головой.
— Секса на стороне, насколько я понимаю, тоже нет, — Дэвид скорее констатировал факт, чем спрашивал — залюбленным мальчик явно не выглядел. Да что там говорить, достаточно вспомнить, как отреагировало юное тело на одно лишь лёгкое прикосновение его рук во время приветственного объятия! Он сказал это просто, чтобы смутить мальчишку: ещё вчера в клубе он заметил, что во время откровенных мужских разговоров Билл очень умильно стеснялся. И Дэвида это… чертовски заводило. Развращать невинных мальчиков было особым деликатесом. Очень редким по нынешним временам. Расчёт оправдался.
— Нет, и речи не может быть о том, чтобы я себе кого-нибудь завёл. Это тоже условие сделки, — на одном дыхании выдал сконфуженный Билл и тут же сменил тему: — Дэвид, а ты правда можешь мне помочь?
— Мы можем помочь друг другу, — туманно уточнил продюсер. — Времени у нас не так уж много, поэтому перейду сразу к делу. Я как раз ищу личного ассистента. Могу предложить тебе эту работу — будешь моей правой рукой, если тебя такое устраивает.
— Ещё бы! — выпалил мальчишка, но тут же сник. — Но… это, наверное, жутко ответственно… я не уверен, что справлюсь…
— Зато я уверен, — рассмеялся Дэвид. — Ты идеально подходишь — у меня глаз намётанный. Не волнуйся, для бумажной тягомотины у меня есть секретарь. А эта работа, в общем-то, непыльная: чай-кофе… и прочие приятные мелочи, призванные скрасить суровые трудовые будни продюсера, — Дэвид подмигнул Биллу и посерьёзнел: — Но главное, ты будешь присутствовать на студийных записях, съёмках видеоклипов, помогать мне готовить бумаги к переговорам, ходить со мной на презентации и вечеринки. Это отличный трамплин для дальнейшей карьеры: ты сможешь присмотреться к различным профессиям и определиться, чем хотел бы в будущем заниматься. Заодно познакомишься с массой нужных людей — тоже в жизни пригодится. С зарплатой не обижу: сможешь и жильё приличное снимать, и ни в чём другом себе не отказывать. Плюс отдельная дотация на одежду и уход за собой: тебе как моему ассистенту нужно будет соответствующе выглядеть — я эстет, знаешь ли, люблю красоту.
Дэвид умолк — ошарашенный мальчишка явно нуждался в тайм-ауте, чтобы переварить внезапно свалившееся на него предложение.
— А теперь о том, что я хочу получить взамен. — Продюсер откинулся на спинку дивана и внимательно посмотрел в глаза Биллу. Как и следовало ожидать, представление мальчишки об ответной услуге было весьма предсказуемым и читалось на его лице, как в раскрытой книге. Лёгкая добыча, усмехнулся про себя Дэвид.
— Да, конечно, что угодно… — пролепетал вмиг порозовевший Билл.
Выдержав паузу, Дэвид сказал:
— Мне нужно, чтобы ты помог мне раздобыть некоторую информацию у Петера.
— То есть? — растерянно переспросил мальчишка.
— Мне нужны копии кое-каких документов. Есть предположение, что Хоффманн хранит их дома. Поможешь мне, и я помогу тебе.
— Это то, ради чего ты меня пригласил, да? — тихим бесцветным голосом спросил Билл. На мальчишку было больно смотреть. «Сука ты, Йост», — вспомнились ему слова Кейма, когда он поделился с ним этой спонтанно возникшей шальной идеей.
— Это немало, поверь, — Дэвид выпустил тонкую струйку дыма и, выдержав паузу, добавил: — Но если ты можешь ещё что-то предложить, я не откажусь.
Продюсер погасил сигарету и, похлопав по дивану рядом с собой, сказал:
— Иди сюда. У нас есть ещё немного времени. Хотелось бы узнать тебя… поближе.
…Билл отвечал на поцелуи неумело, осторожно, стыдливо прикрыв глаза. Мужские руки, безошибочно почувствовав, как пробуждается под ними юное голодное тело, становились всё требовательнее, а ласки — всё откровеннее.
— Садись на колени — удобней будет, — прервав поцелуй, шепнул ему на ухо Дэвид. Билл послушно поднялся и сел боком.
— Да не так, — хрипло рассмеялся продюсер, поворачивая мальчишку лицом к себе и раздвигая ему ноги. И, уже не сдерживаясь, опять впился ему в губы, на этот раз больно, жадно, ненасытно, так, как хотелось с первой минуты знакомства.
От охватившего его дикого возбуждения перед глазами всё плыло — он и не думал даже, что ещё когда-нибудь испытает такое. Казалось, он вдруг вернулся на восемнадцать лет назад — ощущения были, как на заре их с Кристианом отношений, когда они занимались любовью полуодетыми, потому что сил никаких не было терпеть, чтобы раздеться догола.
Дэвид убрал руку из-под Билловой футболки и, лихорадочно пошарив ею в кармане своих джинсов, достал оттуда маленький серебристый квадратик.
— Дэвид… не надо… — тут же отпрянул от него мальчишка.
— Ого, — выдохнул озадаченный продюсер. — Предпочитаешь без?
— Вообще… не предпочитаю… — пробормотал Билл, уже весь пунцовый, и приподнялся с его колен, с явным намерением встать.
— Почему? — Дэвид резким движением притянул мальчишку за ягодицы, так что тот, потеряв равновесие, плюхнулся ему обратно на колени. Возбуждение всё нарастало и искало выход, а встретив сопротивление, стремительно перетекало в злость.
— …
— Извини, милый, но я же вижу, что ты хочешь не меньше моего. — Дэвид ничего не понимал.
Билл в ответ только елозил на коленях, неловко пытаясь скрыть свои отчетливо читающиеся сквозь узкие джинсы «мысли».
— Хочу… — прошептал мальчишка. — Но не могу…
— Почему? — не унимался Дэвид. — Так боишься Петера?
Билл молчал.
Они пробовали с Андреасом. Несколько раз. Но у них так ничего и не вышло. Вернее не вошло. Было очень больно. И узко. Андреас даже пальцы не смог толком просунуть, не говоря уже о большем. Огромный — с юношеским Андреасовым даже сравнивать нечего — возбуждённый до предела мужской член вызывал ужас. Но как сказать о таком Дэвиду? А главное, на что он надеялся, когда принял его приглашение? Что дальше невинных поцелуев дело не зайдёт? Смешно, но он даже об этом не думал. Вернее, думал и, чего уж там греха таить — Дэвид был абсолютно прав! — втайне сам хотел, но в неопределённом будущем, и у него даже в мыслях не было, что всё это может случиться вот так сразу в первую встречу. Самое обидное, что он сам во всём виноват — ведь Дэвид свою истинную натуру и не скрывал даже. Ещё вчера в клубе он, казалось бы, насмотрелся достаточно, чтобы не питать никаких иллюзий в отношении этого умопомрачительного мужчины, прекрасно осознающего свою магнетическую привлекательность и вовсю пользующегося ею, — но стоило лишь ощутить на себе его сильную руку, лёгкое поглаживание вдоль спины, тихий медовый голос, как у него внутри всё перевернулось. От нахлынувших и оглушивших его ранее неизвестных ощущений он даже ответить на простой формальный вопрос ничего не смог. А обнаружив у себя в кармане визитку Дэвида, тут же намечтал себе всяких глупостей. А оказалось, что счастье, уже в который раз, «выполнило недопустимую ошибку и будет закрыто». Сколько его жизнь не учит, а он всё никак не может усвоить простенький, в общем-то, урок: счастье и он несовместимы, оно для таких ярких, наглых, интересных и уверенных в себе, как этот надменный Патрик. Именно им достаются такие мужчины, как Дэвид, а с него что взять, кроме копий грёбаных документов? Ну, ещё можно трахнуть попутно, из милости, раз уж сам напрашивается.
— Дэйв… давай в другой раз, пожалуйста… — прикрыв глаза с накипевшими на них слезами, прошептал Билл и решительно рванулся из цепких мужских рук.
— Как скажешь, милый. — Дэвид покорно выпустил его и откинулся на подушки, машинально нащупывая рукой пачку с сигаретами. Спорить и уламывать было бесполезно — в глазах мальчишки стояли неподдельные паника и слёзы. Нет, он, конечно, мог бы настоять на своём и даже получить это, но ему самому нужен был перерыв. Ситуация не укладывалась в голове. Ему отказали. Отказали ему. Впервые в жизни. И кто?!
Дэвид молчал и задумчиво курил. Билл, весь красный, лихорадочно одевался, избегая его взгляда.
— Я… пойду? — робко спросил он, так и не поднимая глаз.
— Иди, — ровным, ничего не выражающим голосом ответил продюсер и, когда мальчишка уже стоял в дверях, негромко добавил: — Моё предложение, тем не менее, остаётся в силе. Позвони, если надумаешь.
Едва за Биллом захлопнулась дверь, Дэвид остервенело размазал по пепельнице окурок, схватил свой мобильный и отработанным до автоматизма движением нажал закодированный под двойкой номер.
— Привет, Бен. Чудесно, просто чудесно, — продюсер нетерпеливо отмахнулся от дежурного обмена любезностями и тут же без обиняков перешёл к главному.
Была пятница. Патрик сегодня был свободен — пик заказов обычно приходился на период с понедельника по четверг, когда позднее возвращение домой можно было списать на затянувшееся совещание или очередную видео-конференцию с Нью-Йорком. Под конец недели наступало затишье — клиенты вдруг вспоминали о том, что они примерные мужья и отцы, и выходные предпочитали проводить в кругу семьи. Обычно Патрик радовался пятнице и отсыпался всласть в предвкушении бурных выходных с Дэйвом, но не в этот раз. Стоило только закрыть глаза, как перед его внутренним взором тут же возникала рука Йоста, сующая визитку этому крашеному сучонку; руку воспалённое воображение услужливо сменяло другой, как сказал бы Люк, анатомической деталью, тоже сующей. Насчёт выходных тоже ничего не было ясно. Хотя Дэйв с самого начала оговорил в агентстве, что на субботу-воскресенье будет забирать его к себе, но точное время приезда он каждый раз сообщал дополнительно. На завтра же никаких распоряжений пока не поступало, и это тоже напрягало.
Промаявшись так весь день, Патрик в мазохистском порыве взял такси и поехал к дому Йоста. Ему просто надо было окончательно убедиться. Вряд ли Дэвид встречался с этим выблядком днём на работе. Значит, случится это, скорее всего, вечером. И, вероятнее всего, именно сегодня — насколько Патрик успел его узнать, Дэйв никогда не затягивал воплощение своих решений, особенно таких.
Походив около дома, в котором жил Йост, Патрик довольно быстро выбрал идеальный наблюдательный пункт — лавочку у ограды парка напротив: парадный вход дома отсюда отлично просматривался, а кусты позволяли оставаться незамеченным. Он просидел здесь около часа. Свежий воздух, тишина и окружающая природа благотворно подействовали на него. Наваждение понемногу отпускало, журчащий неподалёку фонтан убаюкивал, и Патрик даже внутренне смирился и принял неизбежное. Но уезжать пока не хотелось — слишком редко выпадали ему такие вот минуты истинного покоя и умиротворения. Из полудрёмы его вывел звук приближающегося автомобиля. Улица эта была пешеходной, так что шум незамеченным не остался. Машина притормозила где-то совсем рядом. Патрик вскинулся. Мягко хлопнула дверца, отъехало такси, и его взору открылась ненавистная тощая фигура у домофона дома напротив.
Дождался.
Входная дверь тут же открылась. Значит, Йост тоже уже приехал — впрочем, Патрик и не мог видеть, когда тот вернулся: Дэвид заезжал сразу в подземный гараж с противоположной стороны дома, откуда напрямую поднимался на лифте в свою квартиру.
Ну вот и всё. Что и требовалось доказать. Ещё вчера в клубе, во время знакомства Дэвида с Биллом, заметив, какими жадными взглядами мазнули друг друга эти двое, у него больно ёкнуло сердце от неприятного предчувствия. Йост гулял напропалую, ни в ком себе не отказывая, но Патрик знал, что в итоге тот всегда «возвращался» к нему. Он был первым. Он был фаворитом. Он был лучшим. А вчера впервые возникло пугающе чёткое ощущение на грани абсолютного знания, что он его безвозвратно теряет… На парня опять накатила беспросветная тоска.
Сколько он просидел так, уставившись в одну невидимую точку, потеряв счёт времени и ощущение реальности, Патрик не знал. В голове, на душе и в сердце было пусто. Что ж, надо привыкать — так теперь будет всегда.
Так что когда неожиданно резко распахнулась и громко хлопнула входная дверь наблюдаемого дома, Патрик даже не сразу это осознал. Выскочивший из дома Билл принялся растерянно озираться вокруг, после чего куда-то позвонил и стал ждать у подъезда.
Наблюдения Патрика прервал звонок мобильного. Даже не взглянув ещё на экран, он по мелодии знал уже, кто это. Звонили не просто из агентства, звонил сам менеджер. Плохо дело. Потому что работать он сегодня не в состоянии, а заказ, вне сомнения, намечался очень важный — только VIP de la VIP-клиенты делали заказ через Эбеля. Значит, будут проблемы. Ну и пусть. Пусть оштрафуют, пусть даже выгонят — хуже, чем сейчас, уже не будет.
Но ответить, тем не менее, надо было. Собравшись с духом, Патрик нажал кнопку приёма вызова. Получив нагоняй за то, что так долго не брал трубку — телефон был служебный, и отвечать на звонки по нему полагалось немедленно, — он безразличным тоном сообщил, что плохо себя чувствует и работать сегодня не сможет.
— Это ты Йосту будешь объяснять, — жёстко оборвал его Беньямин на полуслове.
— Так это он… заказывает? — вопрос прозвучал как лепет. Во рту вдруг пересохло, и язык не слушался.
— Кто ж ещё? — по голосу менеджера было слышно, как тот ухмыльнулся. — Не нарезвился, видать, вчера. Ну так что, будешь работать или мне искать замену?
— Я… Буду, конечно, буду! — выпалил Патрик, вскакивая на ноги.
Заверив Эбеля, что он уже выезжает, Патрик некоторое время сидел в растерянности — он ничего не понимал. К дому подъехал автомобиль с жёлтой шашкой наверху. Такси! Только сейчас до него дошло, что когда крашеный вышел из дома, у подъезда его не ждала машина. Дэйв заботился о своих парнях — в этом в агентстве были единодушны — и даже для хаслеров всегда сам вызывал такси. Если бы с этим привилегированным малолеткой он и вёл себя по-другому, то только в лучшую сторону, вплоть до того, что сам бы домой отвёз. Значит, случилось что-то из ряда вон выходящее, причём явно не в пользу Билла. От озарившей его догадки Патрик ухмыльнулся. Теперь всё вставало на свои места. Дэвид был пресыщенным гурманом и секс любил затейливый, чтоб не сказать изощрённый. Вряд ли этот тихоня-малолетка способен такого удовлетворить. Значит, не всё ещё потеряно. Да что там, всё складывалось как нельзя лучше: Билл ему больше не конкурент — Дэвид сам смог убедиться, что не всё то золото, что блестит, а на фоне этой бестолочи он станет ещё желаннее для Дэйва — чем ночь темней, тем звёзды ярче. Патрик воспрянул духом и окинул себя придирчивым взглядом.
Переодеться, конечно, не мешало бы — он вышел из дому, как был, в старых поношенных джинсах и простой футболке, — но об этом и думать было нечего: в пятницу вечером везде пробки, дорога в одну сторону может занять почти час. У него в запасе есть ещё минут двадцать — надо было выждать немного, мгновенно явиться он не мог, чтобы не вызвать подозрений, а дольше заставлять Йоста ждать тоже было стрёмно. Патрик зашёл в ближайшее кафе, залпом выпил чашку кофе и стакан минералки, после чего сходил в туалет, умылся и кое-как причесался пятернёй. Всё, можно идти.
Дэвид проснулся от доносившегося откуда-то приглушённого пения. Пел, вне сомнения, Патрик — больше было некому. Заинтригованный, продюсер пошёл на звук и, безошибочно определив его источник, остановился у двери ванной и осторожно приоткрыл её. Из запотевшей душевой кабинки Патрик заметил его не сразу, лишь когда потянуло сквозняком, он умолк на полуслове и выглянул наружу.
— Классно поёшь! — похвалил Дэйв, бросая ему полотенце.
— Да ну, — смутился Патрик, явно польщённый, и тут же всполошился: — Я вас разбудил, да? Извините, я не думал, что будет слышно.
Этой ночью Дэвид был грубее, чем обычно, но при этом страстен и ненасытен, как никогда, набросился на него сразу, как только он вошёл, даже в душ не дал сходить, и Патрик не ожидал, что тот так рано проснётся. Самому же Пату от переизбытка чувств не спалось. От нечего делать он пошёл в душ — надо бы быть готовым: утренний секс, по крайней мере, во время их встреч, у Дэйва был таким же обязательным началом дня, как у иных чашка кофе. Душа Патрика пела, и он и сам не заметил, как запел вслух.
— Такой голос не расслышать трудно, тем более продюсеру, — улыбнулся Дэвид. — А ну давай ещё раз и громче.
Акустика в ванной была отличная, в дверях его слушал заворожённый Дэвид, и Патрик запел во весь голос. Сначала робко, потом всё смелее и увереннее.
— Отлично! — воскликнул продюсер. — Работать, конечно, есть ещё над чем, но задатки превосходные. Приходи ко мне в понедельник в студию, подумаем с Крисом, что из тебя можно сделать.
Патрик неверяще уставился на него во все глаза, но тут же сник.
— Я в понедельник… не могу, — прошептал он вмиг осипшим голосом. — У меня на весь день заказ.
— Об этом можешь не беспокоиться, — не терпящим возражений тоном отмахнулся продюсер. — Я всё улажу с агентством. И вообще, пора завязывать с этим. Дэвид и сам не понял, как эти слова сорвались с его языка.
Опешив от неожиданности, Патрик потрясённо молчал.
— Что ж ты не говорил, что поёшь? Знал ведь, кем я работаю.
— Я никогда об этом серьёзно не думал, — пробормотал Патрик. — Мне очень нравится петь, но у меня и в мыслях не было, что из этого могло бы выйти что-нибудь стоящее.
Думал, по непривычно глухому голосу Патрика понял вдруг Дэвид, ещё как думал. Да не смел. Мальчикам и девочкам из агентства строго-настрого запрещалось разводить клиентов на деньги, подарки и особенно на протекцию. Это было первое, что намертво вдалбливали им в голову — слишком большой был риск, что они станут донимать своих влиятельных клиентов жалостливыми просьбами помочь завязать с проституцией и устроить на приличную работу. У каждого из них была своя индивидуальная такса, а всё, что сверх, — лишь по инициативе клиента. Дэвид это знал и на чаевые не скупился. Но не более того.
«Сука ты, Йост». Похоже, эти Крисовы слова ему ещё не раз вспомнятся. Он заказывал Патрика — «Встречался с ним», — тут же безжалостно поправил ехидный внутренний голос — вот уже полгода, даже не столько ради секса, сколько в качестве молчаливого психотерапевта, с которым можно выговориться и снять извечное нервное напряжение, ни разу не удосужившись при этом поинтересоваться, чем живёт сам мальчишка. Для него он был всего лишь хаслером при исполнении. Откупиться щедрыми чаевыми было намного проще и удобнее, чем проявить ответное понимание или хотя бы расспросить, как дела. Да что там говорить, он до сих пор даже на «ты» не предложил ему перейти. И прежде чем Дэвид смог заглушить укор совести, в мозгу его молнией успела пронестись ещё одна неприятная мысль-озарение. Он так отчаянно жаждал от своих прежних парней искренней чистой любви, а сам предлагал в обмен лишь деньги и протекцию… и возмущался, что только это им от него и нужно.
— А на прослушивание не пробовал куда-нибудь ходить? — спросил продюсер, чтобы как-то сгладить возникшую неловкость.
— Нет, — потянул рот в кривой ухмылке Патрик — как показалось Дэвиду, довольно циничной. — Мне с лихвой хватило кастингов в модельном бизнесе.
— Вот откуда у вас, молодых, такой пессимизм? То, что ты оказался бездарен как модель, ещё не значит, что ты бездарен во всём.
— Нууу… — протянул задетый за живое Патрик и многозначительно посмотрел на Дэвида: — Кое в чём я и вправду не такая уж бездарь.
— И что, ты всю жизнь собираешься этим зарабатывать? — жёстко отрезал продюсер: ничто так не бесило его, сделавшего себя с нуля своими собственными руками, как чужая апатичность, пессимизм и полное безразличие к собственному будущему, особенно у молодых. А таких с каждым годом становилось всё больше. Они обивали порог его студии, да и многих других тоже, в надежде добиться воплощения мечты одним мановением волшебной палочки. Продюсерской, точнее — и циничнее — говоря. — Вынужден тебя разочаровать: срок годности в этом бизнесе истекает очень скоро.
Дэвид бил умело… целенаправленно… и очень больно. До чего же Патрик ненавидел его в этот момент! Ведь он был прав. Одной безжалостной фразой вскрыл тот нарыв, что уже давно в нём созревал и который он с переменным успехом «лечил» жалкими оправданиями. «Ещё чуть-чуть, вот встану на ноги, вот заработаю на квартиру…» Одним рывком вытащил на свет Божий из чулана его подсознания все те мечты, надежды и амбиции, которые он к своим неполным двадцати годам успел уже там похоронить. И Патрик вдруг заплакал. Горько, отчаянно, навзрыд. Дэвид резко притянул его к себе, прижал к груди и лишь осторожно гладил по голове, прислушиваясь, как привычно обмякает под его руками податливое юношеское тело, успокаиваясь и затихая.
— Спасибо, — шмыгнул носом Патрик, отстраняясь и глядя куда-то вдаль пугающе осмысленным взором. — Спасибо вам. Я… больше не буду.
Глаза мальчишки непривычно блестели, но Дэвид был уверен, что не от слёз.
— Вот это уже лучше, — ободряюще улыбнулся ему продюсер и с деланной строгостью добавил: — И отучайся мне выкать — это мешает в работе.
Часть 3
Патрик на удивление быстро освоился в новом амплуа: Дэвид, по сути, жил на работе и жил работой, так что ещё будучи мальчиком по вызову, он заочно ознакомился практически со всеми нюансами жизни в шоу-бизе, о которых любил потрепаться после, а иногда и вместо секса Йост.
Вот уже месяц, как они с Дэйвом торчали в студии сутками напролёт: работали над голосом, искали для Пата оригинальное звучание, экспериментировали со стилем. Общее дело отнимало всё их время и силы, и то, что секс у них при этом был лишь пару раз, Патрик воспринимал как должное — Дэвид ведь так устаёт, для него же старается!
Когда однажды он, измотанный долгим воздержанием, сам проявил инициативу, Йост, поначалу отнёсшийся к этому весьма благосклонно, вдруг резко отпихнул его со словами «У нас времени в обрез, а тебе лишь бы делом не заниматься». Дэвид с каждым днём становился всё мрачнее, раздражался по пустякам и замыкался в себе. Патрик во всём винил себя, тщетно пытаясь понять, что он делает не так, и от отчаяния с ещё большим рвением принимался за работу.
И усилия окупились.
— Ну что, будем писать альбом. — Дэвид откинулся на спинку стула, заложив руки за голову, и с хрустом распрямил плечи.
— Ты это серьёзно?! — Патрик от неожиданности так и застыл на месте.
— Более чем, — улыбнулся продюсер. — С Крисом я уже переговорил — он согласен. Песни для альбома тоже готовы — последние полгода я, что называется, писал в стол: не было на примете достойных исполнителей, а тебе они подойдут как нельзя лучше — они будто специально для тебя созданы. Впрочем, что тут удивляться, — глаза Дэвида потеплели, — ты же меня и вдохновлял на них.
Патрик почувствовал, как у него запылали щёки.
— А… лейбл? — спросил он нарочито деловым тоном, пытаясь справиться с нахлынувшими на него чувствами: Дэвид любит его, выматывающий подготовительный этап завершён, впереди блестящая музыкальная карьера, и всё у них теперь будет хорошо.
— А это теперь вообще не вопрос, — загадочно усмехнулся Дэвид. Выглядел он при этом весьма довольным — впервые за последние недели. Патрик присел — у него кружилась голова.
— А… моё прошлое? — Только что услышанное было чересчур неправдоподобным, чтобы с ходу в него поверить, и Патрик пытался найти подвох прежде, чем успеет уверовать в нежданно свалившееся на него счастье, чтобы потом слишком больно не падать.
— А кто о нём знает, кроме тех, кто заинтересован в молчании больше тебя самого? — подмигнул ему Дэвид.
Чёртов мальчишка не звонил и, что гораздо хуже, не шёл из головы. Дэвид, пытаясь избавиться от наваждения, с головой ушёл в работу — благо Патрик подавал большие надежды и дел и вправду было невпроворот. Как продюсер он был в полнейшем восторге, не только от несомненного таланта своего нового подопечного, но и от его фантастического трудолюбия, настойчивости и способности схватывать всё на лету, позволявших в кратчайшие сроки наверстать упущенное. Вот только как парень он с каждым днём интересовал его всё меньше. И когда однажды Пат сам полез к нему, Дэвид вдруг с ужасом понял, что у него ничего не получится. Хотелось не просто секса, хотелось Билла. Он пробовал ещё с несколькими парнями — совсем молоденькими мальчиками, с фигурками, как у точёных статуэток, и ангельскими личиками, — но всё было не то. Все они, по сравнению с Биллом, казались грубой кустарной подделкой, и продюсер, вместо того, чтобы пользоваться вовсю доступным ему «цветником», сцепив от злости и бессилия зубы, всё чаще дрочил на своё наваждение.
На том конце долго не брали трубку.
— Привет, Билл. Это Дэвид Йост. Говорить можешь?
В ответ раздалось нерешительное «Да».
— Я бы хотел… извиниться за прошлый раз, — осторожно начал продюсер.
— Не стоит. Я сам виноват.
— Подъедешь ко мне домой? — спросил Дэвид. — Не бойся, ничего такого, чего бы ты не хотел, с тобой там не случится. — И в ответ на наигранно бравурное мальчишечье «Я знаю» насмешливо поддел: — Правда, я не могу гарантировать, что с тобой там не случится то, чего ты сам хочешь.
На том конце трубки повисло неловкое молчание. Мальчишка ему определённо нравился — так блюсти себя надо ещё уметь.
Билл вошёл осторожно и застыл в нерешительности у порога. От одного мимолётного взгляда на него у Дэвида защемило сердце. Несмотря на умело наложенный тон, под глазами безошибочно угадывались тёмные круги; скулы с момента их последней встречи ещё больше заострились. «Мучился не меньше меня», — подумал продюсер и сделал шаг навстречу. Стоило только сомкнуть руки на спине мальчишки и зарыться лицом в его шелковистые волосы, как вся его привычная сдержанность куда-то испарилась, и он выдохнул ему на ухо то, что держать в себе больше не было никаких сил: «Как же я по тебе истосковался, красивый!»
Реакция Билла по-настоящему его озадачила. Тот чуть-чуть отстранился и смотрел на него с недоверием.
— А разве я… красивый? В мальчишеском голосе не было и тени кокетства. По всему выходило, что он и вправду задал донимавший его вопрос и стоял сейчас ни живой ни мёртвый, затаив дыхание в ожидании ответа. «С таким лицом ждут приговора суда», — мелькнуло вдруг в голове у Дэвида.
— Очень, Билли, — скупо ответил он. В горле стоял невесть откуда взявшийся ком, и слова давались с трудом. — А ещё глупый, раз задаёшь такие вопросы.
— Мне просто никто ещё не говорил… такого, — еле слышно, будто оправдываясь, ответил Билл.
— Да неужели?!
— Ну, разве что мама. Но… это ведь не считается, каждая мама уверена, что её ребёнок самый красивый.
— А девочки в школе?
— Ну так ведь только девочки…
— А парни, значит, не говорили?
— Нет.
— Даже Андреас?
Билл медленно помотал головой.
— И одноклассники, и отец считали меня уродом. А Андреас… он, по крайней мере, не говорил обо мне плохо. Это уже было хорошо.
— Глупый ты, Билли, разве в таком юном возрасте кто-нибудь признается другому, что тот ему нравится? Тем более мальчик — мальчику? А то, что парни, особенно старшие, травили тебя… Это всё оттого, что нравился ты им. Показать это открыто они не могли, а привлечь твоё внимание хотели.
Билл был в явном замешательстве.
— Ты… правда, так считаешь?
— Ну разумеется! И не я один. Как ты думаешь, предложил бы тебе Хоффманн эту сделку, если бы ты не был достаточно красивым, чтобы показываться с тобой в высшем свете? Он ведь может позволить себе лучших из лучших. А раз он остановил свой выбор на тебе, значит, ты и есть самый лучший. И я с ним в кои-то веки полностью согласен.
Билл медленно повернулся к зеркалу и с невероятно сосредоточенным видом принялся рассматривать себя во всех ракурсах. Выглядел он при этом так, будто видел себя впервые.
— Ну что, убедился? — с улыбкой спросил Дэвид, когда отражение в зеркале едва заметно одобрительно кивнуло самому себе и кокетливо повело расправленными плечами. — Тогда, может, мы наконец пройдём в квартиру?
— Мне просто отец мой очень не нравится… — пустился в объяснения Билл, когда они уже сидели на кухне у барной стойки. — А все говорят, что я вылитый он…
— И что же в нём не так? — Первый шок миновал, и Дэвида уже откровенно забавляла эта ситуация. Нет, это, конечно, понятно: какой подросток не озабочен своей внешностью? Но чтобы по этому поводу комплексовал Билл…
— Ну, мне фигура его не нравится, — неуверенно принялся перечислять мальчишка. — Он тощий очень.
По его интонации Дэйв понял, что это только первый пункт в перечне.
— Так, — лаконично констатировал он. — А ещё что?
— И волосы тоже, — осмелел Билл.
— Поэтому ты отрастил и начал красить свои собственные?
— Угу. Я не хочу иметь с ним ничего общего.
Продюсер, кажется, понял весь алгоритм.
— И по этой же причине ты начал пользоваться макияжем?
Опять кивок и робкий ответ-вопрос:
— Но ведь так красивее, разве нет?
— Господи, Билл, да от тебя что так, что этак глаз не оторвать!
Билл покрылся матовым румянцем и украдкой бросил взгляд на своё отражение на хромированной поверхности стойки.
— А чёлка на пол-лица — это чтобы… — Дэвид, полностью обескураженный масштабами подростковых комплексов Билла, даже не решался озвучить один из его реальных недостатков, чтобы не усугублять ситуацию.
У мальчишки предательски задрожали губы.
— Ну вот, сам всё видишь, а говоришь — красивый!
— Потому что так оно и есть! Одно другому не мешает. И вообще, идеальных людей не бывает.
— Бывают!
— Например? — подзадорил его продюсер.
— Например… ты, — тихо выдавил из себя мальчишка.
Дэвид отложил стакан, слез со стула и, взяв в руки тонкие узкие кисти, с очень серьёзным торжественным видом спросил:
— Ну так что, красивый, дашь мне… шанс? Раз я такой идеальный?
— Дам, — улыбнулся Билл и, в порыве благодарности обвив руками его шею, тихо, на ухо, прошептал: — И не только шанс.
— Так что я должен скопировать у Петера?
— Что? — не понял разморённый Йост. Мыслями он всё ещё был в спальне, откуда они только что выбрались на кухню ужинать. Вырвав из мальчишки признание о том, что так спугнуло его в прошлый раз, Дэвид готов был из кожи вон вылезти, чтобы заглушить его страх и доставить максимум удовольствия, используя для этого все средства, имевшиеся в его богатом интимном арсенале. Но… ничего из этого не пригодилось. Он бы никогда не поверил, что такое возможно, не окажись сам тому свидетелем: Билл наиболее чутко откликался и сильнее всего возбуждался не от изощрённых ласк и страстных поцелуев, а от восхищения и комплиментов. Никогда не сталкивавшийся с подобным и не привыкший к словесному выражению чувств, он самозабвенно ласкал распластанное перед ним юное тело и, как в бреду, всё шептал на автоповторе: «Красивый, господи, какой же ты красивый!» Наблюдая, как у мальчишки от этих слов учащается дыхание, затягиваются поволокой глаза, а сам он весь подаётся и раскрывается ему навстречу, Дэвид и сам терял голову от одного созерцания красоты и осознания, что эта красота — его.
— Ну, ты же просил в прошлый раз… — прервал его воспоминания Билл. Продюсер болезненно поморщился.
— А, ты об этом. Забудь, это была глупая идея.
— Эти документы тебе больше не нужны? — вопрос прозвучал расстроенно — похоже, Билл, от переизбытка благодарности, твёрдо вознамерился оказать ему ответную услугу и огорчился, узнав о её ненадобности.
— Ну, попади они мне сами в руки, я бы, наверное, был вне себя от счастья, — мечтательно улыбнулся Дэвид. — Но специально рисковать и тем более втягивать тебя в эту авантюру я не буду.
— Значит, они тебе всё-таки нужны? — не унимался Билл.
— Нужны, — подтвердил продюсер. — Но как средство, а не самоцель. А одной и той же цели можно ведь добиться разными способами. — И в ответ на вопросительный взгляд мальчишки лукаво подмигнул: — Это я к тому, что, кажется, придумал, как приструнить твоего «мужчину в самом расцвете сил», не прибегая к воровству.
Пейринг: интрига
Посему просто главные действующие лица: Дэвид Йост, Патрик Нуо, Билл Каулиц, Петер Хоффманн, Кристиан Кейм, Ян О'Брайен-Докер.Рейтинг: R.
Жанр: AU.
Статус: закончен.
Часть 1Этот клуб был их с Кристианом любимым детищем. Весьма прибыльным, к слову сказать, хотя держали они его отнюдь не как источник дохода. То, что начиналось как невинное хобби, за пять лет их совместных усилий превратилось в дорогое закрытое заведение «для своих».
Со временем они с Крисом стали заходить сюда не только расслабиться после напряжённого трудового дня, но и назначать здесь важные деловые встречи: в непринуждённой обстановке, под виски и умелые ласки отборных хаслеров, взаимопонимание с потенциальными деловыми партнёрами достигалось намного легче и быстрее, чем за официальным столом переговоров.
Сегодня был как раз такой случай. Переговоры со строптивыми представителями рекорд-лейбла «Юниверсал» опять зашли в тупик, и Кристиан решил пригласить их в «Аквариум» в надежде, что там «универсалы» станут более сговорчивыми.
Петер Хоффманн, президент лейбла, приглашение принял, изъявив желание прийти вместе со своим парнем. Менявший ранее партнёров как перчатки, он в последнее время подозрительно угомонился и завёл себе постоянного мальчика. «Влюбился на старости лет», — с лёгкой завистью улыбнулся Кейм — ровесник Хоффманна. «Да пусть хоть с девочкой явится, сука, лишь бы контракт подписал», — процедил сквозь зубы Йост.
С «Юниверсал» их с Кеймом продюсерская студия сотрудничала со дня своего основания, и каждый контракт, даже такой второстепенный, как этот, вытягивал из них все жилы: несмотря на давний плодотворный симбиоз, напоминавший скорее взаимный паразитизм, Хоффманн каждый раз находил к чему придраться, доводя Дэвида до белого каления. В их компании Кейм отвечал за финансы, Йост — за креатив. К финансовой части проектов у Хоффманна претензий не было никогда, тогда как творческая неизменно поддавалась нещадной критике. Камнем преткновения на этот раз стал некий Гордон Трюмпер — пожилой фриковатый рокер из восточнонемецкой глубинки, контракт с лейблом для которого и пытался выторговать Дэвид. Продюсер искренне считал, что открыл немецкую Сьюзан Бойл, Хоффманн же был свято уверен, что ему пытаются подсунуть потрёпанную жизнью реинкарнацию «Bed & Breakfast». «Ищи бету, Дэйв, — вынес вердикт всевластный президент всемогущего лейбла, отправляя в корзину пухлую папку с планом раскрутки будущей суперзвезды. — С теперешней аудиторией такое не прокатит».
«Неравнодушен он к тебе, Дэйв, — подначивал его Крис. — Дал бы ему, что ли, глядишь, старик и стал бы посговорчивей». «Теперь понятно, почему к тебе у него никогда замечаний нет», — не оставался в долгу Дэвид.
Вся надежда была на Рота — креативного директора лейбла, бывшего универсалом по призванию, а не только по месту работы. Он обладал уникальной способностью — со всеми умел найти компромисс, всем умел угодить, и нашим, и вашим. Да что там говорить, это даже на его ориентацию распространялось: он был бисексуалом и, в зависимости от состава приглашённых, являлся на вечеринки в сопровождении парней или девушек. Сегодня его спутником был Мартин — томный манерный блондин лет двадцати. Рот прибыл минут десять тому назад и сейчас оживлённо беседовал с Крисом в VIP-зале на втором этаже. Дэвид же вместе с Патриком остался в холле внизу — встречать Хоффманна. Он, разумеется, отбивался руками и ногами от такой «почётной» обязанности под предлогом, что «этот старый развратник, бывший завсегдатаем клуба, дорогу сам с закрытыми глазами найдёт», но Кейм был непреклонен. «Давай, давай, — вытолкал он его со смехом. — Ты ему нравишься, ему будет приятно».
…После выхода на «пенсию», как они в шутку называли жизнь после «Bed & Breakfast», их группа разбежалась кто куда. Даниэль подался на телевидение, Флориан перебивался проектами-однодневками, Дэвид на пару с Кристианом открыли свою продюсерскую студию, ну а Кофи, побывав небожителем, принципиально не хотел спускаться на землю и работать, как простые смертные, и основал эксклюзивное эскорт-агентство. Доход оно приносило меньший, чем студия Дэвида, но если сравнить вложенные средства, силы, нервы и риски, то прибыльность от инвестиций у бизнеса Кофи была на порядок выше. Наладив бизнес, Ансуэннэ передал управление делами наёмному менеджеру, а сам наслаждался жизнью, большей частью на дорогих заморских курортах, наведываясь в Гамбург разве что на кастинг новых сотрудниц. Это дело он не доверял никому, предпочитая снимать пробу самолично. Натурал до мозга костей, о хаслерах он поначалу даже и не думал. Но, проанализировав рынок, Кофи понял, что девушек на любой вкус и кошелёк было навалом. Катастрофически не хватало мальчиков, которых предпочитали не только его закадычный друг и бывший менеджер, но и существенная часть остальной элиты шоу-, медиа- и прочего бизнеса. Большинство из них считалось при этом примерными отцами и семьянинами и не было по долгу службы избаловано настырным мальчишеским вниманием, как те же Дэйв с Крисом. Завести любовника для них означало далеко не то же самое, что закрутить роман с секретаршей: удовлетворение порочной тайной страсти было сопряжено с серьёзными рисками для репутации, карьеры, здоровья, а иногда и жизни — у многих в подсознании намертво отпечатался случай с Рудольфом Мосхаммером*. У могущественных мужчин была проблема. У Кофи было решение. Он быстро понял, какая перспективная, а главное, не освоенная пока ниша открывается перед ним. Тем более что у него было существенное преимущество перед конкурентами: у него имелись контакты среди потенциальных клиентов ещё со времён «Bed & Breakfast». Он знал, кому что, вернее, кого предложить. Отсюда вытекало и второе неоспоримое преимущество, теперь уже для самих клиентов: Кофи был свой, Кофи можно было доверять. Неудивительно, что бизнес его процветал и постоянно расширялся. Мальчики приносили две трети прибыли агентства, и доля эта неуклонно росла. Девицы же из главной статьи дохода стремительно превращались в блажь и невинное хобби владельца.
Когда Дэвид впервые к нему обратился, Ансуэннэ хохотал до колик в животе. «Вот уж не думал, Йо, что когда-нибудь увижу тебя среди своих клиентов, — сказал он, смаргивая слёзы с ресниц. — Неужели тебе бесплатно уже не дают?». «Ничто не обходится нам так дорого, как то, что достаётся бесплатно», — философски ответил Дэйв. И был по-своему прав. Да, недостатка в парнях при его внешности, деньгах и работе у него не было. Но овчинка не стоила выделки.
Жизненный цикл любого продукта, будь то йогурт, процессор или очередная поп-звезда, стремительно сокращался. Не только в спорте, но и в музыке большинству после двадцати делать уже было нечего. В том возрасте, когда сам Дэвид когда-то только начинал карьеру в шоу-бизнесе, теперь уже уходили оттуда. Приходившие в бизнес пятнадцати-шестнадцатилетние мальчишки были смазливы, спору нет, но на этом их достоинства заканчивались. Откровенно говоря, они даже целоваться толком не умели, не говоря уже о большем. А проснувшись впервые в продюсерской постели, тут же начинали думать, что ухватили Бога за яйца, со всем из этого вытекающим: детскими капризами, недетскими амбициями, прескверным нравом и фантастическим самомнением. Дерьмо из них лезло изо всех щелей. Апогеем стало требование его последнего подопечного, Джонатана, подарить ему на восемнадцатилетие «Порше». «Мал ещё на "Порше" кататься», — опешил от такой наглости Дэйв. «Ну надо же, если задницу подставлять, то я уже достаточно взрослый, а до приличной тачки я, оказывается, не дорос ещё», — парировал мальчишка. Дэвид отвечать не стал. Просто указал ему на дверь, из дома и из студии.
«Бляди, вокруг одни бляди, Крис, — плакался он потом по пьяни Кейму. — Ни достоинства, ни благодарности, одни деньги на уме. Откуда в них всё это? Мы же такими не были! Я же с тобой не за деньги был. И если бы ещё хоть стоили этих денег! А то положишь на спину — лежат бревном, положишь на бок — телевизор смотрят, положишь на живот — засыпают. Поставишь на ноги — смываются». «Да, как ни крути, а снимать шлюх, в конечном итоге, выгоднее», — пошутил Крис. Дэвид юмора не понял и воспринял сказанное как откровение.
Мальчики Кофи оказались идеальным решением. Они эксклюзивно выглядели, у них не бывало плохого настроения, они всё умели, всё понимали и угадывали самые тайные желания даже не с полуслова, а с полужеста, а главное — рот открывали только в постели. Выматываясь до предела на работе, Дэвид хотел, по крайней мере, дома и особенно в спальне спокойствия, тепла и ласки, а не изнурительных баталий с молодыми неуправляемыми самцами под девизом: «А сегодня кто кого?». Многих он сам сюда устроил: Ансуэннэ наотрез отказался брать с него свою долю прибыли — Дэвид платил только мальчикам, — и чтобы не оставаться в долгу, он присылал в агентство потенциальных сотрудников, предлагая смазливым, но откровенно бездарным — «Продюсеры здесь бессильны!» — созданиям, приходившим к нему на прослушивание, попробовать себя на ином поприще. Не многие отказывались. Большинство из них шло в шоу-бизнес отнюдь не за музыкальной карьерой, а за её атрибутами: деньгами, славой и красивой жизнью. Они радостно хватались за предложенную Дэйвом альтернативу, едва узнавали, с кем работать будут, наивно надеясь охмурить какую-нибудь шишку шоу-бизнеса и вернуться в студию Дэйва триумфаторами. Вот только невдомёк им было, что люди, имевшие возможность купить что угодно на свете, больше всего ценили то, что за деньги не купишь.
Мальчики Кофи были идеальны. Патрик был лучшим из них.
Приехав из провинциального швейцарского городка завоёвывать Германию, он пробовал себя в модельном бизнесе. Конкуренция была жестокая, платили гроши.
«Классно вам, пацанам, — говорила с завистью Изабелль, тоже начинающая модель, с которой он снимал на пару крохотную квартирку на окраине Гамбурга. — Переспал с кем надо — и контракт в кармане. А на нас, девушек, никто теперь и не смотрит — вокруг одни геи, приходится вкалывать как проклятым, и всё без толку». Патрик в ответ отмалчивался. Если бы всё было так просто… Хоть большинство фотографов, стилистов, да и заказчиков тоже и в самом деле было геями, они не особо рвались облагодетельствовать мальчишек, найденных наутро в собственной постели. Секс сексом, а контракты получали те, кто мог принести солидную прибыль, а не только пять минут сомнительного удовольствия.
Отчаявшись и устав сводить концы с концами, Патрик плюнул на свои первоначальные честолюбивые планы и подался в агентство Кофи, справедливо рассудив, что здесь, по крайней мере, всё по-честному, никаких иллюзий, да и доход стабильный и на порядок выше. К тому же, таким образом решалась ещё одна проблема, немаловажная для девятнадцатилетнего парня: ему постоянно хотелось секса, иногда до такой степени, что было уже всё равно, с кем и как именно. Бедному безработному приезжему без каких-либо перспектив на будущее сложно было надеяться на создание более-менее серьёзных отношений с ровесниками, а у мужчин постарше, крепко стоявших на ногах, силы уже явно не соответствовали аппетитам молодого ненасытного организма на пике сексуальности. Поначалу Патрик перебивался one-night stands со знакомыми моделями, но, поразмыслив, решил, что можно совместить приятное с выгодным.
Милый ласковый обходительный мальчик. За последние полгода Дэвид весьма привязался к нему и заказывал практически на каждые выходные. Когда однажды Дэйв, более чем довольный обслуживанием, привычно протянул ему весьма внушительные чаевые, тот, не глядя ему в глаза, пробормотал: «Кофи отдайте. А мне не надо. Я с вами… не за деньги был». В скупых словах элитного хаслера слышалось гораздо больше искренности, чем в клятвах в любви его подопечных звёзд, и Дэвид, вместо того чтобы по привычке ляпнуть что-нибудь циничное в ответ на юношеский пафос, так же скупо сказал: «А это не оплата. Считай, подарок. Купишь себе что-нибудь — я не настолько хорошо тебя знаю, чтобы самому подобрать тебе что-то по вкусу». Больше они к этому не возвращались. Мальчишка — потому что не смел, Дэвид — потому что боялся в очередной раз обжечься. Так и висело это очевидное, но невысказанное между ними в воздухе. Не будь он хаслером, Дэвид, наверное, дал бы ему, вернее себе последний шанс, но… он был хаслером, и думать здесь было не о чем.
…Хоффманн прибыл минута в минуту в сопровождении мальчишки ослепительной красоты. Дэвид мысленно присвистнул — такому он бы и сам с лёгкостью хранил верность.
— Вау, Петер! Парни у тебя всё краше и моложе. — Дэвид готов был поспорить на собственный ноутбук, что мальчику едва исполнилось восемнадцать. Если вообще исполнилось, уточнил внутренний циник — альтер эго продюсера.
— Не завидуй, плейбой, — уж кому-кому, а тебе грех жаловаться, — проворчал Хоффманн, весьма довольный реакцией Йоста. — Познакомьтесь, Дэвид Йост — Виль…
— Билл, господин Йост, — перебив спутника, поспешно представился мальчишка.
— Можно Дэвид и на «ты», — одарил его продюсер одной из своих самых соблазнительных улыбок. — Мы здесь все свои, у нас формальности не приняты. — И со словами «Willkommen im Club!» заговорщически подмигнул мальчишке.
___________
* — немецкий модельер, убитый в возрасте 64 лет снятым им иракцем из-за спора об оплате за оказанные секс-услуги в размере 2.000 евро.
***
Весь вечер Билл украдкой посматривал на Дэвида и исподтишка пялился на Патрика: яркий эффектный парень, так свободно и непринуждённо чувствовавший себя в компании столь влиятельных мужчин, шутивший и поддерживавший беседу на равных, вызывал зависть — ему таким никогда не быть. И уж конечно, у него никогда не будет такого мужчины, как Дэвид…
***
То, как мальчишка на него смотрел, и особенно то, как он на него не смотрел… Изумительно красивый мальчик, интересный. Не ширпотреб. Ему бы уверенности в себе побольше да перестать вжиматься так затравленно в диван… Был бы не хуже Патрика. Как его вообще угораздило попасть в лапы этой скотины? Это до чего же надо любить деньги… Едва в мозгу пронеслось кодовое слово, интерес Дэйва к спутнику Хоффманна сменился привычным цинизмом. Похоже, единственные, кто в этом мире способны ещё на искреннюю любовь, — это хаслеры. Однако в тренированном мозгу продюсера всё же успела забрезжить некая смутная идея. Едва она более-менее оформилась, Дэвид, улучив момент, когда гости отвлеклись, наклонился к Крису и что-то прошептал ему на ухо. Кейм недоверчиво посмотрел на него, а переварив предложение, негромко рассмеялся.
— Сука ты, Йост.
— Твоя школа, — ухмыльнулся Дэйв в ответ. — Ну, так что?
Крис утвердительно кивнул.
— Ладно, мальчики. — Погасив окурок в пепельнице, Дэвид встал — время, отведённое на small talk, истекло. — Нам надо ещё обсудить дела, мы вас оставим на часок.
Вслед за ним начали подниматься и Кейм с гостями.
— Пат, остаёшься за хозяина, — напутствовал напоследок Дэвид. — Следи, чтобы мальчики были довольны.
Мужчины ушли.
— А ты не куришь? — спросил Билл Патрика, чтобы как-то завязать беседу. О чём разговаривать с таким крутым парнем, он не знал.
— Нет, Дэйв курящих не любит.
— Но ведь он сам курит! — удивился Билл.
— Он исключение, — холодно улыбнулся Патрик, смерив мальчишку надменным взглядом. — Себя курящего он любит.
Мальчишка Пата бесил. Бесил страшно, за двоих: и за себя, и за Дэвида, беситься на которого не полагалось. Да этот крашеный блядёныш такой же хаслер, как и он! Разница лишь в том, что продаёт себя не в розницу, а оптом. Но эта разница, видимо, существенна для Дэйва: за полгода их регулярных встреч он так и не предложил ему перейти на «ты», а с этим малолеткой сделал это уже на первой минуте знакомства. Нутро парня обожгла горькая обида.
Патрик демонстративно отвернулся к Люку, тоже парню из агентства, которого сегодня заказал для себя Кейм. Люк был выблядком тем ещё, но чтобы поставить этого приблудного сучонка на место, годился и он.
— Это только мне кажется, что у Йоста с Кеймом что-то было? — мгновенно оценив обстановку, спросил Мартин. Патрик ему нравился, в отличие от Билла, и он решил подыграть ему, завязав беседу на тему, в которой этот мелкий тихоня вряд ли что-то смыслит.
— Думаю, не без этого, — охотно подхватил Люк. — Отношения у них, как у семейной пары со стажем.
— А если да, то интересно, кто был снизу? — продолжал развивать тему Мартин. — Навскидку и не скажешь — оба такие крутые.
— Кто-кто, ясен пень — Дэйв: то-то он выбирает теперь исключительно «девочек» — чтобы ни у кого и тени сомнения не оставалось, кто в активе, — ухмыльнулся Люк, обладатель роскошного атлетически сложённого тела.
— Да ты просто завидуешь и бесишься, что Дэйв на тебя и не смотрит даже, — фыркнул Пат. Это была правда: Люк давно домогался Дэвида. Давно и безуспешно. Он был одним из немногих в агентстве, кого Йост ни разу не заказывал.
Слово за слово, и парни уже увлечённо трепались, обменивались одним им понятными шутками и сплетничали о своих и чужих мужчинах. Билл сидел в углу дивана на противоположной стороне комнаты, всеми забытый и потерянный, остро ощущая свою ненужность и никчёмность, и чтобы хоть чем-то занять себя, старательно поглощал коктейли.
— Что, небось, перемываете нам косточки? — на пороге, лёгок на помине, возник Дэйв.
— Ну почему сразу косточки? — промурлыкал Люк. — У вас найдутся и более интересные анатомические детали.
— А тебе палец в рот не клади, — рассмеялся Дэвид и взъерошил волосы на затылке остряка.
— Верно, господин Йост, обычно мне в рот кладут другие… анатомические детали, — бесстыже облизнулся парень и призывно выгнулся под рукой Дэйва, которую тот, впрочем, сразу же поспешил убрать.
— Только потому, что в другое эээ… анатомическое место вставить не получается, — выпалил Пат. Вышло слишком язвительно и даже жестоко: у Люка был постоянный клиент — импотент, категорически не желавший это признавать и продолжавший исправно его заказывать, чтобы убедить себя в обратном. Бедный парень безуспешно мучился всю ночь, а разъярённый клиент потом ещё и жаловался в агентство на его непрофессионализм. Менеджер всё понимал, что, однако, не мешало ему регулярно снимать с Люка штраф за неудовлетворённость клиента, который всегда прав. Но Патрик ничего не мог с собой поделать — слишком откровенно начал этот ублюдок заигрывать с Дэйвом. Не то чтобы он хоть на миг усомнился, что Йост поддастся на эту дешёвую провокацию, но всё же… Да ещё это гнусное предположение насчёт Криса… Патрику до этого и в голову ничего подобного не приходило — он знал его как лучшего друга Дэйва, а теперь вот полезли всякие мысли нехорошие. Эти двое действительно не разлей вода и проводят слишком много времени вместе: днём на работе, по вечерам в барах и клубах, и, будто этого мало, ещё и каждые выходные на загородной вилле Кейма… «Пат, милый, ты не оставишь нас на полчасика наедине? Нам нужно обсудить один важный проект. Тебе будет не интересно». «Подъезжай к десяти, я приду сегодня поздно — у меня встреча с Крисом вечером». «Мы с Крисом…»
«А что, если и в самом деле?…» Предположение было и вправду слишком абсурдное, но Патрик ничего не мог с собой поделать. Не то чтобы он имел хоть какое-то право на Дэвида, но безнадёжная, а оттого ещё более исступлённая ревность застилала ему глаза каждый раз, когда Дэйв обращал внимание хоть на кого-то, кроме него самого. А Дэйв обращал: в агентстве о нём ходили легенды. Да и работа у него была злачная — тоже вряд ли обходилось без снятия сливок. От отчаяния Патрик каждый раз выкладывался с Дэвидом так, будто он был последним, что, видимо, и оттягивало его наступление.
Но на этом неприятности для Пата не закончились.
— А ты что такой угрюмый? — Дэвид оставил в покое Люка, шлёпнул по заднице Мартина и подсел к Биллу. Слишком близко, бедром к бедру, обняв его за плечи и прижав к себе… Мальчишка, не поднимая глаз, что-то пробормотал в ответ, тихо и невнятно.
Патрик не был уверен, точнее, он очень хотел верить, что ему это показалось: вставая, Дэвид как бы машинально провёл рукой по спине Билла и на секунду задержался на его костлявой заднице, ловко пропихнув в карман его джинсов какой-то белый прямоугольник, судя по всему — визитку. Если у Патрика и оставались ещё какие-то ошмётки надежды, их безжалостно растоптали Люк с Мартином, обменявшиеся многозначительными взглядами: значит, они тоже всё видели и поняли.
Из оцепенения Патрика вывел Дэвид — завершив свой мини-тур по мальчикам, он опустился на подлокотник дивана рядом с Патом и неуклюже притянул его к себе. Йост был уже изрядно пьян, он него неприятно разило сигаретным дымом, причём похоже, что курили там не только сигареты. Слишком часто в последнее время. Ну, ясно: где Крис, там и травка — без этого у него ни один «культурный отдых» не обходится. Опять этот чёртов Крис…
Из пьяного бессвязного бормотания Патрик понял только, что «сука Хоффманн опять артачится», из-за чего у них возник небольшой перерыв в «переговорах», который Дэвид решил провести с пользой. О роде пользы недвусмысленно свидетельствовала оттопыренная ширинка продюсера. Это был шанс взять реванш, над ними всеми и сразу. Патрик с готовностью поднялся, окинул снисходительным взглядом остальных парней и с видом победителя последовал за Йостом. Пусть знают: не важно, с кем Дэйв заигрывает, важно, кого он в итоге выбирает!
— Заказать вам по коктейлю, мальчики? — уже стоя в дверях, спросил Дэвид.
— Лучше по мальчику, господин Йост, — выкрикнул Люк.
Последнее, что услышал Патрик, был восхищённый возглас Мартина, обращённый к Люку:
— Не, ну какой мужик, а? Сам еле на ногах держится, а стоит, как у двадцатилетнего!
***
Выждав пару минут после ухода Дэвида с Патриком, Билл, снедаемый любопытством, тоже поднялся и отправился в туалет — посмотреть, что такое сунул ему Йост. Лучше бы, конечно, не ходил: из самой дальней кабинки слышались недвусмысленные стоны, и у Билла не было ни малейших сомнений в том, кто их издавал. Но ему было чем утешиться: на выуженном из кармана джинсов прямоугольнике из плотной дорогой бумаги, под лаконичной надписью «David Jost, Musikproduzent» с контактными данными, неуклюжим торопливым почерком была сделана приписка от руки: «Позвони мне завтра».
Часть 2
***
Настроение у Дэвида с самого утра было препаршивое. Мало того что после вчерашнего голова просто раскалывалась, так ещё и переговоры закончились ничем: Хоффманн виски вылакал, травку выкурил, контракт не подписал. Не помог даже Рот. «Надо было меньше с Биллом заигрывать, — быстро нашёл причину Кристиан. — Думаешь, он ничего не заметил? Вот и взбесился по новой».
Так что когда после обеда раздался звонок с неизвестного номера, продюсер уже знал, как возьмёт реванш.
— Привет, Билл! Рад, что ты позвонил. Я бы хотел встретиться с тобой.
— Я тоже, — тут же ответил радостный мальчишеский голос.
— Вот и отлично, — улыбнулся Дэвид. — Рад, что наши желания совпадают. Ты сегодня вечером свободен?
— Да, — вполне ожидаемо выпалил мальчишка и, чуть помедлив, добавил: — Правда, только до девяти.
— Ничего, нам хватит, — заверил Дэвид. — Я пришлю за тобой машину в пять. Скажи только, куда.
Мальчишка назвал адрес.
— Я бы охотно пригласил тебя куда-нибудь, но боюсь, как бы у тебя потом с Петером проблем не возникло — везде есть риск нарваться на общих знакомых. Поэтому предлагаю встретиться у меня дома.
Мальчишка ничего против не имел.
***
В половине шестого Билл, благоухающий, тщательно накрашенный, в ультра-узких джинсах с низкой посадкой и в чёрной обтягивающей футболке, уже стоял на пороге Дэвидовой квартиры.
— Шикарно выглядишь! — продюсер отступил на шаг, так и не сняв рук с плеч гостя после приветственного поцелуя и откровенно любуясь. Билл порозовел, то ли от удовольствия, то ли от смущения. — Теперь понятно, почему у тебя есть время только до девяти — потом, небось, на свидание к молодому любовнику побежишь?
— Скажешь тоже, — с деланной небрежностью рассмеялся Билл и тут же помрачнел: — Просто в это время Петер должен вернуться.
Дэвид с явной неохотой убрал руки и кивнул на распахнутую дверь в гостиную:
— Проходи. Я сейчас. Выпьешь что-нибудь?
Билл попросил колу, прошёл в зал и осторожно присел на краешек дивана. Дэвид принёс напитки. Со словами «Я, с твоего позволения, сяду здесь — люблю смотреть на красоту» он опустился на диван напротив мальчишки и протянул ему пачку с сигаретами.
— Я не курю.
— Вчера, вроде, курил, — удивился продюсер.
— Сегодня бросил.
— Молодец, — Дэвид посмотрел на него с интересом и уважением. — А у меня вот всё не получается — работа слишком нервная.
Слово за слово лёгкого трёпа, и мальчишка начал оттаивать. Вскоре он уже ничем не напоминал вчерашнего запуганного зверька, и Дэвид решился на разговор, ради которого, собственно, и пригласил Билла.
— Как тебе с Хоффманном живётся?
— У меня нет выбора, — от мальчишеской болтливости не осталось и следа. Он тут же внутренне подобрался и смотрел на Дэвида настороженно.
— Ну, положим, выбор есть всегда. Просто не всегда он нас устраивает. Как ты вообще попал к нему?
— Долго рассказывать…
— Ты извини, если я лезу не в своё дело. Просто я мог бы помочь тебе, а для этого не помешало бы знать, как ты вляпался в это дерьмо.
Подбадриваемый Дэвидом, Билл, уставившись в пол, начал свой рваный сбивчивый рассказ.
— Мы с отцом и без того не ладили, а когда он узнал, что я гей, то просто выгнал меня из дому. Андреас, мой тогдашний парень, всего на год меня старше, сам на шее у родителей сидел и огласки дико боялся. Когда он узнал о случившемся, даже на порог меня не пустил, сказал, что между нами всё кончено…
— Вот сучонок! — выплюнул в сердцах Дэвид и безнадёжно взмахнул рукой: — А впрочем, что тут удивляться — мальчику в твоём возрасте нужен серьёзный надёжный мужчина, а не игры во взрослых с такими же молокососами.
Билл, хоть и выглядел задетым за живое, пропустил эту реплику мимо ушей.
— На первых порах меня приютил один приятель, Георг, — продолжил он. — Но вечно оставаться у него я не мог — он как раз съехался со своей девушкой, и уже через неделю после моего появления у них она косо на меня смотрела, устраивала ему скандалы. С работой было туго — образования у меня никакого, только школу закончил. Я пробовал подрабатывать, выступая в клубах, но платили там… Думаю, те, кто в подземных переходах поют, больше получают. В общем, когда в одном из клубов ко мне подкатил Хоффманн со своим предложением, я не долго раздумывал. Если спать с ним не надо, так почему бы и нет?
— То есть как не надо? — опешил Дэйв.
— А вот так, — мальчишка наконец оторвал взгляд от пола и робко посмотрел в глаза Дэвиду, будто проверяя, как тот отреагирует на сказанное. — Он ничего уже не может.
Продюсер от неожиданности прыснул. Вот это да! А они с Крисом неземную любовь подозревали. Кейм обхохочется, когда узнает.
— Зачем ты ему тогда сдался? — подавив смешок, спросил Дэвид.
— Для имиджа. Некоторые выходят в свет с девочками, а он — со мной.
Так вот оно что! В их тусовке Хоффманн слыл тем ещё ходоком. Не признаваться же ему теперь, что всё, приплыли. Вот и завёл себе прикрытие, хитрый лис.
— У нас с ним договорённость, — продолжал Билл. — Он не даёт мне подохнуть с голоду, а я взамен помогаю ему поддерживать на людях репутацию «мужчины в самом расцвете сил». А чтобы я молчал и не сбежал, он наотрез отказался помогать мне с учёбой или работой. В общем, встрял я по полной: денег нет, каких-либо перспектив на будущее тоже не предвидится. Живу с ним за еду и крышу над головой.
— Секса на стороне, насколько я понимаю, тоже нет, — Дэвид скорее констатировал факт, чем спрашивал — залюбленным мальчик явно не выглядел. Да что там говорить, достаточно вспомнить, как отреагировало юное тело на одно лишь лёгкое прикосновение его рук во время приветственного объятия! Он сказал это просто, чтобы смутить мальчишку: ещё вчера в клубе он заметил, что во время откровенных мужских разговоров Билл очень умильно стеснялся. И Дэвида это… чертовски заводило. Развращать невинных мальчиков было особым деликатесом. Очень редким по нынешним временам. Расчёт оправдался.
— Нет, и речи не может быть о том, чтобы я себе кого-нибудь завёл. Это тоже условие сделки, — на одном дыхании выдал сконфуженный Билл и тут же сменил тему: — Дэвид, а ты правда можешь мне помочь?
— Мы можем помочь друг другу, — туманно уточнил продюсер. — Времени у нас не так уж много, поэтому перейду сразу к делу. Я как раз ищу личного ассистента. Могу предложить тебе эту работу — будешь моей правой рукой, если тебя такое устраивает.
— Ещё бы! — выпалил мальчишка, но тут же сник. — Но… это, наверное, жутко ответственно… я не уверен, что справлюсь…
— Зато я уверен, — рассмеялся Дэвид. — Ты идеально подходишь — у меня глаз намётанный. Не волнуйся, для бумажной тягомотины у меня есть секретарь. А эта работа, в общем-то, непыльная: чай-кофе… и прочие приятные мелочи, призванные скрасить суровые трудовые будни продюсера, — Дэвид подмигнул Биллу и посерьёзнел: — Но главное, ты будешь присутствовать на студийных записях, съёмках видеоклипов, помогать мне готовить бумаги к переговорам, ходить со мной на презентации и вечеринки. Это отличный трамплин для дальнейшей карьеры: ты сможешь присмотреться к различным профессиям и определиться, чем хотел бы в будущем заниматься. Заодно познакомишься с массой нужных людей — тоже в жизни пригодится. С зарплатой не обижу: сможешь и жильё приличное снимать, и ни в чём другом себе не отказывать. Плюс отдельная дотация на одежду и уход за собой: тебе как моему ассистенту нужно будет соответствующе выглядеть — я эстет, знаешь ли, люблю красоту.
Дэвид умолк — ошарашенный мальчишка явно нуждался в тайм-ауте, чтобы переварить внезапно свалившееся на него предложение.
— А теперь о том, что я хочу получить взамен. — Продюсер откинулся на спинку дивана и внимательно посмотрел в глаза Биллу. Как и следовало ожидать, представление мальчишки об ответной услуге было весьма предсказуемым и читалось на его лице, как в раскрытой книге. Лёгкая добыча, усмехнулся про себя Дэвид.
— Да, конечно, что угодно… — пролепетал вмиг порозовевший Билл.
Выдержав паузу, Дэвид сказал:
— Мне нужно, чтобы ты помог мне раздобыть некоторую информацию у Петера.
— То есть? — растерянно переспросил мальчишка.
— Мне нужны копии кое-каких документов. Есть предположение, что Хоффманн хранит их дома. Поможешь мне, и я помогу тебе.
— Это то, ради чего ты меня пригласил, да? — тихим бесцветным голосом спросил Билл. На мальчишку было больно смотреть. «Сука ты, Йост», — вспомнились ему слова Кейма, когда он поделился с ним этой спонтанно возникшей шальной идеей.
— Это немало, поверь, — Дэвид выпустил тонкую струйку дыма и, выдержав паузу, добавил: — Но если ты можешь ещё что-то предложить, я не откажусь.
Продюсер погасил сигарету и, похлопав по дивану рядом с собой, сказал:
— Иди сюда. У нас есть ещё немного времени. Хотелось бы узнать тебя… поближе.
…Билл отвечал на поцелуи неумело, осторожно, стыдливо прикрыв глаза. Мужские руки, безошибочно почувствовав, как пробуждается под ними юное голодное тело, становились всё требовательнее, а ласки — всё откровеннее.
— Садись на колени — удобней будет, — прервав поцелуй, шепнул ему на ухо Дэвид. Билл послушно поднялся и сел боком.
— Да не так, — хрипло рассмеялся продюсер, поворачивая мальчишку лицом к себе и раздвигая ему ноги. И, уже не сдерживаясь, опять впился ему в губы, на этот раз больно, жадно, ненасытно, так, как хотелось с первой минуты знакомства.
От охватившего его дикого возбуждения перед глазами всё плыло — он и не думал даже, что ещё когда-нибудь испытает такое. Казалось, он вдруг вернулся на восемнадцать лет назад — ощущения были, как на заре их с Кристианом отношений, когда они занимались любовью полуодетыми, потому что сил никаких не было терпеть, чтобы раздеться догола.
Дэвид убрал руку из-под Билловой футболки и, лихорадочно пошарив ею в кармане своих джинсов, достал оттуда маленький серебристый квадратик.
— Дэвид… не надо… — тут же отпрянул от него мальчишка.
— Ого, — выдохнул озадаченный продюсер. — Предпочитаешь без?
— Вообще… не предпочитаю… — пробормотал Билл, уже весь пунцовый, и приподнялся с его колен, с явным намерением встать.
— Почему? — Дэвид резким движением притянул мальчишку за ягодицы, так что тот, потеряв равновесие, плюхнулся ему обратно на колени. Возбуждение всё нарастало и искало выход, а встретив сопротивление, стремительно перетекало в злость.
— …
— Извини, милый, но я же вижу, что ты хочешь не меньше моего. — Дэвид ничего не понимал.
Билл в ответ только елозил на коленях, неловко пытаясь скрыть свои отчетливо читающиеся сквозь узкие джинсы «мысли».
— Хочу… — прошептал мальчишка. — Но не могу…
— Почему? — не унимался Дэвид. — Так боишься Петера?
Билл молчал.
Они пробовали с Андреасом. Несколько раз. Но у них так ничего и не вышло. Вернее не вошло. Было очень больно. И узко. Андреас даже пальцы не смог толком просунуть, не говоря уже о большем. Огромный — с юношеским Андреасовым даже сравнивать нечего — возбуждённый до предела мужской член вызывал ужас. Но как сказать о таком Дэвиду? А главное, на что он надеялся, когда принял его приглашение? Что дальше невинных поцелуев дело не зайдёт? Смешно, но он даже об этом не думал. Вернее, думал и, чего уж там греха таить — Дэвид был абсолютно прав! — втайне сам хотел, но в неопределённом будущем, и у него даже в мыслях не было, что всё это может случиться вот так сразу в первую встречу. Самое обидное, что он сам во всём виноват — ведь Дэвид свою истинную натуру и не скрывал даже. Ещё вчера в клубе он, казалось бы, насмотрелся достаточно, чтобы не питать никаких иллюзий в отношении этого умопомрачительного мужчины, прекрасно осознающего свою магнетическую привлекательность и вовсю пользующегося ею, — но стоило лишь ощутить на себе его сильную руку, лёгкое поглаживание вдоль спины, тихий медовый голос, как у него внутри всё перевернулось. От нахлынувших и оглушивших его ранее неизвестных ощущений он даже ответить на простой формальный вопрос ничего не смог. А обнаружив у себя в кармане визитку Дэвида, тут же намечтал себе всяких глупостей. А оказалось, что счастье, уже в который раз, «выполнило недопустимую ошибку и будет закрыто». Сколько его жизнь не учит, а он всё никак не может усвоить простенький, в общем-то, урок: счастье и он несовместимы, оно для таких ярких, наглых, интересных и уверенных в себе, как этот надменный Патрик. Именно им достаются такие мужчины, как Дэвид, а с него что взять, кроме копий грёбаных документов? Ну, ещё можно трахнуть попутно, из милости, раз уж сам напрашивается.
— Дэйв… давай в другой раз, пожалуйста… — прикрыв глаза с накипевшими на них слезами, прошептал Билл и решительно рванулся из цепких мужских рук.
— Как скажешь, милый. — Дэвид покорно выпустил его и откинулся на подушки, машинально нащупывая рукой пачку с сигаретами. Спорить и уламывать было бесполезно — в глазах мальчишки стояли неподдельные паника и слёзы. Нет, он, конечно, мог бы настоять на своём и даже получить это, но ему самому нужен был перерыв. Ситуация не укладывалась в голове. Ему отказали. Отказали ему. Впервые в жизни. И кто?!
Дэвид молчал и задумчиво курил. Билл, весь красный, лихорадочно одевался, избегая его взгляда.
— Я… пойду? — робко спросил он, так и не поднимая глаз.
— Иди, — ровным, ничего не выражающим голосом ответил продюсер и, когда мальчишка уже стоял в дверях, негромко добавил: — Моё предложение, тем не менее, остаётся в силе. Позвони, если надумаешь.
Едва за Биллом захлопнулась дверь, Дэвид остервенело размазал по пепельнице окурок, схватил свой мобильный и отработанным до автоматизма движением нажал закодированный под двойкой номер.
— Привет, Бен. Чудесно, просто чудесно, — продюсер нетерпеливо отмахнулся от дежурного обмена любезностями и тут же без обиняков перешёл к главному.
***
Была пятница. Патрик сегодня был свободен — пик заказов обычно приходился на период с понедельника по четверг, когда позднее возвращение домой можно было списать на затянувшееся совещание или очередную видео-конференцию с Нью-Йорком. Под конец недели наступало затишье — клиенты вдруг вспоминали о том, что они примерные мужья и отцы, и выходные предпочитали проводить в кругу семьи. Обычно Патрик радовался пятнице и отсыпался всласть в предвкушении бурных выходных с Дэйвом, но не в этот раз. Стоило только закрыть глаза, как перед его внутренним взором тут же возникала рука Йоста, сующая визитку этому крашеному сучонку; руку воспалённое воображение услужливо сменяло другой, как сказал бы Люк, анатомической деталью, тоже сующей. Насчёт выходных тоже ничего не было ясно. Хотя Дэйв с самого начала оговорил в агентстве, что на субботу-воскресенье будет забирать его к себе, но точное время приезда он каждый раз сообщал дополнительно. На завтра же никаких распоряжений пока не поступало, и это тоже напрягало.
Промаявшись так весь день, Патрик в мазохистском порыве взял такси и поехал к дому Йоста. Ему просто надо было окончательно убедиться. Вряд ли Дэвид встречался с этим выблядком днём на работе. Значит, случится это, скорее всего, вечером. И, вероятнее всего, именно сегодня — насколько Патрик успел его узнать, Дэйв никогда не затягивал воплощение своих решений, особенно таких.
Походив около дома, в котором жил Йост, Патрик довольно быстро выбрал идеальный наблюдательный пункт — лавочку у ограды парка напротив: парадный вход дома отсюда отлично просматривался, а кусты позволяли оставаться незамеченным. Он просидел здесь около часа. Свежий воздух, тишина и окружающая природа благотворно подействовали на него. Наваждение понемногу отпускало, журчащий неподалёку фонтан убаюкивал, и Патрик даже внутренне смирился и принял неизбежное. Но уезжать пока не хотелось — слишком редко выпадали ему такие вот минуты истинного покоя и умиротворения. Из полудрёмы его вывел звук приближающегося автомобиля. Улица эта была пешеходной, так что шум незамеченным не остался. Машина притормозила где-то совсем рядом. Патрик вскинулся. Мягко хлопнула дверца, отъехало такси, и его взору открылась ненавистная тощая фигура у домофона дома напротив.
Дождался.
Входная дверь тут же открылась. Значит, Йост тоже уже приехал — впрочем, Патрик и не мог видеть, когда тот вернулся: Дэвид заезжал сразу в подземный гараж с противоположной стороны дома, откуда напрямую поднимался на лифте в свою квартиру.
Ну вот и всё. Что и требовалось доказать. Ещё вчера в клубе, во время знакомства Дэвида с Биллом, заметив, какими жадными взглядами мазнули друг друга эти двое, у него больно ёкнуло сердце от неприятного предчувствия. Йост гулял напропалую, ни в ком себе не отказывая, но Патрик знал, что в итоге тот всегда «возвращался» к нему. Он был первым. Он был фаворитом. Он был лучшим. А вчера впервые возникло пугающе чёткое ощущение на грани абсолютного знания, что он его безвозвратно теряет… На парня опять накатила беспросветная тоска.
Сколько он просидел так, уставившись в одну невидимую точку, потеряв счёт времени и ощущение реальности, Патрик не знал. В голове, на душе и в сердце было пусто. Что ж, надо привыкать — так теперь будет всегда.
Так что когда неожиданно резко распахнулась и громко хлопнула входная дверь наблюдаемого дома, Патрик даже не сразу это осознал. Выскочивший из дома Билл принялся растерянно озираться вокруг, после чего куда-то позвонил и стал ждать у подъезда.
Наблюдения Патрика прервал звонок мобильного. Даже не взглянув ещё на экран, он по мелодии знал уже, кто это. Звонили не просто из агентства, звонил сам менеджер. Плохо дело. Потому что работать он сегодня не в состоянии, а заказ, вне сомнения, намечался очень важный — только VIP de la VIP-клиенты делали заказ через Эбеля. Значит, будут проблемы. Ну и пусть. Пусть оштрафуют, пусть даже выгонят — хуже, чем сейчас, уже не будет.
Но ответить, тем не менее, надо было. Собравшись с духом, Патрик нажал кнопку приёма вызова. Получив нагоняй за то, что так долго не брал трубку — телефон был служебный, и отвечать на звонки по нему полагалось немедленно, — он безразличным тоном сообщил, что плохо себя чувствует и работать сегодня не сможет.
— Это ты Йосту будешь объяснять, — жёстко оборвал его Беньямин на полуслове.
— Так это он… заказывает? — вопрос прозвучал как лепет. Во рту вдруг пересохло, и язык не слушался.
— Кто ж ещё? — по голосу менеджера было слышно, как тот ухмыльнулся. — Не нарезвился, видать, вчера. Ну так что, будешь работать или мне искать замену?
— Я… Буду, конечно, буду! — выпалил Патрик, вскакивая на ноги.
Заверив Эбеля, что он уже выезжает, Патрик некоторое время сидел в растерянности — он ничего не понимал. К дому подъехал автомобиль с жёлтой шашкой наверху. Такси! Только сейчас до него дошло, что когда крашеный вышел из дома, у подъезда его не ждала машина. Дэйв заботился о своих парнях — в этом в агентстве были единодушны — и даже для хаслеров всегда сам вызывал такси. Если бы с этим привилегированным малолеткой он и вёл себя по-другому, то только в лучшую сторону, вплоть до того, что сам бы домой отвёз. Значит, случилось что-то из ряда вон выходящее, причём явно не в пользу Билла. От озарившей его догадки Патрик ухмыльнулся. Теперь всё вставало на свои места. Дэвид был пресыщенным гурманом и секс любил затейливый, чтоб не сказать изощрённый. Вряд ли этот тихоня-малолетка способен такого удовлетворить. Значит, не всё ещё потеряно. Да что там, всё складывалось как нельзя лучше: Билл ему больше не конкурент — Дэвид сам смог убедиться, что не всё то золото, что блестит, а на фоне этой бестолочи он станет ещё желаннее для Дэйва — чем ночь темней, тем звёзды ярче. Патрик воспрянул духом и окинул себя придирчивым взглядом.
Переодеться, конечно, не мешало бы — он вышел из дому, как был, в старых поношенных джинсах и простой футболке, — но об этом и думать было нечего: в пятницу вечером везде пробки, дорога в одну сторону может занять почти час. У него в запасе есть ещё минут двадцать — надо было выждать немного, мгновенно явиться он не мог, чтобы не вызвать подозрений, а дольше заставлять Йоста ждать тоже было стрёмно. Патрик зашёл в ближайшее кафе, залпом выпил чашку кофе и стакан минералки, после чего сходил в туалет, умылся и кое-как причесался пятернёй. Всё, можно идти.
***
Дэвид проснулся от доносившегося откуда-то приглушённого пения. Пел, вне сомнения, Патрик — больше было некому. Заинтригованный, продюсер пошёл на звук и, безошибочно определив его источник, остановился у двери ванной и осторожно приоткрыл её. Из запотевшей душевой кабинки Патрик заметил его не сразу, лишь когда потянуло сквозняком, он умолк на полуслове и выглянул наружу.
— Классно поёшь! — похвалил Дэйв, бросая ему полотенце.
— Да ну, — смутился Патрик, явно польщённый, и тут же всполошился: — Я вас разбудил, да? Извините, я не думал, что будет слышно.
Этой ночью Дэвид был грубее, чем обычно, но при этом страстен и ненасытен, как никогда, набросился на него сразу, как только он вошёл, даже в душ не дал сходить, и Патрик не ожидал, что тот так рано проснётся. Самому же Пату от переизбытка чувств не спалось. От нечего делать он пошёл в душ — надо бы быть готовым: утренний секс, по крайней мере, во время их встреч, у Дэйва был таким же обязательным началом дня, как у иных чашка кофе. Душа Патрика пела, и он и сам не заметил, как запел вслух.
— Такой голос не расслышать трудно, тем более продюсеру, — улыбнулся Дэвид. — А ну давай ещё раз и громче.
Акустика в ванной была отличная, в дверях его слушал заворожённый Дэвид, и Патрик запел во весь голос. Сначала робко, потом всё смелее и увереннее.
— Отлично! — воскликнул продюсер. — Работать, конечно, есть ещё над чем, но задатки превосходные. Приходи ко мне в понедельник в студию, подумаем с Крисом, что из тебя можно сделать.
Патрик неверяще уставился на него во все глаза, но тут же сник.
— Я в понедельник… не могу, — прошептал он вмиг осипшим голосом. — У меня на весь день заказ.
— Об этом можешь не беспокоиться, — не терпящим возражений тоном отмахнулся продюсер. — Я всё улажу с агентством. И вообще, пора завязывать с этим. Дэвид и сам не понял, как эти слова сорвались с его языка.
Опешив от неожиданности, Патрик потрясённо молчал.
— Что ж ты не говорил, что поёшь? Знал ведь, кем я работаю.
— Я никогда об этом серьёзно не думал, — пробормотал Патрик. — Мне очень нравится петь, но у меня и в мыслях не было, что из этого могло бы выйти что-нибудь стоящее.
Думал, по непривычно глухому голосу Патрика понял вдруг Дэвид, ещё как думал. Да не смел. Мальчикам и девочкам из агентства строго-настрого запрещалось разводить клиентов на деньги, подарки и особенно на протекцию. Это было первое, что намертво вдалбливали им в голову — слишком большой был риск, что они станут донимать своих влиятельных клиентов жалостливыми просьбами помочь завязать с проституцией и устроить на приличную работу. У каждого из них была своя индивидуальная такса, а всё, что сверх, — лишь по инициативе клиента. Дэвид это знал и на чаевые не скупился. Но не более того.
«Сука ты, Йост». Похоже, эти Крисовы слова ему ещё не раз вспомнятся. Он заказывал Патрика — «Встречался с ним», — тут же безжалостно поправил ехидный внутренний голос — вот уже полгода, даже не столько ради секса, сколько в качестве молчаливого психотерапевта, с которым можно выговориться и снять извечное нервное напряжение, ни разу не удосужившись при этом поинтересоваться, чем живёт сам мальчишка. Для него он был всего лишь хаслером при исполнении. Откупиться щедрыми чаевыми было намного проще и удобнее, чем проявить ответное понимание или хотя бы расспросить, как дела. Да что там говорить, он до сих пор даже на «ты» не предложил ему перейти. И прежде чем Дэвид смог заглушить укор совести, в мозгу его молнией успела пронестись ещё одна неприятная мысль-озарение. Он так отчаянно жаждал от своих прежних парней искренней чистой любви, а сам предлагал в обмен лишь деньги и протекцию… и возмущался, что только это им от него и нужно.
— А на прослушивание не пробовал куда-нибудь ходить? — спросил продюсер, чтобы как-то сгладить возникшую неловкость.
— Нет, — потянул рот в кривой ухмылке Патрик — как показалось Дэвиду, довольно циничной. — Мне с лихвой хватило кастингов в модельном бизнесе.
— Вот откуда у вас, молодых, такой пессимизм? То, что ты оказался бездарен как модель, ещё не значит, что ты бездарен во всём.
— Нууу… — протянул задетый за живое Патрик и многозначительно посмотрел на Дэвида: — Кое в чём я и вправду не такая уж бездарь.
— И что, ты всю жизнь собираешься этим зарабатывать? — жёстко отрезал продюсер: ничто так не бесило его, сделавшего себя с нуля своими собственными руками, как чужая апатичность, пессимизм и полное безразличие к собственному будущему, особенно у молодых. А таких с каждым годом становилось всё больше. Они обивали порог его студии, да и многих других тоже, в надежде добиться воплощения мечты одним мановением волшебной палочки. Продюсерской, точнее — и циничнее — говоря. — Вынужден тебя разочаровать: срок годности в этом бизнесе истекает очень скоро.
Дэвид бил умело… целенаправленно… и очень больно. До чего же Патрик ненавидел его в этот момент! Ведь он был прав. Одной безжалостной фразой вскрыл тот нарыв, что уже давно в нём созревал и который он с переменным успехом «лечил» жалкими оправданиями. «Ещё чуть-чуть, вот встану на ноги, вот заработаю на квартиру…» Одним рывком вытащил на свет Божий из чулана его подсознания все те мечты, надежды и амбиции, которые он к своим неполным двадцати годам успел уже там похоронить. И Патрик вдруг заплакал. Горько, отчаянно, навзрыд. Дэвид резко притянул его к себе, прижал к груди и лишь осторожно гладил по голове, прислушиваясь, как привычно обмякает под его руками податливое юношеское тело, успокаиваясь и затихая.
— Спасибо, — шмыгнул носом Патрик, отстраняясь и глядя куда-то вдаль пугающе осмысленным взором. — Спасибо вам. Я… больше не буду.
Глаза мальчишки непривычно блестели, но Дэвид был уверен, что не от слёз.
— Вот это уже лучше, — ободряюще улыбнулся ему продюсер и с деланной строгостью добавил: — И отучайся мне выкать — это мешает в работе.
Часть 3
***
Патрик на удивление быстро освоился в новом амплуа: Дэвид, по сути, жил на работе и жил работой, так что ещё будучи мальчиком по вызову, он заочно ознакомился практически со всеми нюансами жизни в шоу-бизе, о которых любил потрепаться после, а иногда и вместо секса Йост.
Вот уже месяц, как они с Дэйвом торчали в студии сутками напролёт: работали над голосом, искали для Пата оригинальное звучание, экспериментировали со стилем. Общее дело отнимало всё их время и силы, и то, что секс у них при этом был лишь пару раз, Патрик воспринимал как должное — Дэвид ведь так устаёт, для него же старается!
Когда однажды он, измотанный долгим воздержанием, сам проявил инициативу, Йост, поначалу отнёсшийся к этому весьма благосклонно, вдруг резко отпихнул его со словами «У нас времени в обрез, а тебе лишь бы делом не заниматься». Дэвид с каждым днём становился всё мрачнее, раздражался по пустякам и замыкался в себе. Патрик во всём винил себя, тщетно пытаясь понять, что он делает не так, и от отчаяния с ещё большим рвением принимался за работу.
И усилия окупились.
— Ну что, будем писать альбом. — Дэвид откинулся на спинку стула, заложив руки за голову, и с хрустом распрямил плечи.
— Ты это серьёзно?! — Патрик от неожиданности так и застыл на месте.
— Более чем, — улыбнулся продюсер. — С Крисом я уже переговорил — он согласен. Песни для альбома тоже готовы — последние полгода я, что называется, писал в стол: не было на примете достойных исполнителей, а тебе они подойдут как нельзя лучше — они будто специально для тебя созданы. Впрочем, что тут удивляться, — глаза Дэвида потеплели, — ты же меня и вдохновлял на них.
Патрик почувствовал, как у него запылали щёки.
— А… лейбл? — спросил он нарочито деловым тоном, пытаясь справиться с нахлынувшими на него чувствами: Дэвид любит его, выматывающий подготовительный этап завершён, впереди блестящая музыкальная карьера, и всё у них теперь будет хорошо.
— А это теперь вообще не вопрос, — загадочно усмехнулся Дэвид. Выглядел он при этом весьма довольным — впервые за последние недели. Патрик присел — у него кружилась голова.
— А… моё прошлое? — Только что услышанное было чересчур неправдоподобным, чтобы с ходу в него поверить, и Патрик пытался найти подвох прежде, чем успеет уверовать в нежданно свалившееся на него счастье, чтобы потом слишком больно не падать.
— А кто о нём знает, кроме тех, кто заинтересован в молчании больше тебя самого? — подмигнул ему Дэвид.
***
Чёртов мальчишка не звонил и, что гораздо хуже, не шёл из головы. Дэвид, пытаясь избавиться от наваждения, с головой ушёл в работу — благо Патрик подавал большие надежды и дел и вправду было невпроворот. Как продюсер он был в полнейшем восторге, не только от несомненного таланта своего нового подопечного, но и от его фантастического трудолюбия, настойчивости и способности схватывать всё на лету, позволявших в кратчайшие сроки наверстать упущенное. Вот только как парень он с каждым днём интересовал его всё меньше. И когда однажды Пат сам полез к нему, Дэвид вдруг с ужасом понял, что у него ничего не получится. Хотелось не просто секса, хотелось Билла. Он пробовал ещё с несколькими парнями — совсем молоденькими мальчиками, с фигурками, как у точёных статуэток, и ангельскими личиками, — но всё было не то. Все они, по сравнению с Биллом, казались грубой кустарной подделкой, и продюсер, вместо того, чтобы пользоваться вовсю доступным ему «цветником», сцепив от злости и бессилия зубы, всё чаще дрочил на своё наваждение.
***
На том конце долго не брали трубку.
— Привет, Билл. Это Дэвид Йост. Говорить можешь?
В ответ раздалось нерешительное «Да».
— Я бы хотел… извиниться за прошлый раз, — осторожно начал продюсер.
— Не стоит. Я сам виноват.
— Подъедешь ко мне домой? — спросил Дэвид. — Не бойся, ничего такого, чего бы ты не хотел, с тобой там не случится. — И в ответ на наигранно бравурное мальчишечье «Я знаю» насмешливо поддел: — Правда, я не могу гарантировать, что с тобой там не случится то, чего ты сам хочешь.
На том конце трубки повисло неловкое молчание. Мальчишка ему определённо нравился — так блюсти себя надо ещё уметь.
***
Билл вошёл осторожно и застыл в нерешительности у порога. От одного мимолётного взгляда на него у Дэвида защемило сердце. Несмотря на умело наложенный тон, под глазами безошибочно угадывались тёмные круги; скулы с момента их последней встречи ещё больше заострились. «Мучился не меньше меня», — подумал продюсер и сделал шаг навстречу. Стоило только сомкнуть руки на спине мальчишки и зарыться лицом в его шелковистые волосы, как вся его привычная сдержанность куда-то испарилась, и он выдохнул ему на ухо то, что держать в себе больше не было никаких сил: «Как же я по тебе истосковался, красивый!»
Реакция Билла по-настоящему его озадачила. Тот чуть-чуть отстранился и смотрел на него с недоверием.
— А разве я… красивый? В мальчишеском голосе не было и тени кокетства. По всему выходило, что он и вправду задал донимавший его вопрос и стоял сейчас ни живой ни мёртвый, затаив дыхание в ожидании ответа. «С таким лицом ждут приговора суда», — мелькнуло вдруг в голове у Дэвида.
— Очень, Билли, — скупо ответил он. В горле стоял невесть откуда взявшийся ком, и слова давались с трудом. — А ещё глупый, раз задаёшь такие вопросы.
— Мне просто никто ещё не говорил… такого, — еле слышно, будто оправдываясь, ответил Билл.
— Да неужели?!
— Ну, разве что мама. Но… это ведь не считается, каждая мама уверена, что её ребёнок самый красивый.
— А девочки в школе?
— Ну так ведь только девочки…
— А парни, значит, не говорили?
— Нет.
— Даже Андреас?
Билл медленно помотал головой.
— И одноклассники, и отец считали меня уродом. А Андреас… он, по крайней мере, не говорил обо мне плохо. Это уже было хорошо.
— Глупый ты, Билли, разве в таком юном возрасте кто-нибудь признается другому, что тот ему нравится? Тем более мальчик — мальчику? А то, что парни, особенно старшие, травили тебя… Это всё оттого, что нравился ты им. Показать это открыто они не могли, а привлечь твоё внимание хотели.
Билл был в явном замешательстве.
— Ты… правда, так считаешь?
— Ну разумеется! И не я один. Как ты думаешь, предложил бы тебе Хоффманн эту сделку, если бы ты не был достаточно красивым, чтобы показываться с тобой в высшем свете? Он ведь может позволить себе лучших из лучших. А раз он остановил свой выбор на тебе, значит, ты и есть самый лучший. И я с ним в кои-то веки полностью согласен.
Билл медленно повернулся к зеркалу и с невероятно сосредоточенным видом принялся рассматривать себя во всех ракурсах. Выглядел он при этом так, будто видел себя впервые.
— Ну что, убедился? — с улыбкой спросил Дэвид, когда отражение в зеркале едва заметно одобрительно кивнуло самому себе и кокетливо повело расправленными плечами. — Тогда, может, мы наконец пройдём в квартиру?
— Мне просто отец мой очень не нравится… — пустился в объяснения Билл, когда они уже сидели на кухне у барной стойки. — А все говорят, что я вылитый он…
— И что же в нём не так? — Первый шок миновал, и Дэвида уже откровенно забавляла эта ситуация. Нет, это, конечно, понятно: какой подросток не озабочен своей внешностью? Но чтобы по этому поводу комплексовал Билл…
— Ну, мне фигура его не нравится, — неуверенно принялся перечислять мальчишка. — Он тощий очень.
По его интонации Дэйв понял, что это только первый пункт в перечне.
— Так, — лаконично констатировал он. — А ещё что?
— И волосы тоже, — осмелел Билл.
— Поэтому ты отрастил и начал красить свои собственные?
— Угу. Я не хочу иметь с ним ничего общего.
Продюсер, кажется, понял весь алгоритм.
— И по этой же причине ты начал пользоваться макияжем?
Опять кивок и робкий ответ-вопрос:
— Но ведь так красивее, разве нет?
— Господи, Билл, да от тебя что так, что этак глаз не оторвать!
Билл покрылся матовым румянцем и украдкой бросил взгляд на своё отражение на хромированной поверхности стойки.
— А чёлка на пол-лица — это чтобы… — Дэвид, полностью обескураженный масштабами подростковых комплексов Билла, даже не решался озвучить один из его реальных недостатков, чтобы не усугублять ситуацию.
У мальчишки предательски задрожали губы.
— Ну вот, сам всё видишь, а говоришь — красивый!
— Потому что так оно и есть! Одно другому не мешает. И вообще, идеальных людей не бывает.
— Бывают!
— Например? — подзадорил его продюсер.
— Например… ты, — тихо выдавил из себя мальчишка.
Дэвид отложил стакан, слез со стула и, взяв в руки тонкие узкие кисти, с очень серьёзным торжественным видом спросил:
— Ну так что, красивый, дашь мне… шанс? Раз я такой идеальный?
— Дам, — улыбнулся Билл и, в порыве благодарности обвив руками его шею, тихо, на ухо, прошептал: — И не только шанс.
***
— Так что я должен скопировать у Петера?
— Что? — не понял разморённый Йост. Мыслями он всё ещё был в спальне, откуда они только что выбрались на кухню ужинать. Вырвав из мальчишки признание о том, что так спугнуло его в прошлый раз, Дэвид готов был из кожи вон вылезти, чтобы заглушить его страх и доставить максимум удовольствия, используя для этого все средства, имевшиеся в его богатом интимном арсенале. Но… ничего из этого не пригодилось. Он бы никогда не поверил, что такое возможно, не окажись сам тому свидетелем: Билл наиболее чутко откликался и сильнее всего возбуждался не от изощрённых ласк и страстных поцелуев, а от восхищения и комплиментов. Никогда не сталкивавшийся с подобным и не привыкший к словесному выражению чувств, он самозабвенно ласкал распластанное перед ним юное тело и, как в бреду, всё шептал на автоповторе: «Красивый, господи, какой же ты красивый!» Наблюдая, как у мальчишки от этих слов учащается дыхание, затягиваются поволокой глаза, а сам он весь подаётся и раскрывается ему навстречу, Дэвид и сам терял голову от одного созерцания красоты и осознания, что эта красота — его.
— Ну, ты же просил в прошлый раз… — прервал его воспоминания Билл. Продюсер болезненно поморщился.
— А, ты об этом. Забудь, это была глупая идея.
— Эти документы тебе больше не нужны? — вопрос прозвучал расстроенно — похоже, Билл, от переизбытка благодарности, твёрдо вознамерился оказать ему ответную услугу и огорчился, узнав о её ненадобности.
— Ну, попади они мне сами в руки, я бы, наверное, был вне себя от счастья, — мечтательно улыбнулся Дэвид. — Но специально рисковать и тем более втягивать тебя в эту авантюру я не буду.
— Значит, они тебе всё-таки нужны? — не унимался Билл.
— Нужны, — подтвердил продюсер. — Но как средство, а не самоцель. А одной и той же цели можно ведь добиться разными способами. — И в ответ на вопросительный взгляд мальчишки лукаво подмигнул: — Это я к тому, что, кажется, придумал, как приструнить твоего «мужчину в самом расцвете сил», не прибегая к воровству.
Продолжение — в начале комментариев.
@темы: Вторчество
Но больше всего, конечно, интересует, отважится ли Крис явиться за букетом 
Это ли не доказательство ёбилли? 
